Наша публичная молитва

      Епископальная церковь иногда хвалится, что ее члены ходят в свои храмы, чтобы молиться и поклоняться Богу, а вот диссентеры собираются в молитвенных домах просто для того, чтобы послушать проповедь. Мы на это отвечаем, что это верно только относительно некоторых из нас, и такие люди существуют в любой церкви. Мы собираемся, чтобы поклоняться Богу, и с полной ответственностью утверждаем, что во время богослужений в нонконформистской церкви возносятся такие же истинные и угодные Богу молитвы, как и на пышных и торжественных богослужениях Англиканской церкви.

      Замечание же, что слушание проповеди - это не богослужение, основано на большом заблуждении, потому что благоговейное слушание Евангелия является одной из самых достойных частей почитания Всевышнего. Это умственное упражнение, которое сосредотачивает все духовные способности человека на благочестивых поступках. Благоговейное слушание Слова Божия развивает наше смирение, наставляет нас в нашей вере, освещает нас радостью, воспламеняет в нас любовь, вдохновляет нас усердием и возносит нас к небу. Много раз проповедь была для нас своего рода лестницей Иакова, на которой мы видели восходящих и сходящих ангелов Божиих, а на вершине ее - Бога завета. Мы часто чувствовали, когда Господь обращался к нам через Своих служителей, что "это ничто иное, как дом Божий, это врата небесные". Мы славим имя Господне и восхваляем Его всем нашим сердцем, когда Он поучает нас Духом Своим Святым, Которого послал людям. Поэтому нет большой разницы между проповедованием и молитвой, в чем некоторые пытаются нас убедить, потому что одна часть богослужения плавно переходит в другую, и проповедь часто вдохновляет нас на молитву и пение священных гимнов. Хорошая проповедь является угодным Богу поклонением, она открывает благодатные Его свойства - свидетельство Его Евангелия, которое лучше всего прославляет Его, и смиренное слушание откровенной истины является лучшей формой поклонения Всемогущему и, может быть, самой духовной для человека. Тем не менее, как говорит древний римский поэт, нам следует поучиться у наших врагов, и потому правы наши литургические противники, когда указывают на слабые стороны наших публичных богослужений. Надо признать, что не всегда наши молитвенные упражнения выливаются в лучшую форму или совершаются лучшим образом. В некоторых молитвенных домах нашим службам не хватает того истинного благочестия и усердия, которого мы бы желали; в других же усердие сочетается с таким невежеством, а благочестие столь напыщенно, что разумному верующему неприятно присутствовать на наших службах. Молиться в силе Духа Святого не всем нам дано, как и не все молятся с пониманием и всем сердцем своим. Многое здесь надо улучшить, а в некоторых местах даже крайне необходимо. Поэтому, братья мои, я очень прошу вас, остерегайтесь портить свои службы своими молитвами: усердствуйте так, чтобы все ваше священное служение стояло на должной высоте.

      Знайте, что свободная, идущая от сердца молитва является самой духовной и должна быть самой лучшей формой публичного богослужения. Если вы теряете веру в то, что делаете, то никогда не сделаете этого хорошо; помните, что перед Господом вы должны молиться сообразно со Словом Божиим и указанием Господа.

      Выражение "чтение молитв", к которому мы так привыкли, вы не найдете в Священном Писании, как бы много слов в нем ни было для передачи религиозной мысли; и этой фразы нет там просто потому, что в то время такой практики самой по себе там просто не было. Где в писаниях Апостолов вы найдете идею литургии? Молитва в собраниях первохристиан не ограничивалась никакой определенной формой выражения. Тертулиан пишет: "Мы молимся без постороннего побуждения, потому что молимся от сердца". Иустин Мученик пишет, что их предстоятель молился "в меру сил". Трудно выяснить, где и когда начали совершать литургии; их введение происходило постепенно и, как мы полагаем, было вызвано упадком благочестия в церкви; введение же их у нонконформистов отмечает эру упадка и нравственного падения. Мне хотелось бы более подробно остановиться на этом вопросе, но это не входит в нашу задачу, и потому тем, кто захочет более подробно с ним ознакомиться, я советую обратиться к сочинению на эту тему Джона Оуэна.

      Мы же должны доказать превосходство свободной молитвы, делая ее более одухотворенной и усердной, чем все другие литургические молитвы. Очень грустно, когда нам указывают, что наши проповедники проповедуют лучше, чем молятся: это не по примеру Господа. Он говорил так, как еще никто никогда не говорил, а молитвы Его производили такое впечатление на Его учеников, что они просили Его: "Господи, научи нас молиться". Во время нашей публичной молитвы мы должны сосредоточить на ней всю нашу энергию и все наше усердие, и Святой Дух поможет нам; вялый же, легковесный, нудный, неинтересный разговор под видом молитвы, проводимый с целью заполнить паузу во время богослужения, утомителен для человека и отвратителен для Бога. Если бы свободная молитва всегда и всюду совершалась на должном уровне, то не появилось бы идеи литургии, и существующие сегодня формы молитвы объясняются, прежде всего, слабостью неподготовленной молитвы. Секрет в том, что наши сердца недостаточно молитвенно настроены, как это должно было бы быть. Без непрестанного общения с Богом наши публичные молитвы будут бездушными и формальными. Если бы лед в горных лощинах не таял, то не стекала бы вода в ручейки, орошающие долины. Тайная молитва является учебным плацем для наших коллективных упражнений, и мы не смеем пренебрегать ею, так как это пагубно отразится на наших публичных молитвах.

      Наши молитвы никогда не должны пресмыкаться по земле, а парить ввысь. Наш образ мысли должен быть возвышенным. Наши обращения к престолу благодати должны быть торжественны и смиренны, а не легкомысленны и громки, формальны и бессмысленны. Обычная форма речи неприемлема перед Господом, мы должны обращаться к Нему с благоговением и священным трепетом. Мы можем смело говорить с Богом, но не забывать, что Он находится на небе, а мы - на земле, и потому не должны быть самонадеянны. Когда мы молимся, мы предстоим престолу Предвечного, и, как придворный, который в королевском дворце держит себя иначе, чем с другими себе равными, так и мы должны держать себя иначе перед Богом, чем с другими людьми. Мы видели, что в голландских храмах, как только пастор начинает проповедовать, все надевают шляпы, но как только он начинает молиться, снимают их. Обычай этот существует в старых пуританских конгрегациях в Англии и долгое время держался у баптистов; они надевали головные уборы в те моменты богослужения, когда, по их мнению, не происходило прямого обращения к Богу, и снимали их, когда начиналась молитва или песнопения. Я считаю этот обычай недопустимым, а причину его ошибочной. Я не вижу большой разницы между молитвой и слушанием проповеди и уверен, что никто не станет возвращаться к старому обычаю или разделять мнение о причине его возникновения; но все же какая - то разница между ними есть, так как в молитве мы непосредственно обращаемся к Богу, а не ждем наставлений от наших братьев, и мы должны снимать обувь, потому что место, на котором мы стоим, является священным.

      Предметом наших молитв должен быть только Господь. Во время молитвы не смотрите по сторонам, не прибегайте к красноречию, чтобы понравиться слушателям. Не превращайте молитву в "косвенную проповедь". Кощунство делать молитву поводом представить себя в лучшем виде. Красивые молитвы обычно бывают очень плохими. Пред лицем Господа воинств не пристало грешнику облекать бессодержательную речь в красивую форму, чтобы иметь успех у таких же, как он, смертных. Лицемеры, которые так поступают, достигают своей цели, но именно этого надо бояться. Строгий выговор получит однажды проповедник, о котором льстиво говорили, что его молитва была самой красноречивой из когда-либо совершенной в Бостонской общине. Мы должны стараться возбудить усердие и вдохновение у наших слушателей, когда они молятся, но каждое слово и каждая мысль наши должны быть обращены к Богу, и только в этом смысле смеем мы привлекать к себе внимание людей, чтобы помочь им предстать пред Господом и донести до Него свои молитвы. Помните о людях в своих молитвах, но не для того, чтобы вызвать их уважение к себе: взор ваш должен быть всегда обращен только к небу!

      Избегайте всякого рода неуместных выражений в наших молитвах. Едва ли стоит их пересказывать здесь, тем более, что с каждым днем их становится все меньше. Мы реже слышим их теперь, чем это было раньше в методистских молитвенных собраниях, но, видимо, и там их было меньше, чем это обычно говорят. Простые люди молятся, как умеют, и их язык часто шокирует образованных людей, не говоря уже о благочестивых. Но если они молятся искренне, то их надо прощать, когда они употребляют неподобающие выражения. Как-то на молитвенном собрании я слышал, как молился один бедняк, употребив такое выражение: "Господи, помоги этим молодым людям во время поста, ибо Ты знаешь, Господи, враги подстерегают их, чтобы поймать их в свои сети, как кошка подстерегает мышь". У некоторых это выражение вызвало усмешку, но мне она показалась естественной и уместной, учитывая, кто его употребил. В таких случаях достаточно сделать краткое наставление и дать добрый совет, чтобы предотвратить повторение подобных выражений. Но для нас, проповедников, такой язык недопустим, и мы должны всегда внимательно следить за собой, чтобы не допустить ни одной такой оплошности в наших проповедях.

      Биограф замечательного американского методистского проповедника Джейкоба Грубера приводит как пример остроумия этого проповедника один случай, когда, услышав, что один молодой кальвинистский проповедник яростно осуждал его вероучение, Грубер в заключительной молитве просил Господа благословить этого молодого человека и оказать ему великую милость, "чтобы сердце его стало столь же мягким, как его мозги". Не будем говорить о плохом вкусе такой публичной критики своего собрата, но всякий разумный человек понимает, что дом Божий - не место для такого рода остроумных шуток. Скорее всего этот молодой человек заслуживает порицания за неуважение к своему старшему собрату, но последний согрешил в десять раз больше, требуя к себе уважения. Обращаясь к Царю царей, надо выбирать слова, а не загрязнять свой язык неподобающими выражениями.

      Также надо избегать употребления в молитве слишком часто и много ласкательных слов. Когда такие выражения, как "дорогой Господь", "милостивый Господь", "сладчайший Господь", постоянно употребляются без надобности, это производит самое плохое впечатление. Должен признаться, что выражение "дорогой Господь" не вызывает у меня отрицательного отношения, когда оно исходит из уст таких служителей Божиих, как Рутерфорд, Хокер или Герберт, но когда я слышу, что такие нежные и интимные выражения постоянно повторяют люди, не отличающиеся высокой духовностью, мне хотелось бы, чтобы они понимали, что такое истинные отношения между человеком и Богом. Слово "дорогой" взято из обыденного языка и стало столь обычным, столь малозначащим, а в некоторых случаях и потеряло свой истинный смысл, что слишком частое его употребление в наших молитвах отнюдь не служит к назиданию.

      Но самое сильное возражение вызывает постоянное повторение слова "Господи", которое часто повторяют в своих молитвах молодые новообращенные и даже студенты. Слова "О, Господи! О, Господи! О, Господи!" вызывают у нас огорчение, когда мы слышим их столь частое повторение. "Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно" - это великая заповедь, и хотя и можно невольно нарушить ее, все же это нарушение является грехом и грехом тяжким. Имя Божие не должно быть заменой слова, которого мы не можем найти в нужный момент. Только с глубочайшим благоговением употребляйте имя Господа. В своих священных книгах евреи оставляют свободным место, где должно стоять слово "Иегова" или же заменяют его словом "Адонаи", ибо считают это имя слишком священным для обыденного языка. Нам не надо быть столь уж суеверными, но было бы хорошо, если бы мы относились к этому имени с таким же глубоким благоговением, как евреи. Слишком частое употребление восклицания "О!" и других подобных междометий отнюдь не нужно, чем так часто грешат молодые проповедники.

