• На главную

БЕСЕДA XXXI
И поят Фарра Аврама и Нахора [1], сынов своих, и Лота сына Арраня сына [2] своего, и Сару сноху свою, жену Аврама сына своего: и изведе я из земли халдейския, ити на землю ханаанску, и прииде даже до Харрана, и вселися тамо (Быт. XI, 31).
1.
Много благодарю вас за то, что вы и вчера с радостию приняли поучение о молитве, и (сегодня) с таким усердием стекаетесь к слушанию. Это и нас делает более усердными и побуждает предлагать вам обильнейшее духовное пиршество. Так и земледелец, когда видит, что его нива произращает в изобилии брошенныя в нее семена и представляет богатую жатву, не перестает каждодневно употреблять все свои усилия, прилагать надлежащее попечение и смотреть днем и ночью, как бы труды его от чего-нибудь не пропали. Точно так же и я, видя, что эта духовная нива ваша так зеленеет и это духовное семя укоренилось в недрах вашей души, радуюсь и веселюсь, но в то же время и сильно безпокоюсь, зная лукавство врага и наветника нашего спасения. Подобно тому, как морские разбойники, когда увидят корабль, наполненный многими товарами и везущий несказанное богатство, тогда-то особенно и употребляют всю хитрость, чтобы потопить весь груз и лишить пловцов всего и сделать нищими, так точно и диавол, когда увидит, что (человеком) собрано много духовнаго богатства, что (у него) усердие пламенно, ум бодр, и богатство увеличивается с каждым днем, мучится и скрежещет зубами, и, подобно разбойнику, ходит взад и вперед, выдумывая тысячу хитростей, чтобы как-нибудь подступить к нам, обнажить и ограбить нас, и похитить все наше духовное богатство. Поэтому, прошу, будем бодрствовать, и в какой мере станет умножаться наше духовное стяжание, в такой же постараемся усиливать и нашу бдительность, отвсюду заграждать диаволу доступ (к нам), и, доброю жизнию привлекши к себе благоволение Божие, поставим себя выше стрел диавольских. Это - лукавое существо и употребляет многоразличныя козни: когда не может (диавол) прямо увлечь нас к злу и уловить обманом, он не делает насилия, не принуждает, нет, а только обольщает, и как увидит, что мы безпечны, то и полагает нам преткновение, - так, когда не успеет он явно грехами повредить нашему спасению, тогда часто самыми добродетелями, какия мы совершаем, тайно обольстив нас, губит все наше богатство. Что значат эти слова мои? Надобно выразиться об этом яснее, чтобы нам, узнав козни его, избежать вреда от них. Итак, когда увидит он, что нас не легко склонить к явному греху, что мы наприм. убегаем невоздержания и любим целомудрие, также отвращаемся корыстолюбия, ненавидим неправду, пренебрегаем удовольствиями, а посвятили себя посту и молитвам, и заботимся о милостыне, тогда уже вымышляет другую хитрость, посредством которой он мог бы погубить все наше богатство и сделать безплодными столь многочисленныя добродетели наши. Тем, которые с великим трудом успели уже преодолеть его козни, он внушает высоко думать о своих добродетелях и искать славы у людей, чтобы чрез это лишить их истинной славы. В самом деле, кто совершает духовные подвиги и (за них) ищет человеческой славы, тот здесь уже получает себе награду и в Боге уже не имеет должника. Получив похвалу от тех, от кого искал он славы, он лишил уже себя похвалы, обещанной Господом, так как предпочел временную славу от подобных ему людей похвале от Творца вселенной. И сам Господь, прежде всего, так учил и о молитве, и о милостыне, и о посте: когда ты постишься, говорит Он, помажи главу твою, и лице твое умый: яка да не явишися человеком постяся, но Отцу твоему, иже в тайне: и Отец твой, видяй в тайне воздаст тебе (Матф. VI, 17-18). И еще: егда твориши милостыню, не воструби, говорит, пред собою, якоже лицемери творят в сонмищах и в стогнах, яко да прославятся от человек: аминь глаголю вам, восприемлют мзду свою (ст. 2). Видишь, как ищущий здешней славы лишается тамошней, и как, напротив, творящий добродетель по этой заповеди и старающийся скрывать ее от людей, явно получит от Господа награду в тот страшный день. Отец твой, сказано, видяй в тайне, воздаст тебе яве; то есть, не думай о том, что ни один человек не похвалил тебя и что ты тайно творишь добродетель; нет, размышляй о том, что, немного спустя, щедрость Господа будет, так велика, что Он прославит, и увенчает, и наградит тебя за подвиги добродетели, не тайно, не сокровенно, но пред всем человеческим родом, начиная от Адама до скончания мира. Какого же извинения будут заслуживать те, которые, хотя и подъяли труд добродетели, но, из-за временной, ничтожной и суетной славы от подобных себе людей, лишили себя славы небесной?

2.
Итак будем, прошу, осторожны, и если успеем совершить какое-либо духовное дело, постараемся всячески скрывать его от всех в тайниках души нашей, чтобы получить нам похвалу от неусыпающаго ока (Божия), и чтобы из-за славы человеческой и из-за похвал часто льстивых не сделаться недостойными славы от Господа. Одинаково пагубно и вредно для нашего спасения как совершение дел духовных ради славы человеческой, так и высокое мнение о совершенных нами добродетелях. Поэтому надобно быть бдительным и осторожным, и постоянно пользоваться пособиями божественнаго Писания, чтобы не отдаться в плен этим пагубным страстям [3]. Пусть кто-нибудь совершит безчисленные подвиги и сотворит всякую добродетель; но если он станет высоко думать о себе, то будет самый жалкий и несчастный человек. Это известно нам из того, что случилось с фарисеем, который так величался пред мытарем - и вдруг стал ниже мытаря; который, своим языком разсыпав все богатство своих добродетелей, сам обнажил себя и лишил всего, и потерпел странное и необычайное кораблекрушение: вошедши уже в самую пристань, он потопил весь груз свой. Подлинно, потерпеть это от молитвы, совершенной неправильно, значит тоже, что потерпеть кораблекрушение в самой пристани. Вот почему и Христос такую дал заповедь ученикам своим: егда вся сотворите, глаголите, яко раби неключимы есмы (Лук. XVII, 10), чтобы чрез это предохранить их и удалить от этой пагубной страсти. Видите, возлюбленные, что как гоняющийся за человеческою славою и только из-за нея творящий добрыя дела не получает никакой пользы, так и совершивший все добродетели, если возмечтает о них, теряет все и остается ни с чем? Будем же, прошу, избегать гибельных страстей и взирать только на то неусыпающее Око; не станем ничего домогаться у людей, не станем искать похвалы от них, но удовольствуемся похвалою от Господа. (Верующему), сказано, похвала не от человек, но от Бога (Рим. 11, 29). И чем больше станем мы преуспевать в добродетели, тем более постараемся смирять себя и быть скромными. Хотя бы мы взошли на самый верх добродетелей, но если добросовестно сравним свои добрыя дела с благодеяниями Божиими, то ясно увидим, что наши добродетели не равняются и малейшей части того, что сделано для вас Богом. Вот этим-то [4] и прославился каждый из святых. А чтобы тебе увериться в этом, послушай учителя вселенной, эту небошественную душу, как он, по совершении таких добродетелей, после такого о нем свидетельства свыше - сосуд бо, сказано, избран ми есть он (Деян. IX, 15) - не забывает о своих согрешениях, но постоянно носит их в уме, как не позволяет себе забывать даже и о том, в чем, как он совершенно был уверен, получил уже прощение в крещении, но вопиет и говорит: мний есмь апостолов и несмь достоин нарещися апостол (1 Кор. XV, 9). Потом, чтобы мы познали всю глубину его смиренномудрия, присовокупил: зане от них Церковь Божию. Что делаешь, Павел? Господь, по Своему милосердию, простил и загладил все грехи твои, а ты еще помнишь о них? Так, говорит, я знаю и уверен, что Господь разрешил меня (от грехов):но когда подумаю о делах своих и посмотрю на бездну человеколюбия Божия, тогда вполне удостоверяюсь; что (только) благодатию и человеколюбием Его я то, что есмь. Сказав: несмь достоин нарещися апостол, зане гоних Церковь Божию, он присовокупил: благодатию же Божиею есмь, еже есмь (1 Кор. XV, 10). То есть, хотя я с своей стороны выказал так много злости, но Его неизреченная благость и милосердие даровали мне прощение. Видишь душу, сокрушенную и постоянно памятующую о своих грехах, содеянных еще до крещения? Этому-то (апостолу) станем и мы подражать, и, ежедневно припоминая о грехах, сделанных нами после крещения, будем постоянно содержать их в уме и никогда не попустим себе забыть об них. Это будет для нас довольно сильною уздою, чтобы смирить и укротить нас. И что говорю я о Павле, столь великом и высоком муже? Хочешь ли видеть, как и ветхозаветные (праведники) более всего прославились этим же самым, тем т. е., что по совершении безчисленных подвигов и имея уже неизреченное дерзновение (пред Богом), они смирялись? Послушай, как патриарх, уже после собеседования с Богом, после даннаго ему обетования, говорил о себе: аз же есмь земля и пепел (Быт. XVIII, 27).

3.
Но так как я упомянул о патриархе, то, если угодно, предложим любви вашей сегодняшнее чтение, чтобы, изъяснив его, увидеть нам необычайное величие добродетели этого праведника. И поят, сказано, Фарра Аврама и Нахора, сынов своих, и Лота сына сына своего [5], и Сару, сноху свою, жену Аврама сына своего, и изведе я из земли халдейския ити на землю ханаанску, и прииде даже до Харрана, и вселися тамо. И быша вси [6] дние Фаррины в Харране лет двести пять, и умре в Харране (Быт. XI, 31, 32). Будем, прошу, внимательно слушать эти слова, чтобы нам постигнуть смысл написаннаго. Вот, в самом начале уже представляется в этих словах недоумение. Этот блаженный пророк, то есть Моисей, сказал, что поят Фарра Аврама и Нахора, изведе из земли халдейския ити на землю ханаанску, и прииде до Харрана и вселися тамо. А блаженный Стефан, в своей речи к иудеям, говорит: Бог славы явися отцу нашему Аврааму сущу в Месопотамии, прежде даже не вселитися ему в Харран: и оттуду, по умертвии отца его, пресели его (Деян. VII, 2, 4). Что же? Божественное Писание противоречит само себе? Да не будет; но должно из этого заключить, что, так как сын (Авраам) был боголюбив, то Бог, явившись ему, повелел переселиться из Месопотамии. Узнав об этом, Фарра, отец его, хотя был и неверующий, по любви к сыну решился пойти вместе с ним, пришел в Харран, пожил там и скончался. Тогда-то уже патриарх, по повелению Божию, переселился в землю Ханаанскую. И точно, Бог вывел его из Харрана не прежде, как по кончине Фарры. Тогда-то, после смерти Фарры, и рече, сказано, Господь Авраму: изыди от земли твоея, и от рода твоего, и от дому отца твоего, и иди [7] в землю, юже ти покажу. И сотворю тя в язык велий, и благословлю тя, и возвеличу имя твое, и будеши благословен. И благословлю благословящия тя и кленущия тя проклену: и благословятся о тебе вся племена земная (Быт. XII, 1, 2, 3). Разсмотрим тщательно каждое из этих слов, чтобы увидеть нам боголюбивую душу патриарха. Не пройдем эти слова без внимания, но размыслим, какое тяжкое дается повеление. Изыди, говорит, от земли твоея и от рода твоего, и от дому отца твоего, и иди в землю, юже ти покажу. Оставь, говорит, известное и достоверное, и предпочти неизвестное и невиданное. Смотри, как с самаго начала праведник был приучаем предпочитать невидимое видимому и будущее тому, что уже находилось в руках. Ему повелевалось сделать не что-либо маловажное; (повелевалось) оставить землю, где он жил столько времени, оставить все родство и весь отеческий дом, и идти, куда он не знал и не ведал. (Бог) ведь не сказал, в какую страну хочет переселить его но неопределенностию Своего повеления испытывал благочестие патриарха: иди, говорит, в землю, юже ти покажу. Подумай, возлюбленный, какой возвышенный, необладаемый никакою страстию или привычкою, дух потребен был для исполнения этого повеления. В самом деле, если и теперь, когда уже распространилась благочестивая вера, многие так крепко держатся привычки, что скорее решаются все перенести, нежели оставить, хотя бы и нужно было, то место, а котором они доселе жили, и это бывает, не только с обыкновенными людьми, но и с удалившимися от житейскаго шума, избравшими жизнь монашескую, - то тем более естественно было этому праведнику огорчиться таким повелением и медлить исполнением его. Изыди, говорит, оставь сродников и отеческий дом, и иди в землю, юже ти покажу. Кого бы не смутили такия слова? Не объявляя ему ни места, ни страны, такою неопределенностию (Бог) испытывает душу праведника. Если бы такое повеление давалось кому-нибудь другому, обыкновенному человеку, то он сказал бы: пусть так; ты повелеваешь мне оставить землю, где я теперь живу, родство, отцовский дом; но почему не объявляешь мне и места, куда я должен идти, чтобы мне знать по крайней мере, как велико разстояние? Откуда мне знать, что та земля будет гораздо лучше и плодоноснее этой, которую я оставлю? Но праведник ничего такого не сказал и не подумал, а, взирая на важность повеления, неизвестное предпочел тому, что было у него в руках. Притом, если бы он не имел возвышеннаго духа и любомудраго ума, если бы не навык повиноваться во всем Богу, то встретил бы и другое немаловажное препятствие, - это смерть отца. Вы знаете, как часто многие из-за гробов своих родственников желали умереть в тех местах, где окончили жизнь их родители.

