Бог любит меня!

Обгоняя друг друга, ребята спешили домой после детского собрания. Крепкий сибирский мороз не просто щипал нос и щеки, а пробирал до костей, так что задерживаться на улице никому не хотелось.

Миша шел домой с ответственным поручением: хозяйка дома, где проходило детское собрание, попросила его передать маме деньги. Миша крепко зажал в кулаке несколько пятирублевок и с важным видом шагал по улице. Но вскоре руки замерзли, и он, сунув деньги в карман, надел варежки.

Дома он прямо с порога радостно сообщил:

– Мама, а я принес тебе деньги!

– Тетя Мария передала?

Миша кивнул и сунул руку в карман. Затем он растерянно посмотрел под ноги и снова надел варежку.

– Ой! – вдруг вскрикнул он.

– Потерял?! – насторожилась мама. – А ну-ка, дай я посмотрю!

Миша беспомощно топтался у порога, а мама тщательно осматривала его карманы.

– Вроде и дырок нет, – приговаривала она. – Как же ты потерял?

Мама строго посмотрела на сына и велела ему искать потерянные деньги.

– Зайди к тете Марии, может, там выронил! Понурив голову, Миша побрел по знакомой дороге.

– Я так крепко держал их... – жалобно рассказывал он тете Марии.

Она сочувственно вздохнула и предложила:

– Давай помолимся, чтобы Господь помог нам. Иисус ведь слышит наши молитвы, и, если мы доверяем Ему, Он пошлет просимое.

Миша закрыл глаза и сложил руки.

– Добрый Пастырь! – молилась тетя Мария. – Ты видишь нашу беду. Миша потерял деньги, и его маме не на что купить хлеб. Прошу Тебя, Боже, помоги нам! Ты же знаешь, что у Миши нет папы и им так трудно...

Миша пошел домой без денег, но с надеждой на Господа. Он внимательно смотрел под ноги. Снег скрипел и как будто приговаривал: «Денег нет! Денег нет! Нет! Нет! Нет!» И чем ближе подходил Миша к дому, тем тревожнее становилось на сердце: что скажет мама?

Робко переступив порог, он, не поднимая головы, выдавил:

– Не нашел.

– Какой же ты рассеянный, Миша! Оказывается, тебе ничего нельзя поручать! Такой большой уже и такой ненадежный!

Мама быстро оделась, взяла банку с молоком и, глухо стукнув дверью, ушла. Каждый вечер Миша носил молоко дальним родственникам, но сегодня маме, видимо, было так тяжело, что она и это не доверила ему.

Миша остался один на один со своим горем: «Неужели Господь не услышал кашу молитву? Ведь Он мог показать, где лежат деньги! И зачем я положил их в карман? Нужно было нести в кулаке до самого дома...»

Миша еще раз проверил карманы, даже вывернул их наизнанку, но денег не было.

«Помолюсь еще раз!» – решил он и опустился на колени:

– Дорогой Иисус! Помоги нам! Мама очень переживает. Прости меня, что я такой рассеянный. Помоги, Иисус!..

Мише казалось, что прошло очень много времени, а мамы все еще не было. Ему стало боязно. Он залез на диван и поджал под себя ноги. Вдруг ужасная мысль стрелой пронзила его: «Иисус тебя не любит, иначе Он помог бы! Не нужен ты Ему, не любит Он тебя! Не любит. – Миша тряхнул головой, отгоняя пугающие мысли. – Неужели это правда? В Библии написано, что Он любит всех людей, значит, и меня тоже. Иисус ведь не может обманывать!»

«Не любит, не любит, – стучало в висках. – Ты такой непослушный, ссоришься, обманываешь. Не любит!»

Миша съежился еще больше и боялся даже пошевелиться.

«Неужели это правда?» – спрашивал он себя, ощущая страх и бессилие.

– Сынок! – послышалось вдруг из сеней. – Помоги мне снять валенки!

Миша вскочил. Мама вошла в дом заснеженная, уставшая, но вместе с тем радостная и умиротворенная.

– Не переживай, – утешила она Мишу, – Дядя Вова нашел деньги, которые ты потерял! Я принесла им молоко, а он спрашивает: «Ты болеешь или случилось что? Почему такая печальная?» Да вот, говорю, Миша деньги потерял. «Потерял? – переспросил дядя Вова. – А сколько у него было?» Я сказала, что пятнадцать рублей, как раз до получки хватило бы. «Возьми свои деньги! – протянул он мне три пятерки. – Я нашел их на дороге!»

– Это Иисус так сделал! – сверкнул глазами Миша. – Значит, Он любит меня! Он услышал мою молитву!

– А на улице такой снегопад, что ничего не найдешь уже, – сказала мама, радуясь вместе с сыном.

 Толина фотокарточка

Несколько мальчишек кучкой стояли у ворот небольшого кирпичного дома и что-то внимательно рассматривали, передавая из рук в руки.

– Здорово! Мотоцикл красивый! – восхищался Толик.

– Хорошая фотография! Дорого только она стоит, – с сожалением произнес Виталик. – Мне мама не разрешит... Скажет, денег нет.

– А я все-таки попрошу папу. Может, он разрешит сфотографироваться, – неуверенно сказал Толик.

– Знаете, ребята, это когда дядя Леша был у нас в гостях. Мы с ним ходили в зоопарк и в фотоателье, – рассказывал Дима, довольный, что друзьям понравилась его фотография.

– А вон мой папа идет с работы! – крикнул Толик и побежал навстречу отцу. – Папа! Можно мне сфотографироваться? Пойдем, посмотришь, как Дима здорово вышел!

– Подожди, сынок. Пойдем-ка лучше домой, мама нас уже заждалась, наверное. А после ужина мы с тобой об этом обязательно поговорим. Хорошо? – сказал отец и взял сына за руку.

После ужина, как только папа присел на диван немного отдохнуть, Толик устроился рядом.

– Папа, я очень хочу сфотографироваться, как Дима, на мотоцикле. Можно? Вам с мамой тоже понравится такая фотокарточка, – упрашивал он.

– Послушай, сынок, у меня есть много твоих снимков, – улыбаясь, сказал отец. – И все они очень разные. Каждое утро, уходя на работу, я беру с собой один из них. Иногда – красивый, а другой раз и некрасивый.

– Ты, наверное, шутишь, папа. Я ведь еще никогда не фотографировался! – возразил Толик.

– Нет, я говорю вполне серьезно. Просто ты об этом ничего не знаешь.

Толик совсем близко придвинулся к папе.

– Знаешь, какую фотографию я взял сегодня утром? – шепнул папа на ухо. – Темную и очень некрасивую. Лицо – недовольное, лоб – в морщинах, глаза – сердитые, щеки – надутые, а губы – крепко сжатые. Они никак не могут открыться, чтобы улыбнуться и сказать: «До свидания, папа, с Господом!» И все это потому, что папа запретил Толику во время дождя бегать по лужам и играть в мяч. Вот такую фотокарточку я вынужден был взять с собой сегодня утром.

Отец замолчал, а Толик сразу понял, о чем говорил папа. Он низко опустил голову и тяжело вздохнул. И почему он раньше никогда об этом не думал?

