• На главную

БЕСЕДA LIII
Бяше же Исав лет четыредесяти, и поя жену Иудифу, дщерь Веила [1] Хеттеина, и Васемафу [2], дщерь Елома Евеова [3]. И быша противящеся Исаакови и Ревекце (Быт. XXVI, 34, 35).
1. Станем и сегодня, если угодно, продолжать по порядку, что следует после сказаннаго вчера, и сколько нам доступно, изъясним каждое из слов (Писания), чтобы с пользою возвратиться отсюда по домам. Итак, разсмотрим начало прочитаннаго места. Бяше же, говорит Писание, Исав лет четыредесяти, и поя жену Иудиву, дщерь Веила Хеттеина, и Васемаву, дщерь Елона Евеова. И быша противящеся Исаакови и Ревекце. Смотри, как из этих немногих слов многому можно научиться. Для чего (Писание) означило нам число лет Исава? Не без цели, а для того, чтобы отсюда узнали мы старость Исаака. Видно, что он был уже в преклонных летах. Если припомним сказанное прежде, что когда он взял Ревекку, ему было сорок лет, а когда родились у него дети, шестьдесят, то узнаем, что теперь он был в глубочайшей старости, доживши уже до ста лет. Так как (бытописатель) имеет намерение после этого разсказать нам, как от старости у Исаака притупились глаза, то для этого и означил нам число лет Исава, чтобы отсюда мы могли видеть точное число лет жизни Исаака. Поэтому и сказал: бяше же Исав лет четыредесяти. Далее, чтобы мы знали безразсудство этого сына, который взял себе жен из племен, из которых не следовало брать, (Писание) показывает нам, что одна из жен его была от племени Хеттеев, а другая Евеев, хотя он не должен был этого делать, зная то, с какою заботливостию патриарх (Авраам) приказывал своему домочадцу привести жену для Исаака из родственнаго племени, и - то, что мать их Ревекка прибыла из Харрана. Но Исав, поспешив взять себе таких жен, с самаго начала уже показал безпорядочность своих нравов. И чтобы показать дурной нрав самих жен его. Писание говорит: быша противящеся Исаакови и Ревекце. Что может быть хуже такой порчи нравов, когда те, которыя должны воздавать всякую честь (старшим в доме), не только этого не делают, но еще готовы к распрям? И все это в бытописании не без цели замечается нам, а для того, чтобы после этого видя Ревекку, оказывающую особенное расположение к Иакову, ты понял, что она делала это не несправедливо. Впрочем, чтобы не предупреждать порядка (событий), будем следовать словам Писания. Бысть же по внегда состаретися Исаакови, и притупишася очи его, еже видети. От старости, говорит, он уже не мог видеть; и призва Исава, сына своего старейшаго, и рече к нему: сыне мой [4], се состарехся, и не вем дне скончания моего. Ныне убо возьми орудие твое, тул же и лук, и изыди на поле, и улови ми лов: и сотвори ми снеди, якоже люблю аз: и принеси ми, да ям, яко да благословит тя душа моя, прежде даже не умру (XXVII, 1-4). Заметь здесь, возлюбленный, неизреченную премудрость Божию, и то, как отец дает такое повеление Исаву, проявляя естественную любовь; а премудрый и благоискусный Господь чрез Ревекку устрояет исполнение Своего предречения, научая нас, как велика сила добродетели и кротости нравов. Тот, и по первородству, и по расположению к нему отца, думавший иметь преимущество, вдруг лишился всего, потому что не хотел делать того, что следовало; а этот, поелику и сам по себе был добродетелен, и имел свыше споборавшую ему помощь, приобретает благословение отца против его воли. Нет сильнее того, кому помогает вышняя десница! Примечай же тщательно все, чтобы познать дивное устроение (Божие), - как одному при помощи свыше все благоприятствует, так что переходит к нему и благословение отца, а другой все теряет, сам себя погубив развращением своих нравов. Ревекка же, сказано, слыша глаголюща Исаака ко Исаву сыну своему. изыде же Исав на поле уловити лов отцу своему. Рече же Ревекка к сыну своему меньшему [5] (ст. 5 и 6). Для чего здесь прибавлено: меньшему? Выше сказано, что призва Исаак сына своего старейшаго; поэтому, чтобы знали мы, кому теперь говорит Ревекка, и замечено: меньшему т. е. Иакову. Се аз слышах отца твоего беседующа ко Исаву брату твоему, и глаголюща: принеси ми лов, и сотвори ми снеди, да ядый благословлю тя пред Господем, прежде неже умрети ми. Это, я слышала, говорил отец твой брату твоему Исаву. Ныне убо, сыне мой [6], послушай мене, якоже аз заповедаю ти: и шед во овцы, пойми ми оттуду два козлища мягка и добра, и сотворю я снеди отцу твоему, якоже любит; и внесеши отцу твоему, и будет ясти, яко да благословит тя отец твой, прежде умрети ему [7] (ст. 6 - 10).

2. Заметь любовь матери, или - лучше - устроение Божие, потому что сам Бог подвигнул ее на такое намерение и все так устроил. Видишь ли прекрасное намерение матери? Посмотри же, как и Иаков осторожен и как он в ответе своем показывает кротость своего нрава. Рече же, говорит Писание, к матери своей: Исав брат мой есть муж, космат, аз же муж гладкий; да не како осяжет мя отец [8], и буду пред ним, яко презираяй, и наведу на себе клятву, а не благословение (ст. 11, 12). Велико было в этом сыне и благородство духа и почтение к отцу! Боюсь, говорит он, чтобы мое старание не привело меня к противному, чтобы не показаться мне противником намерению отца и вместо благословения не навлечь на себя проклятие. Что же Ревекка, эта жена дивная, столько любившая своего сына? Поелику она так делала не по собственной только воле, но и служила орудием к исполнению вышняго предречения, то и употребляет все усилия к тому, чтобы уничтожить страх сына и внушить смелость, так чтобы он привел в исполнение этот совет. Она не обещает ему, что он, может обмануть отца и утаиться; но что? На мне, говорит, клятва твоя, чадо, точию послушай гласа моего, и шед принеси мне (ст. 13). Если бы, говорит, и случилось что-нибудь такое, ты сам не потерпишь никакого вреда. Поэтому не бойся, но смело послушай гласа моего, и сделай то, что я тебе советую. Поистине, в том-то и состоит любовь матери, чтобы быть готовою все перенести за сына. Такими словами она смогла уничтожить страх в сыне. Шед же взя, и принесе матери своей [9], и сотвори [10] снеди, яко любляше отец его. И вземши Ревекка одежду [11] сына своего старейшаго добрую, яже бысть у нея в дому, облече [12] Иакова, сына своею меньшаго. И кожицами козлячими обложи мышцы его, и нагое выи его. И даде снеди и хлебы, яже сотвори, в руце Иакову, сыну своему. И внесе отцу своему (ст. 14-18). Заметь здесь, вместе с любовию, и великую мудрость Ревекки. Выше сказано было, что один (из сыновей ея) был космат, а другой гладкий; поэтому она и одела Иакова, как говорит Писание, в одежду Исава, обложила кожицами, со всех сторон придав ему такой вид, чтобы обман был успешен, дала ему в руки снеди и хлебы, и таким образом приготовила его идти к отцу. Но посмотри опять и здесь, как все это было делом вышней благодати. Когда мы делаем все, что зависит от нас, тогда в обилии получаем и Божию помощь. Для того именно, чтобы мы не ленились и не оставались в бездействии, (Бог) хочет, чтобы и мы привносили что-нибудь от себя, а затем и Он являет Свое содействие. Не все бывает от помощи свыше, а нужно привнести что-нибудь и нам; и не требует от нас всего (Бог), зная крайнюю немощь нашу, а последуя Своему человеколюбию, и желая иметь какой-либо повод к тому, чтобы показать Свою щедрость, Он ожидает посильных трудов и с нашей стороны. Так было и теперь. Как скоро Иаков и Ревекка сделали то, что нужно было с их стороны, Иаков послушал совета матери, а она исполнила все, что от вея зависело, тогда и благий Господь помог им легко совершить то, что было всего труднее, именно, чтобы дело обмана не открылось Исааку. Итак, когда Иаков принес отцу снеди, он спросил его: кто еси ты, чадо? И рече Иаков отцу своему [13]: аз Исав, первенец твой, сотворих ти [14] якоже рекл ми еси: востав, сяди, и яждь от [15] лова моего, яко да благословит мя душа твоя (ст. 18 и 19). Представь себе, с каким безпокойством произносил эти слова Иаков. Если с самаго начала он говорил матери: боюсь, чтобы не навести на себя клятву вместо благословения, то в каком страхе он должен был находиться теперь, выполняя это дело? Но как Бог содействовал этому, то и совершилось все успешно. Что же, скажет кто-нибудь, неужели Бог содействовал и такой лжи? Не просто испытывай, возлюбленный, случившееся; а узнай цель, так как не ради житейской какой-либо выгоды делалось это, а старался (Иаков) получить отеческое благословение. А иначе, если, т. е., будешь просто судить о событиях и не станешь везде искать цели, то смотри, как бы и патриарха не назвать чадоубийцею, и Финееса - человекоубийцею. Но как тот не был чадоубийцею, напротив был более чадолюбив, чем кто-нибудь другой, так и этот не был человекоубийца, а только необычайный ревнитель. Каждый из них делал угодное Богу; а потому один удостаивается свыше великой награды за послушание, а другой прославляется за ревность. И ста Финеес, сказано, и умилостиви (Псал. ст. 30). Итак, если убийство и чадозаклание было одобрено в них, потому что совершалось по воле Божией, и мы обращаем внимание не на самыя события, а на цель их, и на намерение тех, кто совершал такия дела, - то тем более здесь (в истории Иакова) надобно так разсуждать.