4.
Так и этому праведнику, если бы он не был весьма боголюбив, естественно было бы подумать и об этом, что вот отец, по любви ко мне, оставил родину, бросил старыя привычки, и, победив все (препятствия), пришел даже сюда, и почти можно сказать, из-за меня умер в чужой земле; а я, и по смерти его, не стараюсь заплатить ему тем же, но удаляюсь, оставляя, вместе с родством отца, и гроб его? Однакож ничто такое не могло остановить его решимость; любовь к Богу сделала то, что все казалось ему легким и удобным. В самом деле, если бы он захотел располагаться по человеческим соображениям, то мог бы подумать и вот что: я уже в таком возрасте и приближаюсь к глубокой старости: куда же пойду? Не взял я с собою брата, не имею при себе ни одного сродника, но отделился от всех единокровных своих: как же пойду одиноким странником в чужую сторону, не зная и того, где будет конец моего странствования? А если еще среди этой дороги придется мне и умереть, что будет пользы от всех этих тревог? Кто похоронит меня старика, странника, безроднаго, бездомнаго? Разве жена моя упросит соседей оказать мне какое-либо сострадание, и исполнит последний долг при помощи доброхотнаго сбора и приношения. Не гораздо ли лучше здесь провести это краткое время, какое еще осталось нам прожить, нежели на старости лет скитаться туда и сюда, и от всех переносить насмешки, за то, что и в таком уже возрасте я не могу жить спокойно, но меняю место за местом и нигде не останавливаюсь? Ничего такого не подумал этот праведник, а поспешил исполнить Божие повеление. Но, может быть, кто скажет, что для побуждения его к этому достаточно было слов (Божиих): иди в землю, юже ти покажу, и сотворю ти в язык велий, и благословлю тя (ст. 2). Но эти-то особенно слова и могли, если бы он не был боголюбив, сделать его более холодным к исполнению повеления. Он мог бы сказать, если бы был из числа людей обыкновенных: для чего посылаешь меня на чужбину и велишь мне идти в чужую землю? Для чего, если хочешь сделать меня великим, не делаешь таким здесь? Почему не даешь мне Своего благословения, когда я живу в отеческом доме? Что, если прежде, чем я дойду до места, куда повелеваешь мне идти, придется мне, от изнурения трудностями путешествия, разстроиться и умереть? Какая будет польза мне от этого обещания? Ничего такого однакож не захотел он и подумать, но, как благопокорный раб, только и заботился о том, чтобы исполнить повеление; не любопытствовал, не распрашивал но повиновался и был вполне уверен, что обетования Божии не ложны. И сотворю тя в язык велий, и благословлю тя, и возвеличу имя твое, и будеши благословен. Великое обетование! Сотворю тя, говорит, в язык велий и благословлю тя и возвеличу имя твое. Не только поставлю тебя над великим народом и сделаю имя твое великим, но и благословлю тебя, и ты будешь благословен. Не подумай, возлюбленный, что есть тождесловие в этих словах: и благословлю тя, и будеши благословен. Это значит: Я удостою тебя такого благословения, что оно продлится во все веки. Ты будешь благословен так, что каждый сочтет за величайшую честь вступить в родство с тобою. Смотри, с какого ранняго времени (Бог) предрек ему ту знаменитость, в которой хотел Он поставить его. Сотворю тя, говорит, в язык велий, и возвеличу имя твое, и благословлю тя, и будеши благословен. Вот почему и иудеи, хвалясь патриархом, старались выказать свое родство с ним, и говорили о себе: чада Араамля есмы. Но дабы они знали, что по своим злым нравам они не достойны этого родства, Христос говорит им: аще чада Авраамля бысте были, дела Авраамля бысте творили (Иоан. VIII, 39). И Иоанн, сын Захариин, когда стекались на Иордан желавшие креститься, говорил им: рождения ехидновы, кто сказа вам бежати от грядущаго гнева? Сотворите убо плод достоин покаяния. И не начинайте глаголати [8] отца имамы Авраама: глаголю бо вам, яко может Бог и [9] от камений сих воздвигнути чада Аврааму (Матф. III, 7, 8, 9). Видишь, как велико было для всех имя этого патриарха? Но теперь, пока это еще не сбылось, показывается только благочестие праведника, как т. е. он поверил словам Божиим, и все, казавшееся тяжким, принял легко. И благословлю, говорит, благословящия тя, и кленущыя тя проклену: и благословятся о тебе вся племена земная. Смотри и на Божие снисхождение, на то, какое благоволение (Господь) являет патриарху. Тех, говорит, признаю моими друзьями, которые будут к тебе искренно расположены, а врагами - тех, которые будут враждовать против тебя. А едва ли и дети стараются сделать так, чтобы у них были те же самые и друзья и враги, какие у их отцов. Итак весьма велико, возлюбленный, благоволение Божие к патриарху! Тех, говорит, благословлю, которые благословят тебя; и тех прокляну, которые проклянут тебя, и благословятся о тебе вся племена земная. Вот еще и другой дар! Все, говорит, племена земныя будут стараться о том, чтобы благословиться именем твоим, и лучшую славу свою будут поставлять в том, чтобы носить имя твое.

5.
Слышали вы, возлюбленные, какия повеления Господь дал халдеянину, старцу, который не знал и закона, не читал и пророков, и не получил никакого другого наставления? Видите, как важны эти повеления? Какая высокая и доблестная душа требовалась для исполнения их? Посмотрите же и на благопокорность патриарха, как ее изображает нам Писание. И иде, говорит, Аврам, якоже глагола ему Господь Бог [10], и идяше с ним Лот. Сказано не просто: иде Аврам, но: якоже глагола ему Господь Бог, - то есть, он исполнил все, что заключалось в повелении. Бог сказал, чтобы он оставил все, и родство, и дом - и он оставил. Сказал, чтобы он шел в землю, которой не знал - он послушался. Обещал сотворить его в язык велий и благословить - он поверил, что сбудется и это. Словом, как глаголал ему Господь Бог, так он и иде, то есть, поверил словам Божиим, нисколько не колеблясь и не сомневаясь, и пошел с твердым духом и решимостию: за то и удостоился великаго благоволения от Господа. И идяше, сказано, и Лот с ним. Почему, когда Бог сказал: изыди от земли твоей, и от рода твоего, и от дому отца твоего, почему он взял Лота? Не по ослушанию против Господа, но конечно потому, что (Лот) был молод и (Авраам) заступал ему место отца; да и тот, по любви к нему и кроткому нраву (Авраама), не хотел разлучиться с праведником: по этой-то причине Авраам и не хочет его оставить. К тому же, он смотрел уже на него, как на сына, потому что, и дожив до такого возраста, не имел еще своих детей по причине неплодства Сарры. Да и нрав этого юноши не много разнился от (нрава) праведника. Уже то самое, что он (Лот), имея в виду двух братьев, присоединился именно к праведнику, показывает, что у него довольно было ума, чтобы разсудить и решить, которому из дядей вверить судьбу свою. И решимость отправиться в путь представляет новое доказательство доброй нравственности (Лота): хотя впоследствии он несколько и погрешил, когда взял себе лучшую часть земли (Быт. XIII, 11), однакож старался идти по следам праведника. Вот почему и праведник взял его в спутники себе, и он с готовностию променял жизнь домашнюю на странническую. Далее, дабы мы знали, что Господь повелел это патриарху не в юности его, но тогда, как он уже пришел в старость, когда люди большею частию бывают довольно нерасположены к путешествиям, Писание говорит: Авраам же бе лет седмидесяти пяти, егда изыде от (земли) Харран (ст. 4). Видишь, как ни возраст, ни другое что-либо, способное привязать его к домашней жизни, не послужило ему препятствием, напротив, любовь к Богу, победила все. Так, когда душа бодра и внимательна, то преодолевает все препятствия, вся устремляется к любимому предмету, и какия бы ни представились ей затруднения, не задерживается ими, но все пробегает мимо, и останавливается не прежде, как достигнув желаемаго. Вот почему и этот праведник, хотя мог быть удерживаем и старостию, и многими другими препятствиями, разорвал однакож все узы, и, как юноша, бодрый и ничем незадерживаемый, поспешил и ускорил исполнить повеление Господа. Да и не возможно кому бы то ни было, кто только решится совершить что-нибудь славное и доблестное, невозможно исполнить это, не вооружившись заблаговременно против всего, что может препятствовать такому предприятию. Хорошо знал это и праведник, и оставив все без внимания, не задумавшись ни о привычке, ни о родстве, ни об отцовском доме, ни о гробе (отца), ни даже о своей старости, все свои мысли направил к тому только, как бы ему исполнить повеление Господа. И вот представилось чудное зрелище: человек в самой глубокой старости, с женою, также престарелою, и с множеством рабов переселяется, не зная даже и того, где окончится его странствование. А если еще подумать кстати и о том, как трудны были в то время дороги (тогда нельзя было, как теперь, свободно приставать к кому угодно, и таким образом совершать путь с удобством, потому что по всем местам были разныя начальства, и путешествующие должны были от одних владельцев отправляться к другим и почти каждый день переходить из царства в царство), то и это обстоятельство было бы для праведника достаточным препятствием, если бы он не питал великой любви (к Богу) и готовности исполнить Его заповедь. Но он все эти препятствия разорвал как паутину, и. укрепив ум верою и покорясь величию Обещавшаго, отправился в путь. И поят, сказано, Аврам Сару, жену свою, и Лота сына брата своего, и вся имения своя, елика стяжаша [11] в Харране; и изыдоша пойти в землю Ханааню (Быт. XII, 5).