– В ателье ты сфотографируешься нарядный, чистенький, довольный, – продолжал отец, – а в жизни можешь быть грубым, злым, капризным и непослушным. Но главное ведь – не фотография. Бог смотрит не на тот снимок, что на бумаге сделан. Он видит твое сердечко и знает мысли, слова, поступки. Он смотрит с небес на тебя и хочет видеть тебя добрым, послушным. Да и мы с мамой хотим, чтобы наш сынок всегда оставлял нам красивые снимки. Я думаю, что ты меня хорошо понял.

Толик прижался к папиной руке, и его глаза говорили больше, чем мог он сказать словами. Теперь он все понял.

 Третья заповедь

– Дети, вы знаете третью заповедь? – спросил дедушка, поглаживая бороду и весело поглядывая на внуков, которые готовились к очередному вечернему чтению.

Устроившись поудобнее, дети ждали чего-то интересного. Они любили слушать дедушку, но заданный вопрос застал их врасплох.

– Алеша, ты знаешь книги Библии по порядку? – снова спросил дедушка, посмотрев на бойкого семилетнего внука.

Тот встал перед ним, как оловянный солдатик, и стал перечислять:

– Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие...

– Достаточно, – остановил его дедушка. – А теперь прочитай из пятой главы книги Второзаконие одиннадцатый стих.

Алеша взял со стола большую дедушкину Библию, нашел названный стих и по слогам прочитал:

– «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно; ибо не оставит Господь без наказания того, кто употребляет имя Его напрасно».

– Хорошо, Алеша, садись. Так вот, дети, это и есть третья заповедь, которую дал Бог израильскому народу через Моисея. А знаете ли вы, что значит слово «напрасно»?

Дедушка посмотрел на присмиревших ребятишек и стал объяснять:

– Напрасно – значит бесполезно, зря, по привычке. Произносить напрасно – значит говорить что-нибудь, не придавая этому значения. Может, вы слышали, как люди часто говорят такое: «Боже мой, я ключи забыла!» или «Ах, Господи, опять дождь пошел!». Они употребляют имя Господа, даже не думая о Нем, просто по привычке или, как говорят, для связки слов. Это грех, дети! Бог предупреждает нас, что Он накажет тех, кто произносит имя Его напрасно. Теперь вам понятно, что обозначает слово «напрасно»?

– Ага-а, – задумчиво протянула Марина.

– Я слышал, как тетя Нина говорила: «Ах, Господи! Я совсем забыла утюг выключить!» – вспомнил Женя.

– И я тоже слышала, как... – начала Ира, но дедушка остановил ее.

Зная, что дети сейчас начнут вспоминать и выдумывать разные примеры, он сказал:

– Я расскажу вам одну историю. Хотите послушать?

– Конечно! Дедушка, расскажи! – разом зашумели внучата.

– Только вы тихонько сидите, хорошо?

Дедушка подождал, пока дети успокоятся, и начал рассказывать:

– У одного богатого человека было большое имение. У него было также много слуг, которые обрабатывали землю, ухаживали за скотом, содержали все в порядке. Этот богатый человек был христианином. Он ходил в церковь, молился Богу и воспитывал своих детей в страхе Божьем.

Однажды он обратил внимание, что его старшая дочь Мария очень часто без всякой надобности повторяет: «Ах, Боже мой!» или «О, Господи!». Понимая, что эта вредная привычка греховна, отец не раз объяснял ей, что это унижает Господа, ведь Он заповедал не произносить напрасно Его имени.

Мария была упрямой и всегда оправдывалась:

– Папа, ты придираешься к моим словам. Разве я делаю этим что-то плохое? Я же ни о чем не думаю, когда так говорю, значит, это не грех.

Неприятно было отцу слушать такое от дочери. И решил он отучить ее от этой плохой привычки.

На следующий день рано утром он собрал во дворе всех своих работников и сказал:

– Сегодня, когда вы будете что-либо делать, громко говорите: «Мария! Мария!». Если она спросит, зачем вы ее зовете или что от нее хотите, отвечайте: «Ничего, мы просто так говорим. Мы ни о чем не думаем при этом». Договорились? За это я вам хорошо заплачу.

Так и условились. Когда Мария выдавала слугам продукты для обеда, она вдруг услышала громкий голос:

– Мария! Мария!

Девушка выбежала из кладовой и спросила служанок, убирающих комнаты:

– Что случилось? Вы меня звали?

– Нет-нет! Мы просто так говорим, – дружно ответили они.

Хлопнув дверью, Мария возвратилась в кладовую, чтобы закончить начатое дело. Но в это время раздался громкий крик из кухни:

– Мария! Мария!

Она побежала на кухню, но и там получила такой же ответ от поварихи:

– Нет, что вы! Я не звала вас! Я просто так, ничего не думая, говорю.

Ничего не поняв, Мария пошла заниматься своими делами. Она заметила, что слуги потихоньку посмеиваются над ней.

Время от времени то из сада, то из столовой, то из комнаты доносились громкие возгласы: «Мария! Мария!». Наконец девушка не на шутку рассердилась. Топнув ногой, она потребовала от слуг, чтобы они объяснили свое поведение.

– Да мы просто так говорим, ни о чем не думая, – пожимали те плечами.

Тут терпение Марии лопнуло. Сердитая, с красным от обиды лицом, она вбежала в комнату отца.

– Что случилось с тобой, дочь моя? – удивленно посмотрел на нее отец. – Ты почему такая сердитая?

– У меня для этого есть много причин! – чуть не плача сказала Мария.

Она пожаловалась отцу, что все слуги с самого утра смеются над ней и то и дело зовут ее без всякой надобности.

– Они же объяснили тебе, что произносят твое имя без злого умысла, просто говорят, ничего не думая, – спокойно возразил отец.

Мария расплакалась и обиженно сказала:

– Неужели ты, папа, не понимаешь ничего? Все слуги насмехаются надо мной, а ты улыбаешься! Ты должен наказать их!

– Мария! – строго сказал ей отец. – Я не могу тебя понять. Ты хочешь, чтобы я наказал слуг только за то, что они говорят: «Мария! Мария!». Тебя это сильно раздражает и огорчает. А не думаешь ли ты о том, что всемогущий Бог, святой и всесильный, не оставит без наказания того, кто много раз произносит Его имя напрасно?

Тут только Мария поняла, что она огорчала Бога, употребляя напрасно Его имя, и, сама того не сознавая, делала большой грех. Она со слезами просила Бога о прощении. Господь простил ее и освободил от этой нехорошей привычки.

Дедушка закончил рассказ и в конце еще раз напомнил детям:

– Научитесь и вы наблюдать за своими словами и никогда не произносите имени Господа Бога напрасно!

 Цыганский мальчик

Василь – так звали смуглого, кудрявого мальчика с черными, как угольки, глазами – был одним из многочисленных обитателей цыганского табора. Ничем не отличаясь от своих сверстников, бойкий, ловкий и смышленый, он был предоставлен самому себе.

Как и все цыганские дети, Василь вел беззаботную жизнь: попрошайничал, воровал и обманывал. Днем он бегал по улицам, добывая кусок хлеба, а вечером сидел у костра, пел песни, рассказывал небылицы и укладывался спать на подводе или прямо на душистом сене. Конечно, не обходилось без драк и побоев, особенно если не удавалось вовремя убежать с места преступления. Но это случалось не так уж часто.

А в общем-то вольная цыганская жизнь была по-своему хороша. Васе нравилось кочевать веселым и шумным табором по селам и городам, где было много нового, привлекательного, интересного.