3. Итак, не на то смотри, что сказанное Иаковом было ложь, но помысли о том, что сам Бог все так устроил, желая привести в исполнение свое предречение. А дабы увериться, что Бог всему этому содействовал и трудное делал легким, посмотри, как праведник не смог заметить обмана, но поверив словам Иакова и вкусив с удовольствием принесенныя яства, награждает его благословениями. Да и Исав не прежде возвращается с ловли, как уже когда все кончилось, и таким образом все показывает нам, что дело это происходило по намерению Божию. Рече же, говорит Писание, Исаак: что сие, еже скоро обрел еси, о чадо? Он же рече: еже даде Господь Бог твой предо мною (ст. 20). Еще с боязнию стоял Иаков, и страх его увеличивался; а все так было для того, чтобы познали мы чрез это, как человеколюбивый Господь не безусловно являет Свое промышление, а когда и с нашей стороны видит много ревности. Не оставь, возлюбленный, без внимания этого смущения (в Иакове), а заметь, что со всех сторон была для него опасность: он боялся и трепетал, чтобы из-за благословения не подпасть проклятию. Рече же, сказано далее, Исаак [16]: приближися ко мне, и осяжу тя, чадо, аще ты еси сын мой Исав, или ни (ст. 21). Судя по голосу (Иакова) праведник несколько сомневался; но как устроению (Божию) надлежало придти в исполнение, то Он и не допустил его дознать обман. Приближися же, сказано, Иаков [17], и осяза его, и рече: глас убо, глас Иаковль: руце же, руце Исавове. И не позна его (ст. 22). Видишь ли, как (Писание) показывает, что все это было делом благодати Божией, устроившей так, что и Исаак не узнал ничего сделаннаго, и Иаков получил отеческое благословение? И не позна его, говорит (Писание), бысть бо руце его, яко руце Исава. И рече: аще [18] ты еси сын мои Исав (ст. 24)? Вот опять божественное Писание показывает, что праведник еще колебался; он говорил: аще ты еси сын мой Исав, чтобы из этого мы опять видели, что отец все делал, будучи побежден естественной любовью; а Бог все так устроял, провидя будущее и по добродетельным нравам назнаменуя и являя своих избранных. И рече (Иаков): аз. После того, как (Исаак) спросил: аще ты еси сын мой Исав и (Иаков) ответил: аз, сказал (Исаак): принеси, ми, и ям от лова твоего, чадо, да благословит тя душа моя (ст. 25). Едва теперь освободился Иаков от безпокойства и принес отцу снеди, принес также вино, и (отец) пил, и рече ему: приближися ко мне, и облобызай мя, чадо. И приближився, лобыза его, и обоня воню риз его, и благослови его, и рече (ст. 26 и 27). Заметь осмотрительность [19] божественнаго Писания. Когда Исаак спросил: аще ты еси Исав, и тот отвечал: аз, и отец осязал его, и все еще несколько колебался, приходя в некоторое недоумение и подозрение от его голоса, и опять спросил: аще ты еси сын мой Исав, и тот отвечал ему: аз, и принес ему (снеди), и он ел, - тогда уже, сказано, лобыза его и благослови его. Дабы кто-нибудь не подумал, будто Исаак относил свое благословение к лицу Исава, а не к тому именно, кого он облобызал, для того божественное Писание и упомянуло, что он и лобызал, и благословил того, кого сам лобызал. И обоня, сказано, воню риз его, и благослови его, и рече: се воня сына моего, яко воня нивы исполнены, юже благослови Господь: и да даст тебе Господь [20] от росы небесныя, и от тука земли, и [21] множество пшеницы и вина (ст. 27 и 28). Да даст, говорит, тебе, принесшему снеди, тому, котораго я облобызал. И да поработают тебе, языцы. Заметь, как он испросил ему сначала изобилие необходимаго, а потом и господство над языками, предрекая тем и будущее благоденствие его, и умножение потомков его. И поклонятся тебе, князи (ст. 29). Не языков только покорение испрашивает ему, но и князей. И буди господин брату твоему. Смотри, как праведник, сам не зная того, служит намерению Божию. И все это устроилось так для того, чтобы именно достойный по своей добродетели сын получил благословение. И поклонятся тебе сынове отца твоего. Сынами Писание называет обыкновенно все потомство; так и здесь слова: сынове отца твоего означают то же, как если бы кто сказал: имеющие произойти от семени Исава, потому что Исаак не имел других детей, кроме этих двух. Проклинаяй тя, проклят; благословляяй же тя, благословен. Вот венец благословения, вот главное из всех благ, - то, чтобы быть благословенным! Видишь ли человеколюбие Божие? Тот, кто боялся, чтобы вместо благословения не навлечь на себя проклятия, не только приобретает от отца такое обилие благословений, но за него проклинаются и те, которые покусились бы проклинать его. Научимся отсюда, что если кто захочет располагать свои дела по воле Божией, то получает свыше такое содействие, что чувствует это в самом ходе своих дел. Кто не изумится и не удивится неизреченному промышлению Божию в том, что Исав не прежде пришел с ловли, как уже цель этого умысла была достигнута, и Иаков, получив благословение от отца, уже ушел от него. Это именно внушает нам блаженный Моисей, когда присовокупляет здесь: и бысть, по еже престати Исааку благословляющу Иакова, сына своего: и бысть, егда изыде Иаков от лица Исаака, отца своего; и Исав, брат его, прииде с ловитвы (ст. 30).

4. Смотри, как после удаления того, тотчас приходит этот, не просто и не без цели, а для того, чтобы и он, ничего не зная, принес снеди и узнал от самого отца весь ход дела. Если бы он успел застать брата, то, может быть, увлеченный яростью, и убил бы его; если он хотел (сделать) это уже после, тем более сделал бы это во время самаго происшествия. Но десница Божия хранила отрока, сделав его достойным благословения, а того (Исава) лишив и благословения, и первенства. Пришедши же, сказано, сотвори и той снеди отцу своему, и рече [22] да востанет отец мой, и да яст от лова сына своего, яка да благословит мя душа твоя (ст. 31). Смотри, как праведник опять приходить в безпокойство, и как смущается духом. Услышав (слова Исава), он сказал: кто еси ты? Он же рече: аз есмь сын твой первенец Исав (ст. 32). Заметь, как он, много думая о (своем) деле, не удовольствовался ответом: аз есмь Исав; но еще прибавил: первенец. Ужасеся же Исаак ужасом велиим зело, и рече: кто убо уловивый ми лов и принесый мне, и ядох от всех, прежде неже приити тебе, и благослових его, и благословен будет (ст. 33)? Вот как праведник, пришедши в затруднение, и разсказывая ему о случившемся, наносит ему жестокую рану присовокуплением слов: благослових его, и благословен будет. А сделал это праведник потому, что устами его руководила премудрость Божия, дабы Исав, в точности все узнав, сам уже видел, что ему не может быть уже никакой пользы ни от первородства, ни от настоящей ловли. Услышав же это, говорит Писание, Исав возопи гласом велиим зело [23] и горьким (ст. 34). Что значит: гласом велиим зело и горьким? Этими словами Писание означает досаду и чрезвычайный гнев, каким (Исав) исполнился, узнав случившееся. И рече: благослови убо и мене, отче. Рече же ему: пришед брат твой с лестию, взя благословение твое (ст. 35). Брат твой, говорит отец, предупредив тебя, восхитил великое обилие всех благословений. Но дабы ты знал, что благодать свыше содействовала ошибке праведника, вот посмотри, как он сам признает это, говоря: пришед брат твой с лестию; он как бы оправдывается пред сыном и объясняет ему, что я-де по неведению излил благословения на того и готов был дать их тебе; но он, пришедши с обманом, взял благословение твое; он получил то, что было приготовлено тебе; не по моей вине это сделалось. И рече, сказано, Исав: праведно наречеся имя ему Иаков; запя бо мя уже [24] вторицею сие [25] первенство мое взя и ныне взя благословение мое (ст. 30). Не напрасно, говорит, получил он такое прозвание: имя его значит запинание, которое он и сделал мне, лишив меня и первенства, и благословения. Что же далее Исав (говорит) Исааку? Не оставил ли еси мне благословения, отче [26]? Исаак ему отвечал (ст. 36): знай, что все благословения я излил на него, если я сделал его господином над тобою. Заметь, как тотчас с этого начинает Исаак, и ничего другого уже не говорит, а только предрекает Исаву рабство и подчинение: аще господина его сотворих тебе, и всю братию его сотворих рабы ему, пшеницею и вином утвердих его: тебе же что сотворю, чадо (ст. 37)? Ничего более не остается. Если я сделал его господином твоим всех братьев рабами его и я желал ему обилия во всем нужном, то что еще остается? И рече Исав ко отцу своему: еда едино есть благословение у тебе, отче? Благослови убо и мене (ст. 38). После того как сказал отец: и благослових его, и благословен будет, и изъяснил ему все благословение (данное Иакову), Исав говорит: благослови и меня, отче. Разве у тебя одно только и есть благословение? Разве не можешь ты удостоить своего благословения и меня, столь любимаго тобою, первенца, котораго послал ты на ловлю? Смутил он отца такими словами; умилившуся же, сказано, Исааку, возопи гласом [27] Исав, и восплакася. Он увидел, что отец его в недоумении, и не может и не хочет переменить того, что уже сделано; и вот он к крику присоединяет плач, желая привести отца в большее сострадание. Тогда Исаак, сжалившись над ним, рече ему: се от тука земли будет вселение твое, и от росы небесныя свыше; и мечем твоим жити будеши, и брату твоему поработаеши; будеш же, егда низложиши и отрешиши ярем его от выи твоея (ст. 39, 40). Так как ты сам, говорит, желаешь получить от меня благословение, то знай, что для меня невозможно сделать противное воле Божией; впрочем и тебе я испрашиваю (от Бога) наслаждение от росы небесныя; знай, что ты будешь вести военную жизнь. Мечем твоим жити будеши, и брату твоему поработаеши.