6.
Замечай обстоятельность Писания, с какою оно разсказывает нам обо всем, чтобы мы из всего узнали благочестие праведника. И поят, говорит, Сару, жену свою, и Лота, сына брата своего, и вся, елика стяжаша в Харране. Не без причины сказано: вся, елика стяжаша в Харране, - чтобы знали, что патриарх ничего не взял с собою из Халдеи, но все это отцовское имение оставив брату, вышел с тем только, что мог приобрести в Харране. Да и это взял с собою чудный этот муж не потому, чтобы дорожил имением, или был любостяжателен, но для того, чтобы можно ему было своею собственностию доказать всем Божие о нем попечение. Тот, Кто извел его из земли халдейской и потом повелел переселиться и оттуда, Сам и умножал с каждым днем имение его и устранял всякую неприятность. Таким образом и то самое, что Авраам взял с собою это имущество и нес во всю дорогу, служило доказательством его душевнаго благочестия. Всякий, кто только видел его, вероятно желал знать причину такого путешествия праведника. Потом, узнав, что он переселялся в чужую землю, оставив свою собственность (на родине), по повелению Божию, самым делом удостоверялся и в том, как было благочестиво послушание праведника, и в том, как велико Божие о нем промышление. И изыде, сказано, поити в землю Ханааню. Откуда он узнал, что его странствование кончится в земле ханаанской, когда повеление говорило: иди в землю, юже ти покажу? Может быть Бог открыл ему и это, показав духу его землю, в которой хотел поселить его. В самом деле, Бог, когда давал ему повеление, сказал так неопределенно: иди в землю, юже ти покажу, для того, чтобы открыть нам добродетель праведника. Потом, так как Авраам с полною готовностию сделал все, что от него требовалось, тотчас и Бог сообщил ему сведение о той земле, в которой хотел устроить ему жилище. Предвидя величие добродетели праведника, Бог потому и вызвал его из дома (отеческаго) и не повелел взять с собою даже брата, что хотел сделать его учителем теперь для всех жителей Палестины, а вскоре потом - и для египтян. Видишь, что и добродетель и порок зависят не от природы, но от свободной воли нашей? Вот и патриарх, и Нахор, по природе были братья, а по сердечному расположению уже не то. Напротив, Нахор, не смотря на то, что брат его дошел до такой добродетели, все еще оставался в заблуждении, а этот каждодневно на самом деле показывал всем свое преспеяние в богоугодной добродетели. И прииде, сказано, в землю ханаанскую [12], и пройде Аврам землю в долготу ея даже до места Сихем, до дуба высокаго (ст. 6). Писание указывает нам то самое место в стране (ханаанской), в котором теперь поселяется праведник. Потом, чтобы мы знали, в каком положении была эта страна, говорит: Хананеи же тогда живяху на земли. Это замечание сделал блаженный Моисей не без цели, но чтобы вы узнали любомудрую душу патриарха и из того, что он, так как эти места еще заняты были хананеями, должен был жить подобно скитальцу и страннику, подобно какому-нибудь отверженному бедняку, как пришлось, не имея, может быть, и пристанища. И однакож он не возроптал и на это, и не сказал: что это? Я, который в Харране жил в таком почете и уважении, теперь должен, как безродный, как странник и пришлец, жить там и здесь из милости, искать себе успокоения в бедном пристанище, - да и этого не могу получить, но принужден жить в палатках и шалашах и терпеть все другия бедствия! Это ли значат слова: иди и сотворю тя в язык велий? Пока прекрасное для меня начало! Чего же добраго ожидать дальше? Нет, праведник и в этом положении не позволял себе сказать что-либо подобное, или придти в сомнение, напротив, положившись на обетования Божии всем сердцем и с полною верою, остался непоколебим духом, за что вскоре и удостоился утешения свыше.

7.
Но чтобы нам не слишком продолжить поучение, остановимся здесь и окончим слово, попросив любовь вашу о том, чтобы вы подражали душевному расположению этого праведника. Подлинно, крайне странно будет, если, тогда как этой, праведник, будучи вызываем из (своей) земли в (чужую) землю, показал такое послушание, что ни старость, ни другия, исчисленныя нами препятствия, ни неудобства (тогдашняго) времени, ни иныя затруднения, могшия остановить его, не в состоянии были удержать его от повиновения, но, разорвав все узы, он - старец бежал и спешил, как бодрый юноша, с женою, племянником и рабами, исполнить повеление Божие, мы, напротив, призываемые не из земли в землю, но с земли на небо, не покажем и такого же, как праведник, усердия в послушании, но будем представлять пустая и ничтожныя причины, и не увлечет нас ни величие (Божиих) обетований, ни маловажность видимаго, как земного и временнаго, ни достоинство Призывающаго, - напротив, обнаружим такую невнимательность, что временное предпочтем всегда пребывающему, землю - небу, и никогда не могущее кончиться поставим ниже того, что улетает прежде, чем появится. Доколе, скажи мне, будем мы, наприм., показывать такую жадность к собиранию денег? Что это за умоизступление - каждый день увлекаться этою мучительною страстию и никогда не чувствовать сытости, но быть едва ли не хуже и пьяных? Как пьяные, чем больше пьют вина, тем более распаляют в себе жажду и тем сильнейший разжигают огонь, так и предавшиеся сильной страсти к деньгам никогда не успокаиваются, но чем более получают, тем более в них поднимается пламень (страсти) и сильнее разгарается печь. Разве мы не видим, что было с жившими прежде нас, как они, завладев, так сказать, всею вселенною, восхищены были отсюда нагие и без всего, с тем только, чтобы там подвергнуться отчету и наказанию за все? Имение (сребролюбца) нередко разделяют между собою многие, а грехи, сделанные им из-за этого имения, уносит с собою он один, подвергается за них мучительному наказанию и ни в чем не находит никакого утешения. Для чего же мы, скажи мне, так нерадим о своем спасении, и о своей душе думаем, как о чужой? Не слышишь ли, как говорит Христос: что даст человек измену за душу свою? И еще: кая польза человеку, аще приобрящет, душу же свою отщетит (Мат. XVI, 26)? Что можешь сравнять с душой? Назови всю вселенную - и тогда ничего не скажешь. В самом деле, кая польза , как сказал Христос, приобресть весь мир, и повредить душе своей, которой ближе к нам нет ничего? И ее-то, столь драгоценную, ее-то, о которой нам надлежало бы столько заботиться, мы оставим в таком небрежении, чтобы она мучилась каждый день, то осаждаемая сребролюбием, то терзаемая невоздержанием, то унижаемая гневом, и различно каждою страстию) возмущаемая, - и не приложим об ней, хотя и поздно, никакого попечения? Кто же, наконец, удостоит нас прощения, или избавит от угрожающаго нам наказания? Прошу поэтому, доколе еще есть у нас время, омоем скверну ея обильною милостынею, и угасим ею же пламя грехов наших. Сказано: огнь горящ угасит вода, и милостынями очищаются грехи (Сир. III, 30). И действительно, ничто другое так не может избавить нас от огня геенскаго, как щедрая (милостыня). Если мы будем подавать ее по предписанной заповеди, то есть, не из хвастовства, но по любви к Богу, то в состоянии будем и омыть скверну грехов наших, и сподобиться Божия человеколюбия, благодатию и щедротами Единороднаго Сына Его, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДA XXXII
И явися Господь Авраму, и рече ему: семени твоему дам землю сию: и созда тамо [1] жертвенник Господу, явльшемуся ему (Быт. XII, 7).
1.
Великое и неизреченное сокровище, возлюбленные, в нынешнем чтении, и потребен внимательный ум, трезвенная и бодрая мысль, чтобы ничто из содержащагося в этих кратких словах не ускользнуло от вас. Для того ведь человеколюбивый Бог и не соблаговолил всему содержащемуся в Писании быть для нас удобопонятным и ясным вдруг и при простом чтении, чтобы возбудить нас от сонливости, и чтобы мы, показав великую бдительность, получили из него (Писания) пользу. Обыкновенно, что обретается с трудом и изысканием, то глубже внедряется в нашем уме, а что - легко, то скорее и улетает из нашего сердца. Не будем же, прошу, безпечны, но, возбудив свою мысль, со всею внимательностию проникнем в самую глубину Писания, чтобы извлечь нам из него какую-либо пользу, и с нею возвратиться домой. Церковь Божия есть духовное торжище и вместе врачебница душ: следовательно, мы должны, подобно пришедшим на торжище, собрать в ней много добра, и с ним-то возвратиться домой; должны подобно входящим в лечебницу, взять здесь приличныя болезням нашим врачества, и с ними уже выйти отсюда. Не для того каждый день собираемся мы сюда, чтобы только повидаться друг с другом и потом всем разойтись, но - чтобы каждый из нас узнал здесь что-нибудь полезное, получил врачество против возмущающей его страсти, и затем ушел отсюда домой. Не крайне ли странно будет, если мы, посылая детей своих в школу, всякий день требуем от них какого-нибудь успеха в учении и никак не позволим ходить им туда попусту и напрасно, когда увидим, что они уже не приобретают там ничего полезнаго; а сами, уже достигшие полнаго возраста, приходя в это духовное училище, не покажем и равнаго им усердия, и притом в таком деле, от котораго зависит спасение души? Итак, каждый из нас, прошу, пусть испытывает сам себя ежедневно, что пользы он получит от сегодняшняго чтения, и что от следующаго, дабы не оказалось, что и мы собираемся сюда попусту и напрасно. Мы, с своей стороны, нисколько не будем виновны в этом (потому что делаем все, зависящее от нас, и не опускаем ничего, это только можем сделать), вящшему же осуждению подлежат те, которые негодуют на нас, не внимают усердно и не хотят воспользоваться наставлениями. Послушай, что говорит Христос закопавшему свой талант: лукавый рабе, подобаше тебе сребро мое вдати торжником, и аз пришед взял бых оное с лихвою (Матф. XXIII, 26, 27); и об иудеях: аще не бых пришел и глаголал им, греха не быша имели: ныне же извинения не имут (Иоан. XV, 22). Впрочем, мы теперь не о том заботимся, свободны ли мы сами от вины, но желаем вашего успеха, и думаем, что, при всей нашей невинности, радость наша уменьшится, если вы не покажете усердия, соответственнаго нашим трудам. Мы ведь радуемся именно тогда, когда видим ваше преспеяние в делах духовных. Правда, знаю я, что вы, по благодати Божией будучи исполнены познания, можете наставлять и других; однакож, подобно блаженному Павлу (Рим. XV, 15), и я, напоминая вам и возбуждая вашу ревность и усердие, постоянно увещеваю вас к этому, чтобы вы сделались совершенными во всем. Не малым, в самом деле, доказательством вашего преспеяния в угождении Богу считаю я и то самое, что вы каждый день с таким усердием приходите сюда и выказываете неутомимое желание духовнаго наставления. И точно, как желание телесной пищи есть знак самаго хорошаго здоровья (телеснаго), так и желание духовнаго наставления есть самое ясное свидетельство здоровья душевнаго. Потому-то и я, зная ваше усердие, по которому, сколько бы я ни распространялся в поучениях, не могу однакож удовлетворить вашему желанию и насытить вас этою духовною пищею, не перестану все, что только мне возможно и что подаст благодать Божия, предлагать вам каждодневно на пользу вашу и преподавать уму нашему учение божественнаго Писания.

