Серия «Посланники»

Предисловие Роберта Колмана

Не секрет, что организованная церковь наших дней попала в беду. Религиозная организация не просто утратила движущую силу — в общем и целом она потеряла направление. И пока не появятся личности, способные привести церковь к обновлению (предельная нагрузка тогда ляжет на пасторов), надежды на перемены к лучшему почти нет. К сожалению, крайне не хватает влиятельных, способных повести за собой, наделенных апостольским духом пастырей. Есть примеры, и их более чем достаточно, когда клирики, духовные лица, находящиеся в привилегированном положении, обязанные пасти агнцев, сами безуспешно пытаются выбраться из трясины бесцельности и безысходности. Все это не следует понимать так, будто церквам недостает добросовестных, сознательных, честных тружеников или что в церковной жизни не случается ничего достойного внимания. Как вы знаете, здесь происходит всякое. И все же, по-моему, политика церкви как организованного единства и рекламные мероприятия, направленные на расширение численного состава церкви, так или иначе подменили исполнение Великого поручения. Где же работники на жатве Господина, исполненные любовью Божьей и горящие желанием научить народы? Боюсь, что во многих случаях данный критерий новозаветной церкви отошел на второй план, если вообще не позабыт. Воистину, мы так далеко ушли от учения Христова, что люди, для которых оно стало смыслом жизни, кажутся нам религиозными фанатиками. Билл Халл, очевидно, один из таких людей. Убежденный в том, что повеление воспитывать учеников ни на йоту не утратило своей непреложности и уместности, он старается держаться этого курса в своем служении. В этой книге Билл Халл приводит соображения, лежащие в основе его выбора, и говорит о том, что значит этот выбор для поместной церкви в практическом смысле. Все это по-библейски. Все это осуществимо. И хотя автор говорит с читателем прямо, без обиняков, пишет он с пониманием и состраданием. Достоверность книге придает личный опыт г-на Халла. Он пишет не как теоретик, а как практик — как деятельный пастырь, который стремится создать церковь, занимающуюся воспитанием учеников. Значимость служения Билла Халла подтверждается тем, что его церковь численно увеличилась и возросла в видении цели и своего предназначения, а также тем, что у нее появилось нескольких дочерних общин. Людям, готовым вести за собой церкви, следует хорошо потрудиться и поразмышлять над этой книгой. Не каждому, конечно, придутся по душе все выводы автора, однако любой, прочитавший эту книгу, выставит высший балл пастору-наставнику. Некоторых такая оценка приведет, быть может, к новому пониманию дела служения.

Роберт Э. Колман

Предисловие к русскому изданию

Какой образ возникает в вашем воображении, когда вы слышите слово «пастор»? Cкорее всего, вы представляете себе самоотверженного пастыря, который «полагает жизнь свою за овец». В его доме всегда много людей; он постоянно заботится о больных, примиряет поссорившихся, оправдывается перед требовательными, служит всем. Он практически не видит свою семью. Его церковь обычно не растет, а сам он изнемогает. Возможно, вы представите другого пастора работы современного «профессионального» служителя. Его характерные черты: наличие диплома библейского колледжа и уверенный вид. Новые формы и методы — заменяют для него посвященность Богу, а служение Ему становится профессией и отделяется от сферы личной жизни. Неужели это все, что у нас есть?

Каким же все-таки должен быть пастор, христианский лидер XXI века? Я глубоко убежден в том, что и сегодня Иисус Христос продолжает оставаться совершенным примером для нас. Он — больше, чем «профессиональный» служитель. Он — жертвенный пастырь. Иисус проводит со своими учениками не два часа в неделю — Он живет с ними, заботится о них и разделяет с ними все тяготы жизни. С другой стороны, Иисус совершенно не производит впечатления слабохарактерного и безвольного служителя, который исполняет любую прихоть своей паствы. Он ставит целью полностью перевернуть их жизнь и определить новый смысл их существования. Для этого Он воспитывает Своих учеников, вторгается в их личную жизнь и обличает их, зачастую очень жестко. Иисус — лидер в подлинном смысле этого слова.

Я думаю, не будет преувеличением сказать, что понимание роли пастора как воспитателя учеников не свойственно российскому евангельскому христианству. Очень мало книг об ученичестве. Об этом редко услышишь проповедь. И еще реже встретишь живое, развивающееся ученичество в поместной церкви.

Сегодня уже можно сказать, что средний выпускник христианского колледжа понимает, что пастор должен быть в большей степени «тренером», нежели «пожарником». Однако научили ли его тому, как быть «тренером»? Когда после окончания христианского университета я начал служение в молодой евангельской церкви, я прекрасно понимал, что должен делать пастор. Проблема была в том, что я никогда не видел, как это делать.

В этом свете книга Билла Халла может привести российского читателя к новому пониманию библейской роли пастора как воспитателя учеников. Ее неоценимое преимущество в том, что она представляет и теоретическое объяснение этой роли, и ясную, практически применимую модель ученичества в поместной церкви.

Конечно, эта книга, написанная американским пастором для американской аудитории, имеет свои особенности. Возможно, не все, сказанное в ней, подойдет для применения в российской церкви. Несмотря на это, я уверен, что мудрый пастор сможет извлечь из нее уроки, которые помогут ему исполнять свое главное предназначение — воспитывать учеников Христа.

Инсур Шамгунов,
пастор церкви,
директор Евроазиатского
миссионерского колледжа

Введение. Глубокий кризис

Церковь сегодня находится в критическом положении, и это само по себе не ново. Церковь родилась в момент кризиса и пребывает в кризисной ситуации до сих пор. По определению кризис означает «отделяться», «быть на переломе». Критический момент ставит перед необходимостью принять то или иное решение; причем принятое решение также становится критическим, поскольку в случае ошибки чревато бедствием.

Сотни лидеров укажут на тысячи разных «кризисов» в американской церкви. Недаром многие пишут и говорят о кризисе проповеди, благовестия, христианской семьи, чести духовных лиц и христианских коммерсантов. Другие обратят внимание на кризисную ситуацию в области всемирной евангелизации, критическое положение в сфере богословского образования и христианских колледжей. Некоторые вспомнят и о медленной смерти воскресных школ.

Итак, слово кризис оказалось настолько затертым, что многие, имея большие сомнения относительно множества так называемых «кризисов», перестали слушать увещевания новоявленных пророков. Христианская общественность пресытилась пламенными речами проповедников, толкующих о жизни на краю гибели. Сейчас почему-то кажется, что приближающийся апокалипсис никогда не станет явью; стало быть, все последующие предупреждения о близкой катастрофе все больше и больше принимают за ложную тревогу.

Несмотря на подобный цинизм, я вынужден настаивать на том, что кризис «сердца» церкви есть кризис более существенный, более серьезный и более опасный, чем все остальные. Этот кризис становится еще опаснее от того, что церковь разделилась внутри себя, избегая противоборства со своими ответвлениями. Игнорируя реальность этой угрозы, церковь уподобляется человеку, который не обращает внимания на проявления своей сердечной болезни. Ему не одолеть лестницы с прежней легкостью, у него одышка и боль во время привычной деятельности, однако он упорно не замечает тревожных симптомов. Такая жизнь продолжается до поры до времени, но вот однажды у него случается сердечный приступ, и после такого бедствия привести его сердечно-сосудистую систему в полный порядок уже невозможно.

Беда, о которой я говорю, продолжая Павлову аналогию церкви с Телом Христовым, случилась не с конечностью — рукой, ногой или стопой, поскольку глубокий кризис церкви не есть критическое состояние одной отдельно взятой функции или органа. По сути дела, речь идет о кризисе системы, отвечающей за функциональное состояние и работоспособность организма в целом. Этот кризис происходит в самом сердце церкви. Здоровье церкви в целом определяется здоровьем сердечно-сосудистой системы церковного организма как наиболее важной его части. Способность организма функционировать нормально определяется состоянием сердца, возможностью свободного и непрестанного тока крови по большому и малому кругу кровообращения.

Церковь евангельского вероисповедания, обессиленная и вялая, попала в непомерную зависимость от искусственных средств, которые могут только симулировать подлинно духовную силу. Теперь наши церкви походят больше на кардиологическую палату районной больницы, чем на спортивные залы, в которых закаляют святых. Мы способствуем распространению потакающей своим слабостям, потворствующей своим желаниям потребительской религии, или синдрома «Что церковь может дать мне?». Нас вполне устраивает наш условный успех — массы народа, доллары, здания... Средний христианин нашел себе уютную нишу: «Я плачу пастору, чтобы он проповедовал, помогал и советовал. Я плачу ему — он служит мне... Я — потребитель, он — розничный торговец... У меня спрос — у него предложение... За это я и плачу ему».

Очень ясно это просматривается в идолослужении американской суперцеркви. Чем крупнее такого рода церкви и чем больше в их методах присутствует дух американского предпринимательства, тем лучше. Обольщение это выступает во всей ужасающей красе, когда самые крупные, самые оригинальные и «преуспевающие» церкви начинают как бы отражать истину в последней инстанции, на которую равняются остальные.

Наиболее распространенным мерилом подобного величия выступает количество людей на богослужении. Пришло 3 000 человек — вот и готово скоропалительное заключение, что это великая церковь. У подобного определения величия есть два недостатка. Во-первых, голые числа не являются критерием величия. Толпы народа собираются по всякому поводу, в том числе, например, на линчевание, бесчинства и свальный грех. Точнее о любом крупном церковном собрании можно было бы сказать так: «Множество народа, собравшегося здесь, говорит о том, что лидеры этой церкви — пастор и музыкальный служитель — очень одаренные люди». Суждение это уместно и достаточно верно отражает реальное положение.

Второй недостаток этой поверхностной оценки порожден ошибочной постановкой вопроса: «Сколько же людей собралось здесь?» А надо бы задаться другими, более уместными в данной ситуации вопросами: «Что за люди собрались здесь?» Каковы их семьи? Честны ли они в своем деле? Знают ли Библию? Научены ли свидетельствовать о Христе? Говорят ли о Нем там, где трудятся, со своими соседями, приобретая Ему друзей и сторонников? Несут ли они в мир перемены, которые Он ожидает? Вот какие вопросы были бы верными в данной ситуации, они отражают суть проблемы и истинный критерий величия.

