ght -->
|
Христианство: трудные вопросы |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Православный,
католичка твечают на вопросы о христианской вере. О том, как появилась эта книга.
Эта
целиком построена на на вопросах, которые нам задавали наши собеседники во
время дискуссий в интернете; по сути дела, книга состоит из отредактированных
фрагментов интернет-форумов. Христианские катехизисы часто строятся по схеме
вопрос-ответ; однако в этой книге собраны вопросы, заданные реальными людьми,
вопросы, действительно волнующие тех, кто по тем или иным причинам стоит вне
Церкви. Как мы убедились, вопросы повторяются, и нам часто достаточно было
копировать ответ, который мы уже давали – так, что можно было составить
список “постоянно задаваемых вопросов”. Мы так и поступили. Мы решили
обратить наибольшее внимание на “неудобные”, “каверзные” вопросы – поэтому
книга и называется “Христианство – трудные вопросы”. Христианам
часто задают вопросы об их вере. Вопросы задавали Спасителю, вопросы задавали
Апостолам и всем последующим поколениям христиан. Это неизбежно, потому, что
Христианство – это религия Ответа. Мы верим в то, что Бог дал ответ на все
человеческие вопрошания, на всякую человеческую нужду и жажду, и этот ответ –
в Его Единородном Сыне, Иисусе Христе. Люди
задают вопросы, потому что Бог вложил в их сердца жажду знать правду. Желание
разобраться, установить истину – от Бога, и христиане призваны отозваться на
него. Христос – это ответ на человеческую жажду Истины; Тот, в Ком духовный и
интеллектуальный поиск находит свою цель и завершение. Он есть ответ в
абсолютном смысле; однако на пути к Нему человек неизбежно сталкивается с
необходимостью преодолеть либо неведение, либо искаженные, карикатурные
представления о христианстве. Лучший
способ это сделать – задавать вопросы, и многие так и делают. Конечно,
все люди разные, и спрашивают о разном – кого-то волнуют отношения
христианства с другими религиями, кто-то смущен разговорами о “противоречиях”
в Библии, кого-то волнуют другие проблемы – но мы можем с некоторым
основанием заявить, что мы собрали большую часть вопросов, которые вообще
задают христианам. Мы
надеемся, что книга будет полезна и тем, кто еще не определился в своем
отношении к вере, и тем, кто настроен к христианству критически, и самим
христианам, которым, как мы надеемся, она поможет говорить с людьми о
Евангелии. У этой
книги три автора, принадлежащих к разным христианским Церквям: Сергей Худиев
– православный, Ольга Брилева – католичка, Михаил Логачев – протестант. На
свете есть разные христиане, который, возможно, в чем-то несогласны. Но
Писание учит нас отделять просто важные вещи от вещей очень важных. Мы
не хотим сказать, что разногласия между христианами разных исповеданий не
важны; мы хотим сказать, что есть нечто гораздо более важное – прощение
грехов и вечная жизнь, которую Бог дарует в Иисусе Христе. Христианство,
прежде всего остального, прежде богословских тонкостей, прежде обрядовых
различий, прежде административных делений, говорит о личности – Иисусе из
Назарета, истинном Боге и истинном человеке, Который предан за грехи наши и
воскрес для оправдания нашего. Христианская
вера есть личные взаимоотношения с Богом, который открылся нам в Иисусе
Христе, покорность Ему как Господу и доверие Ему, как Спасителю; наша цель –
помочь людям обрести эти отношения. Как сказал Апостол Зачем вообще нужна вера в Бога?
Почему вы
верите в своего Бога? Зачем вам эта вера?
Коротко
сказать - потому, что Бог достоин того, чтобы в Него верить. По Своим личным
качествам. Я постараюсь объяснить это на примерах.
Я думаю, Вам знакомо чуство уважения, восхищения и благодарности, которое
могли вызывать у Вас другие люди, их поступки, произведения искусства и т.д.
Меня, например, восхищает музыка Генделя. Люди проявляют ко мне бескорыстную
доброту, это вызывает во мне благодарность и желание как-то откликнуться. Я узнаю о
чьих-то добрых, достойных делах (Мать Мария прячет евреев и беглых
военнопленных от нацистов; Жан Ванье посвящает жизнь заботе о
детях-инвалидах; Махатма Ганди стремится водворить мир и справедливость в
своей стране); я испытываю искреннее уважение к этим людям. (Думаю, Вы
понимаете, о чем идет речь) При этом я понимаю, что проявляя восхищение,
благодарность и уважение я не просто переживаю определенные эмоции, но
реагирую адекватным, должным образом. Красота действительно достойна
восхищения, доброта действительно достойна благодарности, а достойный
поступок действительно заслуживает уважения. Так вот,
Бог - это тот, кто вызывает восхищение, уважение и благодарность, потому что
Он в высшей степени достоин этого; я могу повторить от своего лица слова
псалмопевца Ты возвеселил меня, Господи, творением Твоим: я восхищаюсь
делами рук Твоих. (Псалтирь 91:5). Я благодарен (увы, недостаточно
благодарен) Богу за Его неизменную доброту, снисходительность и милосердие ко
мне; личность и искупительный подвиг Христа вызывают у меня глубочайшее
уважение. Имя
Господа прославляю; воздайте славу Богу нашему. Он твердыня; совершенны дела
Его, и все пути Его праведны; Бог верен, и нет неправды [в Нем]; Он праведен
и истинен; (Второзаконие 32:3,4) достоин Ты,
Господи, приять славу и честь и силу: ибо Ты сотворил все, и [все] по Твоей
воле существует и сотворено. (Откровение 4:11) И поют новую
песнь, говоря: достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был
заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени, (Откровение 5:9) которые
говорили громким голосом: достоин Агнец закланный принять силу и богатство, и
премудрость и крепость, и честь и славу и благословение. (Откровение 5:12) Итак, я верю, поклоняюсь и служу Богу, потому, что Он
заслуживает этого. Сергей Худиев. Дополнение от Михаила Логачева
Соглашаясь во всем с Сергеем, могу
добавить: Христос сказал о Себе: "Я есмь…истина" (Ин 14:6). Я верю
Богу прежде всего потому, что верю Христу и уверен в том, что Он – Бог. Могу
сказать о себе, что я окончательно убедился в существовании Бога лишь тогда,
когда поверил что Иисус Христос – Бог. Признать существование Бога можно и на
основании других аргументов; но для меня все они были не достаточно
убедительны, пока я не задумался над тем, Кто такой Иисус. Дальше в
этой книге мы подробно рассмотрим, почему Иисус есть Бог, Который стал ради
нас человеком. Если Бог не просто существует, но стал Человеком ради того,
чтобы спасти нас – это меняет привычные представления о миропорядке. Если это
действительно так, то этому стоит верить и об этом нужно говорить – просто
потому, что это значит, что мир устроен иначе - совсем не так, как
думал когда-то я и как думает большинство людей. Человек,
среди прочего, тем и отличается от животных, что ему хочется знать, какова
действительность, не ради пользы, а просто так, ради знания. Когда же ему
этого не хочется., он, по-своему, ниже человека. В сущности, я и не верю, что
у кого-нибудь из вас нет этого желания. Христианское вероучение сообщает нам
некие факты, и если они не верны, ни один честный человек не вправе им
верить, как бы они ни помогали; а если верны, всякий честный человек верить в
них обязан, даже если помощи от них нет (Клайв Льюис, эссе "Человек или
кролик", собрание сочинений в 8 т., том 2, с. 312). Михаил Логачев
Что
является целью христианина? Зачем христианин следует своему учению?
Сергей Худиев
Что Вы
называете верой?