      Избегайте молитвы, которую можно было бы назвать своего рода безапелляционным требованием к Богу. Прекрасно и назидательно, если человек духовно борется с Богом и говорит: "Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня", но это должно быть сказано кротко, а не в грубом тоне, как будто мы можем приказывать Богу и требовать благословений от Господа всего и вся. Не забывайте, что этот человек борется, даже если ему и разрешено бороться с предвечным "Я есмь". Иаков хромал на бедро после своей ночной борьбы с Богом, показавшей ему, сколь страшен Бог и что сила его одолевания над Ним - это не Его сила. Сам Господь учит нас обращаться к Нему не просто "Отче наш", но "Отче наш, Который на небесах". Здесь допустимы непринужденность, но непринужденность благоговейная, смелость, но смелость, которая исходит от благодати и содействия Духа Святого, не дерзкая смелость бунтовщика перед своим оскорбленным царем, но смелость ребенка, который боится, потому что любит, и любит, потому что боится. Никогда не допускайте хвастливого тона в молитвах к Богу; к Нему нельзя обращаться, как равному себе противнику, Его надо умолять, как нашего Бога и Господина. Будем же смиренны и покорны в духе нашем, и такой же да будет молитва наша.

      Молитесь, когда вы учите других молиться, а не рассуждайте о молитве. Деловые люди говорят: "Всему свое место". И потому проповедуйте в проповеди и молитесь во время молитвы. Рассуждения о нашей необходимости в помощи во время молитвы - не молитва. Зачем просто не начинать сразу же молиться, а рассуждать о молитве? Зачем вместо того, чтобы говорить людям, что надо делать, сразу же не начать трудиться во имя Божие? Прямо обращайтесь за помощью к Богу и обратите свое лице к Господу. Умоляйте Его о всех великих и непрестанных нуждах ваших прихожан и не забудьте об их особых сегодняшних нуждах, ради которых вы собрались. Вспомните о больных, о бедных, об умирающих, о язычниках, о евреях и обо всех забытых и обездоленных. Молитесь о праведниках и грешниках, так как не все ваши прихожане праведники. Вспомните о молодых и старых, об обратившихся уже и о беспечных, о верных и об отпавших. Никогда не сходите с прямого пути в ваших молитвах. Пусть ваши раскаяния и благодарения будут всегда и до конца искренни, а ваши молитвы возносились бы так, чтобы ясно видно было, что вы верите в Бога и не сомневаетесь в силе молитвы. Я говорю это потому, что многие молятся столь формально, что у стороннего наблюдателя создается впечатление, что, хотя они и считают молитву крайне важным делом, но все же малоэффективной и сомнительной в практическом отношении. Молитесь так, чтобы было видно, что вы уже испытали и уверились в своем Боге и потому теперь снова, нисколько не сомневаясь, обращаетесь к Нему со своими прошениями; обращайтесь к Богу в молитве никогда не отвлекаясь на рассуждения и проповедования, а тем более, как это делают некоторые, на осуждения и жалобы на других.

      Как правило, если вы призваны проповедовать, всегда совершайте молитву сами; и если вы хотите, чтобы вас уважали, а я верю, что так это и будет, сразу же откажитесь, вежливо, но твердо, от практики назначения других людей совершать молитву с целью выделить их среди других, поручая им какое-нибудь дело во время богослужения. Наши публичные молитвы не должны стать поводом для похвалы. Я слышал, что иногда молитву и пение называют "предварительными службами", как бы предварением к проповеди. Надеюсь, что среди нас такое встречается редко, иначе это было бы большим нашим позором. Я стараюсь всегда совершать всю службу сам. Я не верю, что "всякий может совершать молитву". Нет, господа, я твердо убежден, что молитва является одной из самых важных, нужных и священных частей богослужения и должна почитаться даже выше, чем проповедь. Нельзя всем поручать совершать молитву, а потом из них выбирать более способного для проповеди. Иногда по слабости или в особых случаях пастырь может кому-нибудь поручить вместо себя совершить молитву, но если Господь призвал вас на эту работу и вы любите ее, то вы редко и неохотно будете перепоручать эту ее часть другим. Если же вам придется поручить кому-то другому совершить вместо себя всю службу, то пусть это будет человек, в чьей религиозности и готовности к этому делу вы абсолютно уверены. Но стыдитесь назначать не способных к ней - службе братьев ради их продвижения на этом поприще.

      Можем ли мы служить небу с меньшим благоговением,

      Чем мы служили нашей грубой плоти?

      Назначайте на совершение молитвы самых способных людей. Молитва, обращенная к Всевышнему, должна быть хорошо продуманна и совершаться от всего сердца и с глубоким духовным пониманием. Тот, кто по милости Божией становится пастырем, должен сам совершать молитву; назначение же вместо себя на молитву другого брата нарушит гармонию всей службы, лишит проповедника опыта подготовки к проповеди и во многих случаях предполагает сравнение одной части службы с другой, что совершенно недопустимо. Если неподготовленные братья назначаются вместо меня совершать молитву, когда я должен проповедовать, то непонятно, почему я не могу совершить сначала молитву и потом уйти, предоставив им говорить проповедь. Я не вижу причины, почему надо меня лишать самого святого, самого бесценного и самого полезного опыта, который был дарован мне Господом? Если же должен выбирать, то я скорее откажусь от проповеди, чем от молитвы. Я так много говорю об этом, потому что хочу, чтобы вы поняли, сколь высоко вы должны ставить публичную молитву, и просить у Господа помощи и благодати для достойного ее совершения.

      Те же, кто полностью отвергают свободную молитву, возможно, воспользуются вышесказанным как аргументом против нее, но я могу заверить их, что таких недостойных людей, о которых я сказал, у нас очень мало и становится их все меньше, и вред, который они наносят церкви, в худшем случае, не столь велик по сравнению с тем, как совершаются часто литургические богослужения. Слишком часто церковная служба совершается поспешно и без всякого благоговения. Слова бормочутся так, что теряется всякий смысл. Нередко, и даже очень часто, на богослужениях Епископальной церкви можно наблюдать, как глаза не только прихожан и хористов, но и самого пастора, блуждают по всему храму, а сам тон чтения молитвы не вызывает никакого отзвука у молящихся. (Ради же справедливости надо признать, и делаем мы это с большой радостью, что в последнее время такое небрежное отношение к молитве встречается все реже и реже). Мне приходилось присутствовать на погребальных службах в Англиканской церкви, которые совершались столь бесцеремонно поспешно, что мне стоило больших усилий, чтобы сдержать свое негодование. Я был так возмущен, что не знал, что делать, видя, как в присутствии скорбящих близких, сердца которых исходили кровью, пастор отбарабанил всю службу и торопился поскорее ее закончить, словно ему платили поштучно и ему предстояло еще много такой заботы; никак не могу понять, как он мог надеяться принести облегчение и дать утешение этим скорбящим людям своим неистовым криком. Становится даже страшно, если подумать, что такая замечательная служба, как литургия об усопших, губится и превращается в нечто ужасное таким часто небрежным ее совершением. Я говорю здесь об этом потому, что если Епископальная церковь так строго критикует наши молитвенные собрания, то мы можем ответить ей не менее серьезным обвинением. Но, конечно, лучше нам стараться исправлять наши собственные недостатки, чем порицать других за их ошибки.

      Чтобы наша публичная молитва была такой, какой она должна быть, прежде всего необходимо, чтобы она исходила из самого нашего сердца. Молящийся должен со всей серьезностью отнестись к своей молитве. Это должна быть истинная молитва, и тогда она, подобно любви, покроет множество наших грехов. Человеку можно простить его панибратство и даже его вульгарность, если ясно видно, что он от всей души обращается к своему Творцу, а все его недостатки являются только следствием его необразованности и пороков. Публичная молитва должна исходить из глубины всего сердца, потому что нет ничего хуже для подготовки к проповеди, чем бесстрастная молитва. Она только отвратит людей от посещения храма Божия. Отдайте все свое сердце этому деланию. Когда вы совершаете публичную молитву, всем своим существом приблизьтесь к Богу.

      Молитесь так, чтобы, влекомые божественной благостью, вы могли увлечь всех молящихся к престолу Божию. Молитесь так, чтобы силою возлагающего надежды на вас Духа Святого выразить все желания и мысли каждого из присутствующих в храме и соединить в вашем едином голосе сотни голосов, бьющихся сердец, пылающих священным огнем перед престолом Божиим.

      Наши молитвы должны быть благоразумны. Не надо в молитве упоминать все мельчайшие подробности из жизни ваших прихожан. Как я сказал раньше, публичная молитва не должна превращаться в своего рода газету, в которой сообщаются события, происшедшие за неделю, или метрическую книгу о рождении, смерти и бракосочетании ваших прихожан, но главные события в их жизни должны быть отмечены заботливым пастырем. Он должен возносить к престолу Божию все их радости и скорби и испрашивать для своей паствы благословения Божия во всех их испытаниях, делах, предприятиях и благотворениях, а также и отпущения их бесчисленных грехов.

      Избегайте длинных молитв. Если не ошибаюсь, то, кажется, это Джон Макдональд любил повторять: "Если вы проникнуты молитвенным духом, то не молитесь долго, потому что другие не смогут разделить с вами такого особого духовного настроения; но если вы не проникнуты молитвенным духом, то также не молитесь долго, потому что вы только утомите своих слушателей". Ливингстон говорил о Роберте Брюсе из Эдинбурга, знаменитом современнике Эндрю Мельвилле, что "никто в его время не говорил столь убедительно и с такой силой благодати Святого Духа, как он. Никто не обратил столь многих, как он. Многие из его слушателей утверждали, что после апостолов никто не говорил с такой силой... В присутствии других он молился очень кратко, но каждая его фраза была подобно острой стреле, направленной в небо. Я слышал, как он говорил, что длинные молитвы других проповедников его утомляли; но, когда он оставался один, он много времени проводил в борениях и молитве". В тех случаях, когда человек находится в особом молитвенном состоянии и теряет над собой контроль, он может и двадцать минут посвятить утренней молитве, но это не должно стать правилом. Мой друг д-р Чарльз Браун из Эдинбурга после глубокого размышления пришел к выводу, что для публичной молитвы вполне достаточно 10-ти минут. Наши предки-пуритане обычно молились три четверти часа и более, но не надо забывать, что они не знали, смогут ли они снова иметь возможность молиться в собрании, и потому их молитвы были столь длинными. А кроме того, в то время люди не уделяли столько внимания времени для молитвы или проповеди, как делается сегодня. Вы не можете слишком долго молиться тайною молитвой. Мы не ограничиваем вас, не говорим, что вы можете молиться 10 минут, 10 часов или даже 10 недель, если того пожелаете. Чем дольше вы молитесь, тем лучше. Но мы говорим сейчас о тех публичных молитвах, которые совершаются перед или после проповеди, а для них десять минут лучше, чем пятнадцать. Разве только один на тысячу пожалуется на краткость молитвы, большинство же будет говорить, что длинная молитва утомляет их. "Своей молитвой он привел меня в благодушное состояние духа, - сказал как-то Джордж Уйтфильд об одном проповеднике, и если бы он остановился тогда, то было бы очень хорошо; но он продолжал, и это вывело меня из этого моего благодушного настроения". По Своему долготерпению Господь проявляет жалость к некоторым проповедникам, которые грешат такими длинными молитвами, они нанесли огромный вред благочестию своей паствы такими своими разглагольствованиями. И все же Бог, по Своей великой милости, позволяет им совершать свое служение Ему. Мне так жаль тех, кто вынужден слушать пастырей, которые целые 25 минут совершают публичную молитву а потом еще просят прощения за свои "недостатки!".

      Воздерживайтесь от длинных молитв по ряду причин. Во-первых, потому что они утомляют вас и ваших слушателей, и, во-вторых, потому что длинная молитва лишает их возможности слушать затем проповедь. Все эти сухие, скучные, длинные разглагольствования во время молитвы только притупляют внимание и слух. Никто не станет закладывать землею и камнями врата сердец, которыми он хочет овладеть. Они должны оставаться открытыми, чтобы сила Евангелия одолела их, когда придет время их использовать. Длинные молитвы состоят либо из повторений, либо ненужных объяснений, которых Бог совсем не требует, либо же они превращаются в проповедь, которая уже ничем не отличается от молитвы, за исключением разве только того, что в первом случае служащий проповедует с открытыми глазами, а во втором молится с закрытыми. Вовсе не нужно повторять на молитве весь катехизис, пересказывать переживания всех присутствующих и также свои собственные, цитировать тексты из Священного Писания, начиная с Давида, Даниила, Иакова, Павла, Петра и всех остальных, предваряя их словами: "твой раб издревле". В молитве надо приближаться к Богу, но для этого нет надобности говорить долго, пока все не дождутся услышать слово "Аминь".