Евангельская церковь не смеет ставить правильных вопросов, поскольку не обладает мужеством выслушивать честные ответы. Тем не менее критическое решение, которое должна принять церковь, является, по сути дела, ответом на следующие вопросы: «Будет ли наконец церковь решать свои глубинные проблемы? Раскается ли в безрассудных путях своих и обратится ли к делу, заповеданному Христом?» Однако каковы же эти проблемы? Что представляет собой сердечно-сосудистая система церкви?

Джордж Оруэлл писал: «Глубина нашего морального падения такова, что переопределение, новая формулировка вещей очевидных представляется первейшей обязанностью разумных людей». В церкви наших дней заявить об очевидном значит устроить переворот. Нет ничего более предательского, вероломного, чем очевидное. Жить, исполняя очевидное, значит ходить по канату при сильном ветре — дело мудреное, ненадежное, трудное. Очевидное, заново изложенное и практикуемое, способно потрясти церковь до основания. Когда просто говоришь об этом, привычные ко всему вожди церкви сонно кивают; когда осуществляешь на деле — смеются, навешивая на тебя ярлык неопытного, околоцерковного радикала.

Но что это за очевидная истина, которая заставляет этих святош чувствовать себя неприятно задетыми, испытывать неловкость и смущение? Вот она: церковь призвана служить. Церковь живет служением, как огонь кислородом. Церковь живет не для себя. Это заявление сталкивается лоб в лоб с господствующим в евангельском христианстве умонастроением, которое выражается в потворстве своим эгоцентрическим желаниям. Почитайте популярные христианские книги, послушайте телепроповедников, поговорите с рядовыми верующими и вы убедитесь, что всюду красной нитью проходит забота о земном, чувственном, материальном. Если церковь хочет послушания Христу, это нужно прекращать. Предела потребностям христиан, реальным и надуманным, не будет. Вот почему своим заботам и желаниям в ущерб делу, заповеданному Христом, надо положить конец.

Усилия церковных служителей, руководства и ядра общины должны быть обращены не внутрь, а вовне. Церковь служит, когда, согласно метафорам, благовествует миру. Соль, свет, закваска, воины, послы, странники — все эти фигуры речи указывают на распространение, центробежное движение и благовестие. Церковь растет, когда ее члены проявляют активность в окружающем мире.

Подобно любому кардиологическому кризису, глубокий кризис церкви делает ее слабой и зависимой. Этот кризис превращает пастора в тренера, готовящего заведомо проигрышную команду баскетболистов из пациентов больничной палаты. И как бы они ни выкладывались, в Национальную баскетбольную ассоциацию им не попасть. Так что, к великому сожалению, церковь не преуспевает. Стало быть, она предстает величиной много меньшей той, какой ей предназначил быть Бог. Трагедия в том, что это не обязательно должно быть так, и мы должны собрать все мужество, чтобы противостоять этому и изменить сложившуюся ситуацию.

Лечение назначено

Вести этот мир за собой могут люди только одного, определенного типа, и поражение церкви в борьбе за таких людей и есть та ошибка, которая завела церковь в тупик. Глубокий кризис церкви — это кризис плодоношения. Какого рода люди составляют церковь, приносящую плод? Христос заповедал нам приносить плод, быть Его «учениками». Он велел церкви «делать» учеников (Мф. 28:18–20). Учениками Иисус называет всех, пребывающих в Нем, послушных Ему, приносящих много плода и прославляющих в радости и любви Бога (Ин. 15:7–17).

Сколько смысла в этих словах! Человек, который лучше всего прославляет Бога, называется учеником. Заповедь Христова ученикам такова — пойти и «научить все народы», так что ученикам надлежит вести этот мир за собой. Они приобретают новых учеников, что ведет к умножению их числа, а преумножение — это ключ к всемирному благовестию и исполнению миссии Церкви.

Церковь упустила этот очевидный наказ, и здесь не обошлось без козней лукавого. Глубокий кризис церкви в том и состоит, что мы учим народы лишь на словах. Наше служение осквернилось. Сердечно-сосудистую систему церковного организма не исцелить, пока мы не оставим своих путей и не поставим во главу угла наставничество — воспитание здравомыслящих, плодовитых учеников, ведущих этот мир за собой. Сердечно-сосудистая система церкви — это принципы, приносящие добрый плод. Система, производящая и воспроизводящая добрый плод, как любой здоровый организм, начинает нормально функционировать. Соблюдая заповедь Христа, мы наставляем здравых христиан; здравые христиане приносят плод, Тело растет, преумножается, и этот мир слышит Благую весть.

Мало что изменится, пока мы не поднимем этот вопрос, не начнем полемику и не примем всерьез приглашения исполнить Великое поручение; пока наши пастыри не захотят готовить других, чтобы учить народ Христов воспитывать новых учеников; пока мы не дадим своим пастырям столько времени, сколько нужно, чтобы обучать и воспитывать духовно здравое меньшинство, а не служить прихотям, причудам и желаниям апатичного и непослушного большинства; и пока не избавим их от проповеднической «нагрузки». Все это предстоит исполнить, так как невозможно мириться с таким положением дел; перемены должны произойти.

Глава первая
В чем нуждается церковь

Нынешнее состояние церкви

Итак, перчатка брошена. Я придерживаюсь того мнения, что церковь евангельского вероисповедания, потворствующая своим желаниям, слаба и поверхностна. Я утверждаю, что она воспитана исключительно своей культурой. Но разве не сказал Иисус: «Ученик не бывает выше своего учителя; но, и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его» (см. Лк. 6:40). К тому же я считаю, что глубокий кризис церкви — это кризис «продукции», или того типа людей, который «производится» ею. Я предлагаю решать проблему, соблюдая заповедь Христову учить христиан исполнять все, что Он повелел.

В критическом подходе к современной церкви я вовсе не одинок. Другие, более осведомленные и умудренные опытом, говорят о том же. Например, Элтон Трублад (Elton Trueblood):

Самая большая и характерная слабость современной христианской церкви состоит, пожалуй, в том, что миллионы предполагаемых ее членов вообще не задействованы в служении и, что еще хуже, не видят в этом ничего странного. Приняв Христову цель сделать церковь воинствующей общиной, немедленно понимаешь, что шаблонные мероприятия здесь никуда не годятся. Когда 90 процентов воинства не обучено и не вовлечено в дело, победить невозможно. Однако нынешняя ситуация в церкви именно такова. Мнимые христиане не понимают, что верность Христу, личное участие в Его служении — это значит идти, когда поднимается облако, и стоять, когда оно стоит¹ .

В 1980 г., по данным Института Гэллапа², отмечалось, что из 22 миллионов евангельских верующих, регулярно посещающих церковь, лишь 7 процентов имеют ту или иную подготовку по евангелизации и только 2 процента привели к Иисусу Христу хотя бы одну душу. Интересно знать, захотелось бы кому-нибудь пойти в бой, имея среди соратников только 7 процентов обученных и 2 процента получивших боевое крещение воинов? За восемь лет, пока я молился, чтобы эти цифры изменились, я полагаю, они остались почти такими же³ .

Вот прекрасный пример того, как важна правильная постановка вопросов. Могут ли 3 000 собравшихся на богослужение представлять собой великую церковь, если только 7 процентов из них обучены свидетельствовать о Христе и только 2 процента привели к Иисусу Христу по крайней мере одну душу? Испытание церкви, помимо испытания личной святости ее членов, состоит в ответе на вопрос, насколько действенно они проникают в этот мир. В американских общинах есть множество духовных шизофреников, они занимают места на скамейках, оценивают проповеди, но их вера и жизнь не согласуются друг с другом.

Христиане плохо подготовлены главным образом потому, что их пастыри не выработали методов, как обучать людей исполнять заповеданное Христом. В результате они ощущают ужасающее бессилие и угрызения совести.

Большинство церквей растет в результате простого перехода людей из церкви в церковь. Обмен святыми — веление последнего времени. Действительно, обратившихся в веру Христову в некоторых «великих церквах» можно пересчитать по пальцам. Вместо этого церкви прельщают множество людей занятной проповедью и музыкой, услаждающей слух. Поэтому люди и считают, что церковь велика, а сотрудники ее заняты подобающим делом. В действительности толпы собирают те церкви, программа которых кажется народу лучше; но не так ли рестораны и театры в миру считаются лучшими тогда, когда они могут предложить больше развлечений?

Отношения между клиром и прихожанами стали такими, что клирики превратились в профессиональных исполнителей, а прихожане — в зрителей. Чем ярче представление, тем больше сборище. Давно известный факт — народу нужно хлеба и зрелищ. И ничего больше — ни намека на цели, поставленные Христом перед церковью. Как утверждает Элтон Трублад, «копеечные христиане обычно валом валят на воскресное богослужение. Но это копеечное рвение, так как они мнят себя зрителями на спектакле»⁴ . Далее Трублад подчеркивает, что акцент на количестве людей, собирающихся для поклонения, ставился до Христа и у язычников: «Мы возвращаемся к ветхозаветному менталитету, когда смотрим на число людей, собравшихся в храм на ритуальное действо. Именно это было делом, по Ветхому Завету, предостойнейшим. Между тем мы забыли слова Иисуса из Евангелия от Матфея (12:6): «Но говорю вам, что здесь Тот, Кто больше храма»⁵ . Толпа соберется всегда, только подай зрелище и не потребуй многого.

Преуспевание ослепляет, а реальность между тем ускользает из виду. Здравы ли в вере христиане, имеет ли место репродукция, готовят ли наставников? Что требуется от людей? Живут ли и служат ли они по заповедям Божьим? Христиан следует собирать учиться, чтобы подготовить для благовествования миру.