В обыденном языке мы можем
использовать глагол “верить” в двух значениях – “верить каким-либо известиям,
каким-либо словам” или “верить кому-то, относиться с доверием к определенному
человеку”. В христианской вере присутствуют оба этих значения – христиане
верят посланию, выраженному в Библии, и христиане верят Богу как личности. Христианская
вера – это ответ Богу, который открылся людям и обратился к ним со Своим
словом. Иисус Христос, конкретная историческая личность, человек, Который жил
и проповедовал в Палестине первого века, был распят на Кресте, умер и воскрес
из мертвых, в Библии назван Словом Божиим. Это означает, что Бог открылся
людям, открылся полным и исчерпывающим образом, в личности и деяниях Иисуса
Христа. Приверженцы
нехристианских верований или неверующие люди могут выражать почтение к Иисусу
Христу и признавать Его нравственное величие; но христиан отличает то, что
они признают, что в Иисусе Христе мы встречаем Бога. Не просто великого
учителя, и не просто посланника от лица Божия, но Самого Бога. Христиане
исповедуют, что Иисус – не только человек, но и Бог; Его слова – это слова
Бога; Его обещания и предостережения – это обещания и предостережения Бога;
Его деяния – это деяния Бога. Это
убеждение основано на ясных словах самого Иисуса Христа. Иисус Христос
говорит о том, что Он и Отец одно (Ин.10:30), что именно Он, Иисус будет
судить все народы в последний день (Мф.25:31), что наша вечная участь
определяется тем, как мы отнесемся к Нему, Иисусу Христу (Лк.12:8-9), что
всякий, кто доверится и покорится Ему обретет вечную жизнь, а тот, кто
отвергнет Его - навеки погибнет
(Мк.16:16, Ин. 8:24). Вера - это "да" по
отношению к этому свидетельству Христа о Себе; мы принимаем что Иисус -
действительно Тот, за Кого Он Себя выдавал, и принимаем решение довериться и
покориться Ему, Ему лично. В этом
отношении мне представляются удачными слова, которые я прочел у одного
католического автора:
Когда мы
доверяем кому-то, мы действуем на основании его слов – как мы следуем
указаниям врачей или других специалистов. Приведу ряд примеров. Когда у меня
барахлит компьютер, я звоню моему знакомому компьютершику и спрашиваю его
совета.
Когда мы
верим Богу, мы изменяем нашу жизнь в соотвествии с Его словом – отказываемся
от того, что противно Его заповедям, присоединяемся к Церкви и участвуем в
Таинствах, как Он нам заповедал. Такая
вера – это волевой выбор, решение, решение, которое проявляется в конкретных
действиях – молитве, соблюдении заповедей и общении с Церковью в поклонении и
таинствах. Сергей
Худиев Как Бог дает вам эту веру? Что при этом
происходит? Что вы чувствуете?
Мы не чуствуем, мы верим. Приведу пример.
Допустим, человек, которому Вы доверяете, Вам что-то пообещал. У Вас есть уверенность,
что он исполнит обещанное. Это не чуство, это больше похоже на знание - "я знаю его как честного человека и
я знаю, что он не лжет". Мы полагаемся на обещание Христа Христос обещал быть с верующими в Него - значит, Он и
сейчас с нами, с каждым из нас. Он сказал Значит Он пребывает посреди Церкви, когда мы собираемся на
молитву. Он сказал Значит,
каждый, кто пребывает в истинной вере имеет вечную жизнь. Бог может
поддержать нас и утешить каким-то духовным опытом и переживанием – но вера
это не чуство и не переживание. Вера – это решение положиться на слово Бога
как на безусловно истинное. Сергей Худиев
Но я
не могу уверовать, что мне делать?
Вера -
это не комплекс ощущений. Это убеждение. Ты себе говоришь: для меня это так,
и отныне будет так. Это такое же решение, как и миллионы других, принимаемых
нами. Многие люди представляют себе веру как некое измененное состояние
сознания и говорят «у меня нет веры» примерно так же, как говорят «у меня нет
способности к живописи». А на самом деле все одновременно проще и сложнее: ты
внутри себя говоришь чему-то «да» или «нет». В нашем случае – говоришь «да»
или «нет» Богу. Когда ситуация требует действия, «неверующий»
поступает точно так же, как и «верующий»: либо доверяет, либо нет. Когда
жизнь ставит нас перед выбором, мы в любом случае, исходим из того, во
что мы верим – можем мы это проверить или нет. Христианин
призван последовать примеру Авраама – услышать Божий призыв и отозваться на
него, часто без опытных подтверждений в виде “переживаний” или чего-то еще,
просто доверяя Тому, от которого этот призыв исходит. Для этого не
обязательно что-то особенное чувствовать, ты просто встаешь и идешь. Это
очень хорошо показано в фильме "Матрица", у Нео нет веры (в смысле
– «комплекса ощущений») в то, что он – Избранный, более того, он убежден в
обратном, но он принимает решение: Избранный я там или нет, но не могу я
оставить Морфея, которого захватили враги, умирать под пытками, и убивать
его, чтобы он не выдал коды Сиона - тоже не могу. Почему? Потому что Морфей
бы меня не бросил. Потому что он в меня верил безоглядно. Вот так и тут.
Да, пускай я до самой смерти так и не удостоверюсь на 100%, что Христос -
Господь. Но я буду себя утверждать в этом, потому что Распятие сразило меня.
"Он за меня умер - кем же мне еще быть?". Ольга Брилева
Но верующие не могут представить 100%
доказательств того, что Бог есть.
Вы не
можете продемонстрировать постороннему (и заведомо скептичному) человеку, что
Ваш старый друг заслуживает доверия. Вы можете только засвидетельствовать,
что это так. Между тем, очень часто мы принимаем решения именно на основании
свидетельства. Простейший пример - на неделе поеду покупать компьютер для
работы, позову знакомого компьютерщика, чтобы он мне советовал, и вполне
положусь на его суждение. Любой из нас наверняка принимал массу решений,
полагаясь на доверие к свидетельству других людей. Люди вступают
в брак, выносят судебные приговоры, заключают торговые сделки, отправляются в
дорогу на основании свидетельств, которые, строго говоря, недоказуемы - или
доказуемы только тогда, когда уже поздно что-то менять, некие необратимые
последствия этих решений уже наступили. Отношения
с Богом - это личные отношения; проверка методом наблюдения или эксперимента,
принятая в науке, в области личных отношений просто не работает. Вы не можете
производить наблюдений и экспериментов над людьми, с которыми у Вас существуют
личные взаимоотношения - иначе Вы их просто утратите. Задача
апологетики (богословской дисциплины, посвященной интеллектуальной защите
веры) - а)представить Вам эти свидетельства б)ответить на возражения,
сводящиеся к тому, что принятие христианской веры потребует отказа или от
интеллектуальной честности, или от нравственного чувства. Вспоминая
мое собственное обращение - и первые шаги в вере - я могу отметить, что для
меня все и началось с доверия свидетельству людей, исповедовавших Христа и
параллельно - с того, что я убедился, что мое первоначальное представление о
вере как об уделе неграмотных старух неверно. Но
проверка в собственном смысле возможна только тогда, когда пересматривать
принятое решение будет поздно - богословы называют это "эсхатологической
верификацией". Как говорится в одной дореволюционной сказке, "Ваня
раскаялся, но было поздно - его уже съел волк". Сергей Худиев
Разве вера в Божий промысел не подрывает
в людях решимость действовать?