      От одного замечания я не могу здесь воздержаться. Если вы заканчиваете молитву, никогда не начинайте ее снова еще на пять минут. Когда ваши слушатели видят, что вы уже заканчиваете молитву, им трудно сразу же снова проникнуться молитвенным духом. Я знал таких проповедников, которые обманывали нас надеждой, что уже заканчивали молитву, а сами начинали ее снова два или три раза. Это в высшей степени неразумно и вызывает самое неприятное впечатление.

      Избегайте также высокопарных выражений. Братья мои, они уже вышли из употребления, и не надо к ним снова возвращаться, но и сильно порицать их также не следует. Некоторые из них - это просто выдумки, другие - это отрывки из апокрифов, третьи - это тексты, заимствованные из Священного Писания, но сильно искаженные со времени их написания. В баптистском журнале за 1861 г. я написал следующие строки относительно таких часто употребляемых высокопарных выражений в молитвенных собраниях: "Высокопарные фразы наносят большой вред. Кто может согласиться с таким выражением, как следующее: "Мы не хотим врываться к Тебе, подобно безрассудной (!!) лошади, бросающейся в сражение?" Как будто лошади вообще рассуждают, и не лучше ли говорить здесь о силе и мощи лошади, чем о ее неповоротливости и ослиной глупости.

      Но так как стих, из которого, как мы полагаем, взято это выражение, скорее всего предполагает грех, а не молитву, его смысл становится совсем иным. Фраза "Идите от сердца к сердцу, как масло из сосуда в сосуд", - это, очевидно, цитата из колыбельной песни из "Али Бабы и Сорока Разбойников", но, как всякое лишенное смысла предложение, ее трудно понять. Мы не знаем, перетекает ли масло из одного сосуда в другой каким-то таинственным или чудесным образом; несомненно, что это происходит очень медленно и потому может быть удачным символом благоразумия некоторых людей, но, конечно же, лучше получить благодать прямо с неба, чем из другого сосуда; эта метафора, по-видимому, предполагает цезаризм, если вообще она имеет какой-то смысл. Или же "Твой жалкий, недостойный прах", как обычно себя именуют самые высокомерные люди в собрании верующих и нередко самые богатые и раболепные, и тогда последние два слова к ним совсем не подходят. Мы с вами слышали, как один благочестивый человек, прося благословения своим детям и внукам, так умилился этим высокопарным выражением, что воскликнул: "О, Господи, спаси Твой прах и прах праха Твоего и прах праха от праха Твоего". Когда Авраам сказал: "вот, я решился говорить Владыке: я, прах и пепел"..., эта фраза была очень веской и выразительной, но ее неуместное, неправильное и частое употребление искажает ее истинный смысл. Смешение искаженных библейских текстов, грубых сравнений и нелепых метафор представляет собой своего рода религиозный жаргон, плод невежества, плохое или бесстыдное лицемерие; это позорит тех, кто постоянно повторяет их, и в то же время раздражает тех, кто вынужден их слушать.

      В своем замечательном слове на собрании Миссионерского общества д-р Чарльз Браун из Эдинбурга приводит примеры такого безрассудного цитирования Священного Писания. С его позволения, я приведу некоторые из них. "Существует своего рода неудачное, иногда совершенно нелепое, смешение библейских текстов. Кто не знает такого обращения к Богу в молитве, как "Ты, Высокий и Превознесенный, вечно Живущий среди славословия!"? Но это только неудачное соединение двух славословий, взятых в отдельности, в котором оба искажены, а одно потеряло свой смысл. Первое взято из Ис.57:15: "Ибо так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий - Святый имя Его". Второе взято из Пс.21:4: "Ты, Святый, живешь среди славословий Израиля". Выражение "вечно Живущий среди славословий", по меньшей мере, нелепость; "славословие" здесь предполагает не вечно Живущего в прошлом, а Сошедшего с небес, чтобы поселиться "среди славословий Израиля" этой искупленной церкви. Приведу еще один пример таких нелепостей, которые так часто встречаются потому, что, как я полагаю, считаются имеющими место в Священном Писании: "Мы положим руку нашу на уста свои и уста свои в прах и воскликнем: нечисты, нечисты; Господи, помилуй нас грешных". Первое - это Иов.39:34: "Вот, я ничтожен; что буду я отвечать Тебе? Руку мою полагаю на уста мои". Второе - это Плач.3:29: "Полагает уста свои в прах, помышляя: "может быть, еще есть надежда". Третье - это Левит.13:45, где говорится, что прокаженный "до уст должен быть закрыт и кричать: нечист! нечист!" А четвертое - это публичная молитва. Но какая это нелепость - сначала человек закрывает свои уста рукой, затем полагает свои уста в прах и после всего кричит "нечист! нечист!" и т.д. И еще один, последний, пример. Это выражение используется почти всеми нами, и, я полагаю, потому, что все считают его библейским: "У Тебя источник жизни, и милость Твоя лучше, нежели жизнь". И здесь также в этом неудачном соединении двух отрывков слово "жизнь" используется в совершенно разных и даже несовместимых значениях, а именно в Пс.62:4: "Ибо милость Твоя лучше, нежели жизнь", где слово "жизнь", очевидно, предполагает сегодняшнюю, временную жизнь.

      Ко второй группе таких нелепостей относятся изменения библейского языка. Надо ли говорить, что Пс.130 "Из глубины взываю"... является самым важным из всей Псалтири? Зачем надо столь часто повторять слова Давида и Святого Духа в публичной молитве, так что все наши благочестивые люди включили их в свои общественные и семейные молитвы: "У Тебя прощение, да благоговеют пред Тобою, и многое у Тебя избавление, да уповают на Тебя"? Разве недостаточно сильны простые слова, как они стоят в ст.4: "У Тебя прощение, да благоговеют пред Тобою" и в ст.7,8: "У Господа милость и многое у Него избавление. И Он избавит Израиль от всех беззаконий его"? Разве слова в ст. 3, "Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, - Господи, кто устоит?" недостаточно убедительны для нас своей простотой, чтобы изменять этот стих, вводя слово "строг": "Если бы Ты, Господи, был строг к беззакониям, - Господи, кто устоял бы? Помню, как, будучи еще в колледже, мы произносили этот стих в еще более искаженной форме: "Если бы Ты был строг к беззакониям и сурово наказывал за них"! Или еще один пример таких изменений: "Ты на небе, а мы на земле; поэтому слова наши да будут немноги и точны". Это простое и великое назидание Соломона взято из Еккл.5:1: "Потому что Бог на небе, а ты на земле; поэтому слова твои да будут немногими". И еще один пример искажения великих слов Аввакума: "Чистыми очами Твоими не свойственно глядеть на злодеяния, и смотреть Ты не можешь на грех без отвращения". Это слова Святого Духа из Авв.1:13: "Чистым очам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснение Ты не можешь". Надо ли говорить, что сила этого выражения "смотреть на притеснение Ты не можешь" почти совершенно теряется, если добавить слова "без отвращения", как будто Бог может смотреть на притеснение, но только с отвращением?

      "К третьей группе относятся бессмысленные многословия при цитировании Священного Писания. Одно из них стало столь обычным, что я рискну сказать, что вы редко обходитесь без него: "Будь среди нас (или, как предпочитают некоторые несколько, я полагаю, неудачно, "с нами"), чтобы благословить нас и сделать нас хорошими". Зачем добавлять последние слова "сделай нас хорошими"? Это выражение взято из Исх.20:24: "На всяком месте, где Я положу память имени Моего, я приду к тебе и благословлю тебя", которое ценно именно благодаря своей простоте. В Дан.4:32 мы читаем: "Кто мог бы противиться руке Его и сказать Ему: "что Ты сделал?", а мы изменяем это и говорим: "Кто мог бы противиться работе руки Твоей".

      Фраза "Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его" изменена в "Не приходило то на сердце человеку постичь, что приготовил Бог любящим Его". И еще, мы постоянно слышим такое обращение к Богу: "Ты, Который слышишь молитву и отвечаешь", - совершенно ненужное и бесполезное многословие, потому что, согласно Священному Писанию, если Бог слышит молитву, то и отвечает на нее: "Ты слышишь молитву; к Тебе прибегает всякая плоть" (Пс.64:3); "Услышь, Боже, молитву мою" (Пс.54:2); "Бог услышал, внял глас моления моего" (Пс.65:19). Или еще: "Твои утешения - ни редкость, ни малость". Как я полагаю, здесь имеется в виду Иов.15:11: "Разве малость для тебя утешения Божия?" А также, мало кто из нас слышал молитву Пс.73:20: "Призри на завет Твой; ибо наполнились все мрачные места земли жилищами насилия" без добавления "страшными насилиями" или "Не умоляйте пред Ним, доколе Он не восставит и доколе не сделает Иерусалим славою на земле" без добавления "на всей земле". Последние добавления, может быть, и не столь ужасны и на них не следовало бы здесь останавливаться, если бы они редко встречались. Но так как они стали уже стереотипом, к тому же слабыми сами по себе, и так часто встречаются, создавая впечатление, что имеют место в Священном Писании, мне кажется, что их надо полностью исключить из нашей пресвитерской молитвы. И, может быть, вас удивит, но знайте, что единственным обоснованием для столь любимого выражения, как "зло сладко, как кусок сахара под языком", является Иов.20:12: "Если сладко во рту его зло, и он таит его под языком своим".

      Но довольно об этом. Мне очень жаль, что пришлось так много говорить на эту тему, но я не мог не сделать этого, потому что все цитаты из Священного Писания, которые вы будете приводить, должны быть абсолютно точными.

      Для пастырей делом чести должно быть точное цитирование Священного Писания. Трудно всегда быть точным, и именно потому мы должны уделять этому особое внимание. В Кембриджском или Оксфордском колледже неправильное цитирование студентом Тацита, Виргилия или Гомера считается почти что государственной изменой или уголовным преступлением, а для проповедника неправильное цитирование Павла, Моисея или Давида - это еще более недопустимо и должно строго наказываться. Заметьте, я сказал "студентом", а не новичком. Так и пастор, занимая столь высокий пост в своей общине, должен быть не менее точен. Вы, кто твердо верит в теорию словесного вдохновения (к моей большой радости), не смеете приводить цитату, не будучи точно уверены в каждом ее слове, потому что изменение хотя бы одного слова может исказить весь смысл приводимого вами отрывка. Если вы не можете точно цитировать Священное Писание, зачем тогда вообще приводить эти цитаты в своих проповедях? Никогда не изменяйте ни одного слова из Священного Писания и навсегда откажитесь от многословия, потому что они наносят большой вред свободной молитве.

      Я замечал, что некоторые из нас, но надеюсь, не вы, молятся с открытыми глазами. Это неестественно, неприлично и безобразно. Иногда поднимать глаза к небу - это может быть уместным и вдохновительным, но глядеть по сторонам во время обращения к невидимому Богу недопустимо. В первые века отцы Церкви не признавали такой практики. И жестикулировать на молитве, что хорошо во время проповеди, также надо как можно меньше; однако поднимать руки и небу или сжимать их на груди вполне естественно, если вы находитесь в состоянии сильного духовного волнения. А также и голос, которым вы произносите молитву, не должен быть громким и самоуверенным, а смиренным и почтительным, как это надлежит при обращении человека к Богу. Сама природа разве не учит вас этому? А что тогда говорить о благодати?