5. Но слыша это, никто не должен удивляться, что Иаков после этого, страшась брата, делается странником, и удаляется в чужую (землю); никто, судя по такому началу, не должен думать, что пророчество не сбылось. Если Господь обещает что-нибудь, то, хотя бы мы и видели вначале какие-либо случаи, противные обетованиям, - не будем смущаться: ведь невозможно, чтобы (обетования Божии) совершенно не исполнились. А так бывает для того, чтобы праведники, во всех случаях более и более прославляясь, ясно всем нам показывали обилие силы Божией (в них действующей). И это ты можешь видеть в жизни каждаго праведника, если со тщанием будешь разсматривать все повествования о них; так и теперь случилось. Не на то смотри, что (Иаков) тотчас обратился в бегство, но подумай о последующей его славе, - о том, что, по прошествии некотораго времени, этот самый, сделавшийся для него страшным, брат оказывает ему такое почтение; и после бедствий в чужой стране, он пришел в столь великую славу, что потомство его распространилось до безчисленнаго множества и целый народ стал называться его именем. Теперь же божественное Писание, показывая нам такой гнев брата его, что он замышлял и убийство, говорит: и враждоваше Исав на Иакова о благословении, имже благослови его отец его (ст. 11). А что это был не просто временный гнев, (Писание) указывает нам особо великую силу его злобы: враждоваше, говорит, т. е. постоянно был во вражде, упорствовал в злобе, так что из самых слов его становилось очевидно его намерение, скрываемое в глубине души. Рече бо, говорится, во уме [28]: да приближатся дние плача отца моего, да бых убил Иакова, брата моего (ст. 41). Подлинно, гневный безумствует не меньше самих беснующихся. Посмотри, как этот демон вошедши делает безумными, подобно беснующимся, и побуждает их делать все вопреки очевидности; они и не видят ничего здраво и не делают ничего, как следует, но все делают, как люди с поврежденными чувствами, потерявшие и самую способность разсуждать. Так и гневом воспламененные не узнают присутствующих, не помнят ни родства, ни дружбы, ни приличия, ни достоинства, и вообще ничего не принимают в соображение, но совершенно увлекаемые гневом, несутся в бездну. Что может быть жалче их, когда побежденные и порабощенные страстию, они доходят даже до убийства? Поэтому блаженный Павел, желая исторгнуть самый корень зла, пишет такое увещание: всяк гнев, и ярость, и клич да возмется от вас со всякою злобою (Еф. IV, 31). Не только, говорит, не хочу я, чтоб вы гневались и приходили в ярость, но не хочу и того, чтобы вы говорили что-либо ближнему, с криком, разумея здесь тот крик, который происходит от гнева. Когда внутри возбуждается страсть и надмевается сердце, то уже и язык не может произносить слова тихо, а, обнаруживая расположение духа, побуждается говорит ближнему с криком. Итак, этот блаженный, желая, чтобы слушающие его жили в постоянном мире, говорит: всяк гнев, то есть всякое огорчение, от какой бы причины оно ни происходило, и всякая ярость, и всякий клич да возмется от вас. Потом, желая изсушить самый корень зла и сделать его безплодным, говорит: со всякою злобою. Кто живет в таком расположении духа, тот всегда находится в пристани, свободный от земных волнений, не боится ни бури, ни кораблекрушения, но, как бы плавая во время тишины или оставаясь в безопасной пристани, проводит настоящую жизнь вне всякаго волнения, и, мало того, он еще приготовляет себе наслаждение безконечными и неизреченными благами, которых да возможем достигнуть и все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДA LIV
Призвав же Ревекка сына своего юнейшаго, рече ему [1] (Быт. XXVII, 42).
1. Видели вы вчера и великое благомыслие мытаря, и неизреченное человеколюбие Господа, и крайнюю безчувственность иудеев? Видели, как блаженный Матфей своим скорым послушанием (Господу) и столь важною переменою (жизни) научает всех нас, что после вышней благодати наша воля служит причиной добродетели и порока, и что при собственном усердии мы можем сделаться добродетельными, а при нерадении опять низвергаемся в бездну греха [2]? Тем-то и отличаемся мы от безсловесных, что человеколюбивый Бог почтил нас разумом, и в природу нашу вложил познание добра и зла. Итак, никто не должен оправдывать себя тем, что небрежет о добродетели по неведению, или потому, что не имеет руководителя на пути ея. У нас есть достаточное руководство - совесть, и невозможно, чтобы кто-нибудь лишен был ея помощи. При самом сотворении человека вложено в него и познание того, что он должен делать, дабы показав свое благомыслие упражнением в подвигах добродетели в настоящей жизни, как бы в некоторой школе борьбы, получил за добрые подвиги награды, - потрудившись краткое время, удостоился бы венцев в веке нескончаемом, - стяжав добродетель в этой скоропреходящей жизни, наслаждался бы нетленными благами в веках безпредельных и безконечных. Зная это, возлюбленные, не унизим своего достоинства, не будем неблагодарны за такое благодеяние, и, гоняясь за временными мнимыми удовольствиями, не будем готовить себе вечнаго мучения. Будем устроять свою жизнь, как постоянно имеющие пред собою недремлющее Око, видящее сокровенныя наши помышления; огражденные оружием Духа и показав собственное доброе расположение сердца, мы привлечем помощь свыше, чтобы при ея содействии победив врага и сопротивника и сделав безвредными его козни, могли мы насладиться теми благами, которыя Господь обещал любящим Его. Поэтому никто не должен смотреть на трудность добродетели, но имея в виду происходящую от нея пользу, всякий с готовностию да подъемлет ради нея все труды. Если те, которые занимаются житейскими делами и безумно стремятся собрать богатство, на все с готовностию решаются и, хотя предвидят и опасности на море, и кораблекрушения, и нападения морских разбойников, не становятся оттого недеятельнее, не будучи даже уверены в успешном окончании своих дел, - какое же оправдание будем иметь мы, когда не с полным усердием и ревностию отдаемся подвигам добродетели ради вечных благ? Почему мы так неблагодарны к своему благодетелю? Почему не думаем ни о том, что уже нам дано, ни о том, что обещано, но забыв, так сказать, все, проводим всю жизнь без цели и безразсудно, подобно животным, не прилагая никакого попечения о душе, только чрево наше как бы разрывая (от пресыщения), чрез то и бедному нашему телу нанося большой вред, между тем как вследствие неумеренности и многоядения мы стараемся приготовить себе множество предметов, душу оставляем томиться в голоде? А ведь душа важнее тела, и когда она исходить из тела, тело остается мертвым. Итак, должны мы и душе доставлять свойственную ей и сообразную (с ея природою) пищу; а не соблюдая меры ни в том, ни в другом отношении, т. е. одно (тело) насыщая сверх нужды, а другую (душу) - принуждая гибнуть от голода, мы вредим обоим. То, чем Владыка всяческих, как величайшим гневом, угрожал некогда народу иудейскому, говоря: дам вам не глад хлеба, ниже жажду воды, но глад слышания слова Господня (Ам. VIII, 11), научая нас, что тот голод может ослабить тело, а этот поражает самую душу; то самое, что тогда Господь угрожал навести на них вместо наказания, мы теперь добровольно привлекаем на себя, и притом тогда, когда Бог показал столь великое попечение о нас, и по Его устроению мы, при чтении Писаний, получаем еще и вразумления от наставников. Поэтому умоляю вашу любовь отложить всякую леность, хотя немного воспрянуть и все старание обратить к спасению души. Таким образом и вы заслужите великое благоволение от Бога, и мы еще ревностнее сделаемся к назиданию вашему, когда увидим, что наши увещания исполняются на деле. И земледелец, когда видит, что земля способна к возделанию и приносит ему много плодов, то и сам с большим усердием выходит на труды земледелия; так точно и мы, когда увидим преспеяние ваше в благочестии, ваше старание исполнять на деле наши поучения, и сами будем прилагать еще более труда к наставлению вашему, зная что сеем не на камнях, но в тучную и глубокую почву бросаем семена.

2. Для того мы и предлагаем вам каждый день поучения. чтобы и вы выходили отсюда, получив какую-либо пользу, и умножали ваши добрыя дела, и мы радовались, видя ваше преспеяние. Разве мы без нужды и без цели хотим беседовать с вами, для того только, чтобы получить от вас похвалу, чтобы вы с рукоплесканием расходились отсюда? Не для этого, - да не будет; а для вашей пользы. Для меня самая великая и достаточная похвала та, если кто от порока обратится к добродетели, если кто, прежде бывший безпечным, сделается старательным от нашего увещания; это принесет и мне величайшую похвалу и утешение, и вам великую пользу и духовное богатство. Но я и не сомневаюсь, что вы окажете великую рачительность, так как знаю, что вы научены Богом, да и других можете назидать. Поэтому, остановив здесь мое увещание об этом, продолжу обычное поучение из слов блаженнаго Моисея или - лучше - из слов Святого Духа, чрез Моисея изреченных нам, и, предложив вашему вниманию хотя немногое, устрою для вас сегодня угощение. Вы слышали недавно, как Иаков, поступив во всем по совету Ревекки, получил благословение от отца, совершив эту похвальную татьбу, чрез что приобрел от Бога содействие и его старание достигло успеха. Но после того в Исаве родилась сильная зависть к нему, так что Исав помышлял об убийстве; такова эта пагубная страсть: она не остановится, пока увлеченнаго ею человека не низвергнет в бездну, пока не доведет его до греха - убийства, потому что корень убийства - зависть. Так и вначале было между Каином и Авелем. И тот, не имея ничего, ни малаго, ни великаго, в чем бы мог обвинить своего брата, лишь увидел, что Господь благоволит (к Авелю) за принесение даров, а его отверг за собственное его нерадение, тотчас воспылал завистью и, породив в уме корень убийства, вскоре обнаружил и гибельный плод его, и убийство совершил на деле. Так и теперь Исав, увидев, что брат получил благословение от отца, увлекаясь гневом и завистию к убийству, помышлял погубить брата. Но дивная мать, чувствуя это, опять проявляет свою материнскую любовь к сыну и предлагает совет, могущий исторгнуть его из рук брата. Призвав, говорится, сына своего юнейшаго, рече ему: се Исав брат твой грозит [3] тебе убити тя: ныне убо [4] послушай моего гласа (ст. 42, 43). Опыт покажет тебе, говорит она, что я тебе советую полезное; и как ты, послушавши слов моих, получил великия благословения от отца, так и теперь послушай меня, чтобы избежать тебе рук брата. Так и себя ты избавишь от опасностей, и меня от печали. В порядке вещей, что он, если отважится на это, подвергнется наказанию; и тогда со всех сторон умножатся у меня тяжкия скорби. Итак, послушай моего гласа, и востав бежи [5] к брату моему Лавану, в Харран; и поживи с ним дни некия, дондеже отвратится ярость и гнев брата твоего от тебе, и забудет, яже ему сотворил еси, и пославши приведу тя оттуду, да не когда безчадна буду от обоих вас в день един (ст. 43-45). Пойди, говорит, к брату моему Лавану, и поживи там с ним. Естественно, что и удаление, и продолжение времени произведут лучшее действие: страсть укротится, зависть угаснет, и он забудет о твоем поступке относительно похищения благословения: и забудет, яже ему сотворил еси. Естественно, что он гневается, говорит она; поэтому лучше уклониться от его ярости; а когда со временем он это забудет, ты можешь уже безопасно поселиться здесь. И чтобы сын не печалился, будучи вынужден удалиться на чужбину, смотри, как она успокоивает дух юноши; во первых, говорит: иди к Лавану брату моему. Разве я, говорит, к кому-нибудь чужому заставляю тебя идти? К брату моему, и поживи с ним дни некия; короткое время, говорит, немного дней поживи, пока утишится гнев. Теперь гнев его в полной силе: как управляемый страстью, он не имеет никакого уважения к отцу, а братской любви и в мыслях не держит, но одним только занят - чтоб удовлетворить своей ярости. И пославши, говорит она еще, приведу тя скоро оттуду; я возвращу тебя. Поэтому иди смело, так как пославши, я приведу тебя. Я всего опасаюсь и боюсь за обоих вас, чтобы не лишиться мне и того и другого. Заметь благоразумие матери, - как она, движимая собственным чувством, а лучше сказать, служа и в настоящем случае (исполнению) Божия предречения, советует сыну тоже, что Христос внушал Своим ученикам, когда советовал им не подвергать себя напрасно опасностям, но удалением укрощать неистовство страсти. Тоже предлагает и она сыну, прежде всего советуя ему и ободряя его дух, чтобы он не скорбел о своем удалении, а потом представляет и благовидный повод для путешествия, чтобы не было ясным, что он удаляется по ненависти к нему брата, чтобы и отец не знал ни истинной причины его удаления, ни негодования на него Исава. И пришедши Ревекка к Исааку, рече: стужих си жизнию моею дщерей ради сынов хеттейских; аще поймет Иаков жену от дщерей земли тоя, то вскую ми жити (ст. 46).

3. Посмотри, какой нашла она благовидный предлог! Когда вам содействует вышняя десница, и трудное делается удобным, и тяжкое легким. Так как намерения ея согласны были с волею Божиею, то поэтому Бог и вложил в ея ум все, что могло содействовать будущему домостроительству [6] и спасению ея сына. Стужих, говорит она, жизнию моею дщерей ради сынов хеттейских; аще поймет Иаков жену от дщерей земли тоя, то вскую ми жити? Здесь, мне кажется, она разумеет дурные нравы жен Исавовых, - именно то, что оне были для них причиною многих огорчений. Выше божественное Писание сказывало нам, что Исав взял жен от Хеттеев и Евеев, и быша противящеся Исаакови и Ревекце. Желая это самое напомнить Исааку, Ревекка как бы так говорит ему: ты знаешь, сколь горькою сделали мне жизнь жены Исавовы, и как за их злой прав я теперь неприязненно смотрю на всех дочерей сынов Хеттеевых и возненавидела ради них весь этот народ. А если случится, что и Иаков возьмет из них себе жену, то какая мне останется надежда на спасение? Вскую ми жити? Если и тех мы не можем выносить, да еще и Иаков поспешит взять себе жену из дочерей этой земли, то жизнь наша кончена. Исаак, услышав это, и вспомнив оскорбления от жен Исавовых, призва Иакова, благослови его, и заповеда ему, глаголя: да не поймеши жены от дщерей Хананейских. Но [7] востав, иди [8] в Месопотамию, в дом [9] отца матере твоея, и пойми себе оттуду [10] жену, от дщерей [11] брата матере твоея (XXVIII, 1, 2). И на этом не остановился, но желая еще более расположить его к путешествию, снова изрекает ему благословение и говорит: Бог мой благословит [12] тя, и возрастит тя, и умножит тя, и будеши в собрания языков. И да даст тебе благословение Авраама, отца моего, тебе и семени твоему по тебе наследити землю обитания твоего, юже даде Бог Аврааму (3, 4). Посмотри, как праведник все наперед ему провозвещает и дает ему достаточныя средства к утешению, предрекая ему и возвращение и наследование земли, и то, что он не только возрастет во множество (потомства), но и сонмы народов произойдут от семени его. Услышав это, сын исполнил повеление отца и пошел в Месопотамию к Лавану, брату матери своей. Но Исав, когда узнал об этом, равно и о том, что Иаков вместе с благословением отца получил от него наказ - не брать жены из дщерей ханаанских, и отправился в Месопотамию, - как бы желая исправить свою погрешность и умилостивить отца, приложив, сказано, взя жену к женам своим дщерь Исмаила сына Авраамля (ст. 9). Видишь, возлюбленный, с каким благоразумием эта любвеобильная мать исторгла Иакова из опасности, представив благовидный предлог к его удалению; при чем и не обнаружила злобы Исава, и не открыла отцу (действительной) причины, а сыну подала совет, сообразный с обстоятельствами, чтобы страхом склонить его к принятию ея слов, и внушила отцу соответственныя тому мысли? А потому и праведник согласился с ея речами, и отпустил Иакова, напутствовав его своими благословениями. Но если вам угодно и вы еще не утомились, посмотрим, как Иаков совершает свое путешествие. Если будем внимательны, то и отсюда можем извлечь не малую для себя пользу, потому что образ действий праведных мужей заключает в себе самое поучительное любомудрие. Посмотри же теперь на этого юношу, воспитаннаго дома, никогда не испытавшаго ни трудностей путешествия, ни житья на чужой стороне, ни других каких-либо безпокойств, - посмотри, как он предпринимает свое путешествие, и поучись высокому любомудрию. Отъиде, сказано, Иаков от кладязя клятвенного и иде в Харран. И обрете место, и успе тамо, зайде бо солнце: и взя от камения места того, и положи воглавие себе, и спа на месте [13] (ст. 10, 11). Видишь несказанное любомудрие? Видишь, как древние совершали путешествие? Человек, воспитанный дома (опять скажу тоже), пользовавшийся такими услугами, человек бо прост [14] в дому живый, сказано (Быт. XXV, 27), отправляясь в путь, не потребовал ни вьючных животных, ни свиты, ни дорожных запасов; но вступает в путь как бы уже по апостольскому примеру. Когда зашло солнце, он уснул там, где его застигла ночь. Взя, сказано, камень и положи, в возглавие себе. Заметь мужество юноши: употребил камень вместо возглавия, и уснул на голой земле. За то, как он имел любомудрую душу, ум твердый и чужд был всякой житейской суетности, то и удостоился дивнаго видения. Таков наш Господь: когда видит благомыслящую душу, немного заботящуюся о настоящем, тогда являет о ней великое промышление.