И все же при этой веселой жизни в душе цыганенка часто возникало одно необъяснимое и удивительное желание – тянулся он к деревенским мальчишкам, к их спокойному и мирному быту. Василю хотелось пожить в такой семье, где нет драк, ругани, шумных и пьяных пирушек.

Как-то раз, сидя вечером у костра, Вася удивил родителей, сказав, что хочет на некоторое время наняться в деревню на работу.

Мать громко рассмеялась:

– Это тебе быстро надоест, Василь! Ты же делать ничего не умеешь!

– Что ты придумал, негодный мальчишка?! – гневно возмутился отец. – Подумать только – работать! Ты обесчестишь наш цыганский род. Да ты ведь и дня не продержишься в деревне и с позором вернешься назад!

Однако мнение родителей не остановило Василя, а, наоборот, утвердило его решение. Когда они проезжали мимо одного большого села, он попрощался, спрыгнул с телеги и отправился искать работу.

Долго Василь ходил от одного двора к другому – вид цыганского мальчика никому не внушал доверия. Наконец он остановился возле дома, украшенного резными наличниками. Этот дом ему понравился – чисто выметенный двор, окруженный высоким забором, большой огород. Вася на мгновение задумался, но потом решительно толкнул калитку.

Маленькая собачонка громким лаем известила о появлении неожиданного гостя. Из дома вышел хозяин и с удивлением посмотрел на цыганенка, который так смело просил работу.

– Ты что-нибудь умеешь делать? – невольно улыбаясь, спросил мужчина, пристально всматриваясь в его черные глаза.

– Да. Я все могу делать! Только вы сперва должны научить меня, – нисколько не смущаясь, скороговоркой сказал Васи ль.

– Ну что ж, сначала нужно пообедать, а потом и о работе можно будет поговорить. Заходи! – пригласил он мальчика в просторную кухню, где за столом сидела вся семья.

Перед проголодавшимся Василем поставили тарелку борща. Он сразу же принялся за еду, с аппетитом поглощая все предложенное.

Когда закончили есть, хозяин поблагодарил Бога за пищу. От удивления Вася даже рот открыл. Никогда ничего подобного он еще не видел.

После обеда, выкупанный и переодетый, Василь с хозяйскими детьми отправился на огород. Новое всегда было для него интересным и привлекательным, и он брался за все. Всякую работу Василь хотел делать сам, только у него почти ничего не получалось без конфуза, и дети над ним дружно смеялись.

Однообразие вскоре надоело Васе. Работать ему уже не хотелось, но и покидать гостеприимный дом он не собирался. С нетерпением ожидал он вечера, надеясь еще раз услышать удивительную молитву, и не ошибся. Ужин начался и закончился молитвой. Но самое интересное, о чем Василь и не подозревал, было впереди.

Вечером вся семья собралась в гостиной. Хозяин взял лежащую на столе книгу и начал читать вслух. Незнакомые слова и имена услышал Вася и никак не мог понять – кто это такие? Самое легкое, что ему удалось запомнить, – это имя Иисус Христос. А кто Он, Василь так и не понял. Затем все встали на колени и по очереди начали что-то говорить тому же Иисусу, о Котором читал хозяин. Василь крутил головой, с удивлением поглядывая то на одного, то на другого. Молились взрослые и дети, что очень понравилось Васе. Потом все поднялись с колен и начали друг друга обнимать и целовать, и его тоже. Уж этого Вася никак не ожидал! И он окончательно решил остаться здесь.

Прошло время, и Василь привык к новой обстановке, подружился с хозяйскими детьми, научился делать кое-какую работу. Наступила осень. Целыми днями Василь помогал убирать картофель и другие овощи. Работа спорилась в его проворных руках. По вечерам, слушая чтение необыкновенной книги, Вася постепенно стал понимать, что она рассказывает о Боге и Его Сыне Иисусе Христе. Спрашивать об этом он почему-то боялся и молча слушал интересные чтения.

Однажды, возвращаясь с поля, Василь встретил мальчика, который наигрывал на гармошке веселую песенку. Эти звуки пробудили в нем воспоминание о родных. Василь мысленно представил табор у костра, отца с гитарой и себя, играющим на губной гармошке. Внутри все как-то всколыхнулось, и его сильно потянуло назад, в прежнюю обстановку. Тоска по кочевой жизни и по родным росла с каждой минутой и наконец полностью овладела им.

«Скорее, скорее бежать отсюда!» – стучало у него в висках.

Василь уже хотел было дать стрекача, но подумал и решил попрощаться с добрым хозяином, которого успел полюбить.

Он вошел в дом, но там никого не оказалось. Вася окинул комнату прощальным взглядом. Взор его задержался на столе, где лежала книга, которую все любили слушать. И тут у Васи сработала цыганская привычка – что-нибудь украсть. Схватив книгу, он спрятал ее под рубашку и бесшумно выскользнул из комнаты.

«Во что бы то ни стало до вечернего чтения нужно уйти отсюда подальше», – подумал Василь и что есть духу пустился бежать за деревню.

Ночная темнота укрыла беглеца в поле. Он переспал под каким-то кустиком и рано утром шагал уже далеко от того места, где жил в последнее время. После недолгих поисков, к вечеру, Вася оказался в родном таборе. Встретили его, как он и ожидал, с насмешками и оскорблениями. Родители же были довольны, что их предположения сбылись: сын не выдержал разлуки и вернулся в табор.

А Василь не унывал. Гордо подняв голову и явно преувеличивая, он рассказывал, как много работал. Вася сообщил всем, что ему очень понравилось жить в деревне и он пришел только навестить родных, а потом снова пойдет обратно.

– А еще я что-то принес! – чувствуя себя героем, похвастался Василь вечером у костра.

Достав из-под рубашки украденную книгу, он повертел ею в воздухе.

– О, дай-ка ее сюда! – выкрикнул кто-то из темноты.

– Где там Григор? – зашумели цыгане. – Пускай почитает!

Молодой цыган Григор был единственным грамотным человеком в таборе. Он вышел вперед и, вытерев грязные руки, взял протянутую ему книгу.

– О, да это святая книга! – с восхищением произнес он. – Называется она «Евангелие или Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа».

– Это очень интересная книга! – заметила старая цыганка. – В детстве я слышала об Иисусе Христе. Говорят, это был самый святой Человек.

– А ну-ка тише! – прикрикнул барон. – Читай, Григор, да погромче! Будем слушать.

На первой странице было написано много непонятных слов, поэтому Григор пропустил их и начал громко читать дальше, об Иосифе и Марии, о рожденном Младенце Иисусе, Который должен спасти народ от грехов, о мудрецах с востока, желающих поклониться Младенцу, о жестоком избиении мальчиков и об удивительном спасении Иисуса в Египте.

Затаив дыхание, слушали цыгане весть о рожденном Спасителе, а когда Григор умолк и закрыл книгу, из толпы сразу же раздалось несколько голосов:

– Еще! Читай еще!

– Григор, завтра будешь читать дальше! – властным тоном сказал барон решающее слово.

Каждый вечер собирались теперь цыгане для чтения Евангелия. Усаживаясь поудобнее, они с огромным интересом слушали слова Священного Писания. Во время чтения многие глубоко вздыхали, украдкой смахивая набежавшую слезу.