Нет. Как раз
вера в Божий промысел дает силы действовать, невзирая на то, что
обстоятельства против нас, с верой в то, что Господь сильнее обстоятельств. Простой
пример: в Днепродзержинске регулярно проводятся реколлекции, трехдневные
молитвенные встречи. Многие приезжают туда, не имея денег ни на проживание,
ни на обратную дорогу, полагаясь на Божий промысел. На моей памяти он ни разу
их не подводил: во время сбора денег обязательно собирали столько, что
хватало и на безденежных. Многие в своих рассуждениях исходят из того, что
человек, полагаясь на Божий промысел, будет сидеть и ничего не делать; мы же
исходим из того, что, полагаясь на Божий промысел, человек начнет
действовать, несмотря на неблагоприятный "расклад": я должна думать
о своем деле, а о «раскладе» будет думать Господь. Как говорила св. Жанна
Д'Арк, "Солдаты будут сражаться, и Господь дарует им победу". Ольга Брилева
Дополнение от Михаила Логачева
Мнение о том,
что вера в Промысел подрывает решимость действовать, опровергается как
богословием, так и историей. Библейское учение о промысле Божьем
подчеркивает, что Бог действует в людях и через людей; и Господь призывает
нас не к пассивности, но к труду. Апостол
призывает своих учеников: "Со страхом и трепетом достигайте спасения
своего, ведь это Сам Бог для исполнения Своего благого намерения дает вам и
желание, и силу действовать". Ниже
я приведу далеко не полный список великих деятелей, которые одновременно, вне
всяких сомнений, были искренними (а не по имени только) христианами: В
целом вся история христианской миссии, с апостола Павла и до наших дней, дает
великое множество ярких примеров инициативы, мужества и творческого подхода к
делу в сочетании с живой верой и твердой надеждой на Господа. Миссионеры
доказали своим примером, что эти качества никоим образом не противоречат друг
другу. Благодаря христианской миссии обрели письменность сотни языков. Назову
лишь два имени, известных каждому русскому - братья Кирилл и Мефодий; они
впервые перевели Писание на славянский язык и попутно дали нам алфавит,
который и поныне называется кириллицей. Дэвид
Ливингстон – первый европеец, исследовавший центральную Африку. В советских
учебниках географии он был назван выдающимся первооткрывателем; правда, в них
не было сказано ничего о том, что главным делом Ливингстона были не
географические исследования , а проповедь Евангелия Иисуса Христа. Он приехал
в Африку не открывать новые земли, а спасать души. Лука
Войно-Ясенецкий – врач, хирург, профессор, лауреат Сталинской премии за
достижения в области медицины и одновременно епископ (в эпоху
государственного атеизма!) Луи
Пастер – бактериолог, открытия которого спасли миллионы (если не миллиарды)
людей; ему мы во многом обязаны снижением смертности и увеличением
продолжительности жизни. Твердо исповедовал веру в Христа в то время, когда
во Франции, особенно среди образованных людей, в моде был атеизм. Иван
Петрович Павлов, физиолог, лауреат Нобелевской премии, исповедал христианскую
веру в двадцатые и тридцатые годы, когда это было небезопасно. Уильям
Уилберфорс – английский политический деятель, после многолетних усилий
добившийся запрета работорговли в Британской империи; интересно, что побуждал
его к этой борьбе Джон Ньютон, который сам был некогда работорговцем, а затем
обратился ко Христу и стал пастором. Уилберфорс и его сторонники не скрывали,
что главной причиной борьбы за отмену рабства и работорговли были их
христианские убеждения. Александр
Солженицын – наш великий современник, которого никто не упрекнет в
нерешительности; он уверен, что Господь исцелил его от рака, чтобы дать ему
возможность донести до всего мира свое свидетельство о сталинском Гулаге. Майкл
Фарадей, великий физик-экспериментатор, открыватель закона электромагнитной
индукции, который лежит в основе современной электроэнергетики; он был
активным членом евангельской церкви и не стеснялся публично свидетельствовать о своей вере. Думаю,
что этот список красноречиво опровергает идею о том, что христиане – люди
нерешительные и пассивные. Пассивность и нерешительность скорее
свидетельствуют о недостатке веры! Я
перечислил великих христиан прошлого и позапрошлого века; но вы наверняка
сможете найти решительных и активных людей и среди наших современников. Таких
людей вы найдете в церкви. Проще всего найти их в живой христианской общине –
там, где верующие не только участвуют в богослужениях по воскресеньям, но и
общаются друг с другом в будни, собираются для молитвы, взаимной поддержки,
изучения Писания и совместного труда в делах милосердия и в проповеди
Евангелия. В таких общинах почти всегда есть живые и деятельные христиане.
Ищите – и найдете (хотя я не могу обещать, что поиски сразу увенчаются
успехом). Михаил Логачев
А
что же тогда называется «спасением верой»? Это как – делай что хочешь, твори
любые гадости – и Бог тебя простит только потому, что ты в Него веришь? И как
быть с тем, что «вера без дел мертва»?
Давайте обратимся к словам Апостола, на основе которых мы
говорим о спасении верой: А
фраза «вера без дел мертва» принадлежит Св. Апостолу Иакову и,
соответственно, все противники «спасения верой» апеллируют именно к Иакову: Обратите
внимание на то, что оба Апостола приводят в пример как «веры», так и «дел»
один и тот же эпизод ветхозаветной истории: жертвоприношение Авраама (см.
раздел «Трудные места Ветхого Завета»). Противоречие здесь получается потому,
что Апостолы используют слово “вера” в несколько разных значениях. Св.
Иаков описывает веру как феномен сознания:
"Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и
трепещут". То есть, ты ставишь себе в заслугу свое признание единобожия?
Но тогда и бесы монотеисты - ведь они точно знают, что Бог один. Св.
Павел, в свою очередь, пишет о доверии к Богу, которое проявляется в
конкретных делах и поступках. Нигде он не ставит в заслугу ветхозаветному
праведнику само по себе исповедание монотеизма. Он описывает именно дела,
которые люди совершали верою; то есть, с полным доверием к Богу, во всем
полагаясь на Него, а не на собственные планы, собственные расчеты и даже не
на собственный опыт. Ибо опыт наш говорит, что столетняя женщина не может
зачать и родить, и Саре пришлось его
отвергнуть: Верою и сама Сарра (будучи неплодна) получила силу к
принятию семени, и не по времени возраста родила, ибо знала, что верен
Обещавший. Оба Апостола, на первый взгляд, спорят друг с
другом, а на второй - играют одну тему. Павел: Верою Авраам, будучи искушаем,
принес в жертву Исаака и, имея обетование, принес единородного, о котором
было сказано: в Исааке наречется тебе семя Иаков: Не делами ли оправдался Авраам,
отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего? Видишь ли, что вера
содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства? И исполнилось
слово Писания: "веровал Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность,
и он наречен другом Божиим. Итак,
вера, которую описывает Павел - "осуществление ожидаемого и уверенность
в невидимом" - являет собой глубокое доверие к Богу. Дела являются
неизбежным плодом этой веры, и Павел, говоря о вере, описывает именно дела.
Как выглядел бы Авраам, если бы сказал: "Господи, я, конечно, верю, что
Ты Единый, Великий и все такое, но вот насчет Исаака - Ты это... не надо. Не
то чтобы я сомневался в Твоих словах насчет его бесчисленного потомства, но
Сам знаешь: береженого Бог бережет..."? Плоховато бы он выглядел, как и
любой современный "монотеист", который говорит: я верю, что Бог
один, и этого достаточно. Да где ж этого достаточно, друзья мои, спрашивает
Иаков - этак и бесы веруют. Но они-то хоть трепещут, а вы - нет. Да какая ж
это вера, вторит ему Павел, если Бога нет ни в ваших замыслах, ни в ваших
делах. Это
логично и правильно. Если я верю карте, я иду по ней; если я говорю, что верю
карте, а иду наобум лазаря - то в чем, собственно, состоит мое доверие карте?
В концепции Павла именно в дела неизбежно переходит подлинная вера. В свою
очередь, Иаков, превознося дела, имеет в виду ровно то же самое, что и Павел,
превознося веру: покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру
мою из дел моих. И в его понимании вера первична, именно она видна в
делах. Она без дел мертва (то есть, мертвая вера не проявляется деятельно),
но и дела без нее - тоже. Рассмотрим это опять же на примере Авраама: что
было бы, если бы дело, которое оба Апостола называют апогеем его веры, он
совершил без этой веры и помимо нее? Если бы он поднимал над Исааком нож, ни
разу не полагаясь на Божью силу, в тупой покорности - "так надо, сынок"? Или того хуже - равнодушно, не
испытывая к сыну никаких чувств, рассматривая его только как деликатес для
племенного божка? Если бы вместо "Господь усмотрит Себе агнца" он
сказал: "Я твой отец: захочу - кормить буду, захочу - зарежу"? Без
веры жертвоприношение Авраама из подвига превращается в свою
противоположность: преступление как против человечности, так и против
Божества. Поэтому «оправдание верой» вовсе не означает, что можно уверовать и
творить любые гадости. Ровно наоборот: оно означает, что через веру Бог
получает возможность удержать человека от гадостей и подвигнуть его на добрые
дела. Ольга Брилева
Но
вы же взрослые люди! Как можно верить в сказки про яблоко, про то, что в ковчег длиной 20 метров
уместились все животные мира или что Иисус Навин остановил Солнце?