4. Посмотри же на этого праведника, который лежит на голой земле и созерцает видение, а лучше - удостаивается явления самаго Бога. И сон видя, сказано, и се лествица бысть [15] утверждена на земли, ея же глава досязаше до небес и Ангели Божии восхождаху и низхождаху по ней [16]. Господь же утверждашеся на ней, и рече: аз есмь Бог Авраама, отца твоего [17], и Бог Исаака, не бойся (ст. 12, 13). Усматривай здесь дивное попечение человеколюбца Бога. Он видел, что Иаков, по совету матери, страшась брата, предпринял это странствование, и совершает путь, как какой-нибудь скиталец, не имея ни откуда никакого утешения, но во всем полагаясь на помощь свыше; и тотчас, в самом начале пути, желая укрепить его стремление, является ему и говорит: аз есмь Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака. Я сделал то, что и патриарх и отец твой достигли столь великой славы; а потому не бойся, но веруй, что Я, исполнивший данныя им обетования, удостою и тебя Моего промышления. Итак, не бойся, но будь бодр и, отложив всякий страх, верь тому, что Я говорю тебе: ибо землю, на нейже ты спиши [18], тебе дам ю и семени твоему, и будет семя твое, яко песок морский (ст. 13, 14). Не думай, что если ты теперь идешь в чужую страну, то лишишься той земли, где ты родился, где воспитан и возрос. Тебе дам ю и семени твоему, которое умножу, яко песок морский, и распространится на море, и Ливу, и север, и на востоки, и благословятся о тебе вся колена земная, и о семени твоем (ст. 14, 15). Смотри, как Бог уже предрекает ему все, что будет спустя долгое время. Так обыкновенно Господь всяческих творит в отношении к каждому праведнику: дает обетования, но не тотчас приводит их в исполнение, а испытывает послушание и долготерпение праведников, и потом уже обещанное исполняет с великою щедростию. Так как он обещал ему имеющее совершиться впоследствии, а праведник имел нужду в особом утешении именно в тогдашнем его положении, то посмотри, как благий Владыка, вместе с обетованием будущаго, обнадеживал его в этом тем самым, что теперь ему возвещает. Не думай, говорит Он, что Я одно будущее обещаю тебе; но и ныне с тобою есмь, сохраняяй тя на всяком пути [19] аможе аще пойдеши (ст. 15). Поэтому не думай, что ты одиноко будешь совершать свой путь: ты Меня будешь иметь спутником; Меня будешь иметь на всем пути стражем, который облегчит для тебя все трудности и тяжкое сделает легким. Потом, еще усиливая утешение ему, Он уже предрекает ему и возвращение в свою отчизну. И возвращу тя, говорит, в землю сию. Не бойся, что ты навсегда останешься в чужой стране; возвращу тя в землю сию и не имам тебе оставити, дондеже сотворити ми вся, елика глаголах тебе (ст. 15). Не оставлю тебя говорит, но все, что Я обещал тебе, приведу в исполнение. Кто достойно может надивиться неизреченному человеколюбию Божию и крайнему снисхождению? Посмотри, какое множество обетований дал Он праведнику, и как ободрил его дух. Но удивляясь человеколюбию Божию, представь себе и благомыслие этого праведника, - как он, после таких обетований, двадцать лет проведши в трудах у Лавана, не скорбел, не приходил в уныние от такой продолжительности времени, но все благодушно переносил, ожидая исполнения обетований и зная, что не может не исполниться сказанное Богом, в особенности, если и мы сами с своей стороны стараемся присоединять к тому веру, терпение и совершенную уверенность в несовершившихся обетованиях, как скоро они даны Богом, как уже пришедших в исполнение. В том и состоит истинная вера, чтобы не обращать внимания на видимыя события, хотя бы они и противны были обетованию, а уповать на всемогущество обещавшаго. Прежде посмотрим на благомыслие праведника. И воста, сказано, Иаков от сна своего, и рече: яко есть Господь на месте сем, аз же не ведех. И убояся, и рече: яко страшно место сие, несть сие, но дом Божий, и сия врата небесная (ст. 16 и 17). Пораженный Великим человеколюбием Божиим, праведник убоялся и сказал: несть сие, но дом Божий, и сия врата небесная: это место я теперь буду почитать домом Божиим. Удостоившись такого явления и видев самыя, так сказать, врата небесныя, я по справедливости должен принести здесь должное благодарение Господу. И воста Иаков [20] и взя камень, его же име [21] в возглавие себе, и постави его в столп, и возлия елей верху его. И прозва Иаков имя месту тому: дом Божий (ст. 18 и 19). Прежде это место называлось иначе. Так как он удостоился видения высоких предметов, то хочет самым названием придать этому месту достопамятность и сделать его знаменательным на дальнейшее время поставив камень вместо столпа, и возлив елей (вероятно, только один елей он и нес с собою, находясь в пути), принес молитву человеколюбивому Богу, исполненную любомудрия.