Еще никогда так тихо и мирно не проводили цыгане вечера, как теперь, когда у них появилось Евангелие.

Василь считал книгу своей собственностью и всякий раз после чтения прятал ее под рубашку.

Услышав, что Христос приласкал и благословил маленьких детей, цыгане не сомневались, что если бы Иисус жил сейчас, то и цыганских детей Он взял бы на руки или усадил на колени и благословил. Когда же они услышали о богатом юноше, который хотел наследовать жизнь вечную, то многие призадумались. Вечная жизнь! В глубине души все страшились смерти. А жизнь вечная – это хорошо! Что же сделать, чтобы жить вечно? И они услышали ответ на свой вопрос – нужно исполнять Божьи заповеди: не убивай, не прелюбодействуй, не кради...

Обличенный Словом Божьим, Григор на мгновение замолчал. Цыгане испуганно посмотрели на него.

– Не кради, – снова повторил он, как бы убеждаясь, что не ошибся и что в книге действительно так написано.

Среди них ведь не было ни одного, кто бы не воровал! Цыгане с отчаянием и страхом смотрели друг на друга. Да и книгу-то эту Василь тоже украл!

– Может, Евангелие не для цыган написано? – нарушил тишину отец Василя.

Но тут чей-то голос возразил ему:

– Еще вчера мы радовались каждому слову и говорили, что эта книга написана для нас. А теперь... Иисус сказал: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас».

– Думаю, что Христос обращается ко всем людям, никто не должен воровать. Это касается и нас! – медленно, но уверенно произнес Григор.

Он закрыл книгу и передал ее Василю.

В этот раз цыгане разошлись раньше обычного и как-то нехотя улеглись спать. Многие так и не сомкнули глаз до утра. Слова Иисуса тревожили их сердце, обличали в грехах.

Василь тоже не спал. Размышляя о слышанном, он долго глядел на звездное небо, а в ушах звучали слова: «не кради». Ему стало стыдно за свои поступки. Он – обманщик, негодный и злой мальчишка. Он – вор, он украл святую книгу у хороших и добрых людей!

Василь решил не дожидаться утра. Он поднялся и что-то шепнул на ухо своей собаке – старому другу. Та навострила уши и, как-будто поняв сказанное, прыгнула за хозяином, который стремительно уходил в ночную темноту.

Долго шел Вася, пока наконец достиг деревянных построек. Усталость взяла свое, и он, свернувшись калачиком, улегся спать прямо на земле, у дороги. Собака устроилась рядом, охраняя и согревая его.

Когда яркие лучи солнца обласкали землю, Василь проснулся и пошел дальше. Ему сильно хотелось есть. Кроме нескольких ягод ежевики, в этот день у него во рту еще ничего не было. И хотя по пути предоставлялась возможность что-нибудь украсть, в его сознании четко звучали слова: «не кради». И Вася повиновался им.

Наконец он остановился у ворот знакомого ему дома и уже не так смело, как в первый раз, вошел во двор.

– Как хорошо, что ты вернулся! – узнав Василя, обрадовалась хозяйка и широко открыла перед ним двери. – Мы сильно жалели, что ты сбежал. Нам так нужна была твоя помощь!

– Я принес назад вашу книгу, – робко проговорил Василь, доставая из-под рубашки Евангелие. – Я украл ее, когда уходил, а теперь возвращаю...

Хозяин удивился, увидев в руках Василя свою драгоценную книгу.

– Так, так... Значит, это ты унес Евангелие? А мы-то и не догадались сразу, – о чем-то сосредоточенно думая, сказал он. – А ты что, умеешь читать?

– Нет, читать я не умею, – вздохнул Василь, – но у нас есть Григор, он хорошо читает.

– Ну, а что же случилось? Почему ты принес Евангелие назад?

– Григор каждый вечер читал нам эту книгу у костра.

В одно мгновение лицо Василя вдруг преобразилось. И без того большие глаза увеличились еще больше. Размахивая руками, он стал увлеченно рассказывать:

– Мы слушали про те чудеса, какие творил Иисус. Он такой сильный! Ему даже ветер и море подчинялись! Он учил народ, как поступать правильно... А еще Иисус исцелял больных и даже мертвых оживлял. А еще... А еще... – запнулся он. – Иисус сказал: «Не кради». Вот я и принес вам вашу книгу.

Голос Василя вдруг оборвался, смуглое личико потемнело. Он опустил голову и замолк.

– Ты правильно сделал, что послушался Иисуса, – похвалил его хозяин. – А мне сейчас Иисус говорит, чтобы я подарил тебе Евангелие. Читайте эту книгу и делайте все так, как написано в ней. Да благословит Господь Свое Слово!

– Мы будем читать! – радостно пообещал Василь, крепко прижимая к себе подарок. – Большое вам спасибо!

Хозяйка накормила Василя, и он, без меры счастливый, отправился назад, в табор. Обратный путь показался ему намного короче. Весело напевая, он бежал за собакой. Сердце ликовало и от счастья готово было выскочить наружу. Святая книга снова у него, только уже не ворованная, а подаренная!

Радостная весть, принесенная Василем, как молния, пронеслась по табору. Святая книга принадлежит им навсегда!

И снова каждый вечер, день за днем, собирались цыгане для чтения Евангелия. Постепенно знакомясь с Иисусом, с Его жизнью и учением, многие из них поняли, что только Бог может дать то, о чем тоскует их сердце, – мир, радость и покой.

Так свет Евангелия проник в среду цыган. В таборе началось пробуждение. Оставляя прежние грехи, души потянулись к Богу. Первым среди обращенных был Василь.

 Всевидящий

Ласковый взгляд ее голубых глаз был настолько привлекателен, что даже строгая учительница, воскресной школы, глядя на нее, никогда не думала, что эта девочка может быть непослушной, грубой или жестокой.

В школе Лиза была аккуратной и старательной ученицей, готовой сразу же исполнить любое поручение. Она хорошо училась, ее часто ставили в пример другим детям. А дома...

Дома словно кто-то подменял Лизу. Всякую работу она делала с ворчанием и недовольством. Она могла спокойно читать книгу, не обращая внимания на беспорядок в комнате и на плачущего братишку. Лиза обижала младших и не слушалась маму, когда та по несколько раз повторяла одно и то же поручение. Она часто сердилась и упрямо твердила, что дома ее не любят, а вот в школе... Лиза сама слышала, как учительница хвалила ее!

Как-то раз, уходя из дома, мама поручила Лизе присмотреть за младшими детьми.

Был теплый летний день, и Лиза, взяв с собой Иринку с Андреем, отправилась на опушку леса. Она улеглась на траву и стала читать книгу, а ребятишки бегали по лужайке, прыгали, гонялись за бабочками. Их радостные крики раздавались то тут, то там, отвлекая Лизу от чтения. Это сильно раздражало ее.

– Лиза, посмотри, какая красивая бабочка! Ты еще никогда такую не видела, – защебетала малышка, подбегая к сестренке.

– Ира, не мешай мне читать! Замолчи, твоя болтовня мне надоела уже!

В этот момент подбежал Андрей с букетом цветов.

– Посмотри, какие красивые цветочки я нарвал для мамы! Правда, красивые?