Рассматривая церковь наших дней, Джордж Барна (George Barna) замечает:

Современные христиане ратуют за свободу человеческой личности делать все, что вздумается, лишь бы это не мешало ближним. Двое из пяти христиан найдут это мнение правильным, отвергая при этом безусловные нравственные нормы и библейский моральный закон. Трое из десяти согласятся, что самое важное в жизни — быть веселым и счастливым. Христиане просто влюблены в деньги и другие вещи, и как тут скажешь, что в их сердцах владычествует христианская вера! К примеру, больше половины христианской публики считает, что денег на покупку необходимого, не говоря уж о желанном, никогда не хватает. Одному из четырех верующих мыслится, что деньги — это мерило преуспевания. Люди, исповедующие такие ценности, встречаются среди христиан с той же частотой, что и придерживающиеся подобных взглядов среди нехристиан, что говорит о том, как бессмысленна христианская вера в жизни миллионов мнимых верующих⁶ .

Христиане просто не научены благовествовать там, где это им по силам, и к тому же их моральные ценности «полиняли». Граница, отделявшая христиан от нехристиан, сделалась сейчас неопределенной и продолжает ускоренно стираться. Утверждаю это с полным правом на основании собственного пастырского опыта. В том, как христиане расходуют деньги и убивают время, как относятся к труду и отдыху, разводу и повторному браку, больше отражается влияние окружающей культуры, чем Священного Писания. Короче говоря, церковь страдает ужасной немощью — ей недостает навыков служения и моральной устойчивости.

Когда Оз Гиннесс (Os Guinness) говорит: «Мы утратили свое естество, и нет больше святая святых, одна суета сует... мы боготворим свое Я, не идя дальше последних впечатлений»⁷ , он имеет в виду немощь церкви. Данные Института Джорджа Гэллапа подтверждают это мнение. Только 42 процента христиан знают, и то по большей части из телевизионных передач, что Нагорную проповедь произнес Христос. Еще меньше тех, кто может назвать евангелистов или перечислить Десять заповедей. Евангельские верующие обнаруживают поразительное незнание Библии. Ученье — свет, а неученых тьма. Пасторы евангельского толка бывают столь близоруки, что не различают того, о чем тут говорится. Проповеди, звучащие из их уст, не учат народ подлинно христианской жизни. Сами христиане — ходячие указатели на страшный недостаток как знания, так и практики.

Фрэнсис Шеффер предостерегал нас: «Вот оно ужасное несчастье евангельского движения — безуспешные попытки протестантского мира держаться истины как таковой. Одним словом, приспособленчество: евангельская церковь приспособилась к суетному духу века сего»⁸ .

Порою в горьких плодах библейского невежества и связанного с ним приспособленчества мы убеждаемся самым неожиданным образом. Недавно Джордж Барна провел опрос 10 000 молодых людей евангельского вероисповедания. Тревогу вызывает тот факт, что упадок нравственности обнаруживается уже среди американских подростков, посещающих евангельские церкви. 43 процента молодых людей в возрасте до 18 лет имели половые сношения. 24 процента считают добрачную сексуальную жизнь допустимой. Половую активность в любой форме находят допустимой 39 процентов. 55 процентов не могли сказать, в чем кроется зло добрачных половых связей. Поразительнее всего то обстоятельство, что 47 процентов юношей и 65 процентов девушек, ведущих добрачную половую жизнь, отметили, что вступили в половую связь против своей воли.

Механизм переноса ценностей и приоритетов от родителей к детям действует слабо, поскольку большинство родителей в евангельских церквах в отношении ценностей идут с миром на компромисс. В целом родители не придают большого значения нравственным принципам и идеалам, поэтому их дети обнаруживают такой же недостаток преданности этим идеалам, что и родители.

Джордж Гэллап находит, что людей, глубоко верующих, среди христиан евангельского вероисповедания встречается не больше 10 процентов. Эти люди как раз и несут основное бремя, и они будут изменять мир. Эти непримиримые и есть «одержимые славой». Из них происходят те 7 процентов, обученных евангелизации, о которых говорилось выше. Эти 10 процентов глубоко верующих свидетельствуют о реальной эффективности механизма переноса ценностей — коэффициент полезного действия равняется 10 процентам.

Подробнее об этом поговорим ниже, здесь же будет достаточно отметить, что мы принесли в жертву истину — заповедь, согласно которой мы обязаны стремиться к подлинным ценностям. Мы не исполняли, а прославляли Великое поручение. Церковь пыталась благовествовать миру, не воспитывая учеников. Импульсивность человеческого естества и влияние окружающей культуры, побуждая стремиться к немедленным результатам, заставляли пасторов избирать кратчайшие пути. Но в деле благовестия срезать углы бесполезно; почти всю дорогу мы терпели провал за провалом и начинали снова. Есть только один верный путь к благовестию глобальных масштабов — наставничество. Истина, состоящая в том, что наставничество есть верный путь к всемирной евангелизации, ведь без него не бывает репродукции и преумножения, остается неизменной. Потакая своему Я и удовлетворяя сиюминутные потребности, мы принесли наставничество на алтарь материального благосостояния. Именно таким видится мне ужасное несчастье евангельского движения.

Я, пожалуй, согласен с мнением бывшего редактора периодического издания Christianity Today и заслуженного ректора Евангельской семинарии Святой Троицы (Trinity Evangelical Divinity School) д-ра Кеннета Канцера (Kenneth Kantzer):

Мое мнение (пускай и недоказуемое) заключается в том, что евангельское христианство сейчас слабее, чем пятнадцать или пятьдесят лет тому назад. Люди часто думают, что оно стало сильнее, потому что они больше слышат о нем из средств массовой информации. Ведь пресса теперь высказывается о нем куда лучше, чем после Первой мировой войны. К тому же сейчас евангельские верующие осознают себя христианами больше, чем когда-либо с начала века. И все же влияние евангельской веры и евангельской этики на общество катастрофически ослабевает. Наша культура, наша страна и, конечно, Западная Европа, уклоняются от библейского христианства все дальше и дальше⁹ .

Я тоже не в силах доказать, что евангельская церковь пребывает именно в таком бедствии, о котором говорится здесь; однако я вполне согласен с такими людьми, как Элтон Трублад, Дональд Блеш (Donald Bloesch), Джордж Барна, Оз Гиннесс, Фрэнсис Шеффер, Хауард Снайдер (Howard Snyder), Кеннет Канцер и другие. Помнится, Билли Грэм говорил, а с тех пор прошло уже достаточно много лет, что 95 процентов всех христиан влачат безнадежное существование обреченных на поражение людей. Я тогда не очень-то поверил этой цифре, но теперь оставил все сомнения. С этим постыдным бессилием христианства необходимо что-то делать, и, мне думается, решение очевидно. Следует улучшить качество нашей «продукции»; мы должны «производить» здравомыслящих, «репродуцирующихся» учеников, которые будут действенно возвещать миру о Христе. Но как это сделать? Об этом и говорится далее в моей книге.

Ясно выраженное пасторское пожелание

Пасторам хочется поступать по истине. Я не знаю ни одного пастора, который отказался бы «производить» жизнеспособных христиан, умеющих действовать в различных сферах. Все они согласны с тезисом, выдвинутым в этой книге, — евангельская церковь нуждается в возрождении. Все они хотят готовить учеников и содействовать миссии Церкви, хотя многие и не знают как. В том-то все и дело, хотя, признаюсь, это сначала удивляло меня. Я сомневался в том, что пасторов нужно учить, как организовывать в церкви подготовку учеников.

Мы, пасторы, нередко бываем пресыщены разными семинарами, книгами и другими средствами профессиональной поддержки, ведь они надевают на наши глаза розовые очки, а это мешает нам должным образом понимать и оценивать состояние церкви. Знакомясь со многими отчетами о преуспевающих евангельских общинах, мы находим, что евангельская церковь как бы благоденствует. «Взгляни-ка на все эти преуспевающие церкви — у них нет никакого видения наставничества, зато у них больше народу; они посылают в мир больше миссионеров; у них потрясающие планы чуть ли не для всех нуждающихся в обществе». Однако у такого подхода имеется громадное слепое пятно — ведь анализируя состояние церкви, глядя на нее сквозь розовые очки, мы рассматриваем только 5 процентов евангельских церквей.

Сейчас поясню, в чем тут дело: я не надеюсь «достучаться» до верхних 5 процентов. Здесь на полном ходу действуют гениальные предпринимательские пасторские модели. Они чрезвычайно эффективны, и Бог широко пользуется ими, заботясь о народе, и из них можно почерпнуть несколько полезных в деле служения правил и советов. Однако с точки зрения полного копирования они принесут больше вреда, чем пользы. Пасторам типичных общин лучше бы никогда не слышать о них и не подвергаться влиянию этих верхних 5 процентов.

Верхние 5 процентов подают среднему, типичному пастору нереалистические, неисполнимые, способные породить лишь комплекс вины образцы, что угрожает его служению. Давление, оказываемое этими образцами, расстроило многих. Вместо того чтобы осуждать верхние 5 процентов за их работу, нам следует благодарить за них Бога и на этом прекратить разговор. Тем не менее я надеюсь, что эти верхние 5 процентов усвоят методологию, изложенную в моей книге, но до тех пор они не могут быть моей аудиторией. Я же обращаюсь к 95 процентам пасторов, которые хотят созидать духовно здравые, плодоносные церкви. Я выдвигаю очевидный и простой тезис, который вполне приемлем для пасторов средних способностей.

Верхние 5 процентов в моих советах не нуждаются, так что за чтением этой книги они просто уснут. А вот для нижних 95 процентов изголодавшегося пасторского воинства моя книга станет полезной пищей. Я говорю это на основе личного общения с пасторами. После выхода в свет книги Иисус Христос–Наставник, пасторы, заинтересованные моим методом, стали звонить, присылать письма и даже посещать меня. При этом все обычно говорили нечто следующее: «Я с вами полностью согласен, но как мне применить этот метод у себя в церкви?» Я выступал на различных конференциях, беседовал с руководством различных церквей, но те же самые разговоры не умолкали: «Ну, конечно, мы «за»; именно это нам и надо, и все же как?» Оказывается, и это стало откровением для меня, между желанием и исполнением дистанция огромного размера. Это побудило меня сделать три дела.

Сначала надо было создать церковь. В июне 1984 г. я распрощался с одной организованной общиной и приступил к созданию другой, в Сан-Диего. Мне надо было знать, окажется ли жизнеспособным наставничество в качестве главного служения церкви. Для этого требуется три вещи:

1. Пастор должен исповедовать наставничество и возвещать о нем с кафедры как о первом в списке приоритетов.