      Я также хотел бы особо остановиться на молитвах воскресных служб. Избегайте здесь обычаев и шаблонов и старайтесь, насколько это возможно, менять порядок службы. Поступайте так, как подсказывает вам Святой Дух. Только недавно я узнал, до какой степени диаконы контролируют службу пасторов. Я всегда совершаю службу в том порядке, который считаю наиболее подходящим и поучительным, и почти никогда не слышал возражений. Но вот сегодня один наш брат, проповедник, рассказал мне, что однажды он начал утреннюю службу не с песнопения, а с молитвы, и, когда он вернулся в ризницу после службы, диаконы сказали ему, что не допустят никаких нововведений. До сих пор мы знали, что баптистские церкви не связаны с традициями и твердыми правилами ведения богослужения, и несмотря на это, эти, с позволения сказать, господа, которые так рьяно выступают против литургии, связывают своих пасторов правилами обычая. Настало время заставить их навсегда прекратить такую практику. Мы хотим совершать богослужение так, как нам указывает Святой Дух и как мы считаем это лучше. Мы будем изменять порядок богослужения так, чтобы оно не стало монотонным. Я слышал, что г. Хинтон как-то начал службу с проповеди, чтобы опоздавшие могли присутствовать на молитве. А почему этого нельзя делать? Изменение порядка богослужения только приносит пользу, тогда как монотонность вызывает усталость. Часто самым полезным бывает дать молящимся возможность посидеть две или пять минут в глубоком молчании. Серьезное молчание делает богослужение богоугодным.

 Истинная молитва - это не шумные звуки,

 Повторяемые крикливыми устами,

 А глубокое молчание души,

 Обнимающее ноги Иеговы.

      Меняйте порядок молитв, чтобы не ослабить внимания молящихся и не заставлять их видеть в богослужении часы, которые идут, пока не опустятся их гири.

      Меняйте длину публичных молитв. Не думаете ли вы, что будет намного лучше, если вместо трех минут на первую молитву и пятнадцати минут на вторую вы отведете на каждую по девять минут? Не лучше ли иногда, чтобы первая была длиннее, а вторая короче? Не лучше ли, чтобы две молитвы были одинаковой длины, чем одна слишком длинной, а вторая - слишком короткой? И не лучше ли пропеть гимн после чтения одной главы или стиха из Библии? Почему иногда не пропеть четыре гимна? Или иногда двух или одного? Или зачем вообще петь после проповеди? Или же, с другой стороны, почему никогда не петь гимнов в конце службы? Всегда ли или даже очень часто нужна молитва после проповеди? Не лучше ли положиться на руководство Святого Духа? Не делайте ничего такого, чтобы наши братья считали какую-то форму службы обязательной и не вернулись к предрассудку, от которого они уже освободились.

      Меняйте темы ваших молитвословий. Есть много тем, требующих вашего внимания: слабость, падение, скорби, утешения вашего прихода, внешний мир, соседние общины, еще необращенные слушатели, молодые люди, вся страна. Не молитесь о них каждый раз, иначе ваши молитвы будут длинными и неинтересными. Что больше всего затрагивает вашу душу, о том и молитесь прежде всего. С помощью руководящего вами Духа Святого можно построить молитву так, чтобы сделать гармоничной всю службу, включая песнопения и проповеди. Очень важно сохранить единство богослужения, но не рабски, а разумно, так, чтобы оно предстало как единое целое. Некоторые братья не в силах сохранить это единство даже в проповеди и перескакивают с одной темы на другую, говоря обо всем, что приходит им в голову. Вы же, уже умеющие сохранять единство проповеди, можете постараться достигнуть его и в богослужении, отдавая должное внимание одному и тому же вопросу как в песнопениях, так и в молитве и чтении Евангелия.

      Не надо, как это делают некоторые проповедники, повторять в последней молитве тему вашей проповеди. Может быть, это и полезно для слушателей, но совершенно чуждо молитве. Это звучит школярски и совершенно не нужно. Никогда не следуйте такой практике.

      Как ядовитой змеи, избегайте притворства в ваших публичных молитвах. Не старайтесь казаться вдохновенными. Молитесь так, как подсказывает вам ваше сердце, руководимое Святым Духом, и, если ваша молитва скучная и нескладная, не стесняйтесь с ней обращаться к Господу. Нет ничего плохого в том, чтобы признаться в своей немощи и скорбеть о ней и просить помощи у Господа; это будет истинная и богоугодная молитва. Но притворное вдохновение - это позорная ложь. Никогда не подражайте тем, кто действительно вдохновлен. Вы, наверное, знаете благочестивых людей, которые стенают или громко вздыхают от усердия.

      Так не стенайте же и не вздыхайте вы, чтобы казаться столь же усердными, как они. Будьте всегда естественными и просите помощи Божией.

      И, наконец, готовьтесь к вашей молитве. Вы можете с удивлением спросить меня, что я под этим подразумеваю. Этот вопрос уже однажды обсуждался на одном собрании проповедников "Следует ли проповеднику готовить заранее свою молитву?" Одни утверждали, что этого нельзя делать, и это совершенно верно. Другие же считали, что это следует делать, и им не возражали. Я полагаю, что одни и другие были правы. Первые понимали под приготовлением к молитве подбор выражений, продумывание логического изложения мысли, что, как они все говорили, совершенно неприемлемо для богослужения, в котором мы полностью должны положиться на Духа Святого как в отношении выбора темы, так и выражений в молитве. В общем-то, мы согласны с этими замечаниями, потому что, если писать свои молитвы и продумывать свои прошения заранее, то лучше уж сразу же приступить к богослужению. Вторые же понимали под приготовлением совершенно иное, приготовление не умом, а сердцем, т.е. предварительное размышление о важности молитвы, обдумывание потребностей человеческих душ, припоминание обещаний, о которых мы будем просить; это значит предстать пред Господом с прошениями, написанными на скрижалях сердца. Это, конечно, лучше, чем обращаться к Богу без нужды, без причины или определенной цели. "Я никогда не устаю молиться, - сказал один человек, - потому что всегда имею определенную цель, когда молюсь". Братья мои, такова ли ваша молитва? Стремитесь ли вы достичь такого состояния духа, чтобы приносить Богу прошения ваших прихожан? Готовы ли всегда предстать со своими прошениями пред Господом? Я думаю, что для публичной молитвы мы должны подготовиться тайной молитвой. Близким общением с Богом должны мы стараться сохранять молитвенное состояние, чтобы наши словесные молитвы дошли до Него. Здесь можно еще позволить себе выучить на память те псалмы и места из Священного Писания, которые содержат в себе обетования, прошения, славословия, покаяния, т.е. все, что может быть полезным во время молитвы. Говорят, что Иоанн Златоуст знал наизусть Библию, чтобы всегда, когда ему хотелось, повторять ее, и неудивительно, что его потому и прозвали "Златоустом".

      И в нашем общении с Богом ничто не может быть лучше, чем употребление слов Святого Духа: "Исполни, что Ты сказал". Поэтому советуем вам выучить наизусть вдохновенные излияния Слова Божия, и тогда постоянное чтение Священного Писания поможет вам всегда быть готовыми к молитве, которая, как бальзам, изольется в души молящихся, наполняя своим благоуханием дом Божий, когда вы будете приносить свои прошения Господу в публичной молитве, Так посеянные семена молитвы в вашем сердце будут постоянно приносить золотую жатву, потому что Святой Дух согреет ваши души священным огнем в час публичной молитвы. И как Давид пользовался мечем Голиафа после своих побед, так и мы можем иногда обращаться к Богу с уже исполнившимися прошениями и сказать с сыном Иессея Давидом: "нет ему подобного", потому что Он снова исполняет его.

      Да будут ваши молитвы благочестивы, горячи, усердны, глубоки и богоугодны. Молю Господа и Духа Святого, чтобы Он наставил каждого из вас так возносить публичные молитвы, чтобы всегда наилучшим образом служить Ему. Да будут ваши молитвы просты и искренни; и если ваши прихожане не всегда будут удовлетворены вашей проповедью, да почувствуют они, что молитва ваша вознаградила их за все.

 Содержание проповеди

      Проповедь должна содержать в себе евангельское учение, которое должно быть цельным, веским и универсальным. Мы подымаемся на кафедру не для того, чтобы показать свое красноречие, а чтобы преподать в высшей степени важные истины, и потому не можем позволить себе говорить обо всем и ни о чем. Круг наших тем безграничен, и потому нет извинения тем, проповеди которых шаблонны и бессодержательны. Если мы говорим как посланники Божии, то не смеем жаловаться на отсутствие материала, потому что мы обладаем огромным материалом, который должны передать нашим слушателям. Мы должны изложить все Евангелие, всю веру, некогда преподанную святым. Истина, которая есть Иисус Христос, должна быть преподана людям так, чтобы они не только услышали ее, но и поняли ее значение. Мы служим у алтаря не "неведомого Бога, а обращаемся к тем поклоняющимся Господу, о которых написано: "будут уповать знающие имя Твое".

      Очень полезно умело расположить материал проповеди, но как быть, если нечего располагать? Это подобно прекрасному рубщику мяса, не имеющему перед собой мяса. Умение сделать вступление, которое было бы уместным и привлекательным, непринужденно говорить все время, отведенное на проповедь, и хорошо закончить ее может показаться некоторым проповедникам всем, что нужно для проповеди, но истинный служитель Христов знает, что подлинная ценность проповеди заключается не в ее форме и манере изложения, а в истине, которую она содержит. Ничто не может компенсировать отсутствие учения; все красноречие мира - это не более как пустой звук по сравнению с Евангелием нашего спасения. Как бы прекрасна ни была корзина сеятеля - это ничто, если она не содержит семян. Самая прекрасная проповедь ничего не даст, если в ней не будет учения о благодати Божией; подобно облаку, она проплывает над головами слушателей, не уронив ни капли живительной влаги на иссохшую землю. И потому такая проповедь вызывает только разочарование, если не хуже, у людей, созревших уже в сознании своих духовных нужд. Слог проповеди может быть прекрасным, как у той писательницы, о которой кто-то сказал, что она пишет хрустальным пером, смоченным ранней росой, на серебряной бумаге и посыпает ее пылью с крыльев бабочки; но для душ, нуждающихся в спасении, одно изящество слога будет просто пустым звуком.

      Лошадей ценят не по богатству их упряжи, а по их собственной красоте и породе. Так и проповеди ценятся разумными слушателями, главным образом, по мере заключенных в них евангельских истин и силе евангельского духа. Братья мои, взвешивайте ваши проповеди. Уступите в мелочах, но старайтесь более в целом. Не по количеству произнесенных вами слов будут вас ценить, а по качеству того, о чем вы говорите. Глупо быть щедрым на слова и вместе с тем скупым на преподание истины.

      Безумец тот, которому нравится, когда о нем говорят словами великого поэта: "Грациано произносит массу ничтожностей, более чем кто-либо из всех жителей Венеции; основание его речей - это два зернышка пшеницы, спрятанные в двух четвертиках соломы; целый день проищешь, пока найдешь их там; а когда найдешь, наконец, то они не стоили поисков".

      Прекрасно стараться воздействовать на чувства слушателей, но если они не поддерживаются назиданием в истине, то подобны вспышке в ружейной полке, когда порох сгорает, а выстрела не получается. Самый сильный огонь возрождения, пылающий в душах ваших слушателей, превратится в дым, если не будет поддержан горючим, которое дается познанием. Следуйте завету, завещанному Господом дому Израилеву: "вложу законы Мои в мысли их и напишу их в сердцах их" (Евр.8:10); сначала просвещается разум, а затем побеждаются страсти. Здесь можно вспомнить замечания Гужа по этому поводу: "Проповедники должны в этом следовать примеру Господа и, насколько это в их силах, назидать людей в таинствах благочестия и поучать их, как должно веровать и жить, а затем уже побуждать их на действие и дела, делать то, чему они были научены. В противном случае безуспешен будет их труд. Пренебрежение этим правилом является главной причиной многих ошибок современного человека". Я бы дополнил последнее замечание тем, что это имеет еще большую силу в наше время; именно среди непросвещенного стада католические волки вылавливают овец. Правильное назидание в истине является лучшей защитой от всяких ересей, проникающих к нам со всех сторон. Ваши слушатели хотят иметь правильное изложение священных истин, и вы должны дать им его. Они вправе получить толкование Священного Писания, и, если вы действительно "наставник, один из тысячи", истинный посланник Божий, то вполне удовлетворите их. Отсутствие наставления в истине подобно отсутствию муки в хлебе. Многие проповеди, если рассматривать их не с точки зрения основательности их содержания, а объема, представляют собой плохие образцы духовной беседы. Таких проповедников можно сравнить с лектором астрономии или геологии, когда краткий курс этих предметов дает вам довольно ясное представление о его системе, но если вы будете слушать не только двенадцать месяцев, а двенадцать лет таких проповедников, то получите только смутное представление о системе их богословия. И тогда это нанесет огромный вред и вызовет большое огорчение. Увы! Неясное изложение величайших вечных истин многими проповедниками и туманное описание основных учений Священного Писания дает достаточно поводов для критики! Братья мои, если вы не будете богословами, то ваши проповеди будут лишь пустым звуком.

