Глава 22
     ¹ И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца.  ² Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева - для исцеления народов.   ³ И ничего уже не будет проклятого; но престол Бога и Агнца будет в нем, и рабы Его будут служить Ему.  ⁴ И узрят лице Его, и имя Его будет на челах их.   ⁵ И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их; и будут царствовать во веки веков.
     ⁶ И сказал мне: сии слова верны и истинны; и Господь Бог святых пророков послал Ангела Своего показать рабам Своим то, чему надлежит быть вскоре. ⁷ Се, гряду скоро: блажен соблюдающий слова пророчества книги сей.
     ⁸ Я, Иоанн, видел и слышал сие. Когда же услышал и увидел, пал к ногам Ангела, показывающего мне сие, чтобы поклониться ему;  ⁹ но он сказал мне: смотри, не делай сего; ибо я сослужитель тебе и братьям твоим пророкам и соблюдающим слова книги сей; Богу поклонись.   ¹⁰ И сказал мне: не запечатывай слов пророчества книги сей; ибо время близко.  ¹¹ Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще.  ¹² Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его.  ¹³ Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний.   ¹⁴ Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами.  ¹⁵ А вне - псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду.
     ¹⁶ Я, Иисус, послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах. Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя.
     ¹⁷ И Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром.
     ¹⁸ И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей;  ¹⁹ и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей.
     ²⁰ Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе!
     ²¹ Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь.

Комментарий

     Откр. 22. Двадцать вторая глава, как и прошлая, - некая икона, видение грядущего, преображенного мира, видение человечества и всего космоса. И это видение снова написано красками древних пророчеств, оно действительно похоже на прекрасную икону с многочисленными символами, животными, цветами, яркими радугами красок, и во всем этом скрыт очень глубокий смысл.

     В первых главах книги Бытия мы видим древо жизни как символ богообщения, единственное, центральное древо, которое возвышается среди рая. Здесь - уже подобие леса: древо жизни превратилось в галерею деревьев, растущих вдоль необычайного потока жизни. Древо жизни - это бессмертие. Как вы помните, человек лишился духовного бессмертия, и реального жизненного бессмертия он тоже лишился, согласно рассказу Книги Бытия. А здесь, в последней главе последней книги Библии человек вновь обретает и древо жизни, и реку жизни. И не будет ничего проклятого (в греческом тексте стоит слово "анафема", что означает по-древнееврейски "херен" - извергнутое, выделенное, отлученное). Так вот, ничего такого не будет.

     Возникает вопрос: а как же люди, в это бытие входящие, в которых, как очень хорошо сказал о. Сергий Булгаков, "внутри живут и овцы и козлища"? Разделение проходит внутри каждого человека, и этот суд - обоюдоострый меч, который разделяет сердце и вычленяет из него все нечистое. Ничто, преданное анафеме, ничто нечистое не должно войти в Град. И чем больше остается у человека подлинного, чистого, тем в большей мере он будет приобщен к древу жизни, а чем больше в нем нечистого, тем более ущербна будет его личность в момент разделения.

     Откр. 22, 3. Бог - тайное явление, то, о чем сказано в книге Иова: Иов сомневался, страдал, кричал, вопил, и все разрешилось для него только тогда, когда он узрел лицо Божие. По существу человек всегда только об этом и мечтает. Вот тут-то и возникает разделение между понятиями Страшного суда и Паруссии (Паруссия - пришествие Господне по-гречески), и оно именно в этом. Для тех, кто ждал Христа, Паруссия - радостное событие, но она может оборачиваться и событием страшным, потому что "узрят лицо Его"; как сказано у пророков: "приготовься увидеть Бога, Которого ты прогневал".

     Откр. 22, 5. Здесь ясный символ того, что теневая сторона жизни исчезает. Конечно, могут придти на память слова Воланда из булгаковской книги, что-де как может быть свет без тени, без контраста. Это посюсторонее рассуждение. В этом бытии, конечно, не может, но те, кто рассуждает так, как Воланд, подобны саддукеям, которые предлагали Христу парадокс о женщине, которая без конца выходила замуж за умиравших братьев. В том, ином мире это не так. В ином бытии все строится на других основах, контраст там рождается иным образом. Но мы иначе и мыслить не можем, и нам совершенно бессмысленно об этом загадывать.

     "Се, гряду скоро"... - Эти слова часто повторяются у пророков, и Иоанн так же говорит. Следует вспомнить, что это "скоро" в божественном смысле, а не в человеческом. Оно вовсе не означает, что это "завтра", ведь для Бога "скоро" может оказаться и через миллион лет, и это тоже будет "скоро", по крайней мере, в сравнении с историей развития Земли это будет секунда.