2. Философия наставничества и его цели должны находить отражение в церковной печати и входить в устав церкви как мерило ее достижений.

3. Эта философия должна претворяться в жизнь руководством церкви. Пастор и другие церковные лидеры должны быть эффективными наставниками сами.

Я хотел рассмотреть, как работают эти принципы на деле с самого начального этапа. Бог щедро благословил эти приоритеты, поскольку они угодны Ему. Сейчас церковь в Сан-Диего духовно здорова, растет и служит во многих сферах. Создание этой церкви породило второе дело.

На этом этапе ряды пасторов пополнялись, а число общин умножалось. Мне не хотелось создавать новые общины только «ради галочки». Я хотел, чтобы они разделяли со мной мои взгляды на воспитание учеников и были способны к репродуцированию, «производству» жизнестойкого «продукта» и самовоспроизведению во всемирном масштабе. Вот почему мы стали активно привлекать в свои ряды людей со сходным образом мысли. Они обеспечивали финансирование проекта и присоединились к нам в Сан-Диего. Я быстро понял, что эти люди, как и другие пасторы, разделяли наш подход, хотя и не умели осуществлять наших принципов на практике. Они ставили те же вопросы, которые задавались мне в многочисленных письмах и по телефону.

В результате мы создали центр по обучению пасторов без отрыва от работы. Мы начали с десяти человек, местных пасторов и наших волонтеров. Скучать не приходилось, поскольку учебная обстановка была живой и динамичной, так что я отдавал обучению пасторов все силы и способности, и даже больше. В совершенствовании нашего подхода мы получали огромную поддержку. В будущем нам хотелось бы «экспортировать» концепцию центра подготовки пасторов, чтобы содействовать созданию церквей, занимающихся воспитанием учеников, в других регионах.

Подготовка без отрыва от работы до сих пор остается для пасторов такой ценной, что мне пришлось совершить еще одно неминуемое дело. Речь идет о книге Пастор и воспитание учеников. Назначение ее — дать пасторам методологическую основу и модель, с помощью которых они смогут внедрять наставничество в своих общинах. Это не единственный путь, а только один из подходов.

Я строил свою модель на основании того, как готовил учеников Христос. В гл. 9 «Как это реализовать в поместной церкви» описывается четырехфазная модель воспитания учеников, которая дает возможность применить методы Христа в условиях поместной общины. Более полное описание этого можно найти в моей первой книге, Иисус Христос–Наставник. Эта модель показывает, как основные фазы Христова подхода к воспитанию учеников могут сочетаться со стандартными средствами служения, которые уже имеются в большинстве общин. На основании опыта обучения организации наставничества в церкви могу заявить, что в этом деле нужны две вещи: 1) пастор должен знать философию системы наставничества и глубоко верить в нее; и 2) у него должна быть модель, система, средство применения этой философии на практике.

Я абсолютно убежден, что Бог желает сделать воспитание учеников основой служения поместной церкви. Мой опыт сотрудничества с пасторами говорит о том, что большинство из них выступает в поддержку этой точки зрения. Я не предлагаю модель создания церкви, преуспевающей по культурным критериям; не могу я поручиться и в том, что наставничество обеспечит рост вашей церкви. Более того, у меня есть достаточно оснований полагать, что на первых порах эта модель воспитания учеников замедлит количественное увеличение вашей церкви. Однако я выдвигаю принципы, исполнение которых людьми Бог ценит. Если церковный народ станет придавать исполнению этих принципов первостепенное значение, а пасторы возложат на него бремя ученичества, церковь станет духовно здоровой и прославляющей Бога. Итак, я обращаюсь к изголодавшемуся пасторскому воинству — 95 процентам пасторов, которые стремятся созидать духовно здравых христиан и бодрые, послушные Господу церкви, созидающие, в свою очередь, новые церкви.

Есть две причины для того, чтобы сделать воспитание учеников важнейшим служением церкви. Во-первых, это нынешнее бедственное положение церкви; ее бессилие дает право на корректировку. Во-вторых, это ясно выраженное пасторами желание предпринять корректировку и сделать воспитание учеников важнейшим служением церкви. Они нуждаются в средствах и в модели. Эта книга пытается дать им то и другое. Но прежде давайте разберем препятствия на пути.

Глава вторая
Препятствия

Ибо кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для совершения ее, дабы, когда положит основание и не возможет совершить, все видящие не стали смеяться над ним, говоря: «этот человек начал строить и не мог окончить?»

Лк. 14:28–30

Воспитание учеников требует веры, причем несравненно большей, чем любое другое церковное служение. Да, Бог придает этому первостепенное значение, но ведь и сатана не меньшее. Ничто из того, чем занимается служитель Божий, не вызывает у врага такого сопротивления, как воспитание учеников.

Вот почему слова Иисуса, приведенные выше, звучат как напутствие будущему пастору-наставнику. Искушений бросить дело, не доведя его до конца, у него будет много, сверх меры. Иисус предлагает не начинать, если вы допускаете мысль об отставке. Служение Христу, по существу, — дело долгосрочное; вот почему сатана будет давить на ахиллесову пяту пастора-наставника — нетерпеливость и желание быстрых результатов. Призыв вычислить издержки — это укрепляющее, тонизирующее средство от упадка духа, основание к продолжению пути. Но у этого средства есть жало, как у скорпиона в хвосте. Еще до начала наставничества в церкви пастору предстоит вычислить издержки; он не должен приступать к этому служению, если у него возникают мысли оставить это дело. Так как если пастор остановится на полпути, то испытает ядовитые уколы насмешек. По данным большинства исследований, американские пасторы пребывают на своем посту в среднем 3–4 года. На старте их много, но на финише мало. Вот почему их «продукция» низкого качества — удивляться тут нечему! Больше всего преследует пастора-наставника дурное предчувствие начала без конца, ведь продукция на выходе поддается исчислению.

Характерные особенности процесса воспитания учеников — это продуманные, исчисляемые, четко передающиеся задания. Выход, отдачу можно увидеть, но для этого служение должно совершенствоваться по крайней мере пять лет. Исследования показывают, что наиболее продуктивными годами пасторского служения являются годы с четвертого по седьмой. Служение наставничества продолжается долго; продукция, плоды появляются поздно; а их значительность сопряжена с длительным и тяжким трудом.

Множество препятствий возникает на пути наставничества. В теории воспитание учеников популярно, ведь на выходе ожидается качественный продукт, славящий Бога. На деле же тут требуется время, самоотдача и терпение, но именно это пасторы под прессингом современной культуры находят с трудом. В данном разделе мы поговорим о тех факторах, которые мешают сделать воспитание учеников первейшим служением церкви. Кроме того, рассмотрим здесь, почему от пастора-наставника требуется полная самоотдача, способность вверять себя служению. Нет в церкви работы труднее, чем работа пастора, воспитывающего учеников.

Либеральная церковь

«Сначала либеральное богословие поселилось в семинариях, затем проникло в ряды церковного руководства, распространилось среди пасторов, а потом и рядовых членов церкви»¹ .

Либеральная церковь — это продукт либерального богословия. Сначала, отбросив абсолютную истину Священного Писания, либералы нашли опору в рационалистическом гуманизме. Согласно плюралистической философии этого шаткого мировоззрения, проповедь Евангелия (с целью привести к обращению и спасению во Христе) заменили решением социальных проблем. Социальное «евангелие» использовали в борьбе с формальными причинами нищеты, голода, расизма и так далее.

Вопреки очевидности современный либерализм продолжает настаивать на том, что человек, по существу, добр, так что хорошее общество и прогрессивная эволюция приведут к лучшему качеству жизни. Здравый смысл ясно указывает на то, что это ложь.

Либеральная церковь хотела преобразить мир. Но чтобы распутать клубок социальных проблем, либералы потянули не за ту нить. Они опрометчиво бросились на защиту прав человека, борьбу с гонкой вооружений, голодом и нищетой. Все эти глобальные проблемы реальны и требуют своего решения, однако, решая их напрямую, непосредственно, либералы начали не с того конца. Важнейший фронт работы находился у них вне церкви — служение внутри самой церкви они оставили в стороне.

В 1966 г. Всемирный совет церквей (ВСЦ) принял в качестве своего девиза следующий лозунг: «Церковь есть церковь». Что стояло за этими словами? Очень просто — это значило то же самое, что и девиз, принятый позднее, в 1986 г., — «Мир диктует церкви ее приоритеты». Этот ужасный лозунг отражает порчу и падение либеральной церкви.

Чем больше церковь пытается изменить этот мир, тем больше этот мир меняет церковь. Эта истина ускользает от либералов. Церковь должна быть в мире сем, но она не должна быть от мира сего. Церковь можно сравнить с лодкой; лодка должна быть в воде, а не вода в лодке. В либеральной лодке оказалось столько воды, что, когда она начала тонуть, рук и ведер, чтобы вычерпать из нее воду, не хватило.

Чему можно научиться на ошибках либеральной церкви? Церковь больше влияет на мир, не поступаясь собой. Ричард Нейгауз (Richard Neuhaus) добавляет необходимый компонент, которым пренебрегали либералы: «Ключ к отношениям церкви с миром — это ее отношения с Богом»² . Быть с Богом — вот чем прежде всего должна заниматься церковь. Либеральной церкви не удалось преобразить этот мир не только потому, что она вела боевые действия с миром, плотью и дьяволом. Вина в этом лежит и на «добрых молодцах» из евангельской церкви, которые не смогли принести доброго плода. В то время как либералы выдавали библейские предписания воспитывать учеников и проповедовать Евангелие миру, евангельские христиане не подчинялись повелениям по небрежности, занятости в церкви, и, практикуя «копеечное христианство», — обещали много, а требовали мало.

Дело воспитания учеников в либеральных церквах составляет особую проблему, которая неизвестна евангельским церквам. В евангельской церкви никто не спорит, что изучать Библию, заниматься всемирной евангелизацией и миссионерским трудом необходимо; разногласия существуют из-за того, какие способы допустимы в исполнении этого. В отличие от евангельской, либеральная церковь доказывает в борьбе принципиальную необходимость всех этих занятий. Так что пастор, взявшийся в рамках либеральной церкви воспитывать учеников, должен вести войну на два фронта — в смысле богословском и методологическом.