      Вы можете быть прекрасными ораторами и произносить прекрасные речи, но без знания Евангелия и умения проповедовать его другим вы будете лишь "медь звенящая и кимвал звучащий".

      Пустословие часто служит фиговым листком, прикрывающим богословское невежество. Вместо здравого учения предлагаются напыщенные выражения и вместо здравых, ясных мыслей - цветистые риторические фразы. Такого не должно быть. Пустая декламация и отсутствие духовной пищи превратят проповедническую кафедру в риторическую бочку и вместо уважения вызовут только презрение у ваших слушателей. Если мы не будем истинными проповедниками, наставляющими своих прихожан, и не дадим им духовную пищу, то превратимся в декламаторов изящной поэзии и в мелких пустословов. Мы уподобимся Нерону, музицировавшему в то время, как горел Рим, и посылавшему в Александрию корабли за песком для своей театральной арены, когда весь народ умирал от голода из-за отсутствия зерна.

      И потому мы настаиваем, чтобы всякая проповедь была глубоко содержательной и содержание ее соответствовало евангельскому тексту. Как правило, содержание проповеди должно вытекать из текста, и чем яснее это происходит, тем лучше, и всегда, во всяком случае, оно должно быть тесно с ним связано.

      Можно позволить себе большую свободу в духовном назидании и толковании, но эта свобода не должна допускать отклонения от текста. Между проповедью и ее текстом всегда должна быть связь и не отдаленная, а самая тесная. Недавно я услышал замечательный текст, который может быть уместным или неуместным, смотря как к нему подойти. Один помещик раздал всем бедным старухам прихода своей деревни по ярко-красной шали. Нарядившись в эти шали, старушки пришли в следующее воскресенье в храм и сели перед кафедрой, с высоты которой проповедник построил свою проповедь на таких словах из Священного Писания: "И Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая их них". Рассказывают, что в следующий раз, когда этот же благодетель раздал каждому селянину своей деревни по мере картофеля, темой следующей воскресной проповеди был текст: "И говорят ли они между собою: это манна!" Не могу сказать, чтобы этот текст был уместен в данном случае, может быть, и да; во всяком случае, все это выглядело весьма не умно. Некоторые братья, прочитав свой текст, тут же забывают о нем и, уделив ему должное внимание, не считают нужным его больше касаться. Они снимают, так сказать, шляпу перед этой частью Священного Писания и отправляются в другие поля и луга. Зачем такие проповедники вообще берут текст из Священного Писания? Зачем им ограничиваться такими текстами? Зачем делают они из Священного Писания, так сказать, подставку, чтобы влезть на своего неоседланного Пегаса? Поистине, богодухновенные слова никогда не предназначались быть сапожными крючками, при помощи которых подобные пустословы могут надевать свои семимильные сапоги и шагать в них от полюса к полюсу.

      Самое верное средство сохранить разнообразие в проповеди - это твердо держаться внутреннего сокровенного смысла избранного вами места из Священного Писания. Нет двух совершенно одинаковых текстов; в связи и смысле этих отрывков всегда есть что-то, что придает каждому из кажущихся идентичных текстов свой собственный оттенок. Следуйте руководству Святого Духа, и вы никогда не будете повторяться или иметь недостаток в материале. Проповедь, кроме того, оказывает еще большее действие на совесть слушателей, когда она содержит в себе само Слово Божие, являясь не лекцией о Священном Писании, а как бы раскрытием самого Писания. Именно благодаря огромной силе вдохновения, берясь проповедовать на какой-нибудь стих, не заменяйте его своими собственными рассуждениями.

      Братья мои, если вы всегда точно придерживаетесь смысла Священного Писания, то я посоветовал бы вам и точно придерживаться его слов, самих слов Святого Духа, ибо, хотя и позволительно во многих случаях проповедовать на различные темы, и не только позволительно, но и вполне уместно, самыми же полезными являются те проповеди, которые излагают точные слова Святого Духа, и они больше всего нравятся большинству наших прихожан.

      Они любят объяснение и толкование самих этих слов. Многие не всегда могут уловить смысл, увидеть, так сказать, истину, не облеченную в плоть. Но когда слова Священного Писания часто повторяются и каждое выражение из него объясняется так, как это делали такие проповедники, как г-н Джей из Бата, то они оказывают гораздо большее назидательное воздействие на слушателей, и гораздо тверже запечатлевается истина в их памяти. Вы имеете богатый материал, вытекающий их Слова Божия, подобно фиалкам и примулам, произрастающим прямо из земли, или меду, вытекающему из сотов.

      Старайтесь, чтобы ваши проповеди всегда были вескими и содержали в себе истинно важное учение. Возводите здание вашей проповеди не из дерева, сена или соломы, а из золота, серебра и драгоценных камней. Едва ли надо предостерегать вас от использования кафедры для упражнения в красноречии. Здесь можно привести пример знаменитого оратора Хенли. Этот болтливый авантюрист, которого папа увековечил, назвав его "сладкоречивым", избрал темой своего фиглярничания на кафедре в обычные дни события недели, и богословские темы его воскресных проповедей были не лучше. Он прославился плоским остроумием, выкриками и размахиванием рук. Один сатирик так сказал о нем: "Сколь неудержимо слетает всякая чепуха с его уст". Лучше, Господа, никогда не родиться, чем иметь подобную репутацию. И если вы не хотите потерять спасение душ наших слушателей, то говорите в ваших проповедях о вечных истинах, а не земных делах. Однако есть и другие более привлекательные методы построения здания наших проповедей из дерева и соломы, но не подобает нам обольщаться ими. На это надо обратить внимание и особенно тех, кто принимает высокопарные фразы за красноречие и латинские выражения за глубину мысли. Некоторые преподаватели гомилетики своим примером, если и не всегда словом, поощряют употребление высокопарных и громких слов и тем наносят огромный вред начинающим проповедникам. Представьте себе проповедь, начинающуюся такими замечательными и возвышенными словами, которые должны вызвать в вас чувство прекрасного и возвышенного: "ЧЕЛОВЕК - СУЩЕСТВО НРАВСТВЕННОЕ". Но в нем столько же нового, что и в утверждении, что "кошка имеет четыре лапы".

      Я вспоминаю проповедь одного писателя, считавшего себя глубоким мыслителем, который совершенно ошеломил читателей нагромождением длинных фраз, которые, если хорошо над ними подумать, означали не более того, что "человек имеет душу, его душа будет жить в ином мире, и потому он должен стараться, чтобы она попала в хорошее место". Никто не станет возражать против этой истины, но она не представляет собой никакого открытия, чтобы надо было о ней "возвещать барабанным боем и набором пышных фраз с целью привлечь к себе внимание всех слушателей. Мы еще грешим манерой говорить о простых вещах красивыми, пышными и громкими фразами, хотя полный отказ от нее столь необходим для истинного благочестия. Подобного рода проповеди считаются моделью, и все же они не более чем резиновые пустышки, которые надуваются до тех пор, пока не напоминают разноцветные шары, те, которые продаются на улицах по полпени за штуку для развлечения детей; эта параллель уместна здесь, к сожалению, и потому, что в некоторых случаях подобные проповеди содержат в себе такое же, как и в разноцветных шарах, вещество, которое вредно действует на слабые умы. Позорно подыматься на кафедру и обрушивать на слушателей потоки громких фраз и слов, в которых содержится всего несколько всем известных и понятных истин. Это подобно гомеопатическим каплям, содержащим в себе мельчайшие зерна лечебного свойства. Лучше уж преподать людям истины, как они есть, чем приукрашать их словесами и облекать в изысканные формы, подобно кускам мяса, поданным прямо с чурбана мясника, нарезанным как-нибудь, с костями и жилами и даже с опилками, а не выложенными малюсенькими кусочками на фарфоровом блюде, украшенными петрушкой и приправленными соусом.

      Большое для вас будет счастье, если, руководствуясь Святым Духом, вы будете в силах ясно изложить все истины, содержащиеся в Священном Писании. Ни одна истина не должна быть забыта. Учение о сокровенности, столь отвратительное в устах иезуитов, нисколько не становится лучше в устах протестантов. Совершенно не верно, что некоторые истины доступны только для посвященных; в Библии нет ничего, что стыдилось бы освещения. Самое возвышенное отношение к Всевышнему имеет практическое значение и не является, как некоторые думают, только метафизическим сателлитом; ясные проповеди кальвинистов имеют прямое отношение к повседневной жизни и обычному опыту, и, если вы разделяете те или иные взгляды, то не имеете права их скрывать. Осторожное умолчание - в девяти из десяти случаев это трусливое предательство. Взвешенное благоразумие никогда не должно быть благоразумным: вы должны возвещать людям каждый атом истины, преподанной вам Богом. Гармония требует, чтобы голос одного учения не заглушал голос других, а также и того, чтобы тихие ноты не затерялись среди огромного множества других звуков. Каждая нота, предначертанная Великим Менестрелли, должна звучать и иметь свою собственную пропорциональную силу и звучание.

      Музыкальная фраза, отмеченная знаком "форте", должна звучать громко, а отмеченная "пиано" не должна греметь, но каждая из них должна иметь свое собственное звучание. Вся откровенная истина должна быть изложена в ваших проповедях в гармоничной пропорции.

      Братья мои, если в своих проповедях вы решили говорить о великих истинах, всегда выделяйте главное в них. Тех учений, которые не являются жизненно важными для спасения или несущественны для практической жизни христиан, не надо касаться на каждом богослужении. Все аспекты истины должны разъясняться соразмерно, потому что каждая часть Священного Писания важна и необходима, и вы должны проповедовать не только какую-то часть истины, но всю истину во всей ее полноте. Не будьте потому односторонни. Нос, например, является важной частью человеческого лица, но если постоянно рисовать только нос, то не получить изображения всего лица. Какое-то учение может быть очень важным, но постоянный акцент на нем нарушит гармонию и целостность вашего служения. Не делайте менее важные учения основными. Не изображайте детали заднего плана евангельской картины такими же яркими красками, которыми вы изображаете великие события на ее переднем плане. Так, например, огромные проблемы сублапсарианизма и супралапсарианизма, горячие дебаты по поводу "филиокве" и пре и пост миллениарианские системы, сколь бы важными их некоторые ни считали, не имеют почти никакого практического значения для благочестивой вдовы с семью детьми, зарабатывающей себе на жизнь шитьем, которая хочет услышать о милосердии Бога к Своему творению, а не об этих глубочайших тайнах; если вы проповедуете ей о верности Бога к Своему народу, то это даст ей силы и помощь в борьбе за существование; трудные вопросы только вызовут у нее смятение или же просто сон. И таких, как она, нуждающихся в вашей заботе, у вас сотни.

      Основной темой наших проповедей должно быть благословение с неба; весть о милосердии Божием, ниспосланном через крестную смерть Христа, о милосердии к великим грешникам, поверившим в Иисуса.