Со сказками иной раз получается смешно: так, «Илиаду» считают
сказкой тысячу лет – а потом Шлиман берет и находит Трою. Но это так, к слову
– главное заключается в том, что христианство не вменяет нам в обязанности
верить в мифическую часть мифа. Попробую объяснить на примере: все мы знаем
басню о вороне и лисице. Все мы прекрасно знаем, что ни вороны, ни лисицы
разговаривать не могут (и древние, поверьте, знали это не хуже нас). И вместе
с тем, мы понимаем, что басня правдива, что наглый льстец использует гордыню,
дабы добиться того, чего хочет, от тщеславного простеца. Миф правдив не
как факт, а как символ (хотя огромная часть Торы является правдивой и как
факт – сейчас историки-востоковеды не сомневаются в том, что Исход был, хотя
еще сто лет назад Лео Таксиль писал, что и фараона такого не существовало в
природе, и евреи никогда в Египте не жили). Даже если бы мы считали, что
история Адама и Евы – басня, но этой басне никак нельзя отказать в том, что
присуще всем басням: в совершенно правдивой и здравой морали: не верь тому,
кто обещает уподобить тебя богам против воли Бога. Не верь, что нарушение
закона сделает тебя свободным – оно обратит тебя в еще худшее рабство. Кроме
того, Библия полна поэтических фигур, которые сегодня ни один историограф
себе не позволит – а в древности на эти фигуры смотрели несколько иначе.
Гипербола и любовь к круглым числам характерны для архаичных творений –
поэтому Самсон крушит ослиной челюстью тысячу врагов, Илья Муромец «где
направо махнет – там улочка, где налево махнет – переулочек», а Роланд нанизывает на копье дюжину
сарацин за раз – хотя современники Самсона, Роланда и Ильи Муромца, а также
их ближайшие потомки лучше нас понимали, что это поэтическое преувеличение,
ибо видели своими глазами, как происходят такого рода битвы. Ольга Брилева
Все
христиане – православные, католики, протестанты – признают авторитет
Евангелия, и все трактуют его по-разному. Так какую Благую Весть и в чьей
трактовке Вы предлагаете принять?
Чтобы
ответить на этот вопрос, нам надо определить, что такое вообще Евангелие и
что такое христианская вера. Евангелие, Благая Весть - это возвещение об
Иисусе Христе, возвещение о том, что · Иисус
Христос - Господь, Бог и Спаситель, · Он умер
за наши грехи и воскрес из мертвых, · ради
Его крестной Жертвы нам возвещается прощение грехов и вечная жизнь, · мы
призваны принять этот дар через покаяние и веру. Св.Ириней
Лионский, христианский автор II века, выражает сущность нашей веры такими
словами: Церковь,
хотя рассеяна по всей вселенной даже до концов земли, но приняла от апостолов
и от учеников их Веру в единого Бога Отца, Вседержителя, сотворившего небо и
землю, и море, и все, что в них, и во единого Христа Иисуса, Сына Божия,
воплотившегося для нашего спасения, и в Духа Святого, чрез пророков
возвестившего все домостроительство Божие, и пришествие, и рождение от Девы,
и страдание, и воскресение из мертвых, и вознесение во плоти на небо
возлюбленного Христа Иисуса Господа нашего, а также явление Его с небес во
славе Отчей, чтобы возглавить все (Еф. 1, 10) и воскресить всякую плоть всего
человечества, да перед Христом Иисусом, Господом нашим и Богом, Спасом и
Царем, по благоволению Отца невидимого, преклонится всякое колено небесных и
земных и преисподних, и всякий язык исповедает Ему (Флп. 2, 10), и да
сотворит Он праведный суд о всех, духов злобы и ангелов, согрешивших и
отпадших, а также и нечестивых, неправедных, беззаконных и богохульных людей
Он пошлет в огонь вечный; напротив, праведным и святым, соблюдавшим заповеди
Его и пребывшим в любви к Нему от начала или по раскаянии, дарует жизнь,
подаст нетление и сотворит вечную славу. Такова
вера, общая всем христианам. Что же касается разделения христиан на различные
конфессии, то здесь нам важно определиться в чем, собственно, состоит
христианская вера - в признании/непризнании папы? в бритости/бородатости
священников? В том, чтобы осенять себя крестным знамением слева направо или
справа налево? Очевидно
нет, и наша вера - это вера в Бога, открывшегося в Иисусе Христе, вера,
существо которой св.Ириней излагает чуть выше. Вопросы,
разделяющие христиан на различные исповедания, относятся уже не к существу
этой веры, а к формам ее выражения и богословского осмысления. Приведу слова
замечательного христианского апологета ХХ века, К.С.Льюиса: На
деле Святая Христианская Вера оказывается не только чем-то положительным, но
и категорическим, отделенным от всех нехристианских вероисповеданий
пропастью, которая не идет ни в какое сравнение даже с самыми серьезными
случаями разделения внутри христианства. Если я не помог делу воссоединения
прямо, то, надеюсь, ясно показал, почему мы должны объединиться. Правда, я
нечасто встречался с проявлениями легендарной теологической нетерпимости со
стороны убежденных членов общин, расходящихся во мнениях с моей собственной.
Враждебность исходит в основном от людей, принадлежащих к промежуточным
группам, в пределах как англиканской церкви, так и других деноминаций, то
есть от таких, которые не очень-то считаются с мнением какой бы то ни было
общины. И такое положение вещей я нашел утешительным. Потому что именно
центры каждой общины, где сосредоточены истинные дети ее, по-настоящему
близки друг другу - по духу, если не по доктрине. И это свидетельствует, что
в центре каждой общины стоит что-то или Кто-то, Кто, вопреки всем
расхождениям во мнениях, всем различиям в темпераменте, всем воспоминаниям о
взаимных преследованиях, говорит одним и тем же голосом. .... Я
надеюсь, что ни одному читателю не придет в голову, будто
"сущность" христианства предлагается здесь в качестве какой-то
альтернативы вероисповеданиям существующих христианских церквей - как если бы
кто-то мог предпочесть ее учению конгрегационализма, или греческой православной
церкви, или чему бы то ни было другому. Скорее "сущность"
христианства можно сравнить с залом, из которого двери открываются в
несколько комнат. Если мне удастся привести кого-нибудь в этот зал, моя цель
будет достигнута. Но зажженные камины, стулья и пища находятся в комнатах, а
не в зале. Этот зал - место ожидания, место, из которого можно пройти в ту
или иную дверь, а не место обитания. Даже наихудшая из комнат (какая бы то ни
было) больше подходит для жилья. Некоторые люди, верно, почувствуют, что для
них полезнее остаться в этом зале подольше, тогда как другие почти сразу же с
уверенностью выберут для себя дверь, в которую им надо постучаться. Я не
знаю, от чего происходит такая разница, но я уверен в том, что Бог не
задержит никого в зале ожидания дольше, чем того требуют интересы данного
человека. Когда вы наконец войдете в вашу комнату, вы увидите, что долгое
ожидание принесло вам определенную пользу, которой иначе вы не получили бы.