За это в либеральной церкви приходится платить чрезвычайно дорого. Религиозная организация, потерявшая основания своего бытия, — самое неподходящее место для исполнения миссии Церкви. Всякий, взявшийся за это дело, должен здесь хорошенько подумать, вычислить издержки и пуститься в путь на свой страх и риск.

Неверное толкование ученичества

Слово ученичество превратилось в стильный евангельский термин. У многих это слово ассоциируется с чем-то важным, имеющим прямое отношение к следованию за Христом, однако многим оно не нравится, так как они понимают, что за этим словом стоит нечто важное. Для них ученичество — это очень скучное, серое, монотонное существование с зубрежкой Священного Писания, постоянными молитвами, разбором слова Божьего, обращением в христианскую веру соседей и, конечно, отказом от всяческих удовольствий. На этом основании они могут заявлять, что такой «аскетизм» к лицу лишь служителям, но никак не подходит для простых верующих.

Чтобы избавиться от подобного неверного толкования ученичества, следует разобрать библейский портрет ученика (см. гл. 3), где показана его подлинная жизнь, исполненная творческого горения. Этот библейский портрет ясно указывает на то, что не бывает ученика без фундаментальной подготовки. Если она есть, тогда проявляются все духовные дарования, все жизненные перипетии и другие частные обстоятельства, имеющие отношение к ученичеству. Бог ясно заявляет, что хочет видеть ученика в каждом верующем. Важно понять это, чтобы справиться с неверным толкованием ученичества. Победить это заблуждение помогут ясно выраженное заявление Бога и библейский портрет ученика.

Некоторые по недоразумению, о чем подробнее будет сказано ниже, трактуют ученичество как трафаретную отработку определенных навыков, одно из ряда церковных мероприятий или дел, достойных молодых людей и неуемных фанатиков. «Хочешь быть пастором, миссионером или служить на полную ставку, тогда, — говорят они, — ученичество для тебя». Всякий пастор, посвятивший себя делу воспитания учеников, столкнется с подобными далеко идущими заблуждениями.

Слабое, непрофессиональное руководство

Хотя есть немало счастливых исключений и, надеюсь, вы можете, положа руку на сердце, сказать, что руководство в вашей общине, конечно, сильное, тем не менее, в общем и целом, евангельские церкви «хромают» прежде всего на уровне руководства. Отсутствие среди непрофессионального руководства церкви достойных братьев; недостаток простых прихожан, которые были бы плодоносящими верующими; отсутствие учеников, способных воспитывать других учеников, среди лидеров церкви; людей, в сфере своего влияния подающих пример и «репродуцирующихся» в других людях, усердно возрастающих в вере, — все это факторы истощения жизненных сил поместной церкви.

Здесь пастор, который пытается сработаться с дилетантами на руководящих постах, сталкивается с вышеозначенным препятствием. Во многих случаях руководство, живущее неправедно, указывает пасторам, как им следует тратить свое время и чем заниматься. Эти служители-дилетанты не молятся, не исследуют, не читают, не заучивают Писание. Многие не привели ко Христу ни одной души. Как можно руководить организацией, которая ставит перед собой цель спасти мир, и не привлечь ко Христу ни одной души — вот она, тайна церкви. Двуличности такого рода не найдешь даже в мире деловых отношений. Более того, подобные руководящие братья не умеют ни наставлять, ни репродуцировать, ни преумножать и не знают, как это делать. Вполне реальна крайне безотрадная перспектива того, что эта патология поразит всю церковь. То, что нечестивые диктуют праведным, что им делать, — это один из величайших грехов организованной церкви.

Предназначение пастора-наставника — сделать воспитание учеников важнейшим служением церкви. Для этого требуется три вещи:

1. Обнародовать это решение с кафедры; считать воспитание учеников первым делом в списке приоритетов служения.

2. Официально объявить об этом в церковной печати; иметь уставные, количественно измеримые задачи, отражающие состояние духовного здоровья церкви.

3. Наставлять на уровне руководства. Это значит учить и требовать от руководящих братьев быть наставниками.

Дело это трудное, особенно в условиях государственной церкви.

Пастору не дано знать, способно ли церковное руководство учиться. Готово ли оно давать отчет в своих действиях, приобретать навыки изучения Библии, учиться молитве, благовестию и так далее? Полное исцеление церковного руководства — дело «кровавой сечи». Пастору-наставнику станут сопротивляться; начнется духовная война.

В некоторых случаях пастор и не подозревает о подлинном отношении своих соработников к ученичеству, так как последние сами не знают этого. Один пастор был приглашен работать в церкви за свое видение ученичества. Совет церкви, поняв, что община попала в отчаянное положение, когда людей надо было срочно научить делу служения, пригласили для этого человека, чьи взгляды на церковное служение полностью, казалось, соответствовали их собственным. Но когда новый пастор приступил к занятиям с учениками, ни один из членов братского совета к ним не присоединился. Ведь руководящие братья только себя считали ответственными, богобоязненными людьми, не других; отсюда и вывод: ученичество не для них, ученичество — удел прочих. Все шло прекрасно, пока прежние вожди не осознали, что это наставничество-ученичество породило новое, духовное руководство. Началось противоборство двух систем управления, последовали обвинения в фаворитизме и образовании клики. На библейские занятия стали направлять «соглядатаев» с неожиданными проверками на предмет обнаружения подрывной деятельности этой «клики». Руководящие братья, не способные перемениться в соответствии с новым направлением, по которому повели церковь ученики, должны будут уступить и присоединиться к ученикам, возрастая в вере, или воевать дальше.

Пастор способен вернуть церковному руководству целостность, причем без унижения руководящих братьев и разделения церкви. Никогда не надо говорить церкви, что ее руководство не справляется со своими обязанностями; никогда не унижайте руководящих братьев и ничего не говорите им в категорическом тоне. Никогда не афишируйте, что хотите сменить их на других, более подходящих. Решить эту задачу можно одним способом — любить их, учить Слову Божьему и дать Богу заняться Своим делом.

Здесь очень важно признать, что эта сложнейшая проблема церкви реальна, а после такого признания решительно и мудро приступить к ее разрешению. Созидать церковь можно лишь при наличии компетентного руководства. Создавая свою общину, я назначил первую пастырскую группу (так я называю сплоченный коллектив пресвитеров, ведущих паству и надзирающих за ней), состоящую из методологически грамотных, опытных церковных служителей. В официальных, государственных церквах процесс подготовки таких людей занимает несколько лет. Но пока их не будет, отступать нельзя — следует держаться.

Церкви не принимают Великого поручения всерьез

Много ли братских советов мучительно пытаются решить проблему своего отношения к Великому поручению? Много ли обсуждающих этот вопрос? Много ли понимающих его? Способных сформулировать? Даже просто знающих, что это такое и где об этом написано? Сколько времени размышляют руководящие братья о послушании своих церквей и претворении в жизнь повелений Божьих? Я говорю здесь о членах братского совета, поскольку они-то и определяют направление и деятельность церкви.

Если церковные руководящие группы станут уделять размышлениям и исполнению миссии Церкви столько времени, сколько они уделяют проблемам «домоводства», церковь исполнится жизненных сил и станет действенной. Большая часть братских советов посвящает 95 процентов времени церковно-хозяйственным проблемам, по большей части не требующим участия церковного руководства. Вопросы финансового обеспечения, проблемы строительства и землепользования, заучивание установленных текстовых фрагментов Священного Писания, планирование того, как перенести часть богослужения на другое собрание — таковы «грандиозные» проблемы христианства.

Ирония заключается здесь в том, что почти все, вовлеченные в эту комедию абсурда, ненавидят ее. Им не нравится ходить на свои собрания; раньше, когда они еще не были руководителями, им думалось, что их жизнь действительно имеет какое-то значение. Сейчас они разочарованы, деморализованы — руководство стало занятием унылым и пресным.

Средний лидер церкви не принимает Великого поручение всерьез, потому что не усвоил его хорошо. Повеление идти и проповедовать Евангелие у него на слуху. Он понимает, как важно благовествовать всему миру. Но ему невдомек, какое непосредственное отношение имеет к нему всемирная евангелизация. Он почти целиком ассоциирует Великое поручение с миссионерскими силами церкви. Когда по решению совета соответствующий комитет организовывает фонд в поддержку миссионерских проектов, он считает, что это не может не оправдывать его.

Типичные руководящие братья вносят, как им кажется, посильный вклад в исполнение Великого поручения, позволяя конференции тратить много денег на миссии. Ну, конечно, все это важно, и без этого заморской миссии не выжить. Однако определенно братья из совета не принимают Великого поручения всерьез, поскольку не увязывают его с собственной жизнью и служением. Ах, да, у них есть программа посещения верующих по месту жительства, и в этой программе, кажется, предусмотрены какие-то мероприятия по благовестию. И еще они полагают, что ведь и пастор недаром забрасывает евангельский невод каждое воскресенье, чтобы уловить души тех, кто нуждается в Спасителе.

Руководители церкви принимают Великое поручение серьезно, когда все и каждый из них благовествуют сами; если свидетельствуют о своей вере в Иисуса; если воспитывают учеников. Собственно говоря, они считаются руководителями лишь потому, что много лет занимались наставничеством. И по-прежнему их главным служением остается все то же наставничество. Они поставили его во главу угла церковного служения и делают самое важное, разъясняя его смысл; они подают пример такого служения.

Принимая Великое поручение всерьез, лидеры встают перед важнейшей проблемой, поскольку руководство церкви должно ориентироваться на преумножение. Процесс должен начинаться с момента обращения людей и продолжаться вплоть до превращения их в обученных наставников. На это должна уходить большая часть времени и творческой энергии церковного руководства. Ему следует вести паству в ключе практического ученичества. Для руководства церкви принимать Великое поручение всерьез — значит уделять большую часть времени и усилий воспитанию учеников.