– Как вы мне уже надоели! – закричала Лиза и, вырвав букетик из рук брата, так сильно толкнула его, что он не удержался на ногах. – Ты мешаешь мне читать! Сейчас же перестань плакать, а то оставлю тебя в лесу волкам на съедение!

В этот момент Ира подскочила к Лизе, схватила книгу и пустилась наутек. Лиза разозлилась еще сильнее и, догнав сестренку, хорошенько отшлепала ее.

– Лиза! Ты что делаешь? – вдруг услышала она знакомый голос учительницы воскресной школы.

В одно мгновение у Лизы потух порыв гнева, и от стыда она готова была провалиться сквозь землю.

– Она никогда не хочет играть с нами, а только дерется! – пожаловался Андрей, подбирая цветы.

Учительница выслушала малышей, успокоила их. Скоро дети развеселились и стали снова резвиться, догоняя друг друга и перекликаясь с учительницей.

А Лиза сидела, уткнувшись головой в колени, и плакала от обиды: «Что теперь подумает учительница? Противные дети! Это они вывели меня из терпения! Из-за них я так опозорилась...»

Наконец Лиза набралась смелости и подошла к учительнице.

– Простите меня... Я так плохо поступила... – запинаясь, выдавила она. – Я просто не видела вас...

– Да, Лизочка, в этом я не сомневаюсь. Если бы ты знала, что я где-то здесь вблизи и могу услышать или увидеть тебя, ты поступила бы иначе, – сказала учительница. – Но я тебя увидела случайно, а Бог всегда наблюдает за тобой. Он знает о тебе все!

– Я совсем не думала, что Бог видит меня, – сдавленным голосом произнесла Лиза. – Неужели Он все знает обо мне?!

В памяти всплыл весь прожитый день... Как она рассердилась, когда мама попросила ее навести порядок в кухне! Она побила Иру за то, что та не успела собрать разбросанные игрушки. А сколько нехороших слов говорила она! Что же теперь делать?

Лиза не могла сдержать слез и, опустившись на корточки, горько заплакала. Учительница не спешила утешать ее, а дала возможность выплакаться. Потом она присела рядом и обняла ее.

– Послушай меня, – с материнской заботой и любовью сказала учительница. – Очень хорошо, что ты увидела себя такой плохой. Так оно и есть. Всякий человек, поступающий лицемерно, – грешит. Если ты в школе послушная, исполнительная, приветливая, а дома нет, – это лицемерие, это грех. Но Бог предлагает тебе в Крови Иисуса источник, который омоет твой грех. Расскажи Ему, какая ты нехорошая, и попроси прощения. Он любит тебя. Иисус может дать тебе новое сердце – чистое и нелукавое. Тогда ты сможешь поступать справедливо, честно, с любовью.

Так внимательно Лиза никогда еще не слушала учительницу. А после разговора они здесь же, на опушке леса, попросили всевидящего Бога, чтобы Он простил и утешил Лизу.

Потом учительница поцеловала ее и сказала:

– Не всегда легко будет слушаться маму, быть приветливой и ласковой, но Спаситель поможет тебе. Запомни слова: «Ты Бог, видящий меня». Пусть этот стих поможет тебе поступать хорошо, справедливо. Примирись с Ирой и Андреем. А я пойду.

Учительница ушла. А мама с тех пор просто не узнавала Лизу – от прежней ворчуньи не осталось и следа.

 Балласт

Саша прочитал книгу о мореплавателях, и ему очень захотелось поговорить с папой о том, что он узнал.

Саша дождался, когда отец пришел с работы, и после ужина сразу же подсел к нему:

– Папа, скажи, что такое балласт?

Отец немного помолчал, подумал, а потом сказал:

– Балласт – это груз, которым наполняют трюм корабля. Если корабль не будет достаточно загружен и окажется легким, то от сильного ветра на море он может опрокинуться. Да и управлять пустым кораблем трудно.

– А что берут для балласта? Камни, да?

Теперь уже возле папы сидели все четверо сыновей, и он объяснял им:

– В каждом порту, где случается быть кораблю, капитан получает различный груз. Если он тяжелый и его много, то сам груз и будет балластом. А если товар легкий, то в нижнюю часть корабля – трюм – загружают мешки с песком, с камнями или с чем-нибудь другим, очень тяжелым. В старину капитан обычно сам беспокоился об этом. Он брал груз, выгодный ему, который можно было продать и получить прибыль. – Отец на минуту остановился и задумался. – Мы тоже, как корабли, плывем по жизненному морю и везем в своих трюмах груз. Представь себе, Саша, что ты капитан корабля. Что ты возьмешь с собой в плавание?

– Не знаю, – пожал плечами Саша и посмотрел на братьев, ожидая от них поддержки.

– Тогда давай вместе подумаем, – предложил отец. – Очень важно, чем будет загружен твой корабль. И все зависит от тебя, от капитана. Значит, чтобы корабль не опрокинулся, необходим балласт, правильно?

– Да, – согласился Саша, – но я не знаю, что значит балласт для нас.

– Как ты думаешь, может человек жить без знания? – спросил отец.

– Наверное, нет...

– Правильно. Человек без знания – как пустой корабль. Душа его легка как перышко и носится по морю жизни, куда подует ветер. Такой человек может быстро потерпеть кораблекрушение.

Знания, как и балласт, бывают разные. Представь себе корабль, нагруженный одной соломой или ватой. Хотя он и загружен доверху, но от сильного ветра опрокинется и не достигнет назначенной цели.

– Ну, а что же тогда будет настоящим, хорошим грузом? – Саша пристально посмотрел на отца.

– Предположим, что ты читаешь одни только сказки да приключенческие истории, и больше ничего. Что дадут тебе эти знания в жизни? Не будет ли это похоже на груз из соломы?

Саша оживился. Наконец-то он понял, о чем идет речь.

– Нужно знать математику, географию, историю, – начал он перечислять важные науки.

– Да, это неплохой груз для жизни, но это еще не все!

– И еще... нужно учиться в институте...

– Все это хорошо, – согласился отец, – и может пригодиться в жизни. Но ты забыл самое главное, сын. Наш жизненный путь быстро кончается. А впереди – вечность. Ее мы хотим провести в небесах, с Богом, правда? Но чтобы достигнуть вечности, нужно знать Бога, Его пути, Его волю. А это познание можно приобрести только в Библии. Читай ее, и никогда, ни в какую бурю жизни ты не будешь в бедственном положении. Знание Слова Божьего всегда удержит тебя от греха и не даст разбиться и утонуть в море зла.

 Последствия лжи

На землю тихо опускались сумерки. В воздухе плавно кружились снежинки. Редкие прохожие торопились домой. На улице резко похолодало, но в доме было тепло и уютно. В печке весело потрескивали дрова, наполняя комнату приятным теплом. Пожилая женщина, сидя в старинном кресле, о чем-то глубоко задумалась. Вот уже несколько дней у нее гостит внучка. Бабушка заметила, что Оля часто говорит неправду и не очень смущается, когда ее в этом уличают. Как уберечь ее от этого пагубного влияния зла? Как доступно объяснить, что она совершает большой грех?

В комнату вбежала Олечка, и ее звонкий голосок нарушил привычную тишину.

– Бабушка! Мы так хорошо катались с горки на санках! А на улице совсем не холодно! Ты мне будешь сегодня что-нибудь рассказывать?