Но вы должны смотреть на этот предварительный этап как на ожидание, а не как на
привал. Вы должны продолжать молиться о свете; и конечно, даже пребывая в
зале, вы должны начать попытки следовать правилам, общим для всего дома. И
кроме того, вы должны спрашивать, какая дверь истинна, невзирая на то, какая
из них нравится вам больше по своей обшивке или окраске. Выражаясь проще, вы
не должны спрашивать себя: "Нравится ли мне эта служба?", но:
"Правильны ли эти доктрины? Здесь ли обитает святость? Сюда ли указывает
мне путь моя совесть? Происходит ли мое нежелание постучать в эту дверь от
моей гордости, или просто от моего вкуса, или от моей личной неприязни к
этому конкретному привратнику?" Когда вы войдете в вашу комнату, будьте добры к
тем, кто вошел в другие двери, и к тем, кто еще ожидает в зале. Если они -
ваши враги, то помните, что вам приказано молиться за них. Это одно из
правил, общих для всего дома. К.С.Льюис "Просто Христианство". Между христианами существует
единство в принципиальных вопросах - а именно в том, Кто такой Иисус Христос
и что Он сделал - и по этим же вопросам существует пропасть между христианами
и всеми остальными. Люди, в
том числе христиане, грешат – и отношения между различными христианскими
общинами могуть быть плохими. Братья могут переругаться и за братьев друг
друга с трудом признавать. Это не меняет того факта, что они братья и
принадлежат к одной семье. Есть некие фамильные признаки, по которым видно,
что они братья. Эти признаки - вера во Христа как в Бога и Спасителя,
Крещение и Евхаристия. Поэтому,
прежде чем для человека станет вопрос о выборе между христианскими
конфессиями, ему предстоит решить более важный и основополагающий вопрос – об
отношении к личности Иисуса Христа. Собственно Евангелие – это Христос, Его
личность и Его спасительный подвиг. Если человек принимает решение покориться
Иисусу Христу, как Господу и довериться Ему, как Спасителю, то все остальное
– в том числе решение вопроса о том, к какой именно христианской общине
присоединиться, будет исходить из этого. Сергей Худиев. Вы
говорите, что Благая Весть проста и доступна пониманию, откуда тогда неверное
понимание и ереси?
Христианская
вера есть вера в Иисуса Христа, истинного Бога и истинного человека, который
умер за грехи наши и воскрес для оправдания нашего. Апостольское возвещение
очень просто - палестинский еврей по имени Иисус, распятый при Понтии Пилате,
воскрес из мертвых; Он есть воплощенный Бог, Спаситель и Судия; люди призваны
покаяться - то есть покориться Его владычеству, и уверовать - то есть
положиться на Его обещание даровать вечную жизнь всякому, кто доверится Ему и
последует за Ним. Это очень
простая весть, и самые простые и неученые люди в состоянии ее понять. Относительно
непониманий же надо отметить, что непонимания бывают разные - человек может
ошибаться во второстепенных вопросах, придерживаясь истины в главном. Вера во
Христа - не набор познаний, а личные отношения; поэтому даже истинный
верующий может чего-то не знать или в чем-то ошибаться. Верующий, пребывающий
в общении со Христом, возрастает в познании Господа, Его воли и Его истины,
понимает что-то, что не понимал раньше, убеждается, что раньше в чем-то
ошибался. Но этот процесс духовного роста возможен только после того, как
человек сказал четкое и ясное "да" Евангелию, поверил и покорился
словам Христа, покаялся и уверовал. Ереси же
отличаются тем, что искажают само Евангелие. Еретики учили, что Христос либо
не Бог (но тогда Он не может дать нам вечную жизнь) либо не человек (но тогда
Он не может умереть за наши грехи), либо что человек может обрести вечное
спасение своей собственной добродетелью (но тогда Жертва Христова делается
излишней). Еретик
фальсифицирует Евангелие так, что оно перестает быть Евангелием; причина
этого - в человеческой греховности, а не в непонятности самой Благой Вести. Сергей Худиев
Почему вера часто приводит к фанатизму?
Фанатизм
- это, на самом деле, не вероисповедное явление. Я видел фанатичных
православных, но еще больше я видел фанатичных коммунистов, фанатичных
футбольных болельщиков, фанатичных поклонников тяжелого рока, бывают так же и
фанатичные борцы с фанатизмом. (Есть такая грустная шутка про неделю борьбы с
фанатизмом под лозунгом "Смерть фанатикам!") Так
что фанатизм - это не проявление веры; это проявление греховной человеческой
природы Сергей Худиев
Христианство унижает человеческое
достоинство, требует покаяния... Ползать на коленях и ныть "Господи
помилуй", превращаться в скулящее ничтожество...
Библейское Откровение говорит о людях две вещи: 1.Мы наследные принцы 2.Мы
падшие наследные принцы Поэтому правы
скорее те, кто обвиняет христиан не в самоуничижении, а те, кто обвиняет в
безмерном самомнении - подумать только, мы верим, что Создателю вселенной
есть дело до каждого из нас! Покаянные молитвы это, на самом деле, не скулеж
ничтожества, это поразительное притязание на то, что Бога сильно интересует
мое поведение - Он действительно озабочен моими грехами, Он действительно
радуется моему покаянию, для Него это, оказывается, важно. Согласно
нашей вере, я создан Богом (как и каждый из нас) лично, по отдельному
проекту, призван Им к вечной жизни, любим, дорог, важен Ему. Мой выбор, то,
что я делаю, имеет огромное значение, вечные, вселенские последствия. Согласно атеистической точке зрения, я
возник в результате безличных природных процессов, и через какое-то время в
силу безличных законов и случайностей навсегда перестану существовать.
Вселенной нет до меня никакого дела. Что бы я ни делал - это все обнулится. Я
оказываюсь кем-то не более реальным, чем фигурка, бегающая по экрану монитора
в компьютерной игре. Можно спорить о том, какая точка зрения более
обоснована, но для меня ясно, какая выставляет человека ничтожеством, а какая
- нет. Второе -
мы таки падшие наследные принцы. Есть такая шведская рок-группа
"Нарния", там у них в одной песенке поется - "мы снова и снова
пытаемся залезть на вершину горы, но мы остаемся низверженными,
низверженными, низверженными с престолов" (примерный перевод с англ.)
Человек пытается достичь величия где-то вне и помимо Бога, или, по крайней
мере, вообразить себя кем-то великим. И тут единственный выход к подлинному
величию - это отказаться от этих нелепых притязаний. Ну представьте себе - к
Поприщину является посланник Государя и говорит: Государь объявляет тебя
членом царской фамилии, только ты уж пожалуйста, перестань воображать себя
испанским королем. Сергей Худиев
Почему христианство требует смирения? Почему нельзя
быть человеком с гордо поднятой головой?
Видите
ли, то, что христиане называют смирением - это, в частности, осознание своей
несамодостаточности. Я нуждаюсь в Боге и я нуждаюсь в других людях. Я не все
на свете знаю, и нуждаюсь в том, чтобы меня научили. Я не со всем справлюсь и
нуждаюсь в том, чтобы мне помогли. Я часто поступаю неправильно и нуждаюсь в
том, чтобы меня приняли и простили. Я нуждаюсь в том, чтобы братья и сестры
за меня молились, чтобы Церковь меня принимала, чтобы священники преподавали
мне таинства. Короче говоря, нуждаюсь в доброте людей и в милости Бога. Некоторая доля смирения необходима
в повседневной жизни - если считать всех заведомо глупее себя, но не сможешь
научиться ничему полезному. Чтобы принять медицинскую помощь, надо признать,
что разбираешься в медицине хуже врача. Чтобы принять совет компьтерщика,
надо согласиться, что он разбирается в компьютерах, а ты - нет. Умонастороение
человека “с гордо поднятой головой” "я лучше вас и я без вас
обойдусь" не только заграждает двери рая, но и делает человека глубоко
несчастным уже в этой жизни. Сергей Худиев
Дополнение от Михаила Логачева Действительно,
чем плохо быть человеком с гордо поднятой головой? Вместо ответа процитирую
несколько отрывков из эссе Г. К. Честертона " Если бы мне дали прочитать
одну проповедь... " Чем
больше я живу, чем больше вижу, как живут и пытаются жить в наше время, тем
более убеждаюсь в правоте старого церковного учения о том, что все зло
началось с притязания на первенство, когда само небо раскололось от одной
высокомерной усмешки [здесь Честертон намекает на восстание сатаны против
Бога и его последующее падение; см. в Библии -Книга пророка Исайи 14:12-15;
Книга пророка Иезекииля 28:13-17– М. Л.]. (…)Чтобы в
этом убедиться, проведем не очень серьезный, хотя и довольно приятный опыт.