2.
Так вот и теперь, помолившись человеколюбивому Господу, чтобы Он направил язык наш к обретению искомаго, предложим вам обычное поучение, предварительно же изъясним вашей любви самое чтение. И явися, сказано, Господь Авраму, и рече ему (Быт. XII, 7). Не правду ли я сказал в начале, что великое сокровище заключается в этих кратких словах? Вот сейчас (представляется) странным и новым самое начало этих слов: и явися Господь Бог Авраму. В первый раз мы находим, что Писание употребило это слово: явися. Такого выражения божественное Писание не употребило ни в истории Авеля, Ноя, или другого кого бы то ни было. Что же значит это слово: явися? Не само ли Писание в другом месте говорит: никто же узрит Бога, и жив будет (Исх. XXXIII, 25)? Что же скажем теперь, когда оно говорит, что Бог явился? Как Он явился праведнику? Ужели он видел самое существо Божие? Нет, да не будет! Но что? Бог явился так, как Он только один знает, и как тот (праведник) мог только видеть Его. Будучи благоизобретателен, премудр и человеколюбив, и снисходя к человеческой природе. Господь наш являет Себя тем, которые достойно приготовлены к этому. И это Он показывает чрез пророка, говоря: Аз видения умножих, и в руках пророческих, уподобихся (Ос. XXII, 10). Так напр. Исаия видел Его сидящим, а такое положение не прилично Богу, потому что Бог не сидит; да и как это возможно для существа безтелеснаго и неподлежащаго утомлению? Опять Даниил видел Его, как Ветхаго деньми (Дан. VII, 21); Захария видел Его иначе (гл. 1); Иезекииль опять иначе (гл. 1, 2). Вот почему Бог и сказал: Аз видения умножих, то есть, являлся так или иначе, судя по достоинству каждаго. Так и теперь, благой Господь, так как Сам вызвал праведника из дома его и повелел ему идти в чужую землю, а тот, пришедши, ходил там с места на место, как скиталец и странник (потому что там жили еще хананеи), и искал, где бы ему поселиться, - благой Господь, желая утешить его и подкрепить его усердие, чтобы он не изнемог и не усомнился в данном ему обетовании: иди, и сотворю тя в язык велий (ведь праведник видел, что с ним происходит противное обетованию, и он скитался, как какой-нибудь отверженный и безпомощный бедняк, не зная, где найти себе пристанище), - итак, чтобы ободрить его душу, явися, сказано, Господь Авраму, и рече ему: семени твоему дам землю сию. Велико и это обещание, и соответствует тому обетованию, каким (Бог) вызвал его из родной земли. Тогда сказал: возвеличу имя твое; и теперь говорит также: семени твоему дам землю сию. Так как, будучи уже в старости, праведник оставался еще бездетным по причине неплодства Сары, то (Бог) обещает дать землю сыну, имевшему еще от него родиться. И смотри на человеколюбие Божие, как Он, проводя добродетель праведника, хочет сделать его известным и видимым для всех, как какую-нибудь сокровенную жемчужину. Присоединив обетования к обетованиям, дав притом обетования великия, Бог однакож несколько медлит (исполнением их), чтобы чрез это особенно открылось благочестие праведника, так как этот блаженный, хотя и видел пока, что сбывается противное обетованиям, не безпокоился впрочем, и не возмущался, но пребыл непоколебим в духе, веруя, что однажды обещанное ему от Бога - твердо и непреложно. Но разсмотрим все порознь, чтобы таким образом узнать нам и благоизобретательную премудрость благого Бога, и попечительность, какую Он показал о праведнике, и любовь патриарха к Господу. И явися, сказано, Господь Бог Авраму. Как явился? Так, как сам Бог один знает, и как тот (праведник) мог видеть. Не перестану повторять это, хотя и не знаю самаго образа (явления), а только слышу, что говорит Писание: явися Господь Бог Авраму, и рече ему: семени твоему дам землю сию. Твердо помните о делаемых Богом обещаниях, чтобы, когда увидите праведника впавшим в различныя злоключения, могли вы познать его великое любомудрие, крепкое мужество, твердую и непоколебимую любовь к Богу, и из судьбы этого праведника научились никогда не считать за оставление Божие то, если кто-нибудь из добродетельных впадает в искушение или в какия другия житейския скорби, но, представляя себе разнообразие Божиих распоряжений, все предоставлять Его непостижимому промыслу. В самом деле, если Он попустил, чтобы и этот праведник, столь благочестивый и показавший такое послушание, подвергся тем испытаниям, о которых вы скоро узнаете, если Бог попустил это, не потому впрочем, чтобы небрег о рабе своем, но чтобы всем прочим открыть его добродетель (так Он, обыкновенно, поступает и с каждым праведником, и те из вас, которые любят читать божественное Писание, могут, лишь начнут это чтение, сейчас узнать, что Он точно так устроивает жизнь рабов Своих), то не крайне ли неразумно будет считать такое попущение оставлением, а не признавать за самое ясное свидетельство великаго попечения и неизреченнаго человеколюбия Божия? Итак Бог являя чрезвычайную силу Свою, чрез это устрояет две вещи: открывает всем как терпение и мужество рабов Своих, так и благоизобретательность Своего промысла, который и среди самых бедствий и почти уже в отчаянном положении дела направляет его туда, куда Ему благоугодно, нисколько не затрудняясь встретившимися препятствиями. И явися, сказано, Господь Бог Авраму и рече ему: семени твоему дам землю сию. Обещание великое и особенно вожделенное для праведника! Вы знаете, как желают детей достигшие старости, и особенно те, которые всю жизнь были бездетны. Итак Господь, желая наградить праведника за послушание Ему, - за то, что он, услышав: изыди из земли твоей, не замедлил, не стал откладывать, но повиновался велению и исполнил заповедь, - говорит: семени твоему дам землю сию.

3.
Смотри, как этим словом (Бог) ободрил душу праведника и дал ему достаточную награду за подвиги. Поэтому и праведник, чтобы показать свою признательность, тотчас же обращается к благодарению. И созда, сказано, тамо жертвенник Господу, явльшемуся ему. Вот тебе свидетельство души боголюбивой! Самое даже место, где удостоился он беседы с Богом, (праведник) посвятил (Богу), и тем обнаружил, сколько мог, свою благодарность. Выражение - созда жертвенник - значит, что он возблагодарил (Бога) за Его обетования. Подобно тому как люди, движимые любовию, часто строят и домы там, где встречаются с искренними друзьями своими, а многие воздвигли даже города и дали им названия от встречи с друзьями, - так точно и этот праведник, где удостоился увидеть Бога, там создал жертвенник Господу, явльшемуся ему. И отступи, сказано, оттуду (ст. 8.). Что значит: и отступи оттуду? Значит - когда место было уже освящено и посвящено Богу, (Авраам) отошел оттуда и перешел в другое место: в гору, сказано, на восток от Вефиля постави тамо кущу свою, то есть, наскоро устроил себе жилище. Вот, как он был чужд всего излишняго, как был на все готов, что мог, с женою и рабами, так скоро переселяться! Пусть слушают это мужья, пусть слушают и жены. Часто мы, имея надобность отправиться в село, придумываем тысячу распоряжений, безпокоимся о множестве разных вещей, чтобы, набрав много не только ненужнаго, но и излишняго и безполезнаго, заготовленнаго нами для одного блеска, все это нести и возить с собою. Но праведник этот не так, а как же? Сподобившись беседы с Богом, он освятил место, создал жертвенник, и потом со всею скоростию переселился в иное место. И постави тамо кущу свою в Вефили при мори, и Агге к востоком: и созда тамо жертвенник Господу, и призва во имя Господа (ст. 8). Смотри, как он во всем выказывает свое благочестивое расположение. Там, ради даннаго ему Богом обетования, он создал жертвенник, и освятив место, отошел; а здесь, так как водрузил кущу, то опять, сказано, созда жертвенник Господу и призва во имя Господа. Видишь любомудрую душу? Видишь, как то, о чем (впоследствии) писал и увещевал чудный учитель вселенной, блаженный Павел, говоря: на всяком месте, воздеюще преподобныя руки (1 Тим. II, 8), - как это наперед уже исполнил патриарх самым делом, на всяком месте созидая жертвенник и вознося благодарения Господу? Знал он, хорошо знал, что Бог ничего столько не требует от человека за Свои безчисленныя и неизреченныя благодеяния, как души благодарной и признательной за полученныя благодеяния. Но посмотрим еще, как праведник переселяется и отсюда. И воздвижеся, сказано, Аврам, и шед ополчися в пустыни (ст. 9). Смотри опять на боголюбивую душу его и на великое любомудрие. Опять, говорится, он отошел отсюда, и ополчися в пустыни. Почему же он ушел оттуда? Может быть, видел он, что некоторые из жителей недовольны его присутствием. Поэтому, чтобы показать свою необычайную кротость и то, как дорого он ценит спокойствие, и ни с кем не имеет ничего общаго, он удалился в пустыню: и шед, сказано, ополчися в пустыни. Странное выражение употребило здесь божественное Писание. Как обыкновенно говорят о воюющих, так и оно теперь сказало о праведнике, что он ополчился. Это для того, чтобы показать готовность праведника на все. Как воины с легкостью переносят стан свой сегодня сюда, а завтра туда, так и этот праведник, хотя вел с собою жену и племянника и такое множество рабов, переселялся однакож весьма легко. Видишь как он легко переменял место и образ жизни в старости и имея при себе жену и столько рабов? А мне особенно удивительным представляется мужество жены его. Как подумаю я о немощи женскаго пола, и тут же помыслю, как легко (Сара) переселялась вместе с праведником, и ни сама не тяготилась, ни праведнику не делала препятствия, то изумляюсь и заключаю, что и она, подобно самому праведнику, имела душу возвышенную и мужественную. Это лучше всего мы узнаем, когда будем разсматривать последующия слова нынешняго чтения. Видишь, как праведник, услышав слова: семени твоему дам землю сию, не успокоился (на одном месте), но отсюда перешел туда, а оттуда, опять в другое место? Но вот, он и из пустыни опять изгоняется, не людьми, а крайностию и голодом. И бысть глад на земли (ст. 10). Пусть услышат это те, которые необдуманно и неосмотрительно говорят и изъясняют, что, так как такой-то пришел, то и сделался голод, и лишь только такой-то явился, тотчас это и случилось. Вот, и при праведнике (случился) голод, и голод великий, однакож праведник, не смущается, не поддается немощи человеческой, и не приписывает голода своему присутствию. Но как увидел он, что природа изнемогает [2] и голод усилился, то сниде, сказано, во Египет Аврам вселитися тамо, яко одоле глад на земли.