Раздевшись, Оля присела возле бабушки на маленькой скамеечке, а та снова задумалась. Что же ей рассказать? Бабушка очень любила эту голубоглазую, белокурую, подвижную внучку. Как в зеркале, видела она в ней свое отображение...

– Бабушка, почему ты молчишь? Ну рассказывай быстрее! – торопила Оля, прижимаясь к ней.

– Сегодня я расскажу тебе одну историю из моего детства. С тех пор прошло много времени, но я ее хорошо помню.

Когда-то я была такой же маленькой, как ты. В первый класс вместе со мной ходила Лена – тихая, честная, добрая девочка. Она хорошо училась, но была очень болезненная. Лена сильно хотела дружить со мной, а я не любила ее и, откровенно говоря, даже ненавидела. Я так хотела быть лучшей ученицей в классе, но Лена... Она мешала мне.

В моем сердце жила злая зависть. Я стала наговаривать на нее подружкам. Лена же никогда не сердилась на меня. Она просто не замечала во мне ничего плохого... – Немного помолчав, бабушка снова погрузилась в воспоминания: – Однажды на уроке чтения Лена читала вслух. Вдруг Галине Петровне, нашей учительнице, показалось, что она допустила ошибку.

– Достаточно, дальше читать будет Аня. А ты, Лена, здесь ошиблась, – сказала она растерявшейся девочке, которая, покраснев от неожиданного замечания, испуганно смотрела на нее.

– Ты же неправильно прочитала, – снова повторила Галина Петровна, отвечая на вопросительный взгляд Лены.

– Я прочитала правильно, – возразила она. Тогда учительница обратилась ко мне и спросила:

– Нина, скажи, Лена правильно прочитала? И тут у меня промелькнула ужасная мысль: какой подходящий момент унизить Лену!

– Да, Лена прочитала неправильно, – подтвердила я. Слова мои, как гром, пронеслись по классу. От этого Лена еще больше смутилась и расплакалась. А Галина Петровна добавила:

– Я считала тебя, Лена, честной девочкой. Садись, а после уроков останешься.

Я была в восторге. Мою соперницу посчитали обманщицей! После уроков я специально задержалась, чтобы подслушать, о чем будет говорить учительница.

Я подкралась к двери и услышала строгий голос:

– Как тебе не стыдно обманывать, Лена!

– Я не обманываю, – глотая слезы, ответила Лена.

– Ты и теперь не признаешься? – возмущенно сказала учительница. – Пусть завтра мама придет в школу. А сейчас можешь идти!

Я быстро покинула помещение и, как ни в чем не бывало, не спеша пошла вдоль улицы. Вскоре меня догнала Лена. По ее щекам текли слезы. Не видя земли под ногами. Лена споткнулась и выронила портфель. Я молча помогла ей собрать рассыпанные книги.

– Спасибо, Нина, – тихо поблагодарила Лена.

Не сказав ни слова, я пошла дальше. Мне было стыдно, но прощения у нее я так и не попросила.

Бабушка перевела дыхание. Ей было трудно рассказывать горькую правду-исповедь. Поймет ли ее внучка? Извлечет ли урок для себя? Она посмотрела на Олю. Та сидела сжавшись в комочек и опустив голову.

– Уж слишком длинной была в этот раз дорога домой. Внутри какой-то голос настойчиво твердил: «Расскажи, признайся. Ведь ты же виновата!» Я заглушала его, как могла. Вечером, стараясь казаться веселой, я много разговаривала, смеялась, но совесть осуждала меня, постоянно напоминая о нечестном поступке.

Наступила ночь. Лежа в постели, я никак не могла уснуть. Перед глазами стояла Лена, плачущая и дрожащая. Ее большие карие глаза смотрели на меня с мольбой и как бы говорили: «Нина, зачем ты обманула? Зачем?..» Я старалась не думать о ней, но безуспешно. Мысли снова и снова возвращались к Леночке.

В доме погас свет. Наступила тишина.

«А что, если Лена умрет?..» – неожиданно посетила меня страшная мысль.

Со слезами на глазах я пошла в комнату родителей и сбивчиво рассказала им, что произошло в школе. Мы помолились вместе, и я попросила Бога простить меня.

– Папа, пойдем к Леночке! Я хочу во всем признаться и попросить у нее прощения.

– Теперь уже поздно. Ложись спать, доченька, а завтра сходим, – сказал папа.

Я послушалась и легла в постель, но спать не могла. Я опять попросила папу проводить меня. На этот раз он согласился. Мы вышли в ночную темноту и пошли по притихшим улицам уснувшего города.

У ворот дома, где жила Лена, стояла машина скорой помощи, а в доме горел свет. В прихожей сильно пахло лекарством. Вдруг из комнаты вышел врач и какая-то женщина, по-видимому Леночкина мама. Она говорила:

– Уже несколько дней Лена плохо себя чувствовала, но в школу ходила. Сегодня она пришла вся в слезах. Может, там что случилось, потому что учительница просила меня прийти в школу.

– У нее слишком слабое сердце, – сказал доктор. – Будем надеяться на лучшее, хотя гарантии нет никакой.

Услышав эти слова, я в одно мгновение оказалась в комнате у Леночки. Никто не мог уже удержать меня. Упав на колени возле ее кровати, заливаясь слезами, я просила прощения. Но Лена лежала без сознания и никого не узнавала. Она так и не пришла в себя...

После этого я сильно заболела и долго лежала в больнице. Весной я немного окрепла, и мне разрешили пойти на кладбище. Стоя на коленях у зеленого холмика, я плакала и просила прощения у Бога. Он, по Своей великой милости, снял с меня тяжелый камень осуждения, – совсем тихо закончила старушка свой рассказ и погладила внучку доброй, мягкой рукой.

А Оля, спрятав голову в бабушкин фартук, горько плакала. Наконец она подняла заплаканное лицо и печально спросила:

– Неужели все, кто обманывают, погибнут?

– Да, дитя мое. Так написано в Библии: «Лжесвидетель не останется ненаказанным, и кто говорит ложь, погибнет». Этот стих я запомнила на всю жизнь.

Оля всхлипнула и опять уткнулась в бабушкины колени.

– Бабушка, прости меня, я так часто говорила неправду! Давай помолимся, чтобы Иисус простил меня и помог мне больше никогда не обманывать!

Злой Валерик

Ласково светило солнышко, согревая своим теплом все вокруг. От его живительных лучей убегал холод, темнота и мрак. Зеленая травка с разбросанными кое-где беленькими и желтенькими цветочками мягким бархатным ковром покрывала землю. Деревья нарядились в ярко-зеленую одежду, на развесистых яблонях появились нежные бело-розовые букетики. Воздух наполнился ароматом цветов и щебетом птичек, распевающих на все лады веселые песенки. Разные жучки и букашки тоже принялись за свои немаловажные дела. Все ожило и потянулось к солнцу, радостно прославляя Бога – Творца всей Вселенной.

Черноглазый, вихрастый мальчишка с литровой банкой под мышкой вприпрыжку прибежал в сад. Вчера он видел здесь майских жуков, которые с шумом летали в воздухе. Какие они большие и красивые! Еще тогда в голове Валерика созрел жестокий план...

Сегодня Валерик направился в сад, чтобы осуществить этот план. Он без устали носился от дерева к дереву, ловил майских жуков и бросал их в банку. Затем, присев на корточки, он стал отрывать им ножки и крылышки и бросать на землю. Жуки, неуклюже барахтаясь, в мучениях погибали.