5. Если хотите, выслушаем и самыя слова Писания: помолися бо, сказано, молитвою [22] глаголя: аще будет Господь Бог со мною, и сохранит мя на пути сем, в он же аз иду [23] (ст. 20). Так как Господь сказал: Я с тобою и сохраню тебя на пути, в который идешь, то поэтому и он говорит: если сделаешь мне то, что обещал. Потом присовокупляет и от себя прошение в таких словах: аще даст ми Господь хлеб и ризы облещися (ст. 20). Не богатства и не излишняго чего-либо просить, а хлеба и одежды, - одежды для прикрытия тела, а хлеба для необходимаго пропитания. Заметь, как этим прошением назнаменовал он нам дух апостольский. Столь великаго любомудрия исполнена была душа праведника! То, что Христос говорил: не стяжите ни злата, ни сребра, ни двою ризу (Матф. Х, 8), то он уже знал, еще никем ненаученный, а сам собою - от учителя, находяшагося в природе нашей, и желал получить себе от Господа только хлеб ясти и ризы облещися. Если, говорит он, это будет у меня на чужбине, и потом Господь возвратит ми здрава в дом отца моего, как обещал, и будет Господь мне в Бога и камень сей, егоже поставих в столп, будет ми дом Божий, и от всех, яже ми даси, десятину одесятствую тебе (ст. 21, 22). Заметь признательность праведника! Когда он выражал свое прошение, то ничего дорогого не хотел просить, а только хлеба и одежды; когда же полагает от себя обет Господу, то, зная щедрость Его в дарах, зная, что воздаяния Его превосходят всякое помышление наше, говорит: и столп сей будет ми дом Божий, и от всего, дарованнаго мне Тобою, десятину одесятствую. Видишь ли боголюбивое намерение? Еще ничего он не получил, но уже обещает приносить Богу десятину от всего, что будет ему дано. Не оставим без внимания, возлюбленные, сказаннаго, но поревнуем все этому праведнику, поревнуем мы, живущие во (время) благодати, жившему прежде закона, и не будем просить у Господа нашего ничего житейскаго. Он и не ожидает нашего напоминания, а хотя бы мы и не просили, сам дарует нам потребное. Яко солнце, свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и на неправедныя (Матф. VI, 45). Послушаем Его, когда Он, убеждая нас, говорит: ищите прежде царствия Божия, и сия вся приложатся вам (Матф. VI , 33). Видишь ли, что Он сам готов даровать вам то [24], и обещает, в виде прибавления, даровать это [25]? Итак не проси, как главнаго, того, что должен получить в виде прибавления. Не будем извращать порядка, но станем искать прежде то, как Он заповедал, чтобы получить и другое. Поэтому Господь и в словах молитвы, полагая для нас правила и пределы, до которых должны простираться прошения наши о житейских предметах, повелел нам говорить следующия слова, исполненныя всякой мудрости: хлеб наш насущный даждь нам днесь, - т. е. дневную пищу. Об этом самом и тот праведник, хотя и не слышал еще этих слов, молился, говоря: аше даст ми Господь хлеб ясти, и ризы облещися. Итак, не будем просить у Него ничего другого житейскаго. Совершенно недостойно от столь щедраго и обладающаго таким всемогуществом просить того, что разрушается вместе с настоящею жизнию и подлежит многим переменам и случайностям. А таково все человеческое: укажешь ли на богатство, или власть, или славу человеческую. Будем просить непреходящаго, неоскудевающаго, неиспытывающаго перемен. И зная благость нашего Господа, не будем думать о настоящем, но все наши усилия и желания обратим к небесному. Если Он солнце свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и неправедныя, то тем более не презрит отвращающихся от зла, убегающих от неправды, но удостоит их особаго промышления и во всем покажет Свое попечение. Зная это, возлюбленные, будем веровать обетованиям Божиим и не станем поступать вопреки Его заповедям. Что касается нынешних наших дел, то в них мы ничем не разнимся от неверующих. Если Он обещает будущее, а мы не хотим стремиться к этому и прилепляемся к настоящему, то какого искать еще другого доказательства, неверия, когда самыя дела так ясно о том свидетельствуют? И опять, если Он заповедует не просить у Него ничего из временных и житейских благ, а искать иных, мы, напротив, обращаясь к Нему, ищем того, чего заповедал Он не искать, и не ищем того, что Он повелел искать? И поступая таким образом, столь безпечно располагая свою жизнь, прогневляя кроткаго и милосердаго Господа, мы как бы забываем то, что сами делаем, и ищем причины гнева Его на нас, - почему Он часто оставляет нас, когда мы впадаем в различныя искушения, - а не помышляем о тяжести наших прегрешений, и добровольно вдаемся в самообольщение. Поэтому умоляю: отвергши все это, не будем ничего предпочитать собственному нашему спасению. Кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит (Матф. XVI, 26)? Излишнее богатство истощим на бедных; во всем покажем многое любомудрие презрением суетной славы, уничижением человеческой гордости, обнаружением взаимной любви друг к другу, чтобы получить и здешния, и будущия блага, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДA LV
И рече Лаван Иакову: понеже бо брат мой еси ты, не поработаеши мне туне: повеждь ми, что мзда твоя [1] (Быт. XXIX, 15).
1. Достаточно вчера показало нам начало путешествия праведника, как велико было его любомудрие, за которое он удостоился от Бога столь великаго обетования. Далее, ободрившись, он прошением и молитвою, которую вознес к Богу всяческих, доставил не малое поучение всем нам, если бы только захотели мы подвигнуться к подражанию добродетели праведника. И подлинно, дивиться надобно, как он, зная всемогущество Обетовавшаго и слыша от Него столь великия обетования, при всем том решился просить не великаго и чрезвычайнаго чего-нибудь, но просил, как вчера вы слышали, только того, что могло быть ему достаточным для насущнаго пропитания, что могло служить ему для прикрытия тела, дал еще обет посвятить Богу десятую долю всего, что он от Него получит, если Бог дарует ему, как обещал, возвратиться в землю свою! Во всем он выказывает свое благочестие, признает Бога подателем всех благ и научает нас Ему одному воздавать за все благодарение. Праведник, зная преизбыточество неизреченнаго человеколюбия Божия и разсуждая о том по благодеяниям, оказанным отцу его, был уверен, что и ему Бог подаст многое изобилие; хотя он ничего из этого не просит у Господа и не позволяет себе даже упоминать о том в молитве, однако обещанием посвятить Богу десятую долю всего показал, как твердо уповает он во всем на могущество Обетовавшаго. Для того и Сам Бог, беседуя с ним, говорил: Аз есмь Бог Авраама, и Исаака отца твоего, не бойся (Быт. XXVIII, 12). Размысли, говорит, что и патриарх пришел в эту землю странником, никому неведомым, но достиг такой славы, что ныне о нем все говорят. Подумай и об отце твоем, как он, родившись у отца в крайней старости, столько возвеличился, что стал предметом зависти для жителей страны этой. И ты ожидай того же и, отложив всякий страх, всякое безпокойство, продолжай свое путешествие. Разсуждая таким образом, праведник не смотрел на свое тогдашнее положение (потому что он ничего не имел у себя, - да и как мог иметь, будучи одинок и вынужден предпринять далекий путь?), но очами веры уже предусматривая свое будущее благосостояние, он показывает свойственную ему благопризнательность (к Богу). Еще ничего не получив, он уже дает обет Богу, признавая обетование Господне вернее и самаго обладания благами: ведь не столько мы должны полагаться на то, что видим и что держим в своих руках, сколько на обетования Божий, хотя бы они и не в скором времени приходили в исполнение. Итак праведник, получив величайшее ободрение от того, что было сказано ему Богом, отправился в путь. Да и как было ему не ободриться, когда он слышал такия слова: се аз есмь с тобою, сохраняяй тя на всяком пути, аможе аще пойдеши, и умножу семя твое, и возвращу тя паки в землю сию, и не имам тебе оставити, пока не соизволю исполнить то, что возвещено [2] (Быт. XXVIII, 15)! Но, как я вчера говорил, размысли здесь и о благопромыслительной премудрости Божией, и о великом терпении и благопризнательности праведника. После этих обетований он возстал и устремился в Харран и опять совершает путь свой, как скиталец и странник; но во всем видит к себе благоволение свыше, потому что человеколюбец Бог все предуготовлял для него на пути, исполняя на деле Свое обетование. Тот, Кто сказал: се аз есмь с тобою сохраняяй тя на пути, аможе аще пойдеши, Тот руководил и привел праведника к колодцу, где туземцы поили свои стада. Расспросив у них о Лаване, брате своей матери, и узнав о нем все, что нужно было, а потом увидев и самую дочь его и стада, равно как и то, что жители того места не в состоянии были сдвинуть камень с колодца и напоить овец, он подбежав и, при помощи свыше, сделав то, в чем безсильны были те, предупреждает Лавана в благодеяниях, напоив овец, которых пасла Рахиль. Приветствовав девицу, сказав ей о себе, кто он и откуда пришел, он остался на месте. Но так как Бог все предуготовлял для праведника, то Он и девицу возбудил бежать с великою поспешностию и возвестить об Иакове своему отцу, который был брат его матери, разсказать об услуге, оказанной им ей и стадам ея, и о том, что он не чужеземец, не неизвестный человек, но сын сестры. Посмотри, возлюбленный, с какою тщательностию и как ясно божественное Писание передает нам все это, изображая нам нравы древних и то усердие, какое оказывали они странноприимству. Чтобы показать усердие девицы. Писание не говорит просто: она пошла и разсказала отцу о случившемся, но текши [3], говорит Писание, выражая тем великую ея радость. Так же потом и о Лаване, отце ея, сказано, что как только услышал он это от дочери, тотчас побежал и сам на встречу Иакову и, с любовию приветствовав его, ввел в дом свой.

2. Лаван, тщательно все узнав от Иакова, сказал ему: от костей моих и от плоти [4] моея еси ты (XXIX, 14); ты, говорит, как сын сестры моей, не что иное, как плоть наша, ты брат наш. И бе с ним, сказано, месяц дней. Как у себя дома жил праведник, в безопасности и без всякой заботы. Между тем Бог, все устрояя к пользе праведника и во всем подавая ему Свою помощь, возбудил расположение к нему в Лаване, который, видя кротость Иакова, сказал ему: понеже бо брат мой еси ты, не поработаеши мне туне: повеждь ми, что мзда твоя есть (ст. 15)? Заметь, что он сам ничего не домогался; Лаван, единственно сам от себя предлагает это праведнику. Видишь, как все благоуспешно [5] бывает у того, кому помогает десница вышняя. Не поработаеши мне туне, говорит, - повеждь ми, что мзда твоя есть. Хотя этот блаженный был доволен и тем только, что получал ежедневное пропитание, и за это был ему много благодарен, но так как он обнаруживал особенную кротость, то Лаван вызывается дать ему вознаграждение, какое он сам назначит. Что же праведник? Заметь и в этом случае, как велико было его благоразумие, и как, не имея вовсе желания собирать богатство, он не договаривается с Лаваном, как наемник какой-нибудь, и ничего другого не требует, но помня мать и заповедь отца и показывая свою необычайную скромность, говорит Лавану: поработаю тебе седмь лет за Рахиль, дщерь твою меньшую (ст. 18.); я полюбил ее с перваго раза, увидев при колодце. Примечай и благомыслие этого мужа: сам себе назначает он и время работы, и в продолжение этого времени достаточное испытание своей скромности. Чему же ты дивишься, возлюбленный, слыша, что Иаков обещал работать семь лет за любимую девицу? Чтобы показать, как сильная любовь уменьшала для него и труд и продолжительность времени, божественное Писание говорит: и работа Иаков за Рахиль седмь лет; и быша пред ним яко малы дни, зане любяще ю (ст. 20). Семь лет показались ему только немногими днями, по чрезвычайной любви его к девице: если кто уязвлен страстью любви, то не смотрит ни на какия трудности, а как бы много ни было опасностей, какого бы рода ни были несчастия, все легко переносит, имея в виду только одно - исполнить свое желание. Послушаем это мы, безпечные, нерадивые, оказывающие великую неблагодарность пред Господом! Если этот праведник по любви к девице решился работать семь лет, переносит все трудности пастушеской жизни, и не чувствовал ни трудов, ни продолжительности времени, а все оказывалось для него легким и удобным, если он, питаясь надеждою получить желаемое, считал такое долгое время как бы немногими днями, то какое оправдание будем иметь мы, не оказывая и подобной любви к нашему Господу, Благодетелю, Промыслителю, который все для нас? Где представляется житейская выгода, там мы охотно решаемся терпеть все, будет ли то тяжкий труд, или другое какое-либо затруднение, будет ли угрожать нам стыд или наказание, временное и даже вечное. А для своего спасения, для того, чтобы приобрести себе благоволение свыше, мы слабы нерадивы, разслаблены. Какое будет нам снисхождение, какое для нас оправдание в такой совершенной безпечности, когда не хотим показать к Богу и такой любви, какую праведник имел к девице, и притом, когда видим столь великия благодеяния, нам оказанныя и еще каждодневно ниспосылаемыя? Мы так неблагодарны. Но не таков был Павел: он так пламенел духом, так горел любовию к Богу, что, выражаясь достойными своей души словами, сказал: кто ны разлучит от любве Христовы (Рим. VIII, 35)? Смотри, какая выразительность в этом изречении, какая сила господствующаго чувства души, какая пламенная любовь! Кто ны разлучит, - то есть, может ли быть что-нибудь такое, что лишило бы нас любви к Богу, видимое ли что-нибудь, или невидимое?

3. Желая и в подробности исчислить нам все случаи и показать всю неодолимую силу любви своей к Господу, он присовокупляет еще следующия слова: скорбь ли, или тиснота, или глад, или гонение, или нагота, или беда, или меч? О, душа, пламенеющая восторгом, который есть мать смиренномудрия [6]! Какия напасти, говорит, могут удалить нас от любви к Богу? Скорби ли каждодневныя? Никак. Тяжелыя обстоятельства? Нет! Гонения? Нисколько. Что же? Голод? Нет. Опасности? Но что я говорю о голоде, о наготе, об опасностях? Не меч ли? Но и смерть, говорит он, если бы мне угрожала, не сможет этого сделать: все будет безуспешно, все безсильно. Никто другой не удостоился столько возлюбить Господа, как эта блаженная душа. Он говорит все так, как бы уже отрешился; от тела, воспарил, так сказать, к небу и уже не думает, что еще ходит по земле. Стремление к Богу и пламенная любовь к Нему переселили его ум от чувственнаго к духовному, от настоящаго к будущему, от видимаго к незримому. Такова-то вера и любовь к Богу! А чтобы видеть на самом деле его благомыслие, посмотри, как он, столько возлюбив Господа и пламенея в стремлении к Нему, в изгнании, в гонениях, бичеваниях, перенося тысячи всяких ужасов, говорил о себе: в трудах множае, в ранах преболе, в смертех многащи: от Иудей пять краты четыредесять разве единыя приях, трищи палицами биен бых, единою каменми наметан бых, нощь и день во глубине сотворих: в путных шествиех множицею, беды в реках, беды в лжебратии, в трудах и подвизе (2 Кор. XI, 23-27). И терпя все это, он еще радовался и веселился: он знал и вполне убежден был, что временные труды ведут его к величайшим воздаяниям, что бедствия приготовляют для него венцы. Если Иаков по любви к Рахили считал семь лет за несколько дней, то еще более все почитал за ничто блаженный Павел, однажды навсегда воспламенившись любовно к Богу и претерпевая все за Христа, котораго возлюбил. Постараемся же, умоляю, и мы возлюбить Христа. Ничего другого Христос, по Его же изречению (Матф. XXII, 37), и не требует от тебя, как любви к Нему от всего сердца, и исполнения Его заповедей. Кто любит Его так, как должно любить, тот, конечно, старается уже и заповеди Его соблюдать, - потому что, если кто искренно расположен к кому, то старается все делать, чем может привлечь к себе любовь возлюбленнаго. Таким образом и мы, если истинно возлюбим Господа, будем и заповеди Его исполнять и не станем делать ничего такого, что может раздражить Возлюбленнаго. Удостоиться любить Его искренно и как должно, это - царство небесное, это - вкушение блаженства, в этом - блага неисчислимыя. А наша любовь к Нему будет искренна тогда, когда по любви к Нему мы будем оказывать любовь и своим ближним, - в сию бо, сказал Он (Матф. XXII, 40), обою заповедию весь закон и пророцы висят, то есть, в том, чтобы возлюбить Господа Бога своего всем сердцем, всею крепостию своею, всею мыслию своею, и своего ближняго, как самого себя. Это - главная из всех добродетелей, это основание всех заповедей Божиих. С любовию к Богу сама собою соединяется и любовь к ближнему, потому что кто любит Бога, тот не будет презирать брата своего, не будет предпочитать богатства своему сочлену, но будет делать ему всякое добро, воспоминая о Том, Кто сказал: сотворивый единому сих братий моих меньших, мне сотвори (Матф. XXV, 40). Помышляя, что услуги, оказанныя ближнему, сам Господь всяческих усвояет Себе, он будет делать все с великим усердием, покажет в милосердии всю свою щедрость, взирая не на убожество являющагося к нему человека, а на величие Того, Кто сделанное для убогих обещает усвоить Себе самому. Не оставим же без внимания, прошу вас, этой пользы душ наших, этого врачества для язв наших. Это врачество окажет нам наиболее пользы: оно так закроет раны души нашей, что не останется никакого следа, никакого знака их. По отношению к телесным ранам это невозможно, потому что хотя бы тысячи лекарств, составленных врачами, приложит кто-либо к своей ране, непременно остается на теле рубец; и это так должно быть, поелику тут врачуется тело. Но здесь, когда врачуется душа, то всякий, если окажет собственное доброе расположение, испытывает большую перемену к лучшему, все струпы исчезают, как прах от сильнаго ветра. Священное Писание преисполнено такими примерами. Так блаженный Павел из гонителя сделался апостолом и тот, кто сперва разрушал Церковь, потом стал ея невестоводителем.