4.
Смотри, как расширялось поприще праведника. Господь устроял так, чтобы он сделался наставником не только для живших в Палестине, но и для египтян, и чтобы всем явил свет своей добродетели. Как некое светило, сокровенное и таившееся в земле халдейской, (Бог) воздвиг его оттуда, чтобы сидящих во тьме заблуждения наставить на путь истины. Но, может быть, кто скажет: почему (Бог) не сделал праведника руководителем к благочестию для жителей земли халдейской? Можно думать, что и о их спасении (Бог) явил Свое попечение чрез других: однакож послушай, что говорит Христос: несть пророк безчестен токмо во отечествии своем (Матф. XIII, 57). Итак Бог, чтобы исполнить свое обетование, какое дал Он праведнику, сказав: и возвеличу имя твое, - попускает быть голоду и от этой крайности идти ему в Египет, чтобы и тамошние жители узнали, как велика добродетель этого мужа. Голод как бы какой палач, оковал его узами, насильно увлек из пустыни в Египет. Но посмотрим наконец, что произошло отсюда и в какое несчастие впал праведник, чтобы познать вам и его мужество, и любомудрие жены его. Когда они прошли много пути и были уже близко Египта, то праведник почувствовал робость, и страшась и трепеща за самую, так сказать, жизнь, начинает говорит с женою. Бысть, сказано, егда приближися Авраам внити во Египет, рече [3] Саре жене своей: вем аз, яко жена добролична. Будет убо, егда увидят тя Египтяне, рекут, яко жена его [4] сия: и убиют мя, тебе же снабдят. Рцы убо, яко сестра ему есмь, да добро мне, будет тебе ради, и будет жива душа моя тебе ради (ст. 11, 12, 13), Видишь из этих слов, в какое безпокойство и робость пришел праведник? И однакож он не упал духом, не поколебался в своей решимости, не думал сам с собою и не говорил: что это? Ужели мы оставлены? Ужели обмануты? Ужели Господь оставил нас без Своего попечения? Сказавший: возвеличу тебя и семени твоему дам землю сию ужели попускает нам подвергнуться крайней опасности и впасть в явную беду? Ничего такого праведник не позволял себе и подумать, но заботился теперь только об одном, какое бы изобрести средство и к спасению от голода, и к избежанию от рук египтян. Вем, говорит он, яка жена добролична еси. Смотри, какова была красота жены его; достигнув уже старости и прожив столько лет, она еще была цветущею, и сохранила красоту лица своего, не смотря на то, что перенесла столько трудов и страданий во время путешествий, переселяясь с места на место, переходя из Халдеи в Харран, оттуда в Ханаан, потом в Ханаане отсюда туда и оттуда сюда, а теперь вот еще и в Египет. Кого и из крепких мужей не изнурили бы столь частые переходы? Но эта чудная, и после стольких бедствий, еще блистает красотою лица, и этим внушает праведнику великое и сильное опасением Потому и говорил он: вем аз, яко жена добролична еси. Будет убо, егда увидят тя Египтяне, рекут, яко жена его сия: и убиют мя, тебе же снабдят. Смотри, как он твердо полагался на нрав своей жены и не побоялся, что она обольстится похвалами, но дает еще вот какой совет: чтобы меня не убили, а тебя снабдили, рцы убо, яко сестра ему есмь, да добро мне будет, и будет жива душа моя тебе ради. Так как это требование его было не маловажное, то он захотел последующими словами привлечь ее (на свою сторону) так, чтобы и склонить ее к сожалению, и убедить к усердному содействию в его предприятии. Будет убо, говорит, егда увидят тя Египтяне, рекут, яко жена его сия: и убиют мя, тебе же снабдят. Не сказал: тебя обезчестят; он пока еще не хочет устрашить ее такими словами, а притом боится и за обетование Божие. Потому говорит: тебе же снабдят; рцы убо, яко сестра ему есмь. Подумай, в каком состоянии должна была находиться душа праведника, когда он советовал это жене своей? Вы знаете, конечно, что для мужей нет ничего тяжелее, если жена подвергнется даже только подозрению, а праведник старается между тем сделать все, чтобы любодеяние совершилось на самом деле. Вот возлюбленный, не осуди необдуманно праведника, а из этого-то особенно познай и великое благоразумие и мужество его. Мужество в том, что он так доблестно укротил и преодолел волнение помыслов, что мог даже предложить такой совет жене своей. Нет ведь ничего тяжелее подобнаго состояния; об этом послушай что говорит Соломон: исполнена бо ревности ярость мужа ея: не пощадит в день суда, не изменит многими дарми вражды (Прит. VI, 34-35); и еще: жестока, яко ад, ревность (Песн. песн. VIII, 6).

5.
Мы видим, как многие (в подобном положении) доходили до такого неистовства, что не только не щадили жен своих, но часто умерщвляли, вместе с обольстителем, и самих себя. Таково неистовство этой страсти, и так неукротима ревность, что доводит даже до небрежения о собственной жизни того, кто однажды увлекся этою страстию. Итак, из этого можно узнать мужество праведника; великое же благоразумие его видно в том, что, находясь в таком затрудительном положении и как бы опутан будучи сетями, он умел найти средство, по крайней мере, к тому, чтобы зло было меньше. В самом деле, если бы он сказал, что она была ему жена, если бы, вместо того, не назвал ее сестрою, то и ее отняли бы у праведника из-за красоты, которая увлекла бы невоздержных египтян, и праведника убили бы, чтобы не было обличителя их беззакония. Итак, поелику надлежало ожидать, что эти два несчастия непременно случатся - по невоздержности египтян и жестокости их правителя, то, чтобы можно было им [5] найти хотя малое облегчение в таком затруднительном положении, он говорит: рцы, яко сестра ему есмь: это, может быть, избавит меня от опасности. Что до тебя касается, то, назовешь ли себя сестрою или женою, нельзя сомневаться в том, что тебя тотчас отнимут у меня из-за телесной красоты; а что до меня, то можно полагать, что я избегну опасности, если ты назовешь себя моею сестрою. Видишь благоразумие праведника, как он, застигнутый опасностию, успел найти средство, которым и решился победить коварство египтян? Опять, посуди здесь и о терпении праведника, и о благонравии жены его. О терпении праведника: он не возроптал и не сказал: зачем я вожу ее с собою, когда она причиняет мне столько безпокойства? Что за польза мне жить с нею, когда из-за нея я должен подвергаться крайней опасности? Что за прибыль, когда она не только не доставляет мне никакого утешения, но причиняет даже смерть своею красотою? Ничего такого он и не сказал, и не подумал, но, отринув всякую подобную мысль и нимало не усомнившись в обетовании Божием, об одном только и заботился, как бы ему избегнуть угрожавшей опасности. Помысли здесь, возлюбленный, и о неизреченном долготерпении Божием, как Он доселе не приходит на помощь праведнику и не утешает его, до выжидает, пока бедствия увеличатся и умножатся до самой крайней степени, и тогда-то Он явит Свое попечение (о праведнике). Рцы убо, говорит, яко сестра ему есмь, да добро мне будет тебе ради, и будет жива душа моя тебе ради. Это говорит праведник не потому, что будто бы душа его могла умереть (не убойтеся, сказано, от убивающих тело, души же не могущих убити (Матф. X, 28); нет, он сказал это жене просто по обычаю. Да добро, говорит, мне будет тебе ради, и жива будет душа моя тебе ради, как бы так он говорил к ней: скажи, что я сестра ему, для того, чтобы мне, убежав от голода в Ханаане, не умереть от рук египтян. Будь же для меня виновницею спасения - да добро мне будет тебе ради. Жалостныя слова! В великом был он страхе и от невоздержности египтян, и от того, что еще не было разрушено владычество смерти. Вот, почему праведник соглашается на прелюбодеяние жены и как бы содействует прелюбодею обезчестить, чтобы избежать смерти. Да, лице смерти было еще страшно: еще не были сокрушены медныя врата, еще не было притуплено ея жало. Видишь союз любви между мужем и женою? Видишь, что осмелился муж предложить жене, и какой совет принимает жена? Она не противоречит, и не ропщет, но делает все по мысли мужа. Да слышат это мужья и жены, и да подражают единомыслию, крепкой любви и великому благочестию этих супругов. Да поревнуем целомудрию Сары, которая, и в старости цветя такою красотою, продолжала состязаться в добродетелях с праведником, за что и сподобилась такого попечения Божия и небесной награды. Итак, никто не обвиняй красоту лица и не говори этих неосновательных слов: такую-то погубила красота, и для такой-то красота была причиною гибели. Не красота виновна в этом, - нет, потому что и она дело Божие, - но развращенная воля: вот причина всех зол! Видишь, как эта чудная жена сияла и красотою души и красотою лица, и однакож шла по следам праведника. Ей-то пусть подражают жены. Здесь вот и красота лица, и неплодство, и такия лета, и великое богатство, и столько переселений и путешествий, и частая и непрерывныя искушения, - однакож ничто не поколебало ея сердца, она осталась неизменно твердою. Поэтому и получила достойную награду за свое терпение, и в глубокой старости родила (сына) из безплодной, омертвевшей утробы. Да добро, говорит, мне, будет тебе ради, и жива будет душа моя тебе ради, то есть, ничего другого не осталось мне для спасения, как то, чтобы ты согласилась сказать: яко сестра ему есмь. Может быть, я избегну ожидаемой опасности, и ради тебя останусь жив, тебе обязан буду сохранением моей жизни. Этих слов довольно было, чтобы привлечь и склонить жену к состраданию.

6.
Вот истинное супружество, когда (муж и жена) разделяют друг с другом не только счастие, но и опасности; это знак искренней любви, это доказательство самой верной дружбы. Не так прославляет царя лежащая на главе его диадема, как эту блаженную (Сару) прославило и возвеличило то послушание, с каким приняла она совет мужа. Кто не изумится, размышляя о такой покорности ея? Кто в состоянии достойно восхвалить ее, когда она, будучи столь целомудренна и в таком уже возрасте, готова была с своей стороны допустить прелюбодеяние, претерпеть сожительство с варварами, чтобы спасти праведника? Но подожди немного, и увидишь премудрость Божия промысла. Он для того и терпел так долго, чтобы и праведника более прославить, и событиями, совершившимися в Египте, показать не только египтянам, но и жителям Палестины, каким благоволением пользуется патриарх у Господа всех. Бысть же, сказано, егда вниде Аврам во Египет, видевше Египтяне жену [6], яко добра бяше зело. И видеша ю князи Фараоны, и похвалиша пред Фараоном и введоша ю в дом Фараонов. И Авраму добре бяше ея ради: и быша ему и овцы, и тельцы, и ослы, и рабы, и рабыни, и мехи, и велблюды (ст. 14, 15,16). Смотри, как на самом деле сбылось то, чего прежде боялся праведник. Как только он взошел в Египет, видевше Египтяне жену, яко добра бяше зело, - не просто добра, но чрезвычайно привлекательна для всех, кто только видел ее, видевше ю князи Фараони, похвалиша ю пред Фараоном. Не пройди этих слов, возлюбленный, без внимания, но подивись тому, как это египтяне не напали на жену, как на странницу, пришедшую из чужой земли, не поступили оскорбительно и с мужем, но пошли к царю и объявили. Это было так для того, чтобы самое дело стало известнее и разгласилось повсюду, когда мщение (Божие) совершится не над простым лицем, но над самим царем. И введоша ю к Фараону. Тотчас разлучили праведника с женою, и она вводится к Фараону. Смотри, как долготерпелив Бог, - как Он не тотчас, не в самом начале являет свой промысл, но попускает совершиться всему, и жене впасть в самыя почти челюсти зверя, а потом уже открывает всем и Свою силу. И введоша ю в дом Фараонов. В каком состоянии была в то время душа жены! Как возмущался ум ея! Какия поднимались волны! Как она не потерпела кораблекрушения, но пребыла неподвижна, как некая скала, полагаясь на помощь свыше! Но что я говорю о жене? Каково было на душе у праведника, когда жену его повели в дом Фараона! И Авраму добра бяше ради ея, то есть, как брату, и быша ему овцы, и тельцы, и ослы, и рабы, и рабыни, и велблюды, и мехи. Но эти самыя вещи, который даны были ему для удобной и приятной жизни, какой разжигали в нем пламень! Мысль о причине этих даров как не опалила его души и не сожгла его ума? Видишь, как несчастия дошли почти до крайности? Видишь, как уже не оставалось, по человеческим разсчетам, никакой надежды на лучшее? Видишь, как по человеческому суждению, дела были в отчаянном положении? Видишь, как жена впала в самыя челюсти зверя? Посмотри же теперь на неизреченное человеколюбие Божие, и подивись безмерному величию силы Его. И мучи, сказано, Господь казньми великими лютыми Фараона, и дом его, Сары ради жены Аврамли (ст. 17). Что значит: мучи? Значит - наказал за дерзость и злое покушение. Казньми великими; не просто мучи царя, но казньми великими. Так как преступление было не маловажное, напротив, даже весьма великое, то и наказание велико. И дом его, сказано; (наказал) не его только, но и дом его. А почему, когда согрешил один царь, наказание разделяли с ним все домашние его? Это делается не без цели, но чтобы этим сильнее поразить царя: нужен был очень тяжкий удар, чтобы пораженный им отстал от беззакония. Но справедливо ли, скажешь, за него наказывать и тех? Не за него одного они терпели наказание, но, вероятно, за то, что и сами содействовали и помогали преступному замыслу. Ты слышал, как выше Писание сказало, что видевше ю князи Фараони, похвалиша, и введоша ю в дом Фараонов. Видишь, что сделали они с женою праведника из угождения царю? Поэтому не он один (наказывается), но и все близкие к нему участвуют с ним в наказании, дабы познали, что причинили обиду не простому страннику, не обыкновенному человеку, но мужу, возлюбленному Богом и пользующемуся таким покровительством Его. Так вот, почему (Бог) столь тяжким наказанием поразил душу царя, отвлек его от гнуснаго порока, удержал его неразумное стремление, остановил невоздержную волю, связал неукротимую похоть, обуздал неистовую страсть!