(…) Представим себе, что читатель (а еще лучше — писатель) отправился в кабак
или другое место, где встречаются и болтают люди. На худой конец сойдут и
трамвай, и метро (…) Во всяком случае, представим себе место, где собираются
люди, большею частью бедные (ведь бедных на свете больше), иногда —
относительно обеспеченные, но все до единого, как говорят наши снобы,
простые. Представим
себе, что экспериментатор (…) выслушает и, может быть, даже запишет в блокнот
то, о чем говорят эти самые простые люди.(…) [.Слушая их,] экспериментатор начинает догадываться,
что один тип людей, может быть,
только одного человека здесь не любят. (…)Наконец ему удастся вывести,
что одиозное лицо ошибочно полагает, будто вся улица или даже весь мир
принадлежит ему. И тут кто-нибудь скажет: «Вздумал, видите ли, что он сам
Господь Бог!»(..) Полупьяный кабацкий завсегдатай с безупречной точностью
повторил богословское определение сатаны. Гордыня
— столь сильный яд, что она отравляет не только добродетели, но и грехи. (…)
Можно по своей природе быть ленивым и безответственным, забывать о долгах и
долге, нарушать обещания — и люди простят вас и поймут, если вы забываете
беспечно. Но если вы забываете из принципа, если вы сознательно и нагло
пренебрегаете своими обязанностями во имя своего таланта (вернее, веры в
собственный талант), если вы полагаете, что вам, натуре творческой, должны
платить дань презренные трудящиеся люди, тогда, в полном смысле слова, это
черт знает что. Даже
скупец, стыдящийся своего порока, куда милей и понятней богача, зовущего
скупость бережливостью, умением жить или умеренностью вкусов. Скажу больше:
приступ физической трусости лучше трусости принципиальной; я пойму того, что
поддался панике и знает об этом, но не того, кто, умывая руки,
разглагольствует о миролюбии. Но,
как я уже говорил, отношение к гордыне не так просто. Учение о гордыне как о
зле, особенно о духовной гордыне, считают в наши дни мистической чушью, ничем
не связанной с простой и практичной современной этикой. На самом же деле это
учение особенно важно для практической этики. Ведь, насколько я понимаю,
основной ее принцип — сделать всех счастливыми; а что мешает чужому счастью
больше, чем гордыня? Практическое возражение против гордыни — то, что она
огорчает и разъединяет людей - не
менее, если не более очевидное, чем мистическое. Однако
хотя с осуждением гордыни мы сталкиваемся на каждом шагу, мы почти ничего не
слышим и не читаем о ней. Более того, почти все книги и теории стимулируют
гордыню. Сотни мудрецов твердят без устали о самоутверждении; о том, что у
детей надо развивать индивидуальность, какой бы она ни была; о том, что
всякий человек должен добиваться успеха, а добившись, укреплять свою власть
над людьми; о том, как стать сверхчеловеком (подробности письмом), и наконец,
о том, как особенно исключительный сверхчеловек смотрит сверху вниз на
обычных сверхлюдей, которые так расплодились в нашем странной мире. Короче
говоря, в теории мы изо всех сил поощряем самодовольство. Но не надо
беспокоиться. На практике, как и прежде, мы его не поощряем. Сильная
магнетическая личность вызывает у близких знакомых одно желание: поскорей от
нее отделаться. Ни в клубе, ни в кабаке не любят острых приступов
самоутверждения. Даже самый изысканный и модный круг видит сверхчеловека
насквозь и называет его чаще всего кретином. Да, апология гордыни не
выдерживает критики в жизни, а не в книгах. Моральное чутье и практический
опыт современных людей опровергает модную ересь всюду, где двое или трое
собрались хотя бы во имя свое. И
еще одной вещи учит нас опыт. Все мы знаем, что есть на свете самоупоение —
штука куда более неприятная, чем самокопание. (…)Человек, одержимый им,
совершает сотни поступков по воле одной только страсти — снедающего
тщеславия. Он грустит и смеется, хвастает и скромничает, льстит и злословит
или сидит тихо только для того, чтобы, упаси Боже, не забыли восхититься его
драгоценной особой. Я всегда удивляюсь: как это в наше время (…)так мало
знают о душевном недуге, отравляющем чуть ли не каждую семью, чуть ли не
каждый кружок друзей? (…) Должно
быть, меня не поймут; но я бы прежде всего сказал бы моим слушателям, чтобы
они не наслаждались собой. Я посоветовал бы им наслаждаться театром или
танцами, устрицами и шампанским, гонками, коктейлями, джазом, ночными
клубами, если им не дано наслаждаться чем-нибудь получше. Пусть наслаждаются
многоженством и кражей, любыми гнусностями — чем угодно, только не собой.
Люди способны к радости до тех пор, пока они воспринимают что-нибудь, кроме
себя, и удивляются, и благодарят. Пока это от них не ушло, они не утратят тот
дар, который есть у всех нас в детстве, а взрослым дает спокойствие и силу.
Но стоит им решить, будто они сами выше всего, что может предложить им жизнь,
всеразъедающая скука овладеет ими, разочарование их поглотит, и все танталовы
муки ждут их. Конечно,
нас может сбить с толку многозначность слова «гордиться» (…) Мы часто
говорим, что муж гордится женой, или народ — героем; но в этих случаях речь
идет совсем о другом чувстве. Человек, гордящийся чем-либо, существующим вне
его, признает предмет своей гордыни и благодарен ему (…)Гордый примеряет все
на свете к себе, а не к истине. Вы
не горды, если хотите что-то хорошо сделать или даже хорошо выглядеть с
общепринятой точки зрения. Гордый считает плохим все, что ему не по
вкусу. (…)Однако «я сам» — очень мелкая мера и в высшей степени случайная.
Так возникает типичная для нашего времени мелочность, особенно свойственная
тем, кто кичится широтой взглядов. (…) Наверное, для проповеди о гордыне нет лучшего
примера, чем патриотизм. Это одно из самых благородных чувств, когда патриот
говорит: «Достоин ли я Англии?» Но стоит ему высокомерно сказать: «Я —
англичанин!», и патриотизм обратится в гнуснейшее фарисейство." Вот как отвечает на этот вопрос
Честертон; и мне, пожалуй, добавить нечего Михаил Логачев
Почему Бог требует пресмыкаться перед
Ним?
Порой в этом трудно убедить
человека безверующего, но поклонение и пресмыкательство – вещи очень разные.
Величие Творения и искупительный подвиг Христа достойны глубочайшего уважения
и почтения. Когда я по-настоящему увидела Распятие, я поняла, что любая поза
перед ним, кроме коленопреклоненной или лицом вниз, крестом - выглядит глупо
и смешно. Перед кем тут надуваться? Перед израненным, оплеванным и умирающим
от боли Человеком? Ольга Брилева. Почему
христиане считают, что все мои дела, все, что мне дорого, все, кроме
“угождения Богу” сгорит?