Типичная церковная руководящая группа — это настоящий административно-хозяйственный комитет. Стало быть, понимание руководством своего места, его подготовка и представления о церкви — все это будет для пастора-наставника испытанием, требующим великого мужества и труда. Пастор-наставник имеет полномочия увещевать руководящих братьев, чтобы те приняли Великое поручение всерьез. С этого начинается послушание Христу и плодотворное служение.

Клерикализм

Пастор-профессионал остается серьезной угрозой для духовного здоровья церкви. Тони Уолтерc (Tony Walters) пишет: «Община, в которой господствуют пасторы, служители и священники, имеет не больше шансов избавиться от нужды, чем ребенок, над которым господствует мать, или здравоохранение, над которым властвуют доктора, или экономика, в которой условия диктуют законы массового потребления»³.

Опасность кроется не в том, что община платит профессионально обученному пастору за его труды. Естественное отличие в функциях профессионального пастора и христианского непрофессионала существует, так что ничего плохого в неравенстве между ними нет. Пастор как профессионально грамотный руководитель общины учит непрофессионала, или служителя, исполнять свои обязанности в деле Христовом. Короче говоря, нет греха в том, что пастор ведет за собой церковный народ в служении. Он учился этому, и таков его долг. Это естественное отличие будет существовать всегда.

Однако в глубоком расхождении между клиром и миром, о чем много рассуждают, разобраться, конечно, надо. Клерикализм исходит из того, что служением должны заниматься лица духовного звания, имеющие профессиональную подготовку. Хотя учение о том, что пастор должен приготовить святых к делу служения, популярно и хорошо знакомо, в действительности оно практикуется мало. По-прежнему «железобетонно» полагают, что пастор должен заниматься тремя вещами:

1. Готовить и читать проповеди. Это верное представление, имеющее под собой твердое библейское основание.

2. Выступать в роли управляющего. Считают, что пастор — это главный администратор церкви. Он должен блюсти порядок и «заводить» церковный механизм. Поскольку руководство и администрирование тесно связаны друг с другом, очень часто в разных ситуациях церковь, исходя из нереалистических представлений, видит в пасторе одновременно богослова и исполнительного директора.

3. Заботиться о пастве. Пастор должен посещать больных и ходить по домам, занимаясь пастырским попечением, а также совершать обряды бракосочетания и погребения. Кроме того, у пастора есть масса другого рода официальных занятий: присутствие на заседаниях различных комитетов, поиски финансовой поддержки, организация званых вечеров для почетной студенческой молодежи и так далее. Пастор проповедует, администрирует, навещает, опекает и консультирует.

У некоторых из вышеозначенных общественных ожиданий есть библейское основание, однако львиная доля нынешних требований к пастору такого основания не имеет. При таком обороте дел возникает препятствие, которое заключается в том, что пастора считают универсалом, ответственным буквально за все. Одним словом — он служит. Однако вышеозначенные ожидания в отношении пастора почти не оставляют ему времени на исполнение главной функции — на подготовку народа Божьего к делу служения. Такое число требований не оставляет ни полномочий, ни времени пастору-наставнику.

Выход из этой ситуации есть (см. гл. 4), но знайте, что на вашем пути возникнут серьезные препятствия. И мой вам совет — на совещаниях проповедников отчетливо формулируйте свои приоритеты. Расскажите им, к чему вас призвал Бог. Не забудьте попросить их объяснить своими словами, что они думают об этом. Если же между вами непреодолимая пропасть и уступить никто не может, не спорьте.

Экстремистские формы правления

Любая система управления общиной, позволяющая распоряжаться людям нечистым и непокорным, есть зло. Всякий здравомыслящий человек согласится с этими словами, однако часто в разных ситуациях происходит именно это: люди нечистые и непокорные, оказавшиеся на руководящих постах, помыкают общиной. При этом церкви могут впадать в две крайности.

Во-первых, правом принимать решения может пользоваться ограниченное число лиц. По сути, это не опасно, ведь организация работает лучше, когда у руля церкви стоят несколько одаренных и честных людей. Опасность возникает в том случае, когда эти люди неуправляемы и безответственны. Когда власть переходит в руки тех немногих, которые упорствуют, пытаясь ее удержать, община может понести урон.

Во-вторых, и эта крайность встречается намного чаще первой, большое число лиц может участвовать в принятии большого числа решений. Эта крайность приводит к внутрицерковным междоусобицам. Когда люди, у которых нет соответствующей подготовки, образования или квалификации для руководства, начинают принимать те или иные решения вместо духовных наставников, это неизбежно оборачивается большим числом ошибок, совращающих церковь с пути Божьего. При такой системе управления любой член церкви может занять ту или иную должность, если имеет «доброе имя»; однако есть много людей с хорошей репутацией, но они не знают Библии, своевольны, дерзки и одержимы духом раскольничества. Когда члены церкви, не имеющие соответствующей подготовки, образования или подобающей квалификации для руководства, допускаются к решению сложных духовных вопросов, беда не за горами. Прибавьте сюда любовь американцев к демократии, ходатайства, мольбы и просьбы, неожиданные предложения с мест, политические игры и так далее, и у вас получится система, в которой народ выдвигает кандидатуры в комиссию выборщиков по предложениям с мест. Таким образом, дилетанты выбирают в руководство церкви таких же дилетантов. Подобные выборы, самые нелепые из всех изобретенных, превращают управление общиной в дело почти невозможное.

В такой ситуации воспитание учеников становится служением в лучшем случае очень трудным; а в худшем оно превращается в минное поле. Пастор-наставник должен руководить. Хотя он и ответствен перед общиной, община должна предоставить ему свободу вести народ вперед. Любая форма правления, которая связывает пастору руки выборами в наставники дилетантов и непосвященных людей, никуда не годится. Необходим баланс между руководством и ответственностью. Собрание должно повиноваться своим наставникам (Евр. 13:17). Наставники же обязаны подавать пример и пасти Божье стадо (1 Пет. 5:1–3). К обоюдной пользе лидеры должны вести за собой с честью, а собрание — следовать за ними с различением. Радостный результат — живая церковь.

Экстремистские формы правления, существующие в наше время во многих общинах, лишают церковь результативности. Наставничество нуждается в атмосфере открытости и свободы для наставников. Пастор должен обладать пространством для маневра в творческих замыслах. Стремитесь установить сбалансированные формы правления; тогда у вас появится возможность воспитывать учеников.

Культурное приспособленчество

Под культурой я понимаю «систему убеждений общества, нашедшую отражение в музыке, живописи, литературе, кино и телевидении». Сюда включаются мощные технологические факторы, общественные науки и прославление власти при посредстве денег, спорта и эффектных зрелищ. Способы сопротивления культуры наставничеству комплексны и многолики. Назову здесь только некоторые.

Средства массовой информации и разум. Больше всего времени американцы посвящают работе, затем сну и средствам массовой информации и только потом другой повседневной деятельности. Если взять типичный распорядок дня среднего американца, получится, что восемь часов он находится на рабочем месте, семь часов спит и около пяти часов поглощает послания средств массовой информации. Телевидение стало основной пищей американцев, так что в Америке средствам массовой информации уделяют много времени. Социологи повсюду согласны с тем, что СМИ оказывают громадное влияние на человеческие ценности, установки, образ жизни и мировосприятие.

Будь я ваш враг, я подверг бы сомнению Божьи стандарты. Я пустил бы в ход самые мощные средства коммуникации из моего арсенала: кино и телевидение. Я стал бы действовать на ваше умонастроение при посредстве ваших же чувств. Я стал бы драматизировать жизнь, чтобы проникнуть в ваши сокровенные мысли через эмоциональные каналы и внедрить в ваше сознание свои убеждения. Я использовал бы для этого потоки крови, насилие и эротические сцены и продолжал бы атаковать вас до тех пор, пока вы не стали бы бесчувственны в отношении определенных форм зла. Будь я ваш враг, я бы постарался, чтобы вы повторили слова, сказанные им в Эдемском саду нашей праматери: «Подлинно ли сказал Бог?» (Быт. 3:1). Я хотел бы смутить вас; я хотел бы затемнить истину, сделать неразличимой, убрать границу между фантазией и реальностью.

Америку наставляет телевизор. «...усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его» (Лк. 6:40). Средства массовой информации подорвали моральные устои нашего общества, сделали вас и меня бесчувственными в отношении зла и стерли грань между правдой и неправдой, справедливым и несправедливым, праведным и неправедным, добродетелью и пороком.

Человек, сидящий на церковной скамье, представляет собой больше продукт телевидения, чем Слова Божьего. Его мировоззрение не основано на Священном Писании; он ученик окружающей его культуры. Когда в средствах массовой информации заговаривают о долге, имеется в виду не моральный долг, а использование противозачаточных средств. Прерывание беременности (убийство) — это право женщины; проявление сексуальной активности (блудодеяние) — твое человеческое право, пока ты предохраняешься от беременности; измена супругу или супруге (прелюбодеяние) — то, что рано или поздно должно произойти со всякими нормальными, свободными людьми; узколобых экстремистов (христиан) нельзя подпускать к школам и общественным сооружениям на пушечный выстрел — и не дай Бог иметь таких соседей.

Человек на церковной скамье не верит тому, что слышит, и в результате христианское сообщество отходит от нравственных абсолютов. То, что заявляет пастор, идет вразрез с культурой. Слово Божье — абразив, шлифующий наждак, когда оно звучит ясно, недвусмысленно, в нужное время и в нужной обстановке. Американский разум размяк; он стал всеяден, и тогда у многих рядовых верующих сложились внутренне противоречивые мировоззренческие системы.

Потребительская этика. Пастор проповедует душам: чем больше вера, тем лучше; чем больше захватывает зрелище, тем оно значительнее; самое важное в жизни — это наслаждение ею; надо удовлетворять основные потребности человека — иметь хорошенький домик, две машины, трехнедельный оплачиваемый отпуск, возможность отдохнуть не раз с пятницы до понедельника где-либо подальше от дома; вас надули, если вы не побывали на Карибах, если у вас нет видеомагнитофона и спортивного костюма для игры в теннис. Ценности теперь заменены потребностями; удовлетворение потребностей нуждается в обоснованной морали. Поэтому теперь говорят не «любостяжание», а «потребность».