– Какой жестокий и злой мальчишка! – вдруг услышал он за спиной сердитый голос и вздрогнул от неожиданности.

Возле него, опираясь на палку, стояла бабушка Катя.

– Что ты делаешь? Зачем мучишь жуков? Это ведь Божье творение! Не делай этого, сынок, а то Бог тебя накажет! – строго проговорила она и потихоньку пошла дальше, качая головой от возмущения.

А Валерик в ответ на ее слова громко рассмеялся. Когда банка опустела, он снова побежал ловить жуков. У него никогда не было жалости и сострадания к животным, птицам, насекомым, и он с увлечением мучил и терзал их, не обращая внимания на замечания взрослых и просьбы матери.

Соседские ребятишки, зная жестокость Валерика, не любили играть с ним. Он в свою очередь смеялся над ними, называя их трусишками и маменькиными сыночками. А он ничего не боится! Вот и сейчас, чувствуя себя большим и сильным, Валерик весело наблюдал, как беспомощно барахтаются жуки.

Набегавшись до усталости, Валерик проголодался и возвратился домой, оставив в саду кучку безжалостно истерзанных жуков. Совесть ничуть не упрекала его за это. Или, может быть, он просто не хотел ее слушать?

Когда настала ночь, Валерик быстро уснул. Но спал он очень беспокойно. Вдруг он так сильно застонал и заплакал, что проснулась мама.

– Сынок, что с тобой? – разбудив Валерика, тревожно спросила она, положив руку на холодный и потный лоб. – У тебя что-нибудь болит?

– Нет, мама, мне снился страшный сон! Какой-то дяденька, большой-большой и сильный, ломал мне руки и ноги. Мне было очень больно. Я так сильно испугался и думал, что умру! – всхлипывая, сказал Валерик.

– Почему ты так думал?

– Я вчера вечером мучил майских жуков, отрывал им крылышки и ножки, а они умирали... – Валерик рассказал маме о своих проделках. – Это, наверно, Бог меня наказывает, да, мама? Я ведь делал грех...

– Ах, сынок! Я уже не раз говорила тебе об этом, а ты так и продолжаешь грешить. Смотри, Бог сначала через меня предупреждал тебя, что нельзя мучить животных и насекомых, но ты упрямился и все-таки делал зло. Потом бабушка Катя сделала тебе замечание, а ты только посмеялся над ее словами. Сейчас Бог через сон останавливает тебя, чтобы ты не был таким безжалостным. Смотри, сынок, если не послушаешь Его и в этот раз, Господь вынужден будет наказать тебя.

– Мама, а если я попрошу прощения и никогда - никогда не буду больше так делать, Бог простит мне?

– Простит!..

Еще ни разу не молился Валерик так горячо и искренне, как в ту ночь. Иисус услышал молитву покаяния, простил Валерика и наполнил его сердце любовью.

С тех пор Валерик никогда больше не мучил ни кошек, ни собак, ни птичек. Соседские мальчики подружились с ним, и он уже никого не обзывал нехорошими словами.

 Маленький заместитель

«Трам-там-там! Там-там-там!» – уже третий день подряд монотонно и скучно стучал по крышам мелкий и холодный дождь. Казалось, он никогда не кончится. Низкое и хмурое небо горько плакало, роняя свои холодные слезы на осеннюю землю.

К вечеру поднялся порывистый ветер. Он протяжно свистел в верхушках деревьев, как кнутом, безжалостно хлестал по заборам, по окнам. В такую погоду люди без особой надобности старались не выходить на улицу.

Домик, в котором жила большая семья Потаповых, был уютным и теплым. Здесь обычно было шумно и весело, а сегодня – особенно, потому что из поездки вернулся папа. Дети окружили его и с интересом расспрашивали обо всем: что он видел, что слышал, на чем ездил.

Вечером Николай Павлович засобирался на молитвенное собрание.

– Оставался бы дома, Коля! Ты ведь не отдохнул с дороги. Да и вряд ли кто придет в такую непогоду. Помолимся дома, – жалобно проговорила Анна Ивановна, сочувствуя усталости мужа.

Николай Павлович задумался. Жена была по-своему права. В последнее время молитвенные собрания почти никто не посещал. По воскресеньям дом был полон народу, а вот в пятницу... Каждый находил себе дела и почему-то не хотел прийти помолиться в церкви. Уже несколько недель подряд приходила только старушка Марковна. Она не пропускала молитвенных собраний и часто ободряла Николая Павловича, пресвитера церкви:

– Не унывай, брат! Бог видит нашу скорбь, слышит молитвы и обязательно пошлет пробуждение. Иисус ведь сказал, что если двое на земле согласятся просить о чем-нибудь, то будет им. Только не сомневайся в могуществе Бога!

Мысль о том, что Марковна придет и будет ждать его, придала Николаю Павловичу сил и решительности. Он потеплее оделся и пошел на собрание.

Поднимаясь по мокрым ступенькам своего дома, Марковна поскользнулась и упала. Встать не хватило сил, а боль в ноге заставила ее вскрикнуть. На помощь прибежали соседи, занесли Марковну в дом и вызвали врача. Нога сильно опухла и покраснела, и старушка вынуждена была лежать в постели. Врач обнаружил перелом, и ногу загипсовали.

Около Марковны заботливо хлопотала соседка. Вскоре, узнав о несчастье, пришла дочь Марковны с пятилетним сыном.

Миша сразу же подбежал к бабушке, сочувственно погладил ее ногу и, заглядывая в глаза, спросил:

– Больно, бабуля?

Марковна улыбнулась и, успокаивая любимого внука, ответила:

– Сейчас уже не так больно, а опухоль спадет. Видишь, врач наложил гипс, значит, заживет! Погода дождливая, вот и ломит косточки вдобавок ко всему. Ничего, даст Бог, все пройдет. Ты, Мишенька, не забывай молиться обо мне, ладно?

Миша кивнул в знак согласия. Потом, что-то вспомнив, озабоченно спросил:

– Бабушка, а как же ты теперь молиться будешь? Ты ведь не можешь даже на колени встать!

– Ах! Я совсем забыла, сегодня же молитвенное собрание! Как бы сообщить Николаю Павловичу, что я не приду? – забеспокоилась старушка.

– Что вы, Марковна! – удивилась соседка. – Неужели, кроме вас, некому молиться, что вы даже в таком состоянии тревожитесь об этом? Придет же кто-нибудь! Я вот по болезни тоже не хожу...

Но Марковна рассуждала по-другому.

– Иисус сказал: «Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного». Если двое... – грустно и задумчиво повторила она. – Уже почти два месяца мы молимся с пресвитером вдвоем. Неужели сегодня никто не придет и он будет один?

Старушка смахнула крупные слезы, бежавшие по морщинистым щекам, и стала рассказывать соседке о силе совместной молитвы.

А Миша сидел и внимательно слушал бабушку. Он понял ее переживание и решил помочь.

– Значит, Иисус хочет, чтобы молились обязательно двое, – тихо прошептал он. – А если дядя Коля придет один, Иисус огорчится... Я заменю бабушку! Я пойду молиться с дядей Колей!

Как бы в знак протеста, в трубе тревожно загудел ветер и глухо застучали ветки в окно. Но Миша не испугался.