И иные
верования, в том числе и атеизм, ничего не могут поделать с тем фактом, что
сгорит. Александр Македонский завещал похоронить себя с открытыми руками – завоеватель
половины мира, он ничего не унес с собой в могилу. Романы, которые я пишу
сегодня, через каких-то двести лет будут забыты (хотя, как и всякий
литератор, я тешу себя надеждой на обратное), все люди, прочитавшие их,
сойдут в могилу, как и я в свой срок. Истлеют полотна, выкрошатся и рухнут
стены домов, дворцов и храмов. Границы государств будут перечерчены заново,
порастут лесами сегодняшние города, а новые города будут основаны там, где
сегодня пустошь. У Стинга есть баллада Mad about you, в которой он даже обычную, земную любовь между
мужчиной и женщиной провозглашает более долговечной и значимой, чем «все
владения мира». Так чем же стоит дорожить и что – полагать ненужным? А в целом
на этот вопрос ответил Апостол: Не
сгорает наша бессмертная душа, наши добрые дела, добродетели – милосердие,
мужество, справедливость, мудрость. Вера, надежда и любовь. Сгорают злые
дела, корысть, трусость, несправедливость, ложь и глупость. Сгорают
богатство, слава, мирские почести, карьерные достижения. И мне действительно
трудно понять, как можно дорожить чем-то, что "сгорит". Ольга Брилева
Почему христиане называют себя
"рабами Божиими"?
В
Библейские времена раб мог иметь семью, жить в своем доме, распоряжаться
другими рабами (напр. Мф.24:45), его статус как раба определялся не
“забитостью” и “униженностью”, а другим - он полностью принадлежал другому
человеку. В античные времена рабство было личным, а это означало, что
поскольку раб принадлежит определенному господину, то все другие господа не
имеют на него никаких прав. Если я раб Гая Луция, то Гай Светоний мне не
господин - от Гая Светония, как и от других возможных рабовладельцев я
свободен. То, что Христос приобрел нас Себе ценою Своей крови, освобождает
нас от рабства любым другим господам. Говоря о
себе, как о рабах Христовых, мы указываем на свою принадлежность Христу -
принадлежность, которая освобождает нас от любых попыток других господ или
сил поработить нас. Именно поэтому Апостолы так много говорят о свободе - у
раба Христова нет рабовладельца на земле. Сергей Худиев
Почему Вы считаете, что Евангелиям можно
доверять? Я слышал, что первые свидетельства об Иисусе появились спустя 80
лет после Его предполагаемой жизни, а за это время могли сложиться мифы о Его
чудесах, смерти и воскресени
Здесь мы
сделаем небольшой экскурс в область библеистики, т.е. науки, исследующей
Библию как исторический и литературный памятник. Это очень серьезная научная
дисциплина, затрагивающая историю, археологию, лингвистику и многие другие
области знания. Над тщательным исследованием Библии как исторического
документа трудятся множество ученых из разных стран мира, как христиан
различных направлений, так и неверующих. Одна из задач библеистики –
выяснение времени написания тех или иных новозаветных текстов. Существуют различные методы
датировки текстов, но, несколько упрощая, их можно разбить на следующие
категории: 1.Внешние данные – цитирование этого документа или его
упоминание у более поздних авторов. Если, например, св.Игнатий Антиохийский
(замучен в при императоре Траяне в 107 г.н.э) и св.Иустин Мученик (казнен в
166 г. н.э.) упоминают Евангелие от Иоанна, то мы можем заключить, что к
моменту, когда они это писали Евангелие от Иоанна уже существовало и
считалось авторитетным. 2.Внутренние
данные - соответствие содержания текста условиям, существовавшим в
определенную эпоху. В этом отношении для датировки Н.З. текстов очень важен
70 г. н.э., когда поле неудачного восстания иудеев против Рима иерусалимский
Храм был разрушен. Это была одна из ужаснейших катастроф в истории Израиля, и
иудеи оплакивают ее до сих пор. Так вот, из содержания значительной части
Н.З. текстов следует, что они были написаны в период, когда Храм продолжал
стоять, а Иудея еще не подверглась страшному разгрому 70-го года. Например,
автор послания к Евреям стремится убедить своих адресатов отказаться от
участия в храмовых жертвоприношениях, так как после раз и навсегда
совершенной жертвы Христа они потеряли всякий смысл – но ни слова не говорит
о том, что эти жертвоприношения попросту невозможны, так как по закону их
можно совершать только в иерусалимском Храме, а Храм уже разрушен. Апостол
Павел посвящает очень много места полемике с попытками сделать обязательным
для христиан соблюдение Моисеева Закона – но нигде не говорит о том, что Закон
Моисеев просто невозможно соблюсти: Закон предполагал храмовое богослужение,
которое после 70-того года стало невозможным. 3. Данные археологии – датировка древнейших дошедших до
нас рукописей. Древнейший манускрипт Евангелия от Иоанна датируется 120 г.
н.э., то есть само Евангелие было написано не позже этого времени. Не
останавливаясь подробно на методах датировки (желающие изучить этот вопрос
подробно могут обратиться, например, к книге Дональда Гатри "Введение в
Новый Завет"), отметим, что в наше время все, в том числе нехристианские
исследователи (которые не считают Новый завет богодухновенным) согласны в
том, что значительная часть Н.З. документов написана в первом веке – при
жизни первого, максимум второго поколения учеников Иисуса. Вот, например,
датировка, которую приводит известный религиовед Мирча Элиаде (не христианин)
в своем «Словаре религий, обрядов и верований» (Рудомино, 1997): Послания Павла – 50-60 гг Евангелие от Марка – около 70 г. Евангелия Луки и Матфея – около 80 г. Евангелие от Иоанна – около 100 г. Я
сознательно беру эти данные у неверующего ученого – сейчас мы рассматриваем
новозаветные тексты просто как исторические свидетельства о том, во что
верила определенная группа людей в определенное время. Хотим ли мы разделить
убеждения первых христиан – вопрос нашей веры; во что они верили, и как эта
вера отразилась в новозаветных документах – вопрос научного исследования. Подведем
некоторые итоги. Документы, вошедшие в Новый Завет, были написаны в
промежутке от 20 до 70 лет после евангельских событий. Ученики Иисуса -
причем уже их первое поколение - провозглашали, что Иисус умер и воскрес, и
что через Его искупительное служение Бог даровал нам спасение. Они были
убеждены в истинности этого возвещения настолько, что охотно претерпевали за
него жестокие гонения, нередко - пытки и смерть. У нас не очень много
вариантов, чтобы объяснить такое поведение. а) они
сознательно лгали. Тогда непонятно, как они шли на смерть ради заведомой лжи.
б) они все и одновременно стали жертвой галлюцинаций,
какой-то формы массового психоза - тогда непонятно, 1)почему все сразу,
одновременно и одинаково. 2) Как безумие могло привести к моральному
возрождению и горячему стремлению к праведной жизни 3) Н.З. тексты не
свидетельствуют о безумии их авторов. 4) Куда, в таком случае, исчезло тиело
Иисуса? в)они действительно видели Иисуса распятым, а потом
воскресшим. Как Пишет Апостол Павел: Ибо я первоначально преподал вам, что и [сам]
принял, [то] [есть], что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен
был, и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом
двенадцати; потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из
которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили; потом явился
Иакову, также всем Апостолам; а после всех явился и мне, как некоему извергу.
Ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что
гнал церковь Божию. Но благодатию Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его
во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а
благодать Божия, которая со мною. (1-е Кор. 15:3-9) Это апостольское возвещение ставит
нас перед необходимостью сделать выбор - мы можем поверить их свидетельству
или отвергнуть его. Но, в свете исторических данных, мы в любом случае должны
признать, что это - свидетельство, исходящее от очевидцев. Сергей Худиев
Дополнение от Михаила Логачева
К сказанному можно добавить, что
по форме книги Нового Завета совершенно не похожи на мифы – в них, собственно
говоря, нет ничего от мифов. В мифах действие происходит непонятно когда
(обычно в глубокой древности); герой мифа никак не привязан к определенным
рамкам пространства и времени, его нельзя поместить в определенный
исторический контекст – попытки сделать это сразу приводят к противоречиям. Напротив,
Евангелия, Деяния и апостольские Послания могут быть сравнительно точно
датированы. Рождество Христа, Его распятие и воскресение, возникновение
Церкви, важнейшие события из жизни апостола Павла – все это датируется с
возможной ошибкой в несколько месяцев или несколько лет – хорошая точность,
если учесть, что две тысячи лет назад были другие (причем разные в разных
местностях) календари и в целом люди уделяли гораздо меньше внимания
хронологическим деталям, чем в наши дни). Лишь одна книга Нового Завета –
Откровение Иоанна Богослова – "не помещается" в исторический
контекст, и это понятно, поскольку в Откровении речь идет главным образом о будущих
событиях. Один из
авторов Нового Завета - Евангелист Лука – описывает известные ему факты из
жизни Иисуса Христа и истории Церкви, начиная с момента ее основания в день
Пятидесятницы, именно как историк. Попутно он сообщает многие факты,
достоверность которых можно проверить по другим источникам, называет многих
правителей и религиозных деятелей той эпохи, ссылается на обычаи разных
народов и исторические события (особенно много таких ссылок в Деяниях).