7.
После этого, смотри, с какою уже кротостию царь разговаривает с странником, властитель - с тем безприютным пришельцем, у котораго он дерзнул отнять даже жену. И хорошо сказано, что мучи Фараона и дом его Сары ради жены Аврамли. Наказание вразумляет (Фараона), что это была жена праведника, и действительно, она, хотя и была введена в дом Фараона, но пребыла женою праведника. призвав же, сказано, Фараон Аврама, рече ему: что сие сотворил еси мне (ст. 18)? Смотри, какия слова произносит царь: что сие сотворил еси мне, - говорит он. Я тебе сделал, я - странник, никому неизвестный, приведенный сюда голодом, тебе - царю, властителю, правителю Египта? Что я сделал тебе? Ты отнял у меня жену, как у странника, презрел меня, пренебрег, поставил ни во что; ты совершенно предался влечению страсти, и хотел исполнить свое желание. Что же я сделал тебе? Великое, говорит (царь), и ужасное зло сделал ты мне. Смотри, какая перемена: царь говорит простому человеку: что сотворил еси мне? Ты, говорит, вооружил против меня Бога, подвергнул меня гневу Его, сделал достойным наказания, заставил меня, со всем моим домом, пострадать за нанесенное тебе оскорбление. Что сие сотворил еси мне, яко не поведал ми еси, яко жена твоя есть? Вскую рекл еси, яко сестра ми есть, и поях ю себе в жену (ст. 19)? Я, говорит, хотел взять ее, как сестру твою. Но откуда ты узнал, что она жена праведника? Отмститель этого беззакония, - Он возвестил мне это. Что убо сотворил еси мне, и не возвестил еси мне, яко жена твоя есть, и поях ю себе в жену, готовясь совершить грех. Считая ее сестрою твоею, я решился сделать это. Смотри, как тяжкое наказание потрясло душу его: он даже извиняется пред праведником и оказывает ему всякое почтение. Конечно, если бы сила Божия не смягчила душу его и не внушила ему страха, то надлежало бы ожидать, что он предастся еще сильнейшему гневу, накажет праведника, как обманщика, жестоко отмстит ему за себя, и подвергнет его крайним бедствиям. Но ничего такого он не сделал: страх наказания утишил ярость его, и он об одном только старался, как бы сделать угодное праведнику. Он узнал, наконец, что не может быть, чтобы пользующийся таким небесным благоволением был простой человек: и ныне, жена твоя пред тобою, поем [7], отъиди. Теперь, говорит, так как я узнал, что она тебе не сестра, а жена, то вот возьми ее: я нисколько не повредил вашей супружеской чести и не лишил тебя жены твоей, но се жена твоя пред тобою, поем ю, отъиди. Какой ум будет в состоянии достойно надивиться этому событию? Или какой язык может изречь это чудо? Жена, блистающая красотою, отданная в жертву египтянину, царю, властителю, человеку страстному и необузданному, выходит неприкосновенною, сохраняет свою чистоту. Таковы-то всегда, как я и прежде говорил, Божии распоряжения, - оне чудны и необычайны! Когда люди начинают уже отчаиваться в своих делах, - тогда-то Бог и являет непреоборимую во всем силу Свою. В самом деле, чудно и необычайно было видеть мужа желаний, как он окружен зверями, и ничего не терпит от них, но как будто бы был среди овец, и исходит невредим изо рва (Дан. XIV, 31-42); видеть и трех отроков, как они в печи ходят как по лугу и в саду, и нисколько не терпят вреда от огня, но исходят из него целы и неприкосновенны (там же гл. III). Точно так же удивления достойно нынешнее событие, то есть, что жена праведника не потерпела никакого безчестия и спаслась от египетскаго царя, необузданнаго властителя. Все это сделал Бог, который и в непроходимых местах открывает путь, и среди самаго отчаяннаго положения всегда может подать благую надежду. И ныне се жена твоя пред тобою, отъиди. То есть, не подумай, что ты нами обижен; хотя по неведению и сделано нами это покушение, но вот теперь мы узнали, какой у тебя защитник; постигший нас гнев (Божий) научил нас, каким пользуешься ты благоволением у Бога всяческих: поем убо жену твою, отъиди. Страшен, наконец, стал им праведник, почему они и стараются скорее проводить его со всеми знаками уважения, желая своим уважением к праведнику умилостивить его Господа.

8.
Видишь, возлюбленный, какое благо терпение? Вспомни же здесь те слова, которые произнес патриарх, приближаясь к Египту: вем, яко жена добролична еси. Будет убо, егда увидят тя Египтяне меня убиют, тебе же снабдят. Итак, вспомнив эти слова, посмотри, что теперь делается, и подивись терпению праведника и силе человеколюбиваго Бога, с какою славою Он изводит (из Египта) праведника, пришедшаго туда с таким страхом и боязнию. И заповеда, сказано, Фараон мужем о Аврам, проводити его, и жену его, и вся, елика быша его, и Лота с ним (ст. 20). Праведник удаляется со всякою честию, и с великим богатством, и делается, по случившимся с ним событиям, учителем не только для египтян, но и для всех живущих при пути и в Палестине. В самом деле, кто видел, как он прежде, побуждаемый голодом, шел в Египет со страхом и трепетом; а теперь возвращался оттуда с такою славою, обилием и богатством, - познавал из этого силу Божия о нем промышления. Кто видел когда, кто слышал (что-либо подобное)? Пошел он (в Египет), чтобы избавиться от голода, а возвращается оттуда с богатством и несказанною славою! Не удивляйся, возлюбленный, и не изумляйся этому, а лучше и подивись, и изумись, и прославь могущество общаго всем нам Господа. Смотри еще, как и потомки этого патриарха точно так же сошли в Египет побуждаемые голодом, а возвратились оттуда, после долгаго рабства и бедствования, с великим богатством. Таков премудрый Владыка наш: сперва Он попустил бедствиям увеличиться до крайности, потом уже разгоняет бурю, производит тишину и великую перемену во всем, желая чрез это показать нам величие силы Своей. Изыде же Авраам от Египта сам, и жена его, и вся, елика его, и Лот с ним в пустыню (Быт. XIII, 1). Кстати будет применить к этому праведнику те слова, которыя блаженный Давид произнес о возвратившихся из вавилонскаго плена: сеющии слезами радостию пожнут. Ходящии хождаху и плакахуся, метающе семена своя: грядуще же приидут радостию, вземлюще рукояти своя (Псал. CXXV, 5. 6.). Видишь, как вхождение (ka/qodon) было исполнено безпокойства и боязни, и сопровождалось даже страхом смерти? Смотрите же теперь, как возвращение исполнено великой чести и славы, как праведник сделался наконец почтенным для всех - и для египтян, и для жителей Палестины. Да и кто не почтил бы человека, так хранимаго Богом и пользовавшагося таким Его попечением? Ни от кого, вероятно, не скрылось то, что случилось с царем и домом его. Так, все это было допущено, и искушения праведника дошли до такой степени - для того, чтобы и его терпение открылось яснее, и дела его разнеслись по всей вселенной, и никто не остался в неведении о добродетели праведника.