«Хоть на улице и темно уже, но я все равно должен пойти», – решил он.

Как только мама ушла на кухню готовить ужин, а старушки увлеклись воспоминаниями, он оделся и незаметно вышел на улицу.

Дорога была знакомой, и Миша уверенно зашагал вперед, хотя идти было нелегко. Порывы ветра осыпали его колкими капельками мелкого дождя, ноги скользили по липкому от грязи асфальту, а Миша шел и думал: «Дядя Коля не должен быть один, чтобы Господь не огорчился. Мы помолимся вдвоем...»

А ветер не унимался. Он то дул в спину, словно подталкивая мальчика, то вдруг поворачивался и яростно хлестал по лицу, затрудняя дыхание.

Почти у самого молитвенного дома Миша встретился с пожилым мужчиной.

Увидев бодро шагающего мальчика, он удивленно спросил:

– Ты куда путь держишь, малыш?

– На собрание. Молиться иду.

– А, это ты, Миша? Я слышал, что твоя бабушка ногу сломала. Это правда?

– Да. Бабушка не может ходить, у нее нога в гипсе, и я иду молиться вместо нее. Мне нужно торопиться, чтобы не опоздать! – сказал Миша.

Постояв с минуту на месте и почему-то тяжело вздохнув, мужчина пошел следом за ним.

В этот день, как и всегда, Николай Павлович пришел в молитвенный дом раньше назначенного времени. Он сел, открыл Библию, прочитал несколько глав, но за это время никто не пришел на собрание. Тяжело было на сердце у Николая Павловича, и он, опустившись на колени, стал рассказывать свою печаль Богу и горячо просить о пробуждении среди христиан.

Как только он поднялся с колен, открылась дверь и кто-то тихонько вошел в зал.

– Миша? Ты пришел с бабушкой? – обрадовался пресвитер, увидев мальчика.

– Нет. Бабушка сегодня упала на крылечке и сломала ногу. Она теперь дома лежит. Я один пришел.

– Что же бабушка просила передать?

– Ничего. Она не знает, что я пошел сюда. Бабушка сильно переживала, что вы будете одни. Она говорит, что Богу нравится, когда двое молятся Ему. Чтобы Господь не огорчился, я решил пойти вместо бабушки и помолиться с вами. Теперь же нас двое...

На глазах пресвитера заблестели слезы. Простота малыша, его дерзновение растрогали служителя, который так нуждался в молитвенной поддержке. Они преклонили колени, и Николай Павлович прежде всего попросил прощение за уныние и печаль, затем поблагодарил Бога за утешение, которое Он послал ему в этот вечер.

Когда пресвитер закончил молитву, Миша громко сказал «аминь!» и тоже помолился. Он благодарил Иисуса за охрану в пути, просил исцелить бабушку и услышать молитву дяди Коли.

А возле двери, боясь себя выдать, стоял мужчина, с которым Миша встретился на улице. Он тоже был верующий, но домашним делам и работе уделял так много времени, что приходил в молитвенный дом только по воскресеньям. Слова малыша и его путешествие дождливым вечером заинтересовали пожилого брата. Он осторожно вошел в молитвенный дом и, к великому удивлению, увидел только пятилетнего мальчика и пресвитера церкви, со слезами молящегося Богу. Его молитву в пустом доме повторяло эхо...

Пришедший не выдержал и тоже опустился на колени. Из его уст понеслась к Богу молитва раскаяния.

– Теперь я всегда буду приходить сюда, – сказал брат Николаю Павловичу после приветствия. – Будем молиться, чтобы Иисус Христос пробудил всех, кто нерадеет о служении и беспечно оставляет собрание. Как долготерпелив был Господь ко мне! – Сокрушенно качая головой, он направился к двери.

Миша тоже заторопился.

– Мама будет искать меня... Сейчас расскажу бабушке, что нас было даже трое. Как она обрадуется! – восторженно сказал он, надевая курточку.

Николай Павлович закрыл дверь на ключ и тоже пошел с Мишей. Он хотел проводить его и заодно посетить старушку.

Пресвитер рассказал Марковне о том, что сегодня он молился не один. Бабушка ласково погладила внука по голове и тихо сказала:

– Заместитель мой маленький...

– Бабушка, правда, Господь радовался тому, что нас было трое? Он услышал молитву и пошлет то, что просил дядя Коля!

Миша был прав. Прошло не так много времени, и в молитвенном доме по пятницам стало собираться много верующих. Господь услышал молитву и послал пробуждение.

 Я не буду драться

Вова знал много стихов из Библии. Каждый день, перед тем как идти в школу, он несколько раз прочитывал понравившийся стих, а к вечеру уже знал его наизусть и рассказывал перед молитвой младшим.

- Мама, что мне сегодня выучить? - спросил он однажды, неся Библию на кухню.

- Выучи первый стих из пятнадцатой главы книги Притчи Соломона, - посоветовала мама.

Ей нравилось, что сына не нужно было заставлять читать Библию и учить стихи - он охотно делал это сам.

- "Кроткий ответ отвращает гнев, а оскорбительное слово возбуждает ярость", - громко прочитал Вова и, повторив несколько раз, добавил: - Какой легкий стишок! Я его уже выучил!

- Это очень хорошо, - похвалила мама. - Но я хочу, чтобы ты не только знал стихи наизусть, но и поступал по Слову Божьему. Бог дал нам память для того, чтобы мы не просто помнили Его повеления, но и исполняли.

После завтрака Вова побежал в школу. По дороге слова матери не раз приходили на память: "Не только знал, не только знал!.." И лишь когда начались уроки, Вова обо всем забыл, внимательно слушая учителя.

На большой перемене мальчики выбежали на школьный двор и устроили игру в чехарду, с шумом и смехом перепрыгивая друг через друга.

Вдруг ловкий и резвый озорник Петя нечаянно свалил Яшу. Поднялся громкий смех. Яша вспыхнул, как спичка, и между мальчиками началась перебранка. Яша утверждал, что Петя толкнул его, а тот оправдывался:

- Ты сам виноват. Такой неуклюжий, как медведь!

От этих слов Яша рассердился еще больше. Сжав кулаки, он бросился на Петю. Завязалась драка. Яша был гораздо сильнее, и Пете в этот раз хорошенько досталось.

На следующей перемене игра возобновилась. Яше очень хотелось доказать свою ловкость, но на втором прыжке, а прыгал он как раз через Вову, он зацепился за него ногой, и оба мальчика под дружный смех ребят покатились кубарем на землю.

Яша вскочил и изо всех сил ударил Вову кулаком по спине. Тот поднялся и хотел в свою очередь дать сдачи, но вдруг в голове молнией пронеслись выученные утром слова и наказ матери. Вова быстро опустил руку и примирительным тоном сказал:

- Я не буду драться. Наверное, я не так стоял, как нужно, и потому ты упал. Не сердись на меня, Яша. Давай помиримся! - протянул он руку.

Яша в нерешительности остановился. А мальчишки забыли, что нужно смеяться над Яшей, и с удивлением наблюдали за Вовой...

- Я совсем не думал, что этот стих пригодится мне сегодня, - после уроков рассказывал Вова маме. - Если бы я, как Петя, стал оправдываться - не миновать бы драки. А так все обошлось хорошо и мирно.