4. Видишь, какая решительная перемена? Видишь, какое необычайное преобразование? Так и разбойник, совершивший безчисленныя убийства, в одно мгновение немногими словами очистил все свои грехи, так что услышал от Господа: днесь со мною будеши в раи (Лук. XXIII, 43). Так и мытарь, бивший; перси свои и исповедывавший свои согрешения, сниде оправдан паче фарисея (Лук. XVIII, 13 и 14). Каждый из этих людей показал в себе доброе расположение души, исповедал прежния свои грехопадения, и таким образом получил прощение. Разсмотрим же значение этой заповеди и то, какую великую силу имеет щедрая милостыня, чтобы, узнав пользу, проистекающую от нея, мы тем охотнее раздавали ее. Она даже так плодотворна, что не только очищает грехи, но отгоняет и самую смерть. Я скажу, как это. Кто, говоришь ты, раздавая милостыню, стал выше смерти? Мы видим, как все остаются под властию смерти. Не безпокойся, возлюбленный, а узнай из самых опытов, как сила милостыни побеждала и могущество смерти. Была одна женщина -Тавифа, имя, которое по переводу значит: Серна; она каждый день занималась только тем, что раздавала милостыню, и чрез то собирала себе богатство; она одевала, как говорит Писание, вдовиц, оказывала им и всякое другое пособие (Деян. IX, 37). Случилось, что, заболев, она умерла. Посмотри же теперь, возлюбленный, как облагодетельствованныя ею и ею одетыя, в свою очередь вознаградили свою благотворительницу: оне предстали апостолу, показывали ему, как говорит Писание, самыя одежды, и все, что делала для них Серна при жизни своей, призывали снова к себе свою кормилицу, проливая слезы, и тем преклоняли апостола к состраданию. Что же, блаженный Петр? Преклони колена, сказано (Деян. IX, 40, 41), помолися: и обратися к телу, рече: Тавифо, востани; она же отверзе очи своя, и видевши Петра, седе. Подав же ей руку, воздвиже ю, и призвав святыя и вдовицы, постави ю живу. Видишь ли могущество апостола, или - лучше - действующаго в нем Господа? Видишь ли, какое было и в настоящем веке воздаяние за благодеяния вдовицам? Да и что сделала она для вдовиц в такой степени, в какой оне ей воздали? Она доставляла им одежду и пропитание, а оне возвратили ей жизнь и отогнали от нея смерть, или - точнее - не оне, а человеколюбивый наш Господь за попечение о них. Видите силу (духовнаго) врачества, возлюбленные? Приготовим же его себе все; оно не дорого, хотя имеет столь великую силу; оно даже очень дешево и не требует больших издержек, потому что важность милостыни ценится не по множеству (раздаваемых) денег, а по усердию подающих. И подавший чашу холодной воды (Матф. Х, 42), и положившая две лепты одобрены, дабы мы знали, что Господь всяческих во всяком случае требует только чистаго намерения. Часто бывает, что и небогатый показывает великую щедрость в милостыне, когда бывает полное усердие; и наоборот, много стяжавший оказывается хуже имеющих немногое, по скудости своего расположения. Итак, убеждаю вас, с душевною щедростью отдадим нуждающимся то, что есть, что даровал нам Господь, то самое, что Он нам дал, отдадим Ему обратно, чтобы таким образом снова получить свое с большим приращением. Он так щедродателен, что, принимая от нас Свои же дары, не считает, что получает Свою собственность, но обещает возвратить нам их еще с большею щедростию, если только мы захотим проявить свою готовность и будем так раздавать свое добро бедным, как бы передавали его Самому Богу [7], зная, что десница Божия возвратит нам не только полученное от нас, но дарует еще в большей мере, - так как она всегда и во всем являет свою щедрость. И что я говорю: воздаст снова еще в большей мере! Рука та воздает не только это, но вместе с этим дарует и царство небесное, прославляет, увенчивает, дает безчисленныя блага, если мы пожертвуем хотя нечто немногое из того, что дано нам ею. Да и тяжкаго ли или обременительнаго чего-нибудь требует от нас Господь? Он хочет, чтобы мы избыток сверх необходимаго сделали для себя пригодным, чтобы мы сами хорошо распределили то, что понапрасну и без нужды лежит в наших кладовых, дабы это послужило поводом для Него к дарованию нам светлаго венца. Он поспешает Сам и понуждает нас, и все делает и направляет к тому, чтобы удостоить нас обещанных Им самим благ.

5. Итак, не лишим себя, умоляю, столь великих благ. Если трудящиеся над возделыванием земли истощают свои запасы, бросая семена в землю и прежде собранное разсевая, и делают это с удовольствием, утешая себя надеждою получить большее и при том зная, как часто обманывают ожидания их и перемена погоды, и безплодие почвы, и разныя другия обстоятельства, или множество саранчи, или нападение зловредной росы, и однако, питаясь добрыми надеждами, вверяют земле то, что было собрано в житницы, то тем более нам следует разсеевать на пропитание нищих то, что просто лежит у нас; здесь никогда нельзя обмануться в (добром) конце и нельзя опасаться неудачи, бывающей при (возделывании) земли. Расточи, сказано, даде убогим; а послушай, что далее: правда его пребывает в век века (Псал. III, 9). Вот удивительное расточение? Роздал в короткое время и правда его пребывает в нескончаемые веки. Может ли быть что-нибудь блаженнее этого? Итак, умоляю, будем приобретать себе праведность милостынею, чтобы и о нас достойно могло быть сказано: они расточили, дали убогим - и правда их пребывает во век века. Поелику сказано: расточи, даде, то, чтобы ты не подумал, будто расточенное погибает, тотчас и прибавлено: правда его пребывает в век века, - то есть, после расточения временных сокровищ, остается правда нерасточимая, простирающаяся на всю вечность и никогда не оканчивающаяся. А вместе с милосердием, приложим усердное попечение и о других добродетелях, - укротим страсти плотския, изгоним из души своей всякое пожелание непотребное, всякое злое помышление, гнев, ярость, зависть и украсим всем благообразие души, чтобы, приобретши светлую и блистающую душевную красоту, привлечь к себе Владыку небеснаго, и Он благоволил сотворить в нас обитель Себе: а Он, где только узрит душу благообразную, немедленно туда приходит. Он сам сказал: на кого токмо на кроткаго и молчаливаго, и смиреннаго [8], и трепещущаго словес моих (Иса., LXVI, 2)? Видишь, что Он сам указывает нам все духовныя украшения, могущия сделать светлым душевное благообразие! На кроткаго, говорит, и молчаливаго, и смиреннаго, а затем присовокупляет и то, отчего все другия добродетели происходят: и трепещущаго словес моих. Что это значит: трепещущаго словес моих? Значит - такого человека, который в самых делах своих показывает повиновение заповедям Божиим, как и в другом месте сказано: блажен муж, иже боится всех за благоговение (Притч. XXVIII, 14). И мы, когда видим, что слуга наш исполняет наши приказания с великим тщанием, со страхом и трепетом, оказываем ему более благоволения и благорасположения; а гораздо более окажет нам милости благий Господь наш. Поэтому Он и сказал: воззрю на кроткаго, молчаливаго и трепещущаго словес моих. Итак, будем трепетать слов Его и со всяким страхом исполнять их. А слова Его - это заповеди, данныя нам от Него. Зная, что Ему угодно, что приятно, то и будем делать и постараемся быть такими, оказывать послушание безмолвное, кротость, смирение, с великим благоговением и страхом исполняя все Его заповеди, чтобы Он, Владыка всяческих, приняв доброе расположение наших намерений и будучи доволен нашим послушанием благоволил призреть на нас. Если Он благоволит сделать это, то приведет нас в состояние совершенной безопасности. Воззрю, говорит Он, то есть, удостою своего попечения, простру руку, во всем помогу, в изобилии излию щедроты Свои. Будем же, умоляю, делать все это, чтобы воззрел Владыка и на нас, - чтобы могли мы и настоящую жизнь провесть безпечально, и будущих благ достигнуть, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Св. Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДA LVI Рече же Иаков Лавану: даждь ми жену мою, понеже совершишася дние, да вниду к ней (Быт. XXIX, 21). 1. От любви, какую имел Иаков к Рахили, перешедши вчера к любви и великой преданности апостола Павла ко Христу, мы были увлечены как бы некоторым быстрым потоком и не могли уже возвратиться к последовательному порядку слова. Поэтому ныне, если угодно, обратимся к тому, что следует, и восполним оставшееся (недосказанным), так чтобы и от нынешней беседы получить достаточную пользу и с тем разойтись по домам. Так как уже исполнилось семь лет и столь продолжительное время показалось Иакову яко малы дни (как сказано), потому что он любил Рахиль, - рече (Иаков) Лавану: даждь ми жену мою, понеже совершившася дние мои, да вниду к ней. Собра же Лаван вся мужи места того; и сотвори брак. И бысть вечер, и поем Лаван Лию дщерь свою, введе ю ко Иакову (Быт. XXIX, 21-23). Видишь ли, с каким благочинием в древности совершались браки? Послушайте вы, пристрастившиеся к сатанинским забавам, и с самаго начала опозоривающие честность брака: были ли тогда свирели, были ли кимвалы, были ли пляски бесовския? Скажи мне: зачем ты тотчас вводишь в дом такой срам и созываешь лицедеев и плясунов? Чтобы этою безвременною роскошью и целомудрие девицы оскорблять и юношу сделать безстыднее? И без таких распалений трудно этому возрасту спокойно выдерживать бурю страстей. А когда такие предметы чрез зрение и чрез слух еще более увеличивают костер и еще больший пламень производят в горниле страстей, как не потонуть тогда юношеской душе! Оттого во всем такое повреждение и растление, что при вступлении в сожительство с самаго начала подрывается целомудрие; и часто с самаго перваго дня, и юноша, смотря (на девицу) невоздержными очами, уже уязвлен в душе своей сатанинскою стрелою, и девица чрез слух и зрение делается пленницею (страсти). И с того же дня раны, более и более увеличиваясь, производят зло. И, во-первых, подрывается единомыслие между супругами и оскудевает их взаимная любовь. Когда муж обращается сердцем к другой, то, разделяясь в душе и управляемый уже самим диаволом, наполняет свой дом всякою скорбию. А если и жена увлечется подобною же страстью, то все, так сказать, до самаго дна перевертывается: скрывая друга от друга, один подозревает жену, другая - мужа; там, где надлежало быть согласию и единению, люди, которые должны быть плоть едина - будете, сказано, оба в плоть едину (Матф. XIX, 5) - доходят до такого разъединения между собою, как будто бы уже совсем разведены были. Привзошедший к ним диавол производит в них такую пагубу, что у них каждый день - война и сражения, и никогда нет покоя от бед. А что сказать о презрении к ним со стороны слуг, о посмеянии от соседей, о явном позоре? Как если кормчие враждуют между собою, то и плывущие на корабле подвергаются опасностям, и самый корабль вместе с людьми должен потонуть, так равно и здесь, если муж и жена враждуют между собою, то, естественно, и все домашние бедствуют. Поэтому умоляю вас: предвидя все это, не следуйте принятым обычаям. Знаю, что многие, ссылаясь на эти обычаи, не хотят и слушать наших слов; не смотря на то мы обязаны сказать, что полезно и что может избавить от будущих наказаний. Где столь великий вред для души, для чего тут указываешь ты мне на обычай? Вот и я предлагаю тебе обычай, гораздо лучший, соблюдавшийся в древности, когда люди еще не имели таких понятий (как ныне) о благочестии. Не подумай однако же, что я говорю здесь о праведном Иакове - нет; но представь себе, что Лаван, человек еще преданный идолопоклонству, не имевший никакого понятия о благочестии, обнаружил в себе такую мудрость. Такое хорошее дело [1] принадлежало не тому, кто вступал в брак с девицею, но отцу, выдававшему девицу в замужество. Поэтому я и заговорил об этом, направляя свою речь не столько против женихов, сколько против родителей жениха и невесты. Не безразсудно ли, что мы, пользующиеся столь великим человеколюбием Божиим, удостоенные страшных и неизреченных таинств, в этом отношении хуже Лавана, еще покланявшагося идолам? Или не слышишь слов Павла, что брак, есть таинство, - есть образ той любви, которую Христос показал к Церкви (Еф. V, 32)? Не будем же срамить самих себя, не будем нарушать досточтимости брака. Если что придумано хорошо и полезно, то, хотя бы и обыкновения не было, пусть делается; а если то, что вами делается, вредно и гибельно, хотя и обычай таков, надобно отвергнуть. Ведь если мы это допустим, тогда и вор, и любодей, и всякий другой злодей будет ссылаться на обычай; но от этого не будет, ему никакой пользы, ни прощения, а будет тяжкое осуждение за то, что не мог преодолеть худого обычая.