      Мы должны отдать все силы нашего разума, памяти, воображения и красноречия проповеди Евангелия, а не заниматься глубокими рассуждениями о второстепенных вопросах. Ни ум Локка или Ньютона, ни красноречие Цицерона - ничто по сравнению с простым учением "веруй и живи этой верою", и не прибавят они сил вам проповедовать его. И поэтому, братья мои, прежде всего проповедуйте простые евангельские истины; о чем бы другом вы ни проповедовали, непрестанно возвещайте своей пастве спасающую душу истину о Христе распятом. Я знаю проповедника, которому не достоин развязать ремень на башмаке, но его проповеди часто не лучше библейских картинок, миниатюр. Я даже назвал бы их "библейскими пустячками". Он прекрасно описывает десять рогов дракона, четыре лица херувима, мистическое значение верхнего покрова скинии, типологическое значение столбов ее ковчега и окон Соломонова храма, но он едва касается людских грехов, искушений и нужд современных людей. Такая проповедь напоминает мне льва, гоняющегося за мышью, или военный корабль, пускающийся на поиски потерянной бочки. Темы, которые едва ли превосходят по своей важности то, что Павел называет "бабьими баснями", преподносятся третьестепенными богословами как самые важные, для которых пикантность, разглагольствование о второстепенных вещах гораздо привлекательнее, чем спасение душ своей паствы. Вы, наверное, читали у Тодда, что персидский царь Гаркатий был прекрасным охотником за кротами, а ливийский царь Бриант прекрасно оттачивал иглы, но эти их маловажные занятия еще не говорят о том, что они были великими царями. То же самое можно сказать о проповеднике: звание посланника Божия не допускает посредственности.

      Некоторые проповедники, как афиняне в свое время, страстно желают рассказать или услышать что-то новое. Они хвастаются своим озарением и вдохновением свыше, позволяющим им осуждать всех, кто не принадлежит к их братству. А на деле их великое откровение, на которое они так претендуют, касается лишь внешней стороны богослужения или является туманным толкованием пророческих мест Священного Писания. О таких проповедниках, которые громко кричат о пустяках и подымают бурю в стакане воды, можно сказать словами поэта:

      Океан вздымает бурю,

      Которая подымает перышко или топит муху.

24 Еще хуже те, кто тратит время на то, чтобы подвергать сомнению подлинность текстов или правильность библейских утверждений о естественных явлениях. С болью вспоминаю я одну слышанную мною воскресную речь, названную проповедью, темой которой были глубокие рассуждения, действительно ли сошел ангел с небес и возмутил воду в купели "Вифезда" или это был лишь источник, время от времени возмущавший воду, на основании чего суеверные евреи создали легенду. А ведь несчастные мужчины и женщины пришли на проповедь, чтобы услышать о пути спасения, а вместо этого все их надежды оказались тщетными! Они пришли за хлебом, а получили камень; овцы устремились к пастырю, но никакой пищи от него не получили.

      Я редко слушаю проповеди, но когда мне приходится их слушать, то очень огорчаюсь, потому что одна из последних касалась оправдания Иисусом Навином истребления хананеев, а другая старалась доказать, что плохо человеку быть одиноким. Я не знаю, сколько душ обратилось ко Христу после молитв перед этими проповедями, но почти уверен, что чувство небесной радости не коснулось их сердец.

      Надеюсь, что следующее замечание касается немногих, но все же не постесняюсь сделать его: не перегружайте свою проповедь излишним материалом. Одна проповедь не может вместить в себя всю истину. Проповеди - это не курс богословия. Есть много о чем сказать, но если говорить об этом долго и много, то можно настолько утомить слушателей, что у них пропадет всякое желание получать духовную пищу. Один старый пастор, гуляя как-то с молодым проповедником, показал ему на поле ржи и заметил: "Твоя последняя проповедь была очень насыщенна, не все было в ней ясно, и она была плохо составлена; она была подобно этому полю, в котором много зерен, но еще не созревших и еще не пригодных для пищи. Твои проповеди должны быть подобны булке хлеба, пригодной уже для еды и удобной формы". Я думаю, что человеческая голова (говоря френологически) не в состоянии вместить в себя богословие, как это было раньше, потому что наши предки получали евангельскую истину в чистом виде, без прикрас и всяких примесей и могли слушать проповедь три-четыре часа подряд. Наше же более слабое и, может быть, более отягощенное земными делами поколение в состоянии воспринять за один раз только малую долю истины, потому она должна передаваться в виде концентрированного экстракта или чистого масла, а не вся в целом. В наше время мы должны сказать многое в нескольких словах, но не слишком много и без излишних рассуждений. Лучше запомнить одну мысль, чем пропустить мимо ушей пятнадцать. Один крепкий, хорошо вколоченный в стену, гвоздь держит лучше дюжины легко воткнутых гвоздиков, которые легко можно вытащить.

      Наш материал должен быть хорошо расположен согласно твердым законам духовного зодчества. Никаких практических выводов у основания этого здания и назиданий наверху его, ни метафор у основания и утверждений наверху, ни более важных истин сначала и менее важных потом, как по методу снижения в архитектуре. Мысль должна постепенно возноситься вверх; один этап учения вести к другому; одна дверь размышлений вести к другой; и все это должно привести слушателей в комнату, из окон которой истина сияет в свете Божием. В проповеди должно быть место для всего, и все должно быть на своем месте. Никогда беспорядочно не излагайте истины. Ваши мысли не должны мчаться, как мятущаяся толпа, а двигаться маршем, как отряд солдат. Порядок, этот первый небесный закон, не должен нарушаться посланниками неба.

      Ваши проповеди на богословские темы должны быть ясными и понятными. Для этого прежде всего необходимо, чтобы излагаемый вами материал был ясен и понятен вам самим. Некоторые плохо себе представляют то, о чем они говорят, и потому проповеди их туманны. Вашим прихожанам нужен не красивый туман, а твердая земля истины. Философские рассуждения приводят некоторые умы в эйфорическое состояние, и они либо видят все в искаженном свете, либо ничего не видят. Много лет тому назад директора одного колледжа в Оксфорде спросили, какой девиз его колледжа, и он ответил: "Просвещающий свет Божий", - и тут же признался, что, по его личному мнению, это можно было бы назвать иначе: "Аристотелевский туман". Писатели сенсационных сочинений создают ложное впечатление у многих честных людей, что помогают им идти в ногу с веком, как будто надо ходить в театр, чтобы понять новые пьесы или посещать скачки, чтобы правильно оценить бега и состязания лошадей. Я, со своей стороны, думаю, что такие еретические произведения интересуют, главным образом, проповедников, и, если они прекратят их читать, то такие книги не будут издаваться. Проповедник не должен поддаваться такому вредному влиянию, и тогда все, что он говорит, будет понятным для его слушателей. Если мы будем преподавать им истину без всяких прикрас и наслоений, чистое библейское учение, выраженное в простых и понятных словах, то будем истинными пастырями стада Христова и вскоре убедимся в духовном преуспеянии наших слушателей.

      Старайтесь, чтобы содержание ваших проповедей было сколь возможно ново и жизненно. Не ограничивайтесь пятью-шестью учениями, монотонно повторяя их каждый раз. Ваши проповеди не должны быть пресными, добавляйте в них элементы "желчи и язвительности" и не забывайте о других учениях Священного Писания. В задачу нашего служения входит освещение правды Божией во всей ее полноте. При помощи метафор и примеров из своего собственного опыта можно рассмотреть множество тем и, с помощью Божией, завоевать внимание и сердца ваших слушателей, нисколько их не утомляя.

      Постепенно углубляйте и расширяйте ваши поучения, что достигается углублением и возрастанием собственного духовного опыта. Я не говорю, что надо проповедовать новые истины, наоборот, я считаю счастливым того проповедника, которому и через пятьдесят лет служения не приходится отказываться от какого-то из своих ранних взглядов или сожалеть, что он опустил какой-то важный момент в начале своего пастырского служения. Углубление и возрастание вашего духовного опыта поможет вам углубить и расширить содержание ваших проповедей. Тимофей не мог проповедовать так, как проповедовал Павел. С годами наши проповеди должны быть совершеннее предыдущих, не делайте из них моделей. Лучше забыть их совсем или же вспомнить о них только для того, чтобы пожалеть об их поверхностном характере. Было бы плохо, если бы мы остались на том уровне духовного развития, которого достигли после многих лет пребывания в школе Христовой. Прогресс этого совершенства может быть медленным, но он должен быть, иначе это может означать отсутствие или нездоровое состояние духовной жизни. Никогда не останавливайтесь на достигнутом. Да поможет вам Господь идти вперед по дороге к совершенству и стать достойными провозвестниками Нового Завета. Ни на йоту не отступайте от Пастыря пастырей, хотя сами по себе вы будете оставаться ничем.

      Слово "проповедь", говорят, означает удар, и потому при проповедовании мы должны пользоваться имеющимся у нас оружием энергично и эффективно, и это оружие должно быть пригодным для такого дела. Выбор простых нравственных тем подобен использованию деревянного кинжала; а великие истины откровения - это острый меч. Держитесь тех учений, которые волнуют совесть и сердце. Оставайтесь неколебимыми борцами Евангелия, овладевающего сердцами. Истина Божия постижима для человека, и благодать Божия помогает человеку постичь ее. Существует ключ, который, с помощью Божией, может завести музыкальный механизм человеческой природы. Пользуйтесь им ежедневно. И потому я настоятельно советую вам держаться традиционного Евангелия, и только его, потому что только оно является силой Божией, дающей спасение.

      Итогом всего, что я хотел вам сказать, является следующее: братья мои, проповедуйте ХРИСТА непрестанно и во всякое время. Он воплощает все Евангелие. Он сам, Его служение, Его дела должны быть нашей одной великой, всеобъемлющей темой наших проповедей. Мир нуждается в том, чтобы ему говорили о его Спасителе и пути Его обретения. Оправдание верой должно звучать гораздо сильнее, чем ежедневное свидетельство протестантских проповедников; если эта великая истина будет подкрепляться и другими великими учениями, тем лучше это будет для наших Церквей и нашего века. Если с усердием методистов мы будем проповедовать учение пуритан, тем более великое будущее откроется перед нами. Пламя Уэсли и страстность Уайтфильда зажгут костер, который сожжет весь лес заблуждений и согреет саму душу этой холодной земли. Мы призываемся проповедовать не философию и метафизику, а простое Евангелие. Грехопадение человека, его потребность в новом рождении, прощение через покаяние, спасение как следствие веры - вот наша секира и оружие борьбы. Нам предстоит еще многое сделать, чтобы познать и передать эти великие истины, и да будет проклято то учение, которое заставит нас сойти с пути нашего назначения, или то тупое невежество, которое помешает нам следовать этим путем.

      Все более и более желаю я, чтобы любые суждения о пророчестве, церковном управлении, установлениях или даже систематическом богословии не помешали нам прославлять Крест Христов. Больше всего я хотел бы, чтобы темой проповеди каждого проповедника было спасение во Христе, прославление Евангелия Божия, чтобы распятый Христос жил всегда в сердцах всех людей Божиих. Ваши рассуждения о числе зверя, о Наполеоне в связи с Апокалипсисом, о личности антихриста, простите меня, я считаю просто костью для собак; когда люди умирают, грешники наполняют ад, я считаю безумием рассуждать об Армагеддоне, кровавых событиях в Севастополе, Богемии или Судане, вычитывая между строк книги Откровения судьбу Германии. Блаженны и слышащие слова пророчества Откровения, но далеко не блаженны те, кто претендует толковать их, потому что из поколения в поколение они всегда ошибались, и настоящее поколение ждет та же бесславная участь. Я бы скорее согласился спасти одного человека от опасности, чем заниматься истолкованием всех тайн. Лучше спасти одну душу от погибели, чем прославиться на богословских прениях как непревзойденный доктор богословия. Верно и добросовестно раскрывать славу Божию будет считаться в судный день более достойным служением, чем разрешать проблемы религиозных тайн или разрубить гордиев узел Апокалипсиса. Блажен тот проповедник, служение которого преисполнено Христом.

 Выбор текста

      Братья мои, я уверен, что все мы хорошо понимаем, сколь важно, чтобы каждая часть богослужения совершалась как можно лучше. Если вспомнить, что обращение ко Христу иногда связано с тем или иным песнопением, то не будем считать немаловажным выбор псалмов и гимнов. Как-то один неверующий, посетив одну из наших служб в Эксетер Холле, обратился ко Христу, услышав слова из гимна Уэсли, "О, Иисус, Ты, Который так сильно любишь душу мою". "Иисус любит меня? - сказал он. - Тогда почему я должен жить во вражде с Ним?" И мы еще подумаем, что если Господь особым образом благословляет то или иное выражение нашей молитвы за обращение заблудшей души и что если молитва под воздействием Святого Духа может послужить назиданию народа Божия и может ниспослать на него бесчисленные благословения, то должны стараться молиться со всем нашим усердием и благочестием. А также, поскольку чтение Священного Писания может принести утешение и дать наставление, то мы должны хорошо все обдумать и просить помощи Духа Святого при выборе самого полезного текста для каждого случая.