9.
Видите, возлюбленные, сколько пользы от искушений! Видите, как велика награда за терпение! Видите мужа и жену, старца и старицу, какое показали они любомудрие, какое мужество, какую привязанность друг к другу, какой союз любви! Им-то будем все подражать, и никогда не станем роптать и думать, будто Бог оставляет нас и небрежет о нас, когда посылает на нас искушения, напротив, будем считать это за величайший знак Божия о нас попечения. В самом деле, если на нас лежит бремя грехов, то, показав (во время искушений) великое терпение и признательность, мы можем это бремя сделать легким; а если грехи наши не многочисленны, то и в таком случае, когда перенесем с благодарением, заслужим большее благоволение свыше. Щедролюбивый и пекущийся о нашем спасении Владыка наш, посылая искушения, предлагает нам в них как бы некое училище и поприще борьбы для того, чтобы и мы сделали все, что только можем, и за это удостоились милостиваго Его промышления. Зная это, не будем ослабевать в искушениях и роптать в скорбях, напротив, станем еще радоваться, подобно блаженному Павлу, который говорит: ныне, радуйся во страданиях моих (Кол. I, 24). Видишь благопризнательную душу? Если он радовался в скорбях, то когда же мог быть в печали? Если то, что других печалит, в нем порождало радость, то подумай, каково было состояние души его? И чтобы тебе увериться, что мы не можем получить обещанных нам благ и сподобиться царства небеснаго, если не пройдем настоящую жизнь путем скорбей, послушай, что апостолы говорят новообратившимся к вере. И научивше многи, сказано, возвратишася в Листру и Иконию и Антиохию: утверждающе души учеников, и моляще пребыти в вере, и яко многими скорбми подобает нам внити в царствие Божие (Деян. XIV, 21, 22). Чем же мы извинимся в том, что не хотим великодушно, мужественно и с благодарностию переносить все постигающия нас бедствия, когда знаем, что нам невозможно и получить спасение иначе, как прошедши этим путем? Да и что в этом страннаго и новаго, когда все праведники прошли настоящую жизнь путем скорби? Послушай Христа, Который говорит: в мире скорбни будете, но дерзайте (Иоан. XVI, 33). Чтобы слышавшие это не упали духом, Он тотчас ободрил их и обещал им свою помощь: но дерзайте, говорит, Аз победих мир. Есть, говорит, у тебя тот, кто облегчит печаль твою, кто не попустит тебе погибнуть под бременем искушений, кто при искушении подаст и облегчение и не наведет бедствий сверх силы нашей (1 Кор. X, 12). Что же ты печалишься? Что скорбишь? Что ропщешь? Что малодушествуешь? Ужели Он оставит нас, если мы сделаем все, что только можем, - если покажем терпение, твердость и благодарность? Ужели обстоятельства, хотя бы они были в самом отчаянном положении, сильнее премудрости нашего Господа? Будем только мы исполнять, что нам должно, будем иметь искреннюю веру и надежду на премудрость Попечителя душ наших. А Он, лучше нашего знающий, что нам полезно, наверное устроит все так, как и Ему прилично, и нам полезно, чтобы нам и получить награду за терпение, и удостоиться Его человеколюбия, благодатию и щедротами Господа Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДA XXXIII
Аврам же бяше богат зело скоты, и сребром, и златом. И иде, отнюдуже прииде, в пустыню до Вефиля, до места, идеже бе куща его [1] первее, между Вефилем и между Агге, на место жертвенника, идеже сотвори его первее (Быт. XIII, 2-4).
1.
Видя сегодняшнее ваше усердное собрание здесь и расположение к слушанию, хочу отдать вам долг, которым обязан я вашей любви. Знаю, что вы, может быть, и забыли уже (об этом долге), потому что много дней прошло между (прежними и нынешнею беседою) и наше собеседование отвлекалось к другим предметам [2]. Наступление святого праздника пресекло у нас порядок (поучений). Не прилично же было, чтобы в то время, когда мы праздновали кресту Господню, преподавалось у нас учение о других предметах; надлежало на каждый день предлагать вам сообразную (с ним) трапезу. Поэтому, когда наступил день предания (Христова Иудою), мы, прервав порядок поучений и соображаясь со временем, обратили слово на предателя и затем предложили вам (поучение) о кресте. Потом, как настал день воскресения, нужно было научить вашу любовь о воскресении Владычнем, а в следующие дни представить вам доказательства воскресения (Христова) в совершившихся после него чудесах, что мы и сделали, когда, взявшись за Деяния апостольския, изготовляли вам оттуда постоянное пиршество, а вновь удостоившимся благодати (крещения) предлагали каждый день обильныя увещания. Теперь же надобно напомнить вам о долге и тотчас сделать удовлетворение. Если вы, по причине развлечения множеством забот, и не знаете, в чем состоит этот долг, потому что имеете заботу и о жене, печетесь и о детях, промышляете и о насущном хлебе, и развлекаетесь множеством других житейских попечений, за то мы, ничем таким не смущаемые, и напоминаем вам о долге, и готовы отдать (его). И не удивляйтесь, что мы выказываем такую готовность (выплатить долг). Свойство этого долга противоположно чувственному богатству. Там должник не так-то скоро покажет такую готовность, зная, что уплата долга у него уменьшит имение, а у получающаго увеличит достояние. Но в этом духовном долге нет ничего такого; напротив, здесь и должник, уплатив (долг), становится гораздо богаче, и у получающих увеличивается богатство. Поэтому у тех бывает много неудовольствий (при уплате долга); а здесь для обоих большая прибыль - и для уплачивающаго, и для получающих. Это самое внушает блаженный Павел и в отношении к любви, когда говорит: ни единому ничимже должни бывайте, точию еже любити друг друга (Рим. XIII, 8), показывая, что этот долг, будучи и всегда уплачиваем, никогда не прекращается. Впрочем, не должно быть небрежными и вам, когда располагаетесь получить (долг), потому что ваше усердие и нас, уплачивающих долг, сделает более богатыми, и вам доставит больше пользы. Итак, если таково свойство этого долга, что, чем больше мы будем уплачивать (его), тем больше будем умножать собственное достояние, то вот мы покажем, наконец, вам, в чем состоит наш долг, чтобы и вы с большим усердием приняли слова наши и, оценив нашу готовность, вознаградили нас тщательным вниманием к тому, что мы будем говорить. В чем же состоит долг? Вы знаете и помните, что мы изложили следующия обстоятельства в жизни патриарха (Авраама): его путешествие в Египет по причине голода, похищение Сары фараоном и негодование, которое Бог, промышляя о праведнике, показал и над самим фараоном, и над всем домом его, и тем предуготовил патриарху весьма славное возвращение из Египта: заповеда бо, сказано, Фараон мужем о Авраме, проводити его и жену его, и вся, елика быша его, и Лота с ним. Изыде же Аврам от Египта сам, и жена его, и вся, елика его, и Лот с ним в пустыню (Быт. XII, 20). Остановив на этом слово, мы обратили его, во все последующие дни, к учению о предметах, соответственных тому времени. Поэтому сегодня надобно возстановить порядок и, как бы в одно тело, соединить то, что будет говорено, с тем, что уже сказано: таким образом и поучение наше будет вам удобовразумительно. Но чтобы слова наши были тем яснее для вас, следует предложить любви вашей и самое начало нынешняго чтения. Аврам же, сказано, бяше богат зело скоты, сребром и златом. И иде, отнюдуже прииде, в пустыню до Вефиля, до места, идеже бе куща его первее, между Вефилем и между Агге, на место жертвенника, идеже сотвори его первее: и призва тамо Аврам имя Господа Бога. Не пройдем этого чтения без внимания, но постараемся ясно усмотреть точность божественнаго Писания, как оно ничего не разсказывает нам ненужнаго. Аврам же, сказано, бяше богат зело. Заметь, во первых, что оно не просто указало, не напрасно и не без причины именно теперь называет его (патриарха) богатым. В самом деле, нигде в другом месте оно не упомянуло, что он был богат, но только теперь в первый раз. Отчего это и для чего? Для того, чтобы познал ты благоизобретательность премудрости Божией и необычайную и безпредельную силу промышления, какое Он явил в отношении к праведнику. Тот, кто, по причине сильнаго голода, не в состоянии был более жить в Ханани, должен был отправиться в Египет, вдруг стал богат, и не просто богат, но зело, и не скоты только, но и сребром, и златом.

2.
Видишь ли, каково промышление Божие? Пошел (Авраам) искать облегчения от голода, - и возвратился, не только спасшись от голода, но и стяжав великое богатство и несказанную славу, всем показав о себе, кто таков был он. Теперь уже и хананейские жители лучше узнали добродетель праведника, когда увидели, какая внезапная произошла перемена и каким богатством обладает этот странник, который пошел в Египет как беглец и скиталец. Замечай притом, что он и от великаго счастия и от избытка богатства не сделался надменнее и безпечнее, но опять спешит в то самое место, где был прежде, до отшествия в Египет. Иде, сказано, в пустыню до места, идеже бе куща его первее, на место жертвенника, идеже сотвори его первее: и призва имя Господа Бога. Посуди, как он любил тишину и спокойствие, и постоянно прилежал к служению Богу. Он дошел, сказано, до того места, где прежде он создал жертвенник и призывал имя Божие, и (таким образом) задолго прежде и заранее исполнил уже то, что сказано было Давидом: изволих приметатися в дому Бога моего паче, неже жити ми в селениих грешничих (Пс. LXXXIII, 11). Пустыня, ради призвания в ней имени Божия, была для него дороже городов. Он знал, знал, что и величие городов составляет не красота зданий и не многочисленность жителей, но добродетель обитателей. Вот почему и пустыня, украшаемая добродетелию праведника, стала лучше городов и знаменитее обитаемой земли. И Лоту, сказано, ходящу со Аврамом, бяху овцы, и волы, и скоты, и не вмещаше их земля жити вкупе, яко имения их бяху многа, и не можаху жити вкупе (ст. 5). Не только у самого патриарха умножилось имение, но и Лоту бяху овцы, и волы и скоты. Может быть, иное сам (патриарх), будучи щедр, подарил племяннику, а иное дали ему и другие из уважения к патриарху. И не вмещаше их, сказано, земля, яко имения их бяху многа (ст. 6). Смотри, как избыток богатства тотчас становится причиною разделения, производит разрыв, нарушает согласие, расторгает узы родства: и бысть распря между пастухи скота Авраамля и между пастухи Лотовыми. Хананеи же и Ферезеи тогда живяху на земли (ст. 7). Смотри, как слуги полагают начало раздору; отсюда-то и всегда возникает зло - от худого нрава служителей: бысть же, сказано, распря между пастухи. Они-то подают повод к разделению, нарушают согласие, выказывают сильное недоброжелательство (друг к другу). Хананеи же и Ферезеи тогда живяху на земли. Для чего заметило это нам божественное Писание? Так как оно сказало, что не вмещаше их земля жити вкупе, то и хочет показать нам причину (этого), - потому т. е. не вмещаше их (земля), что была еще занята этими народами. Но посмотрим на боголюбивое расположение души патриарха, как он своею кротостию погашает готовый уже вспыхнуть пламень. Рече, сказано, Аврам Лоту: да не будет распря между мною и тобою, и между пастухи моими [3] и пастухи твоими, яко [4] братия мы есмы (ст. 8). Обрати внимание на глубину смирения и высоту любомудрия: старец, человек преклонных лет, называет юношу, племянника своего, братом, ставит его наравне с собой и не усвояет себе никакого преимущества пред ним, но говорит: да не будет распря между мною и тобою, и между пастухи моими и пастухи твоими; неприлично, говорит, быть этому, потому что братия мы есмы. Видишь, как он исполняет апостольскую заповедь, которая говорит: уже убо отнюд вам срам есть, яко тяжбы имате между собою. Почто не паче обидими есте? Почто не паче лишени бываете? Но вы сами обидите и лишаете, да еще братию (1 Кор. VI, 7, 8). Все это исполняя на деле, патриарх говорит: да не будет распря между пастухи моими и пастухи твоими, яко человецы братия мы есмы. Что может быть миролюбивее этой души? Так не напрасно и не без причины сказал я выше, что (Авраам) по любви к миру и безмятежию ставил пустыню выше обитаемой земли. Смотри, как и теперь он, узнавши точно, что пастухи ссорятся (между собою), тотчас же в самом начале пытается погасить готовый вспыхнуть пламень и прекращает раздор. Действительно ему, призванному быть учителем любомудрия для всех, живущих в Палестине, надлежало ни в чем не подавать (им) соблазна или дурного примера, напротив, кротостию своего нрава, сильнее трубы, вразумить всех их и сделать подражателями своей добродетели. Да не будет, говорит, распря между мною и тобою, и между пастухи моими и пастухи твоими, яко человецы братия мы есмы. Много скромности в этих словах: между мною и тобою!