2. Если захотим трезвиться и иметь большую заботливость о своем спасении, то можем отстать и от худого обычая и обратиться к обычаями добрым: таким образом и потомкам своим мы дадим не малое побуждение подражать нам в этом, да и сами себе за их доброе поведение получим награду. Кто показал начало добраго пути, тот становится виновником и того, что другие делают (по его примеру), и потому получает двойную награду, - и за то, что сам делает и за то, что других привел к лучшему образу мыслей. Не говорите мне при этом те пустыя и смешныя слова, будто это есть нечто законное, и потому должно быть соблюдаемо. Не это делает союз супружеский законным, а сожитие, сообразное законам Божиим, целомудренное и честное, когда сожительствующие соединены между собою единодушием. Так понимают это и (внешние гражданские) законы; спроси людей, занимающихся изучением их, и они скажут, что супружество составляет не иное что, как близость или приязнь [2]. Не будем же преступать законов божеских вместе с человеческими и предпочитать им законы бесовские и такой пагубный обычай, потому что это узаконение того, который всегда радуется нашей погибели. И что может быть нелепее этого обычая, когда муж и жена выслушивают от слуг и ничтожных людей неуместныя шутки и разныя насмешки, и никто не может запретить этого, когда всякому желающему позволяется без страха говорит все до самаго вечера, забрасывать шутками жениха и невесту? Если бы в другое время вздумал кто издеваться, поносить, то его - в суд, с него пеня, ему беда; а тогда, когда особенно должно соблюдать благоговение, особенную благопристойность, скромность, тогда все наполняется безстыдством, так что можно подумать, что всем этим управляет диавол. Но не огорчайтесь, прошу вас: не без причины я вошел в это разсуждение, а потому, что забочусь о вас, о вашем спасении, о вашем благонравии, и желаю, чтобы вы, показав перемену к лучшему, первые положили начало добрым обычаям. Было бы только положено начало, указан путь: и тогда с доброю, похвальною ревностию один другому будет в этом соревновать, и потом все будут хвалить вас. Не только жители этого города станут подражать этому прекрасному преобразованию, но и живущих вдали вы увлечете своим примером и сделаете их своими усердными подражателями, - и таким образом сугубый венец получите от Бога за то, что по страху Божию и по заповеди Божией попрали такой бесовский обычай. Я твердо уверен, что вы с охотою примете этот совет наш и приведете его в дело. Вижу, с каким удовольствием вы слушаете слова мои, и из ваших рукоплесканий и похвал заключаю, что вы и на самом деле исправитесь. Довольствуясь поэтому сказанным, обращаюсь к продолжению прежняго слова. И бысть, сказано, вечер, и поем Лаван Лию дщерь свою, введе ю ко Иакову (ст. 23). Не оставим и этого без внимания. И отсюда многое можно узнать: во-первых, простосердечие Иакова, - как он, будучи чужд всякаго лукавства, был обманут; во-вторых, как тогда все делалось с великим благоприличием: не было нигде ни плясок, ни светильников, ни другого какого-либо освещения сверх нужды, почему и совершился обман Лавана. Впрочем можно заметить здесь и любовь Лавана к Иакову, потому что он придумал это для, того, чтобы долее удержать при себе праведника. Лаван знал, что Иаков пламенел любовно к другой, и что, если бы получил ту, которую желал, то не оставался бы еще служить и жить с ним ради Лии. Поэтому Лаван, замечая добрыя свойства этого мужа и понимая, что иначе нельзя склонить и убедить его к тому, употребил такой обман и дал ему Лию, вместе с Зельфою, рабою. А потом, когда праведник требовал у него объяснения, почему он так обманул его, Лаван высказал благовидное оправдание. Когда Иаков сказал: что сие сотворил ми еси; не Рахили ли ради работал у тебе, вскую же обидел мя еси, - тогда что ему отвечал Лаван? - Несть тако в нашем месте, вдати меншую прежде старейшия. Скончай убо и [3] сея седмины, и дам ти и сию за дело, еже делаеши у мене еще седмь лет [4] (ст. 25 - 27). Видишь, что это именно было целию, для которой он все так устроил. Зная любовь Иакова к девице, он говорит: не подумай, что ты обижен; я поступил так потому, что у нас есть закон сперва старшую дочь выдавать в замужество; но ты можешь взять за себя и ту, которую любишь, если и за все будешь столько же лет работать. Выслушав это, праведник с готовностию согласился на все; и после других семи лет даде [5] ему, сказано, Лаван Рахиль дщерь свою в жену (ст. 28).

3. Здесь видишь опять, что дела брачныя совершались в древности со всяким благоприличием. Но когда слышишь, что Иаков взял за себя старшую, а потом и младшую, не смущайся, и не суди о тогдашних делай, по нынешним обстоятельствам. Тогда, как времена были еще первобытныя, начальныя, дозволялось сочетаваться с двумя, тремя женами, и еще более, для распространения человеческаго рода; ныне же, по благодати Божией, и род человеческий уже распространился в великом множестве, и преспеяние в добродетели возрасло. Христос, пришедши на землю и насадив между людьми добродетель, сделав из людей, так сказать, ангелов, искоренил все подобные обычаи древности. Видишь, как не следует основываться на обычае, а везде изыскивать полезное. Вот этот обычай (многоженства) был не хорош; он искоренен, и теперь уже никому не позволительно ссылаться на него. Поэтому ни в чем не смотри на обычай, а изыскивай всегда полезное, не душевредное. Если что оказывается хорошим, хотя бы не было в обычае, пусть будет у нас; а если что пагубно, хотя бы и в обычае было, будем избегать и отвращаться того. И даде, сказано (ст. 29), Иакову Рахиль с Валлою рабынею. Видишь, какое благоразумие! Были ли тут толпы слуг? Были ли записи, договоры, смешныя условия такия: „если то-то будет, если то-то случится?" Еще прежде супружества, не зная, доживут ли (вступающие в брак) до вечера, немедленно договариваются в записях о том, что будет спустя долгое время, как-то: „если, говорят, умрет бездетен, если оставит после себя детей", и тому подобное. Но там (в древности) ничего такого не было: отец дал каждой дочери по одной служанке, и с тем выдал в замужество своих дочерей. Возлюби же, сказано далее, Рахиль паче, неже Лию: и работа ему седмь лет другия (ст. 30). Так как с самаго начала Иаков сильно возлюбил Рахиль, за красоту ея, а между тем с трудом успел достигнуть желаемаго, то и любил ее, как сказано, более, нежели Лию. Итак красота Рахили возбудила в нем любовь к ней. Но заметь и здесь неизреченное человеколюбие Господа, как мало-по-малу Он приводит в исполнение обетования Свои. Он сказал: буду с тобою, сохраняяй тя на всяком пути, аможе аще пойдеши, и возращу тя, и умножу (XXVIII, 15); и теперь все так и устрояет. Чтобы убедиться в этом, послушай, как ясно говорит об этом само божественное Писание: видев ж Господь Бог [6] (ст. 31 и 32), яко ненавидима бяше Лия, отверзе ложесна ея: Рахиль же бяше неплоды. И зачат Лия, и роди сына Иакову. Замечай благопромыслительную премудрость Божию. Так как одна привлекала к себе благорасположение мужа красотою а другая, лишенная красоты, казалась нелюбимою, то Бог этой последней подает чадородие, а в той заключает утробу: то и другое устрояя по свойственному Ему человеколюбию, чтобы одна имела некоторое утешение от рождаемых ею детей, привлекая к себе любовь мужа, а другая, по причине красоты и благобразия, не возставала против сестры. И отверзе, сказано, ложесна ея. Научись из этого, возлюбленный, что Творец всего есть и правитель всего, и естество возбуждает Он к чадорождению, и что сожитие остается безплодным, как скоро нет помощи свыше. Для того и сказано: отверзе ложесна ея, чтобы мы знали, что Сам Господь благоволил даровать Лии силу чадородия, для утешения ея в скорби. Он Сам образует и животворит плод во чреве матери, как и Давид сказал: восприял мя еси из чрева матере моея (Пс. CXXXVIII, 13). И заметь, как божеств. Писание показывает нам, что Творец природы производит собственною силою и то и другое и возбуждает у одной способность чадородия, а у Рахили удерживает. Он есть Владыка естества, и потому безпрепятственно совершает все. И зачат, сказано Лия, и роди, сына Иакову: нарече же имя ему Рувим, глаголя: яко призре Господь на мое смирение: ныне возлюбит мя муж мой (ст. 32). Посмотри, как признательна эта жена! Господь, говорит она, видя смирение мое, даровал мне чадо, чтобы ради его я могла быть любима (мужем). Заметь же, с какою щедростию человеколюбивый Бог вознаграждает ее, желая и потомство праведника умножить, вместе и Лию сделать более любезною для Иакова: и зачат, сказано (ст. 33), паки и роди сына второго Иакову, и рече: зане услыша Господь, яко ненавидима есмь, и придаде ми и сего: и нарече имя ему Симеон. Смотри, как за каждое чадо благодарит она Господа, и как признательна за благодеяния: услышал Господь, говорит она, что я ненавидима, и дал мне еще чадо! И потому нарече имя ему Симеон.