Светские историки единодушно признают Деяния Апостолов весьма надежным
историческим источником. Вот мнение выдающегося британского археолога XIX века,
специалиста в области древней истории и географии Малой Азии сэра Уильяма
Рамзи: "Лука является первоклассным историком; мы говорим не только о
том, что все его фактические свидетельства достойны доверия … - этот автор
заслуживает того, чтобы быть поставленным в ряд с величайшими историками
мира" (цит. по кн. Джош Макдауэлл, "Неоспоримые
свидетельства", 1991, Slavic Gospel Press, c. 65) Михаил Логачев
Почему
Вы считаете, что именно канонические Евангелия сохранили подлинное учение
Иисуса?
Когда
кто-то заявляет, что Иисус учил тому-то и тому-то, то мы вправе спросить -
откуда ему это известно? Это может быть известно только от людей, которые
знали Христа лично, видели Его деяния и слышали Его слова из Его уст, как
пишет, например, Апостол Иоанн: О
том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что
рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни, - ибо жизнь явилась, и
мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у
Отца и явилась нам, - о том, что мы видели и слышали, возвещаем вам, чтобы и
вы имели общение с нами: а наше общение - с Отцем и Сыном Его, Иисусом
Христом. (1-е Иоанна 1:1-3) Апостол
Петр: Ибо
мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, не
хитросплетенным басням последуя, но быв очевидцами Его величия. (2-е Петра
1:16) Сего Бог воскресил в третий день, и дал Ему
являться не всему народу, но свидетелям, предъизбранным от Бога, нам, которые
с Ним ели и пили, по воскресении Его из мертвых. И Он повелел нам
проповедывать людям и свидетельствовать, что Он есть определенный от Бога
Судия живых и мертвых. (Деяния 10:40-42) Апостол Павел: Ибо
я первоначально преподал вам, что и [сам] принял, [то] [есть], что Христос
умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий
день, по Писанию, и что явился Кифе, потом двенадцати; потом явился более
нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых,
а некоторые и почили; потом явился Иакову, также всем Апостолам; а после всех
явился и мне, как некоему извергу. Ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин
называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию. (1-е Коринфянам 15:3-9) Новозаветные
свидетельства исходят либо от людей, непосредственно участвовавших в
описанных событиях, либо от их ближайшего окружения. Как
уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях,
как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то
рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку
описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того
учения, в котором был наставлен. (От Луки 1:1-4) Причем
сведения об Иисусе передавались и сохранялись внутри сообщества, основанного
Апостолами и воспринявшего Евангельское возвещение от них. Это сообщество -
Церковь - состояло из общин, разбросанных в разных городах Римской империи,
общин, объединенных общей - апостольской - верой и благоговейно сохраняющих
память о своих основателях. Еще св. Ириней Лионский во II в.
выдвинул простой аргумент против гностиков, утверждавших, что они-то,
гностики, и сохранили некие тайные учения Иисуса или Апостолов: Все,
желающие видеть истину, могут во всякой церкви узнать предание апостолов,
открытое во всем мире; и мы можем перечислить епископов, поставленных
апостолами в церквах, и преемников их до нас, которые ничего не учили и не
знали такого, что эти (еретики) бредят. Ибо, если бы апостолы знали
сокровенные таинства, которые они сообщали совершенным отдельно и тайно от
прочих, то предали бы их в особенности тем, кому поручали самые церкви. Св.Ириней Лионский, "Против ересей" В самом
деле, вот есть сообщество, основанное Апостолами, сообщество, объединенное
общей верой и историей, сообщество, которое помнит по именам всех, кто
наследовал Апостолам, и вдруг со стороны является некто совершенно незнакомый
и посторонний и говорит - "А Вы знаете, подлинное-то учение Иисуса и
Апостолов у нас, в "Евангелии от Фомы" или еще где-то". Сергей Худиев
Чем
хуже апокрифы? Тем, что епископы на церковных Соборах собрались и решили, что
что-то мне знать не положено, а что-то положено?
Ну апокрифы-то
доступны всякому желающему, регулярно пишутся новые (можно даже открыть
толстый журнал "Свежие апокрифы"), миссия Церкви - сказать: вот это
- то свидетельство о Христе, которое мы приняли от Апостолов, а вот это -
нет, фантазии на тему... Некоторые
тексты, не вошедшие в Новозаветный канон, вроде "Пастыря" Ермы -
вполне ортодоксальны по содержанию и возникли внутри Церкви, гностические же
апокрифы плохи тем, что написаны людьми, которые не знали ни Иисуса, ни Его
учеников, людьми со стороны, у которых мы едва ли можем найти какие-либо
достоверные сведения об Иисусе. Я бы так
же отметил, что речь не может идти о том, что церковные Соборы назначили
такие-то книги словом Божиим. Соборы только констатировали факт, что весь
христианский народ уже признает эти книги как авторитетные. Было бы
невозможным навязать множеству верующих по всему лицу земли ранее не
признаваемые ими книги как авторитетные, и заставить их при этом отказаться
от того, что они ранее почитали как подлинное свидетельство об Иисусе. Сергей Худиев Дополнение от Михаила Логачева Позвольте пояснить разницу между
четырьмя каноническими Евангелиями и многочисленными апокрифами таким
сравнением. Все мы знаем, что роман в стихах "Евгений Онегин"
написал Александр Сергеевич Пушкин. Не столь известен тот факт, что
многочисленные подражатели, пародисты и мистификаторы написали немало своих
версий, переделок, продолжений "Евгения Онегина", проследили разные
возможные варианты сюжета, дальнейшую судьбу героев и т. д. Конечно, все эти
подражатели и "продолжатели" прежде всего сильно уступают Пушкину в
поэтическом мастерстве, и потому их "творчество" известно лишь в
узких кругах литературоведов. Допустим,
кто-то задает вопрос: "А чем мистификации и продолжения хуже
канонического пушкинского текста? Тем, что пушкинисты собрались и чего-то там
решили?" Ответ простой – мистификации тем и плохи, что написал их не
Пушкин; пушкинисты просто зафиксировали этот факт. Так и
апокрифы плохи тем, что апостолы не имели к ним никакого отношения, и
написаны они не теми, чьи имена стоят в заглавии; церковные соборы лишь
зафиксировали этот факт. Что же
касается четырех канонических Евангелий, то они написаны либо апостолами,
либо их ближайшими спутниками и учениками (в этом смысле можно сказать, что
Евангелие от Марка опирается на авторитет апостола Петра; а Евангелист Лука
был спутником апостола Павла и имел возможность общаться со многими
апостолами во время своего пребывания в Палестине около 60-г. по Р.Х.) Апостольское
происхождение книг Нового Завета – важнейший исторический факт; именно на
этом основании данные книги были включены в канон. Замечательно, что история
Церкви, которая изобилует спорами по догматическим и дисциплинарным вопросам,
свидетельствует, что споров о включении в канон той или иной книги почти не
было; небольшие разногласия уладились как бы сами собой (в то время как споры
о триединстве Бога и о Богочеловечестве Иисуса Христа продолжались
десятилетиями и даже столетиями). Утвержденные соборами списки канонов просто
зафиксировали всеобщее согласие Церкви. Михаил Логачев
|