       Что же касается самой проповеди, то, прежде всего, мы должны со всей серьезностью отнестись к выбору священного текста. Никто из нас не станет выбирать текст из Священного Писания наугад. Мы не можем согласиться с Сиднеем Смитом, который посоветовал одному своему собрату, который не мог найти подходящего текста для своей проповеди, говорить на слова: "Парфяне и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии", как будто любой текст пригоден для любой проповеди. Надеюсь, мы все хорошо обдумаем, с каким текстом обратиться к прихожанам на каждом утреннем и вечернем богослужении, потому что, хотя все Священное Писание полезно и благотворно, не все места из него в равной мере пригодны для каждого отдельного случая. Всему есть свое время и свое место. Разумный домохозяин заботится, чтобы каждый член его семьи получил свою порцию мяса в положенное время; он не бездумно угощает яствами своих гостей, а дает каждому то, что ему нужно в данный момент. Только бездумный чиновник, раб рутины, безжизненный автомат формализма удовлетворится первой пришедшей ему в голову мыслью. Кто выбирает тему для своей проповеди, как дети, рвущие на лугу, где попало, маргаритки и одуванчики, не соответствует своей должности в церкви, на которую был назначен и которой верующие не могут его лишить; но те, кто призван Богом и избран на эту должность свободными выборами прихожан, должны доказать, что достойны своего служения. Из многих драгоценных камней мы должны выбрать самый подходящий для данного случая. Мы не смеем подавать к царской трапезе массу всевозможных блюд, превращая ее тем в празднество, на котором каждый дерется за свой кусок, но, как хорошо воспитанные прислужники, мы должны остановиться и спросить великого Хозяина торжества: "Господи, что повелишь Ты нам подать сегодня на Твоей трапезе?"

      Выбор некоторых текстов поражает нас своей неуместностью. Что, например, хотел сказать ректор г-н Дизраели, взяв текст для своей проповеди "Во плоти моей узрю Бога", проповедуя недавно в одной маленькой деревушке во время сбора урожая? Совсем уж неуместен был текст, выбранный для проповеди на погребении одного убитого священника (г-н Плоу) "Возлюбленному Своему дает сон". И надо было быть уж полным идиотом, чтобы выбрать для проповеди перед судьями на заседании суда такой текст: "Не судите, да не судимы будете".

      Не соблазняйтесь звучностью и внешним соответствием библейских изречений различным обстоятельствам. Афанасий Кокерель как-то сказал, что в свое третье посещение Амстердама он произнес проповедь на слова: "В третий уж раз иду к вам" (2Кор.13:1) и признался, что ему "очень трудно было развить в своей проповеди мысли, которые соответствовали бы данному случаю". Нечто подобное произошло и с одной из проповедей, сказанной над гробом принцессы Шарлоты, текстом для которой проповедник взял слова: "Она была больна и скончалась". Но еще хуже позволять себе изощряться в остроумии, как это случилось с проповедником, выбравшим для проповеди на смерть Авраама Линкольна такие слова: "И скончался Авраам".

      Рассказывают, что один студент, который, будем надеяться, не стал проповедником, должен был сказать проповедь в группе в присутствии своего наставника д-ра Филиппа Додридджа, имевшего обыкновение становиться непосредственно перед студентом и смотреть ему прямо в глаза. Представьте себе удивление последнего, если не негодование, когда этот студент начал проповедь на слова из Иоанн.14:9: "Столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп?" Господи, и невежды иногда поступают в семинарию, но будем надеяться, что они не опозорят нашу Альма Матер. Я могу извинить человека, который проповедовал перед беспутным Иаковом I, королем Великобритании Иаковом VI, королем Шотландии на слова из Иак.1:6, уж слишком велико было искушение, чтобы не поддаться ему. Но не дай Бог, чтобы кто-нибудь из вас начал свою проповедь над гробом диакона подобно тому проповеднику, если это правда, тирадой "Нищий умер". Я прощаю того лжеца, который мне приписал такое надругательство, но надеюсь, что он не позволит себе приписывать такую ложь никому другому.

      Не менее важно, чем правильный выбор текста для проповеди, избегать монотонного однообразия. Я слышал, что один богослов держал наготове 52 воскресных и несколько праздничных проповедей и произносил их по порядку из года в год. В подобных случаях прихожане, конечно же, станут просить повторить понравившуюся им проповедь в следующее воскресенье, и не удивительно, если некоторые из них, подобно Евтиху, "погрузятся в глубокий сон". Не так давно один проповедник сказал моему другу фермеру: "Знаете ли, любезный г-н Д., недавно я пересматривал свои проповеди и обнаружил, что они совершенно заплесневели, так как наш пасторский дом такой сырой, и особенно мой рабочий кабинет". Мой друг, который, хотя и был церковным старостой, посетил однажды нонконформистский молитвенный дом, но он не был столь невежлив, чтобы заметить, что не нашел его лучше, чем пасторский дом. Но так как сельские прихожане часто слышали подобные проповеди, вполне вероятно, что во многих отношениях эти проповеди действительно "заплесневели". Некоторые проповедники, собрав небольшое количество проповедей, повторяют их "до тошноты" в одном и том же порядке. Странствующие братья подвержены этому искушению гораздо больше, чем те проповедники, которые многие годы находятся в одном месте. И если они становятся жертвами такой привычки, то это, конечно же, конец их полезному служению, и смертельный холод охватывает их сердца. Их прихожане скоро замечают это, когда они, как попугаи, повторяют одно и то же, что уже не соответствует ни времени, ни обстоятельствам. Лучшим средством развить в себе духовную лень, является, разумеется, заготовление проповедей на два-три года вперед и постоянное повторение их. А так как, братья мои, мы надеемся жить многие годы, если не всю жизнь, в одном месте, привязанные к нему взаимной любовью между нами и нашими прихожанами, нам нужны совершенно иные методы, чем те, которые могут быть приемлемы для бездельников или странствующих проповедников.

      Могу себе представить, что одним, должно быть, очень трудно, а другим очень легко выбрать текст для своей проповеди, особенно это касается тех, кого судьба привела в Англиканскую Церковь, где проповедник обычно берет для своей проповеди текст из Евангелия или Посланий Апостолов на данный день и считает себя обязанным - не законом, а своего рода обычаем, - проповедовать на тот или иной из них стих. Когда наступает Рождественский пост и праздник Богоявления или Великий пост и Неделя после Троицы, никому не надо мучиться вопросом: "Что буду я говорить народу?" В каком-то отношении это имеет свои преимущества, но не для прихожан. Во всяком случае, англиканские писатели всегда жалуются на сухость проповедей и сетуют по поводу необходимости для многострадальных мирян их слушать. Рабская привычка следовать солнечному и лунному календарям, вместо того, чтобы ждать вдохновения от Духа Святого, приводит к тому, что во многих церквах, по признанию их собственных писателей, проповеди представляют собой не более чем образцы "благопристойного убожества, которое оберегает их авторов от грубых ошибок, но в то же время и лишает их дивных по красоте выражения живой мысли".

      Мы же должны считать самым важным проповедовать не только истину, но и то из нее, что требуется для каждого отдельного случая. Мы должны сосредотачивать свое внимание на тех вещах, которые прежде всего отвечают нуждам наших слушателей и открывать путь благодати к их сердцам.

      Трудно подыскать нужный текст? Как-то в юности я прочел в одном собрании лекций по гомилетике одно замечание, которое сильно меня тогда взволновало. Я процитирую его по памяти: "Если кто затрудняется выбрать нужный текст, то лучше ему сразу же вернуться в лавку или к сохе, так как совершенно очевидно, что у него нет способностей, необходимых для пастыря". А так как именно это и было для меня часто самым трудным и мучительным, то, естественно, передо мной встал вопрос, не лучше ли мне заняться каким-то светским делом и отказаться от пастырского служения. Но я этого не сделал, и до сих пор уверен, что, хотя я и не всегда доволен своими лекциями, я встал на путь, к которому меня призвал Господь. Но в то время этот вопрос так меня мучил, что я спросил своего деда, который уже пятьдесят лет был проповедником, было ли ему трудно выбрать нужный текст для проповеди. Он откровенно признался, что по сравнению с самой проповедью, это было самым трудным.

      Вспоминаю его замечательные слова тогда: "Трудность заключалась не в том, что было мало текстов, а в том, что их было слишком много, и я мучился, какой из них выбрать". Братья мои, иногда мы подобны любителю цветов в саду, где растут всех видов дивные цветы, а ему разрешено выбрать только один. Долго он колеблется, сорвать ли ему розу или лилию, и как трудно бывает ему выбрать одну из тысячи этих дивных красавец!

      Должен признаться что до сих пор выбор текста для меня самая трудная задача, "затруднение от избытка", как говорят французы, затруднение от изобилия текстов, что совершенно не то, что затруднение от их недостатка. Как трудно бывает выбрать самую нужную для данного случая одну из столь многих истин, которые все требуют нашего внимания, одну из столь многих обязанностей, которые все требуют осуществления, одну из столь многих духовных потребностей наших прихожан, которые все требуют удовлетворения. Признаюсь, я часто часами сижу, молясь и обдумывая тему для своей проповеди, и именно это главное в моей работе. Много сил я отдаю обдумыванию главных пунктов поучения, составлению плана моей проповеди и потом откладываю ее в сторону, отдаваясь на волю волн, пока не увижу красных огней маяка, указывающих мне путь к желанной гавани. Мне кажется, что почти каждое воскресенье в моей жизни я составляю столько планов проповедей, что, если бы я осмелился все их произнести, то мне хватило бы их на месяц, но я не смею делать этого, как не смеет честный моряк доставить на берег запрещенный товар.

      Одна тема сменяется в моем мозгу другой, подобно картинкам, мелькающим перед объективом фотографа. Но так как наш ум - это не чувствительная пленка, на которой запечатлеваются картины, все эти темы, проплывающие в нашей голове, совершенно для нас бесполезны.

      Что же такое нужный текст? Как узнать его? Мы узнаем его по тем же признакам, по которым узнаем друга. Когда какой-то стих из Священного Писания захватывает вас настолько, что вы не можете от него отделаться, остановитесь на нем, и он даст вам нужную тему. Подобно рыбе, вы бросаетесь на многие приманки, но, когда попадаетесь на крючок, вы уже не будете искать другого. Когда какой-то текст не выходит из вашей головы, можете быть уверены, что именно он вам нужен, и вы можете полностью ему довериться. Или еще один пример: предположим, у вас несколько текстов и вы пытаетесь выделить нужный вам; вы собираете их в своей руке в одну кучу и изо всех сил бьете по ней молотком, но все ваши труды оказываются напрасными; наконец, вы находите тот, который открошился после первого удара и засиял, распавшись на куски; тогда вы понимаете, что это алмазы, сверкающие изнутри дивными огнями. Он предстает перед вами подобно слабому семени, вырастающему в дерево на глазах наблюдателя. Он очаровывает и привлекает вас, заставляя пасть на колени, и налагает на вас бремя Господне. Знайте же тогда, что именно это послание Господь поручает вам передать слушателям вашим. И чувствуя это, вы не успокоитесь, пока не подчинитесь его силе и не расскажете о нем так, как повелит вам Господь.

      Ожидайте этого избранного свыше слова, хотя бы вам пришлось ждать его до последнего часа богослужения. Этого не понять холодным, расчетливым людям, которые не знают, как мы, вдохновения, но для нас - это закон сердца, который мы не смеем преступить. Мы будем оставаться в Иерусалиме, пока не снизойдет на нас сила Божия.