4. Видишь, что она даже и имена нарекает рождающимся не просто и как случилось: на назвала сына Симеоном потому, что услышал ее Господь. Имя это на еврейском языке значит: услышан. И зачат еще, и роди сына, и рече: в нынешнее время у мене будет муж мой, родих бо [7] ему три сыны: и нарече имя ему Левий (ст. 34). Из слов этих можно, мне кажется, догадываться, что и рождением двух сынов Лия еще не могла привлечь к себе расположения мужа, что он все еще был вполне привязан к Рахили. Потому Лия и говорит: в нынешнее время у меня будет муж мой, - то есть, рождение третьяго сына, может быть, пробудить в муже расположение ко мне, так как вот я родила ему уже трех сынов. И заченши еще, роди сына, и рече: ныне еще сие исповем Господу: сего ради нарече имя ему Иуда (ст. 35). Что значит: сие исповем Господу? Исповем, то есть, возблагодарю и прославлю Господа за то, что Он дал мне еще четвертого сына, что даровал мне столь великое богатство: насколько неблагообразие телесное могло вредить мне в расположении мужа, настолько рождение детей, дарованных мне человеколюбием Божиим, вознаграждает меня, разсеевает мою чрезмерную скорбь, утешая меня ненавидимую за недостаток красоты, и нелюбовь (мужа) обращая к сестре моей. Но родив Иуду, говорится далее, Лия преста раждати. Видев же Рахиль, яко не роди Иакову, поревнова сестре, своей, и рече Иакову: даждь ми чада [8], аще же ни, умру аз (XXX, 1). Неразумное требование, свойственное жене и душе, терзаемой ревностию! Даждь ми чада! Да разве не слышала ты, что не сожитие с мужем принесло чадородие сестре твоей, а Господь Бог, видев, яка ненавидима есть, отверзе ложесна ея (XXIX, 31)? Почему же ты требуешь от мужа того, что выше природы и, забывая Владыку естества, обвиняешь мужа, который не может нисколько в этом помочь тебе? Даждь ми чада: аще же ни, умру аз. Ужасное зло - ревность! Она впадает даже в безумие, как испытала это и Рахиль. Смотря на кучу детей у сестры, и думая о своем одиночестве. Рахиль не выносила этого позора, не могла удержать смущавших ее помыслов - и произносит полныя безумия слова. Даждь ми, говорит, чада: аще же ни, умру аз. Может быть, она заметила в муже любовь к сестре, и думая, что по этой самой причине она имела столь много детей, а она еще не родила ни одного, говорит мужу: даждь ми чада; потом, желая устрашить его, прибавляет: аще же ни, умру аз. Что же на это благочестивый Иаков? Разгневася, сказано (ст. 2), на слова сии, и рече ей: еда вместо Бога аз есмь, иже лиши тя плода [9] утробнаго? Что ты, говорит, забыв Владыку естества, укоряешь меня? Он лишил тебя плода чрева; почему ты не просишь Того, Кто может открыть производительность природы и дать чреву способность чадорождения? Знай, что Он лишил плода чрево твое и сестре твоей даровал такую плодовитость. Итак, не требуй от меня того, чего я не могу дать и в чем я не властен. Если бы это от меня зависело, я конечно предпочел бы тебя сестре, имея к тебе больше благорасположения. Но так как я нисколько не могу помочь тебе в этом, хотя бы еще в тысячу раз более был расположен, то прибегни с прощением к Тому, Кто неплодству подвергает, но и разрешить его может. Смотри, как разсудителен праведник: даже в гнев приведенный словами жены, он дает ей ответ с великою мудростью; тщательно поучает, ее, объясняя ей причину (неплодства), дабы она, оставив Господа, не требовала от другого кого-либо того, что только Бог один может даровать. Узнав таким образом, что она от Бога лишена чадородия, и видя сестру, гордящуюся детьми, желая получить хотя малое утешение, говорит Иакову: ты вразумил меня теперь, что не по твоей вине я остаюсь безчадною; и так возьми хотя рабу мою, и дай мне от нея детей, чтобы я хотя малое утешение для себя могла найти в усыновлении рожденных от рабы. И даде ему, сказано (ст. 4-6), Валлу рабу свою ему в жену: и вниде к ней: и зача, и роди Иакову сына. И рече Рахиль: суди ми Бог и послуша гласа моего, и даде ми сына: сего ради прозва имя ему Дан. Так она получила некоторую отраду, когда родила рабыня; поэтому и дает сама имя дитяти, и благодарит Господа за его рождение. И зачат, сказано далее (ст. 7 и 8), еще Валла, и роди, и рече Рахиль: подъя мя [10] Бог, и сравнихся с сестрою моею, и возмогох: и прозва имя его Неффалим. Наконец из (примера) рабыни она ясно уразумела, что не Иаков был виною ея безчадия; поэтому и воспитывает рожденных от рабы, как своих собственных детей; сама дает им и имена, находя в этом величайшее для себя самой утешение. Видев же Лиа, яко преста раждати, и та рабу Зельфу [11] даде Иакову в жену: и зачат и роди. И рече Лиа: я получила [12], то есть, я достигла своей цели, и нарече имя ему Гад (ст. 9-11). Она нарекла его именем Гада по тому самому, что исполнилось ея желание. И зачат еще и роди другаго [13]: и рече Лиа: блаженна аз, яко ублажат [14] мя жены: и прозва имя ему Асир (ст. 12 и 13).

5. Видишь, что и Лия усвояла себе детей, рожденных от рабыни и даже называла себя блаженною и достойною ублажения, по причине рождения их. Но посмотри, что затем последовало, и далее, как страсть ревности переходит то на ту, то на другую сторону, и мучит то одну, то другую (жену Иакова). Иде же, сказано (ст. 14 и 15), Рувим во днех [15] жатвы пшеницы: и обрете яблока мандрагорова [16] на поли, и принесе я [17] матере своей. И [18] рече Рахиль к Лии [19]: даждь ми от мандрагоров сына твоего. Рече же Лиа: не довольно ли тебе, яко взяла еси мужа моего; еда и мандрагоры сына моего возмеши? Видишь ли как ясно она обнаруживает этими словами душевную страсть? Не довольно ли, говорит, тебе, что ты взяла мужа моего? Неужели возьмешь и мандрагоры сына моего? Рече же Рахиль: не тако: да будет сея нощи с тобою за мандрагоры сына твоего, - дай, говорит, мне мандрагоров - и возьми сегодня мужа. Видишь, Иаков оказывается совершенно преданным любви к Рахили? Хотя Лия и родила ему так много детей, но сердце его расположено было к Рахили: а если бы не было того [20], то как бы Лия могла терпеть жизнь вместе с сестрою? Как имеющая полную власть над мужем, она уступает мужа за мандрагоры и говорит: да будет ныне с тобою за мандрагоры. Исполни, говорит, желание мое, относительно мандрагоров, и возьми мужа. Когда пришел Иаков, Лия, вышедши на встречу, сказала: ко мне внидеши днесь: наях бо тя днесь за мандрагоры сына моего. И, бысть, сказано, с нею нощи тоя И послуша Бог Лию: и заченша роди [21] пятого сына. И рече Лиа: даде ми Бог мзду мою, зане дах рабу мою мужу моему: и прозва имя ему Иссахар, еже есть мзда (ст. 16-18). Послуша, сказано, Бог Лии. Поелику Бог видел, что Лия удручена скорбию и не пользуется расположением, то услышал ее, и она родила и сказала: я получила воздаяние за то, что отдала мужу свою рабу; поэтому и назвала. сына Иссахаром. И зачат еще, и роди сына шестого. И рече Лия: дарова ми Бог дар добр: в нынешнее время возлюбит [22] мя муж мой, родих бо ему шесть сынов: и прозва имя ему Завулон (ст.19 и 20). Наконец и я, говорит она, буду любезна мужу, потому что родила шесть сынов. Поэтому дала имя сыну - Завулон. Роди же и дщерь, и прозва имя ей Дина. Помяну же Бог, сказано далее (ст. 21-24), Рахиль, и услыша ю [23], и отверзе утробу ея: и зачат и роди [24] Иакову сына. И рече Рахиль: отъя Бог укоризну мою. И нарече имя ему Иосиф, глаголющи: придаде [25] ми Бог сына другаго. Избавил меня Бог, говорит она, от поношения; разрешил мое неплодство; умилостивился, дал силу чадородия чреву моему и освободил меня от безчестия. И нарече имя ему Иосиф, глаголющи: придаде ми Бог сына другаго. Видишь, как мало-по-малу исполнялись обещания Божии? Вот какую большую семью детей имел теперь праведный по Божию о нем промышлению! Так как он показал великое терпение, с любовию перенося четырнадцатилетнее рабство, то Бог, вознаграждая благочестие праведника, помог ему до такой степени возвеличиться, что впоследствии он стал предметом зависти, как это мы увидим из последующих сказаний (Св. Писания), которыя я хотел бы ныне же обозреть.

6. Но чтобы продолжительностию слова не отяготить слишком любви вашей, сбережем, если угодно, остальное на будущий раз, а теперь кончим беседу. Только убеждаю любовь вашу помнить сказанное, подражать древним в добродетелях - в бракосочетании сыновей, в выдаче дочерей в замужество, и своими добродетелями преклонять к себе благоволение Божие. Если Бог будет благоволить нам, то, хотя бы мы были на чужой стороне, хотя бы лишены были всего и никому не были известны, - будем славнее всех. Нет блаженнее человека, вспомоществуемаго вышнею рукою. Блаженный Иаков, пользуясь ея содействием, мало-по-малу возвеличился до такой славы, что те самые, которые принимали его к себе, как странника, стали ему завидовать. Позаботимся же и мы о том, чтобы удостоиться помощи свыше, и не будем прибегать к человеческому могуществу, искать защиты у него. Ничто так мало ненадежно, как эта защита, - что довольно показывают нам опыты дел человеческих. Каждый день мы видим быстрыя перемены; видим, как все превращается, и тот, кто недавно был наверху благоденствия, внезапно ниспадает в крайния бедствия, и часто терпит участь осужденных. Каким же безумием было бы искать покровительства людей, которые сами находятся в такой неизвестности о своей судьбе и не могут располагать с уверенностию даже своими собственными делами! Поэтому устраним себя от всякаго человеческаго покровительства, вспомнив и слова пророка: проклят человек, иже надеется на человека (Иерем. XVII, 5). Видишь, что не только безразсуден такой человек, но проклят за то, что, оставив Господа всяческих, обратился к подобному себе рабу, который и сам для себя не довольно силен. Будем избегать этого проклятия, умоляю вас, и всю надежду возложим на Бога. Это - надежда твердая, непоколебимая, неподвергающаяся изменению, как надежда на людей. Здесь или смерть пресекает покровительство и прибегающих к нему оставляет нагими и лишенными всего, или и прежде смерти происшедшая в обстоятельствах перемена делает все безуспешным и с той и с другой стороны. Такими примерами наполнена вся настоящая жизнь. Поэтому и недостойны прощения люди, которые после стольких опытов все еще полагаются на человеческое покровительство, а часто и от своих мнимых покровителей терпят тысячи скорбей. До такой степени возросла злоба, что часто и за услуги платят не тем, чем следует. Только у Бога всяческих все вопреки этому: Он постоянно благотворит нам, даже когда мы бываем неблагодарными; Он не лишает Своего покрова, не смотря на неблагодарность нашу, и всегда действует только по собственному человеколюбию, котораго да будем достойны все мы, благодатию Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.