     Сцена, когда Иоанн пал перед Ангелом, и Ангел сказал "не делай сего", имеет отношение к смущениям той эпохи, о которых говорилось и выше. Тогда появилось много различных оккультных учений, которые придавали огромное значение иерархическим существам, поклонению звездам, поклонению духам самых различных иерархий, которым давали различные названия и т.д. Против этого оккультного понимания и выступает здесь апостол. Ангел говорит ему, что в сущности они братья, и это правильно: вся тварь - наши братья. Может быть, он в чем-то выше, а в чем-то и нет. "Я сослужитель тебе", потому что пророк - служитель и Ангел - служитель.

     Десятый стих последней главы направлен против тех, кто, как мы уже говорили, считает Апокалипсис запечатанной книгой: "Не запечатывай слов пророчества книги сей; ибо время близко", - это написано для нас, это не просто какой-то ребус или иероглиф, который через миллион лет кто-то прочтет. Как можно увидеть в процессе чтения, очень многое тут не только ясно, но прямо, непосредственно адресовано нам.

     Стих одиннадцатый говорит о том, что вмешательство Божие, если мы можем употребить этот термин, Божественное вторжение вовсе не должно сейчас же все преобразить. "Неправедный пусть еще делает неправду...", то есть в мире все идет так, как позволяет человеческая свобода. Параллель к этому - в притче о сеятеле: когда он сеял, враг намешал ему сорняков, и когда он высеял все в поле, то выросли и сорняки, и пшеница. Ему говорят: "давай мы будем вырывать", а он сказал: "пусть растут вместе, а там видно будет...". Здесь говорится о том же самом. Пусть все делается, в конце все завершится.  "Я есмь Альфа и Омега", и в конце концов Творец силой и красотой своей покрывает все мироздание. Это основа нашей веры, и все что ни есть прекрасного во всех мировоззрениях мира является осколками и отголосками этого глобального огромного ожидания.

     Откр. 22, 14. Идти к древу жизни, - значит идти к богопознанию.

     Откр. 22, 16 - Здесь может идти речь даже о самом пророке, ведь "ангел" значит "посланник", и, может быть, именно здесь и упоминается о том Иоанне, который все это возвещает.

     Откр. 22, 17. - начало эпилога: "И Дух и невеста говорят: прииди!". Невеста - это Церковь, а Дух - та божественная сила, которая действует в Церкви, то есть Дух Церкви. Они говорят "прииди", так как Пару ссия - самый вожделенный момент истории. Если человек умирает и смерть переживает как величайшую радость, и по ту сторону жизни открывает какие-то бесконечные сверкающие миры - все равно это еще не полнота, все равно это ущерб; мы ждем большего, безмерно большего: возрождения, реальности творения, реальности каждого человека, как в Символе веры - "Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века". И как бы подтверждая это желание Церкви, желание свершения, апостол заканчивает возгласом: "Гряди, Господи Иисусе". Апокалипсис, несмотря на свои грозные страницы, несмотря на страшные картины, бесспорно является книгой самой светлой надежды, которая отвечает на все чаяния и воздыхания Ветхого Завета. "Если бы Ты расторг небеса и сошел...", говорит пророк Исайя, а Псалмопевец говорит: "Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже". Эти два возгласа Ветхого Завета, важнейшие "внутренние" слова, сказанные там, находят ответ, вопервых, в явлении Христа и, наконец, в том Царстве, которое Он основал и завершает. - "Ей, гряди Господи Иисусе".

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

     Прочитав Апокалипсис целиком, можно заметить, что он весь написан на совершенно определенном, но условном языке. Только те, кто хорошо знали этот язык, могли его понимать без особенного труда. Каждой эпохе присущ свой условный язык, и излишне приводить примеры условных языков нашего времени - это достаточно понятно. Образы, которые присутствуют на каждой странице Апокалипсиса, в каждой строчке, много говорили людям, читавшим Книгу Еноха, книгу Вознесения Моисея, книгу Юбилеев и другие апокалиптические произведения. Очень возможно, что апокалипсис Баруха был написан еще до Иоаннова Апока- липсиса, и людям было понятно, что означают отдельные апокалиптические обороты.

     В понимании Апокалипсиса в следующие эпохи наметилось как бы два направления. Первое направление воспринимало весь символический язык буквально, и эта реалистическая, если не сказать материалистическая эсхатология с ее реальными громами, реальными катастрофами и видимым вещественным вторжением небесных сил в мир, и борьба с темными силами в виде войны Армагеддон, - все это очень легко впитывалось людьми как в первом веке, так и в двадцатом. Между тем, зная язык Священного Писания, можно убедиться, что главное в Апокалипсисе - не символы, а то, что кроется за ними, то, что ясновидец хотел сказать н а м, то, что было ему открыто: ведь пророку ясновидцу, мудрецу открывается не форма, в которой он излагает свое богооткровение, а сущность. Сущность же он передает теми средствами, которыми владеет и которые соответствуют его аудитории.