Добиться верности трудно. Когда пастор-наставник требует долговременной верности перспективным целям, он берет слишком высоко. Христианское послание само по себе достаточно «абразивно», но когда его преподают в форме необходимости ученичества, сила трения увеличивается. Существо наставничества-ученичества, предлагаемого пастором, требует долговременной верности. Американская мечта иметь все и сразу, от машины до ухоженных газонов вокруг своего дома, противостоит идеалу исполненной смысла христианской жизни. Неспособные выполнить долг из желания соответствовать навязываемому стандарту жизни, христиане выказывают преданность материализму. Ключ к действенному наставничеству — желание народа отказаться от удовлетворения сиюминутных нужд. Чтобы ученичество утвердилось и принесло первые плоды, потребуется не менее пяти лет. У многих пасторов и прихожан духовный аппетит к такого рода путешествиям пропал.

Адаптация светских методов. Церковь должна использовать позитивные стороны рекламы, общественных наук и современных технологий, когда их методы и технические приемы помогают в деле служения Христу. Я привлекаю данные демографии, психографии,⁴ телемаркетинга⁵ и специализированных маркетинговых систем? Прекрасно! Но если в определении места построения по воле Божьей моей церкви решающим фактором становится демография, то значит, демография вытеснила Святой Дух. Если те или иные характерные свойства процветающих общин становятся «чашей Грааля» просто потому, что они показали свою действенность, а не потому, что соответствуют Библии, то выходит, что я возвел прагматизм в ранг кумира.

Если психография определяет содержание моей проповеди и отношение к людям, значит, я преклонился перед Ваалом «болтологии». Светские методы увлекли многих руководящих братьев. Верующие евангельского исповедания очень легко попадаются на крючок наимоднейших средств привлечения людей, будь то телемаркетинг, стильные брошюры или музыкальные феерии. В целом этот подход больше требует от лидеров церкви творческого мышления и поиска финансов, чем от членов церкви — эффективного свидетельства о Христе в своем окружении.

Нам хочется быстроты и легкости. Мы внимаем одной истории за другой о церквах, которые вырастали от нуля до тысячи членов всего за восемнадцать месяцев с помощью телемаркетинга, психографического анализа проповедей, специально заказанной музыки и драматических постановок. Пасторы-предприниматели, совершившие эти подвиги Геракла, выступают перед «жаждущими славы» пасторами, которые с удивлением внимают им, а по возвращении в свои церкви, не мешкая, стараются применить то, «что работает». Нынешнее рвение, пыл и страсть к процветанию ради процветания вынудили многих пасторов изменить свои убеждения.

«Банальные» пасторские занятия, такие, например, как экзегетически верная проповедь, молитва и воспитание учеников, вышли из моды. Теперь мы определяем величие церкви по числу явившихся на утреннее воскресное действо. Хорош ли проповедник? Искусны ли музыканты? Насколько колоритно само представление? Много ли положили в церковную кружку? Красивы ли церковные сооружения? Вот что греет душу. И многие перестали задавать верные вопросы: Что за люди собрались на подобное действо? Идут ли они в мир Христа ради? Живут ли в общении с Богом? Отдают ли Ему десятину и сверх того? Вверяют ли себя служению благовестия? Вот правильные вопросы.

Я не против светских методов. Я не принимаю только того, что выставляют и передают при этом как значительное, существенное, важное. Да, церковь преуспела, собирая толпы народа и особенно создавая новые церкви. Но речь-то идет о том, что теперь делать с этими церквами и людьми в них. Вот оно, подлинное служение пастора, и никакие мирские методы не помогут ему в этом деле. Нужна сверхъестественная поддержка Святого Духа, чтобы люди позаботились о своем ученичестве, научились приносить добрый плод и идти в мир Христа ради.

Поддержки от живущих в мире не избегайте, но всегда помните о риске прагматизма. Не предавайте библейской веры и не совращайтесь с верного пути. Христос хочет, чтобы вселенская церковь состояла из здравомыслящих, приносящих добрый плод Его учеников, идущих в мир для Христа.

Поверхностное христианство. В интервью от 1979 г. патриарх христианских писателей Д. Элтон Трублад говорил о том, что «преданность евангельских христиан Богу стала похожа на срезанный цветок, лишилась своих глубоких корней. В нашем обществе имя евангельского христианина обходится человеку все дешевле и дешевле»⁶ .

Известный писатель Гилберт К. Честертон сравнивал научно-фантастические произведения Герберта Дж. Уэллса с безбрежным океаном глубиною в два дюйма. Человек за бортом в нынешнем евангельском море тоже, наверное, не утонет. Подобно романам Уэллса, это море окажется ему по колено. Личность современного христианина лишена духовной глубины, так что черпать силы в трудные времена ему неоткуда.

Безбожная психология родила еще одного идола — культ самопоклонения. Человек озабочен собой сверх всякой меры, и забота его состоит лишь в том, как бы удовлетворить весь набор выработанных обществом потребностей. Психология живет тем, что заставляет людей испытывать нужду в чем-либо; она твердит о наличии неких душевных «потребностей», о которых прежде никто не слышал. Как рекламная индустрия формирует фальшивые потребности и вынуждает людей бросаться на новомодные безделушки, опустошая кошельки, так и индустрия психологическая, фабрикуя новые пирамиды эмоциональных потребностей, заставляет людей барахтаться в надежде удовлетворить их.

Диктор сообщает нам о чем-то ужасном, но такова реальность; Библия открывает нам истину, и таково откровение; психология посвящает нас в тайное знание, но это обман, дешевая подделка. Американское общество насквозь «психологизировано», его лексикон и философия человеческих потребностей предназначены для соблазнения церкви. Вот почему человек на церковной скамье задается все теми же неверными вопросами, которые внушены ему культурой: Что церковь может сделать для меня? Удовлетворит ли она мои потребности? Будет ли мне хорошо, если я останусь здесь? Растревожит ли пастор мою совесть? Не заставят ли меня здесь делать что-то, чего я не хочу? Эти и масса подобных вопросов отражают растление как результат самопоклонения, ранее взлелеянного в нашем обществе мирским психологическим сообществом.

Это растление повлекло за собой развитие «богословия потребностей», которое уходит корнями в потакание плотским похотям. Вот почему самое популярное богословие наших дней разглагольствует о необходимости удовлетворения сиюминутных потребностей человека. Телевидение целиком и полностью предается „идефикс“, которую нередко называют ересью, «Будьте здоровы, живите богато». Уверяют, что Бог хочет исцелить тебя; Бог хочет обогатить тебя; от тебя же требуется только одно — поверить. Бог желает дать тебе не только здоровье и богатство, но вдобавок и целый спектр захватывающих, чувственных переживаний в пространстве духа. Иначе говоря, следуй за Христом и станешь получать одно удовольствие за другим. Тебе больно? Христос избавит тебя от боли. Нужны деньги? Он обеспечит тебя, ты лишь пожертвуй на наше служение. Депрессия, тревога, конфликт в семье и обществе? Закрой глаза и верь — победа гарантируется!

Бог, как ведущий телешоу, в конце программы обеспечит хеппи-энд. Разве сыщик не сажает уголовника, разве герой не добивается девицы? Вот также и у тебя все будет о’кей. Так христиан приучают мыслить только о себе и не рассуждать о вере.

Заслуживает упоминания и другой аспект поверхностного христианства — сумасбродство под названием «Мы — люди особенные, добрые; мы исполнены силы и нуждаемся в позитивной самооценке». Это учение превозносит способности и славу человека. Разве Бог не ценит человеческого достоинства? Разве человек не должен думать о себе хорошо? Но это — полуправда, и потому — худшая ложь. Другая сторона этой истории — греховная суть человека. Мы — люди особенные, поскольку Бог из любви к нам отдал Сына Своего в жертву, чтобы спасти нас. Но мы должны раскаяться в своем грехе. Начав жить со Христом и во Христе, человек может почувствовать себя добрым рабом Его. Но вся сила его — ничто без источника — Святого Духа и без долга перед церковью.

Опасность подобного поверхностного учения состоит в том, что оно сосредоточено на человеке, а не на Боге. Человек поглощает горы психологической литературы и немного легкой религиозной пищи, чтобы заняться затем больше чувствами, чем духом. Редко люди подобного сорта посвящают много времени Священному Писанию, исследуя его, запоминая, размышляя о вечных истинах, которые дают нам полную картину мира.

Кто-то сказал, что разница между мужами и отроками состоит в том, что отроки стремятся стать кем-либо, а мужи — создать что-либо. Инфантильный христианин хочет иметь все преимущества и блага плодотворной христианской жизни, ничего при этом не делая. Он ищет способ избавиться от своих проблем и вырваться на просторы легкого, беззаботного бытия.

У плотского христианства аппетит ненасытный. Народу требуется все больше и больше для достижения «духовного кайфа». Это ничем не отличается от наркотической зависимости, поскольку тирания «больше и больше» в конечном счете губит потребителя. Духовная жизнь, покоящаяся на плотском/эмпирическом⁷ фундаменте, бывает недолговечной и прекращается в трудные времена.

Пастор-наставник проповедует о преданном служении Богу, однако без убеждений, порожденных Святым Духом, никакой веры и преданного служения быть не может. Людям необходим добрый духовный опыт на основании объективной истины, которая заключается в Священном Писании. Вы встанете перед необходимостью «депрограммировать» тех, кто согласится учиться. Этим людям придется забыть о поверхностных «евангелиях» последней четверти ХХ века и вспомнить учения Христа I века. Церковь должна отбросить весь мусор и посвятить себя заповеданным учениям нашего Господа.

Пастор, воспитывающий учеников, борется с сомнениями, которые одолевают его самого. Многие потребуют от вас «облегчить» вашу проповедь. «Вы хотите от нас слишком многого», — скажут они. «Если вы действительно любите нас, вы облегчите нашу участь». Искушение состоит в том, чтобы читать людям сладкие проповеди, а не вести их путем истины, опускать трудные текстовые фрагменты Священного Писания, убирать подробности географии, истории, культуры и языка — все то, чего не может переварить нынешний христианский потребитель.