3.
Смотри, - он говорит с ним, как с равным себе, тогда как вся ссора возникла, мне кажется, не из-за чего иного, как из-за того, что пастухи патриарха не позволяли тем (пастухам Лотовым) пользоваться одинаковою с ними свободою. Но праведник все делает с кротостию, желая показать высоту своего любомудрия и научить не только своих современников, но и все последующие роды - никогда (не допускать), чтобы служащие нам ссорились с ближними, потому что их ссоры делают великое безчестие нам, и происходящее между ними не им вменяется, но обращается в укоризну нам. Итак прилично ли, чтобы те, которые суть братия между собою, имеют не только одну природу, но и общее родство, и присуждены жить здесь, как странники, чтобы эти люди [5] впадали в такого рода ссоры, тогда как они должны быть для своих слуг учителями кротости и смирения, и всякаго любомудрия? Да слышат это те, которые считают себя свободными от упрека, когда своим домашним, по привязанности к ним, позволяют хищничать, лихоимствовать, делать соседям безчисленныя обиды и в городах, и на полях, отнимать у одного поле, у другого дом, и даже за это выказывают к ним еще больше благоволения. Пусть несправедливость была делом другого, но и ты сделался участником в ней, не потому только, что порадовался этому и думал, что от этого прибавится у тебя имущества и больше будет богатства, но и потому, что не воспрепятствовал совершению этой несправедливости в самом начале ея. Кто мог остановить обидчика и не сделал этого, тот не меньшему, чем обидчик, подвергнется наказанию. Не будем же, умоляю, обольщать себя, но как сами будем избегать хищения и любостяжания и умножения своего богатства подобными (средствами), так и своим домашним станем внушать не делать ничего такого. Преступления их не освобождают нас от вины, напротив, подвергают еще большему осуждению, поскольку они отваживаются делать обиду из угождения нам, и, губя собственное спасение, вместе с собою увлекают и нас в погибель. А если мы решимся быть внимательными, то и сами избавимся от такой гибели, и их удержим от злого предприятия. И не говори мне этих слов пустых: что мне за нужда? Ведь не я похитил? Я ничего не знаю: другой сделал, я не участвовал в обиде. Это только отговорка и пустое оправдание. Если хочешь доказать, что ты не был сообщником в обиде и не содействовал, не был виновником хищения, то поправь сделанное, успокой оскорбленнаго, возврати похищенное. Таким образом ты и себя освободишь от нарекания, и обидчика исправишь, доказав, что не по твоему желанию он сделал зло, и бедному, утешив его, не попустишь погибнуть от печали, какой он подвергся бы из-за потери. Да не будет, сказал Авраам, распря между мною и тобою, и между пастухи моими и пастухи твоими, яко человецы братия есмы. Видишь кротость? Видишь смирение (Авраама)? Послушай, что следует и далее, чтобы узнать все величие его любомудрия. Как он разрешил спор и прекратил распрю? Не се ли, говорит, вся земля пред тобою есть? Отлучися ты от мене: аще ты на лево, аз на десно; аще же ты на десно, аз на лево (ст. 9). Усматривай здесь любомудрие и глубокое смиренномудрие праведника. А еще прежде того подумай, возлюбленный, какой вред (происходит) от богатства и какое разстройство от великаго избытка. Умножились стада, притекло великое богатство, - и тотчас пресеклось согласие, и там, где был мир и союз любви, (явились) ссоры и вражда. Подлинно, где мое и твое, там все виды вражды и источник ссор, а где нет этого, там безопасно обитает согласие и мир. И чтобы увериться тебе в этом, послушай, что говорит блаженный Лука о тех, которые в самом начале обратились к вере. Бе, говорит, у всех сердце и душа едина (Деян. IV, 32): это значит не то, чтобы все они имели одну только душу (как возможно быть одной душе в различных телах?), но показывает нам твердое (между ними) согласие. Если бы и праведник (Авраам) не был весьма великодушен и любомудр, то разгневался бы и сказал бы Лоту: что за дерзость такая? Как твои домашние осмелились открыть и уста против моих домочадцев? И не подумали они, какое разстояние между вами? Откуда явилось у тебя такое богатство? Не от моей ли заботливости? Кто тебя и в люди вывел? Не я ли, который заменил для тебя всех и показывал во всем отеческую о тебе попечительность? Эту ли награду воздаешь ты мне за многия тебе услуги? Этого ли я надеялся, когда водил тебя всюду с собою? Но пусть ты не взял во внимание ничего из сделаннаго тебе мною: не надлежало ли тебе постыдиться хотя моей старости и уважить седины мои? Но ты позволил своим пастухам оскорбить моих пастухов, не подумав, что как оскорбление, им причиненное, переходит на меня, так и дерзость твоих пастухов падает на тебя.

4.
Но праведник не захотел и подумать ничего такого, но, отринув всякий подобный помысл, об одном только и старается, как бы прекратить готовую вспыхнуть ссору и, придумав безобидный способ разлуки, избавить дом свой от всякаго безпокойства. Не се ли [6], говорит, вся земля пред тобою есть, отлучися от мене: аще ты на десно [7], аз на лево; аще ты на лево, аз на десно. Смотри на кротость праведника. Показывая Лоту на деле, что он делает это не по своей воле и не по желанию отделиться от него, но вследствие ссоры и для того, чтобы не было в доме постоянной брани, смотри, как он (Авраам) своими словами укрощает горячность Лота, предоставляет ему полную свободу выбора и предлагает всю землю, говоря: не се ли вся земля пред тобою? Какую ты захочешь, ту и бери себе; а я с великим удовольствием возьму ту, которую ты оставишь мне. Велико любомудрие праведника! Ни в чем не хочет он быть в тягость своему племяннику. Так как, говорит он, делается то, чего я не хотел, и так как для прекращения ссоры необходимо нам разлучиться, то я оставляю тебя свободным на выборе и даю тебе полную волю - взять себе ту землю, какую почтешь лучшею, а остальную оставить мне. Сделал ли бы кто и для равнаго себе по возрасту брата то, что патриарх сделал для племянника? Если бы даже и сам он наперед сделал выбор, и себе взял лучшую часть, а Лоту уступил только остальное, то и в этом случае не великое ли он сделал бы дело? Но он, желая и показать величие своей добродетели, и исполнить желание юноши, чтобы от разлуки их не произошло никакого повода к неудовольствию, предоставляет Лоту полную свободу и говорит: се вся земля пред тобою, отлучися ты от мене, и какую (землю) хочешь, возьми. Испытав такую кротость (со стороны Авраама), племянник должен бы был с своей стороны оказать почтение патриарху, и ему, а не себе, предоставить право свободнаго выбора. Таков ведь обычай у всех нас, - людей, что, когда увидим, что наши противники хотят вступить в спор с нами за что-нибудь и усиливаются занять первое место, мы не соглашаемся понести унижение и не уступаем им; а когда увидим, что они уступчивы и ласковыми словами предоставляют нам полную свободу, то, как бы стыдясь великой их кротости, мы и спорить перестаем, и, наоборот, предоставляем им всю власть, хотя бы противник наш, повидимому, был и ниже (нас). Так следовало бы и Лоту поступить в отношении к патриарху; но, как юноша, притом увлекаемый желанием большаго, он спешит занять лучшее, как ему казалось, место, и сам делает выбор. И возвед, сказано, Лот очи свои, виде всю окрестную страну иорданскую, яко вся напояема бяше водою, прежде неже низвратити Богу Содом и Гоморр, яко рай Божий и яко земля египетская, даже приити до Зогора. И избра себе Лот всю окрестную страну иорданскую, и отъиде Лот от востока, и разлучишася кийждо от брата своего (ст. 10). Видишь необычайно великую добродетель праведника, как он не допустил и дать росток корню зла, но в ту же минуту исторгнул и истребил то, что готово было возникнуть, употребив при этом великую кротость, обнаружив, из любви к добродетели, величайшее презрение ко всему другому, и показав всем, что для него дороже всякаго богатства мир и свобода от распри? Чтобы кто не обвинил праведника в несправедливости к Лоту, т.е., что, уведши его из (отеческаго) дома, приведши в чужую сторону, он отгоняет его теперь от себя, чтобы также не подумал кто, будто (Авраам) делает это по вражде к нему (Лоту), чтобы, напротив, все мы знали, что он поступает так из любви к миру, - для этого он и предоставил выбор Лоту, и, когда тот взял себе лучшее место, не опечалился; отсюда уже все мы можем видеть, как сердце праведника было расположено к добру и к чему стремилась миролюбивая душа его. Впрочем, (в этом событии) предустроялась и некоторая другая тайна, чтобы т. е. вследствие его совершилось многое, именно: чтобы и Лот узнал на деле, что он незаконно сделал выбор, и жители Содома познали добродетель Лота, и, по воспоследовании разлуки, пришло в исполнение данное патриарху обетование Божие: тебе и семени твоему дам землю сию; все это мы, мало-по-малу простираясь вперед, увидим по указанию божественнаго Писания. Аврам же, сказано, вселися в земли ханаанстей: Лот же вселися во граде [8] окрестных стран, и вселися в Содоме. Человецы же, сущии в Содоме, зли и грешни пред Богом зело (ст. 12). Видишь ли, Лот обращает внимание только на свойство земли, а не смотрит на злонравие жителей? Какая польза, скажи мне, в тучной и плодоносной земле, когда ея обитатели злонравны? И что за вред от пустыни и от самой безплодной земли, когда живущие на ней благонравны? Самое главное благо есть благонравие жителей. Но Лот смотрел только на одно - на плодородие земли. Поэтому-то Писание, желая сделать нам известным злонравие тамошних жителей, говорит: человецы же, сущии в Содоме, зли и грешни пред Богом зело; не только, говорит, зли, но и грешни, и не просто грешни, но и пред Богом; то есть, весьма многочисленны были грехи их и нечестие их чрезмерно - почему, и прибавило (Писание): пред Богом зело. Видишь великость нечестия? Видишь, какое зло гнаться за первыми местами, а не смотреть на истинную пользу? Видишь, что значит кротость, уклонение от первенства и смирение? Вот в следующем поучении мы увидим, что тот, кто избрал лучшия места, не получил от этого никакой пользы, а взявший худшия делался со дня на день славнее - и богатство его со всех сторон увеличивалось, и (сам он) стал знаменит у всех.

5.
Но чтобы не слишком продолжить поучение, на этом остановим слово, а прочее оставим до следующаго дня, попросив вас подражать патриарху, и никогда не восхищать первенства, но следовать блаженному Павлу, который говорит: честию друг друга больша себе творяще (Рим. XII, 10), и стараться уничижать себя во всем. Это-то (самоуничижение) и доставляет (нам) первенство, как и Христос сказал: смиряяй себе вознесется (Лук. XIV, 11). Итак, что может сравняться с тем поведением, когда мы, уступая другим первенство, чрез это сами достигаем большей чести, и оказывая другим предпочтение, чрез это сами себя возводим на высшую почесть? Об этом-то, умоляю, будем стараться, чтобы т. е. подражать смиренномудрию патриарха и нам, сущим под благодатию, идти по стопам того, кто еще до закона показал такое любомудрие. Подлинно истинное смиренномудрие показал этот чудный муж в отношении к человеку, который был гораздо ниже его не только по добродетели, но и по возрасту, и по всему другому. Подумай только, что старец уступил юноше, дядя племяннику, (человек) заслуживший такое благоволение у Бога - тому, кто не сделал еще ничего великаго, патриарх оказал юноше то, что должен бы оказать он, как юноша, старцу и дяде своему. Так и мы будем оказывать уважение не одним только высшим нас, или равным с нами: это не было бы смиренномудрие, потому что когда кто делает необходимо-должное, то это уже не смиренномудрие, но долг. Истинное смиренномудрие в том, когда мы уступаем тем, кто повидимому ниже нас, и оказываем предпочтение тем, кто считается хуже нас. Впрочем, если мы будем разсудительны, то не будем никого и считать ниже нас, но всем людям станем отдавать преимущество пред собою. И это говорю я не о тех из нас, которые погружены в (бездну) безчисленных грехов; нет, пусть кто сознает в себе и безчисленныя совершенства, но, если только он не думает о себе, как о последнем между всеми, его совершенства не принесут ему никакой пользы. В том-то ведь и состоит смиренномудрие, когда кто, имея чем превозноситься, уничижает, смиряет и ведет себя скромно. Тогда-то он и восходит на истинную высоту по обетованию Господа, который говорит: смиряяй себе вознесется. Потщимся же все, молю вас, взойти на высоту смиренномудрия, чтобы заслужить одинаковое с праведником благоволение у Владыки, и удостоиться неизреченных благ, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.