     Почему же людей очень часто привлекала реалистическая эсхатология с вторжением ангелов с настоящими мечами, которые крушат вавилонские башни и ломают весь мир? В какой-то степени это происходит, если нам позволено так говорить, от особого рода маловерия или особого рода неверия. Дело в том, что когда человек видит торжество зла на земле и не видит величия добра, он начинает страдать, и естественное чувство справедливости, от Бога данное людям, требует какого-то совершенно реального возмездия. Это чувство вырастает до мстительности, и когда люди смотрели на ненавистные им города, на Рим, который распинал христиан, на Петербург, который возник на костях, на Москву или на города современной цивилизации, они шептали: "Вавилон будет разрушен", и потирали руки с чувством глубокого удовлетворения. Это мстительная эсхатология - человеку хочется, чтобы Бог взял дубину и все сокрушил.

     Но у Господа Бога Свои планы. И ожидание того, что завтра явятся знамения и начнутся сокрушения, и людям неверующим будет дано доказательство, а мы скажем: "ага! вот вы вчера над нами смеялись, а сегодня Господь Бог вам все это показал!", надежда на это - неблагородная надежда. Но именно такого рода упование и движет людьми, когда они ожидают реалистической эсхатологии. Это очень сильное чувство, подобное глубоким страстям, которые трудно вырвать из сердца, и каждый может это понять. Цивилизация во все времена часто выступала со своей "вавилонской" стороны и давила человека. И люди, смотря на это, думали - вот торжество, так сказать, земное. А когда человек вспоминал, что Господь Бог все это разрушит, ему становилось легче на душе. Думается, что мы должны подходить к этому иначе, с другими чувствами, во всяком случае, без злорадства.

     Эта маленькая преамбула помогает объяснить, с чем связаны многочисленные ошибочные - материалистические, реалистические толкования Апокалипсиса. Историю изучения Апокалипсиса можно было бы назвать так: понимание Апокалипсиса и злоупотребление им. С самого начала Апокалипсис был встречен не просто. Дело в том, что в начале II века, когда он стал распространяться, большинство сирийских и греческих церквей целиком восприняли эллинскую культуру. Апокалипсис же нес в себе еще слишком большой груз ветхозаветных восточных символов, которых уже многие не понимали, поэтому он был единственной из книг Нового Завета, которая еще в древней Церкви подвергалась критическому анализу, и некоторые даже отвергали ее. Так, св. Дионисий Александрийский (II-III в.н.э.) не считал, что Апокалипсис написан апостолом Иоанном. Но все-таки Церковь признала Апокалипсис как священную книгу, хотя в богослужении она у нас сейчас не употребляется, что тоже связано именно с эллинистической, с греческой традицией, которая укрепилась в Церкви. Тем не менее Апокалипсис привлекал большое внимание.

     Во II веке возникло движение монтанистов. В Малой Азии, в стране диких, оргиастических культов, пророк Монтан и две пророчицы, которые были когда-то языческими пророчицами, возглавили движение, которое было реакцией на стагнацию в Церкви. Поймите это правильно: Церковь упорядочилась, она становилась чем-то связанным с жизнью обычных людей, но при этом она теряла свой динамизм, ту насыщенность огнем и Духом, эмоциональный накал, который был свойствен первому веку. Отцы Церкви уже начинали внушать людям, что конец неизвестен, но во всяком случае, он не наступит вот-вот, надо жить сегодня. И именно против этого восстал Монтан и очень многих смутил, и образовал даже целую самостоятельную монтанистскую церковь. Монтан считал себя тем утешителем, который обещан был Христом, и предсказывал близкий конец мира.

     С тех пор эсхатологические движения неоднократно вспыхивали в различных ответвлениях христианской Церкви, и они продолжают свое существование вплоть до нашего времени. Время от времени появляется кто-то, находящий в Апокалипсисе "точные" приметы своей эпохи и начинает возвещать конец света, что является сильнодействующей приманкой для людей слабых или склонных к излишней экзальтации. Особенно привлекает людей идея тысячелетнего царства Христова, поэтому в греческой церкви был хилиазм (от греч. хилиа, "тысяча"), и в современном нам мире в его недавно христианизированных и малоцивилизованных уголках время от времени вспыхивает движение милленаристов (от лат. "милле", что также означает "тысяча"), и адвентисты седьмого дня - такая разновидность протестантизма - тоже время от времени "точно" вычисляют дату Страшного Суда. Но несколько таких дат уже прошло (очевидно, за две тысячи лет - немало), а предсказанное светопреставление так и не наступило.

     Пожалуй, можно сказать, что такое вот исступленное ожидание конца - нездоровое явление духовной жизни, противоречащее в корне самой идее упования на Господа, противоречащее христианским воззрениям на те свойства человеческой личности, к которым обращался Христос, носителем которых Он Сам был - на веру, надежду, терпение, кротость.

     Суммируя основной тезис христианской эсхатологии, один человек говорил, что мы должны жить так, как будто Страшный Суд наступит завтра, а трудиться так, как будто у нас впереди вечность, то есть не откладывать дело своего спасения ("бодрствуйте и молитесь"- учит нас Евангелие), но и никуда не торопиться, не навязывать Господу свою волю, а с радостью и терпением выполнять Его волю.