Вам придется бороться с искушением ставить менее серьезные цели, сокращать задачи, стоящие перед вами. Не требуйте от людей, чтобы они стали «плодоносящими» верующими. Разбегутся и укроются; никому не захочется платить назначенную цену и отдавать жизнь Богу. Исследовать Священное Писание, возносить молитвы Господу, заучивать наизусть отрывки из Библии, свидетельствовать друзьям и соседям — это слишком для нас! Заботьтесь о нас, будьте нашим пастырем!

Подобные искушения возникнут и в группах роста при определении требований к лидерам, продолжительности занятий и должной дисциплины, а также в отношении настойчивого требования того, чтобы их будущие руководители имели опыт и успехи в деле благовестия. И здесь поверхностные христианские потребители из вашей общины будут бросать вызов этим стандартам. Справиться с этим церкви было всегда нелегко.

Традиционализм

Традиция — это живая вера богобоязненных предков, переходящая из поколения в поколение. Традиционализм — это мертвая вера действующего христианского руководства, пытающегося удержаться у власти. Суффикс -изм указывает на определенное учение, теорию или причину; слово с таким суффиксом отражает то или иное состояние. Коммунист привлекает ближних и обращает их в коммунизм, либерал — в либерализм, консерватор — в консерватизм и так далее. Традиция — вещь сама по себе добрая. Семья, церковь, клубы, объединения по интересам — все практикуют традиции, которые лежат в основании всеобщих ценностей. Церкви нужны традиции, касающиеся не только учения, но и многих семейных обычаев. Но плохо, когда традиции «прокисают» и становятся традиционализмом.

Тогда приходят к Иисусу Иерусалимские книжники и фарисеи и говорят: зачем ученики Твои преступают предание старцев? ибо не умывают рук своих, когда едят хлеб. Он же сказал им в ответ: зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего?

Мф. 15:1–3

Традиционализм препятствует исполнению воли Божьей. Руководство поместных общин на каждом шагу демонстрирует это, исподтишка вставляя палки в колеса дела Божьего. «Отцы церкви» пытаются придерживаться традиции молитвенных собраний по средам, чтобы бороться против создания групп роста. Они противятся новой форме богослужений, новым ограничениям в избрании церковного руководства, новой редакции церковного устава, поскольку все это угрожает прежним формам. В результате они стопорят движение и порождают конфликтные ситуации. «Отцы-основатели» той или иной конкретной церкви стоят насмерть в борьбе за второстепенные приоритеты. Уже и причина, вызвавшая конфликт, бывает забыта, но конфликт самовозгорается и живет сам по себе. Слишком часто и в разных ситуациях руководство церкви вооружается полным альпинистским снаряжением, чтобы «покорить» муравейник.

Традиционализм еще очень и очень силен во многих регионах Соединенных Штатов. Пастору-наставнику было бы неразумно окунаться в реалии действующей общины, не узнав прежде ее традиций и иерархии ценностей. Начните дело в традиционной атмосфере. Затем попросите добавить кое-что свое, но не отнимайте у людей того, что они считают важным. Такой подход может унять ярость «отцов-основателей». И все же конфликт между вами неизбежен, так что приготовьтесь к тому, что кто-то из них всегда будет против любых перемен. Новоиспеченный сенатор США обратился к ветерану с тридцатилетним стажем: «Г-н сенатор, бьюсь об заклад, что за время вашей работы в конгрессе вы видели не одну сотню перемен». «Ну, конечно, — отвечал бывалый сенатор, — и я был против всех до единой». Уважайте традиции, обращайте их на пользу своего дела. Но изо всех сил боритесь с традиционализмом.

Семинарское образование⁸

Я сам имею семинарское образование и брать на должность проповедующего пастора человека без солидной семинарской подготовки не советую никому. Содержать и поддерживать духовные семинарии необходимо, поскольку это важно для охраны, восстановления и созидания духовно здоровых поместных общин. Как говорилось выше, именно духовные семинарии определяют то, во что верят пасторы и, в конечном счете, на что полагаются рядовые верующие.

Прагматики из поместных общин подвергают духовные семинарии обоснованной критике. Они не имеют никакого практического значения, заявляют критики, однако более серьезное обвинение касается того, что эти семинарии не готовят студентов к пастырскому труду. К тому же только немногие преподаватели духовных семинарий имеют опыт пастырского служения, так что, продолжают они, студентов учат люди, неопытные в практическом смысле.

Поспешу выступить в защиту этих особых служителей Христа. Семинарское преподавание — это особенное и необходимое призвание. Преподаватели семинарии переносят тяготы, несравнимые с теми трудностями, которые известны светскому академическому сообществу. Они учатся три-четыре года, чтобы получить степень магистра практического богословия, плюс еще три года, чтобы получить удостоверение преподавателя — доктора богословия или философии. Подобные учебные тяготы может перенести только человек, принимающий Христа всем сердцем и одаренный незаурядными умственными способностями. В отличие от мирских занятий, где степень доктора философии обеспечивает щедрое жалованье, большинство преподавателей духовных семинарий имеет доход меньший, чем у пасторов.

Преподаватель духовной семинарии не ставит цели выработать у студентов навыки практического служения. Тот, кто критикует аспекты семинарского обучения, не связанные с практическим приложением, не понимает ни учебной программы, ни ограничений академического мира. Семинария дает студенту инструментарий, который поможет ему в дальнейшем строить свое служение: аналитическое мышление, полезные сведения из областей знания, имеющих отношение к установлению точности Слова Божия, а также интеллектуальный багаж, необходимый для подготовки проповеди и исследования Священных Писаний. Если говорить о мировоззренческих основах, то нет в конечном счете ничего практичнее, чем основательные доктринальные познания наряду с должным систематическим образованием. На этом основании пастор может строить служение длиною в жизнь.

Духовная семинария не ставит перед собой задачи снабдить выпускника всем необходимым в его будущем служении пастора. Семинария сообща с поместной общиной должна помочь молодому человеку начать пастырское служение. Если духовная семинария со своей стороны отвечает за снабжение его необходимыми и основными средствами служения, то поместная община обязана помочь ему в остальных сферах. Типичный выпускник духовной семинарии знает приблизительно половину того, что требуется знать пастору. Другую половину он приобретает на основании своего жизненного опыта, примера, подаваемого ближними, интернатуры и предыдущего опыта служения.

Преподаватели духовной семинарии — тыловики, ведь они находятся не на линии фронта. Считать их войсками на боевых позициях, конечно, не приходится, и не надо ожидать от них ничего подобного. Как хранители истины, они обороняют точность, истинность, достоинство слова Божия. Как можно повесить на это ценник? Они не в авангарде, они — в арьергарде защиты. Они занимают позиции между церковью и хаосом субъективизма. Когда враг пробивается сквозь оборонительные сооружения поместной церкви, именно они должны обеспечить окончательную победу. Сатана атаковал либеральную церковь с тыла; напав на духовные семинарии, он сбил с толку всю деноминацию. Врагу душ человеческих хотелось бы убедить пасторов, а также рядовых членов церкви, что духовные семинарии устарели, излишне академичны, — стало быть, выбросим за ненадобностью учебную модель. Такое представление является недальновидным, игнорирующим насущные потребности пасторов, и пользы от такого отношения нет никакой. В то же время нельзя не учитывать предложений по улучшению учебной работы духовных семинарий. Особых же людей, служащих в арьергарде обороны, между тем следует уважать, молиться за них и всячески их поддерживать.

Полагаю, что духовная семинария должна совершить для студента три добрых дела: во-первых, дать ему соответствующее духу Библии и крайне необходимое академическое образование, с тем чтобы фундамент основных богословских дисциплин был прочно утвержден. Во-вторых, дать возможность наблюдать образ жизни старших, закаленных в духовных битвах братьев из числа профессорско-преподавательского состава. Семинарская среда с активным обменом жизненным опытом и взглядами остается в памяти на всю жизнь. Есть духовные семинарии, добивающиеся в этих областях выдающихся результатов.

Однако третья сфера, на мой взгляд, является самым слабым местом евангельских духовных семинарий. Здесь не преподают оправданного с библейской точки зрения учения церкви, на основании которого следует строить служение. Студенты изучают структуру, а не функцию церкви — то есть то, чем является церковь, а не то, что ей надо делать. Бесспорно, структура церкви определяет ее функцию. Но вступает ли выпускник в первый год своего пасторства с полным пониманием того, что ему нужно делать? Походит ли он чем-то на пастора-наставника? Мне не нужно, чтобы студенты знали именно мою методологию, но они должны иметь представление о теоретическом подходе вообще. Понятно ли пастору, что он представляет собой и в чем состоит его служение? Есть ли у него и людей, сидящих на церковной скамье, некая цель? Побуждает ли он народ к ученичеству, не раскалывая при этом общину на враждебные половины? Вот лишь некоторые вопросы, ответы на которые нужно иметь под обложкой диплома выпускника.

Я предлагаю расширить курс обучения по программе магистра богословия. Этот расширенный курс готовил бы студентов по всем вопросам, отмеченным выше. Много пользы принесут предложенные мной в дополнение к традиционным курсам лекций по пастырскому служению и душепопечительству три дополнительных курса. Во-первых, обязательный лекционный курс по основам методологии, оправданной с библейской точки зрения и освещающей природу церкви, ее цели и задачи, а также роль пастора. Этот основной курс лекций должен быть, по существу, теоретическим. Два последующих должны сосредоточиваться на том, как определять основные принципы и как претворять их в жизнь в условиях поместной церкви. Это и есть то «недостающее звено» для наших семинаристов-выпускников. Очень многие из них приходят в церковь, умея прочитать проповедь, сочетать браком, предать земле, помочь разобраться в чем-либо, и на этом все.

Я не требую от новоиспеченного магистра богословия, приступившего к пасторскому служению, мудрости и плодотворности бывалого человека, но мне хочется видеть среди его инструментария предложенные выше дополнительные принципы и убеждения.

Духовные семинарии без этого третьего дара своим питомцам будут оставаться еще одним препятствием на пути пастора-наставника. Это препятствие отличается от остальных, названных выше. Без реорганизации духовной семинарии будущее церкви в опасности. И нам нельзя больше довольствоваться тем, что мы посылаем в церкви выпускников, не обученных наставничеству.