16 "Верую в Духа Святого". Это один из членов нашего символа веры, но редко кто из исповедующих его поступает согласно с ним. Многие проповедники считают, что они сами выбирают текст, сами раскрывают его учение, сами находят в нем тему для своей проповеди. Мы же не считаем так. Конечно же, при составлении проповеди мы должны употребить свою собственную волю, свой разум и свое сердечное желание, потому что не считаем, что Дух Святой заставит нас проповедовать тот или иной текст против нашей воли. Он не видит в нас шарманку, которая заводится и настраивается на определенную мелодию; этот великий Вдохновитель всей истины видит в нас разумных существ, которые управляются духовными силами сообразно своей природе. И все же благочестивые сердца постоянно стремятся к тому, чтобы выбор текста зависел от премудрости Духа Божия, а не собственного, подверженного заблуждению разума, и потому они смиренно предают себя в Его руки, прося Его указать им на ту часть духовной пищи, которую Он приготовил для Своего народа, для данного случая.

      Гурнал говорит, что "...проповедники сами по себе не способны выполнять свою работу. О, как долго приходится им перелистывать свои книги и ломать над ними голову в поисках текста, пока Господь не придет им на помощь, и тогда, они получат нужный им текст. Если Бог не помогает нам, мы пишем пером без чернил; и тот есть истинный проповедник, кто более других полагается на Бога".

      Если кто спросит меня, как найти самый подходящий текст, я скажу: "Взывай о том к Господу". Гаррингтон Эванс в своем "Руководстве по составлению проповедей" первым правилом ставит следующее: "Проси Господа помочь тебе выбрать нужный текст. Подумай, почему именно его ты выбрал. И пусть ответ твой будет беспристрастен. Иногда бывает и так, что разум твой противится выбору". Если молитва и не открывает путь к желаемому сокровищу, то все равно она будет полезным для вас упражнением. Трудность выбора темы, если для этого вы молитесь больше, чем обычно, будет только на пользу вам. Молитва - это лучшая форма размышлений. Молитесь над Священным Писанием; это подобно давлению винограда в бочке, молотьбе зерна на гумне, выплавке золота из руды. Молитва приносит двойное благословение: молящемуся проповеднику и людям, которым он служит. Когда вы выбираете текст молитве вашей, он становится еще более дорогим для вас; он будет обладать особой божественной благодатью, совершенно не известной для формального оратора, для которого все темы одинаковы.

      После молитвы мы должны приложить все свои силы чтобы сосредоточить наши мысли и направить в нужном направлении. Учтите данное состояние ваших слушателей. Подумайте о духовном состоянии всех их вместе и каждого в отдельности и пропишите лекарство против общей болезни или приготовьте необходимую для данного случая духовную пищу. Но остерегайтесь прислушиваться к капризам ваших слушателей или особому положению богатых и влиятельных прихожан. Не придавайте особого значения господам и дамам, имеющим особые места в храме, если, на ваше горе, существуют такие в доме, где все должны быть равны. К богатому жертвователю вашего храма относитесь, как ко всем другим, не забывая при этом о его духовных слабостях; однако он не такой, как все, и вы очень огорчите Господа, если будете считать его таковым. Не меньшее внимание уделяйте и бедным, сидящим в боковом приделе храма, и выбирайте темы, которые доступны их пониманию и принесут им утешение во многих их скорбях. Не старайтесь угодить тем членам вашего прихода, которым особенно нравится одна часть евангельской истины, а к другим они глухи; никогда не сходите с прямого пути, чтобы угодить им или осудить их. Можно, конечно, радоваться, если они довольны, особенно если это благочестивые люди, и уважать их пристрастия, но верность обетам нашего служения требует, чтобы мы не становились простыми музыкантами для наших слушателей, играющими то, что они могут потребовать от нас, а оставались глашатаями Слова Божия во всей его полноте. Я еще раз повторяю, подумайте хорошенько, что действительно нужно для наставления ваших прихожан, и составляйте свою проповедь согласно этим их потребностям. Знаменитый шотландский проповедник Макдональд в своем "Рабочем дневнике прихода в Сент-Кильда" описывает такой случай: "Пятница, 27 мая. Сегодня во время утреннего богослужения читал 12-ю главу из Послания к Римлянам, давая некоторые объяснения. Это позволило мне показать связь между верой и делом и что учение о благодати ведёт к праведной жизни. Я нашел нужным говорить об этом потому, что за несколько дней перед тем я так переусердствовал, что боялся, как бы не обратились мои слушатели к антиномизму, крайность столь же, если не более, опасная, чем арминианизм".

      Подумайте, какие грехи чаще всего поражают вашу церковь: суетность, скупость, безмолитвенность, гнев, гордость, недостаток любви друг к другу, злословие и подобные им пороки. С сердечной любовью относитесь к искушениям ваших прихожан и старайтесь найти бальзам, чтобы залечить их раны. Совсем не обязательно вдаваться в мельчайшие подробности всех ваших прихожан, будь то в молитве или в проповеди, хотя это и делал один досточтимый проповедник, который был некогда славным епископом в этом округе, а теперь уже почивший. Исполненный любовью к своим прихожанам, он постоянно говорил о рождении, смерти и бракосочетании в своем приходе, так что одним из воскресных развлечений его постоянных слушателей после дневного богослужения было строить догадки, кого имел в виду их проповедник в своих молитвах и проповедях. То, что было допустимо для него и даже вызывало восхищение, для нас недопустимо и вызывает только усмешку. Почтенный старец может позволить себе то, что молодым людям непозволительно. Этот уважаемый служитель Божий унаследовал такую привычку от своего отца, так как принадлежал к семье, в которой дети, если что-то особенное происходило в течение дня, говорили друг другу: "Подождем до домашней вечерней молитвы и узнаем, что произошло". Но я отвлекся. Этот случай показывает, что даже самая хорошая привычка может стать недостатком, но правило, о котором я говорил, отнюдь не теряет из-за этого своей силы. Многие ваши прихожане, при определенных обстоятельствах, не могут удерживаться от некоторых искушений, и если вы не поможете им с ними справиться, то нанесете большой вред своей пастве. Мы также должны заботиться о духовном состоянии наших прихожан, и, если замечаем, что они оступаются, если боимся, что их могут увлечь какие-то лжеучения или вызвать смятение в их душах, если замечаем, что что-то происходит в физиологическом характере всей церкви, мы должны поспешить сказать такую проповедь, которая, по милости Божией, предотвратит такой недуг.

      Дух Божий указывает заботливому, наблюдательному пастырю на все недуги, которыми поражены его слушатели, чтобы он нашел путь к исцелению их сердец. Заботливый пастырь часто осматривает свое стадо и обращается с ним так, как того требует состояние, в котором он его находит. Он даст им одну пищу в небольшом количестве, а другую - в большом, как и лекарство - в том количестве, в котором подсказывает ему его опыт. И мы всегда будем правильно поступать, если только будем следовать примеру: "Пастыря овец великого".

      Не допускайте, однако, чтобы ваши проповеди превращались в поношение ваших слушателей. Кто-то назвал проповедническую кафедру "замком малодушных", и в каком-то смысле это верно, особенно, когда на нее подымаются люди неумные, которые жестоко оскорбляют своих слушателей, предавая на всеобщее осмеяние их недостатки или слабости. Есть тип людей, отличающийся характером агрессивным, своенравным, не имеющим оправдания, чего надо всячески избегать, они не в состоянии подняться над своим собственным "я" и заслуживают полного осуждения; но есть другой тип людей, отличающийся мудрым, духовным, возвышенным характером, к чему надо постоянно стремиться. Слово Божие острее обоюдоострого меча, и потому предоставьте ему ранить и убивать; оно сделает это лучше всех ваших собственных резких фраз и выражений. Истина Божия проникновенна, предоставьте ей поражать сердца людей без помощи ваших оскорбительных слов. Плох тот портретист, которому надо подписать имя оригинала на портрете, висящем в доме того, кто на нем изображен. Заставьте ваших слушателей понять, что вы говорите именно о них, хотя даже отдельно не назвали и не указали на них. Могут быть обстоятельства, когда вам придется поступать так, как Хью Латимер, который, говоря о взятках, сказал: "Тот, кто в качестве взятки получил серебряную чашу и кувшин, думает, что это никогда не обнаружится. Но он не знает, что я знаю это, и не я один, многие, кроме меня, знают об этом. О, взяточник и взяточничество! Ни один благочестивый человек не станет брать взяток; и я также не поверю, чтобы взяточник мог быть справедливым судьей". Здесь есть и благоразумная осторожность, и смелое обличение; и если вы не преступите этой границы, то никто не посмеет обвинить вас в личном оскорблении других.

      Подыскивая текст для проповеди, проповедник должен учесть темы предыдущих своих проповедей. Неразумно постоянно повторять одно и то же учение, пренебрегая другими. Только немногие наши братья способны рассматривать одни и те же вопросы в целом ряде проповедей и, как в калейдоскопе, облекать в новые красивые формы одно и то же содержание; но большинство из нас, не обладающих такими способностями, предпочитают разнообразие, рассматривая широкий круг поучений в своих проповедях. Я часто просматриваю произнесенные уже мною проповеди и стараюсь выяснить, не обошел ли я вниманием какое-нибудь важное поучение или не упустил ли из поля моего зрения какую-нибудь из христианских добродетелей. Полезно также подумать, не уделили ли мы слишком много внимания доктринальным вопросам, или же только практическим, так как мы не хотели бы превратиться в антиномистов или же, с другой стороны, опуститься до учителей холодной морали; мы стремимся быть достойными нашего служения. Мы не должны оставить без внимания ни одной части Священного Писания. Мы должны включить в круг наших поучений всю богодухновенную истину: вероучение, наставление, историю, символы, псалмы, притчи, опыт, предостережения, обетования, пророчества, угрозы, осуждение. Мы должны избегать всякой односторонности, всякого превозношения одной истины и умаления другой и стараться показать истину во всей ее полноте, со всех ее сторон и во всех ее аспектах, чтобы она предстала во всем своем гармоничном многообразии, а не односторонности, в ее истинном виде, а не как карикатура.

      Предположим, однако, что после молитвы в вашей маленькой комнатке, после тяжелых борений и молений о помощи, размышлений о ваших прихожанах и их нуждах вы так и не нашли нужного текста для проповеди - не печальтесь и не впадайте в уныние. Если бы вы вышли на поле брани, рассчитывая на свои собственные силы, не имея достаточно пороха, когда сражение было столь близко, то это было бы ужасно; но так как ваш командир должен позаботиться обо всем, Он, несомненно, обеспечит вас своевременно всеми боеприпасами. Если вы уповаете на Бога, Он не допустит, не может допустить вашего поражения. Продолжайте молиться и ждать, потому что усердному работнику обязательно придет помощь свыше. Но если вы всю неделю бездельничали и не приложили никаких усилий для должной подготовки, то не рассчитывайте на помощь свыше. Но если вы усердно трудились всю неделю и теперь ожидаете указания Господа, то никогда не будете стыдиться своей проповеди.

      Со мной произошло несколько случаев, которые вам могут показаться странными, но тогда я действительно странный человек. Будучи в Кембридже, я, как обычно, должен был прочесть проповедь в соседней деревне, куда по обыкновению ходил пешком.

      Весь день я читал и размышлял, о чем мне говорить, но так и не нашел нужной темы. Как я ни старался, я так и не получил ответа от "святая святых", ни один луч света не блеснул из "урима и туммима"; я молился, я размышлял, я обращался то к одному, то к другому стиху, но ни один их них не привлек моего внимания; и, как любил говорить Буньян, "мысли путались в моей голове". И вот тогда я подошел к окну и выглянул из него. На другой стороне узкой улицы, на которой я жил, я увидел бедную одинокую канарейку, сидящую на крыше в окружении стаи воробьев, которые так немилосердно ее клевали, как бы желая разорвать ее на куски. В этот момент в мыслях моих появился стих: "Удел Мой стал у Меня, как разноцветная птица, на которую со всех сторон напали хищные птицы". Я вышел из дому с огромным облегчением и отправился в свой долгий и одинокий путь, размышляя над этим стихом. И так свободно и легко прочел проповедь об избранном народе Божием, его гонениях и, надеюсь, принес утешение своим деревенским слушателям. Текст принесли мне если не вороны, то воробьи. В другой раз, когда я трудился в Уотербиче, однажды я прочел утреннюю воскресную проповедь и, как обычно, отправился обедать к одному прихожанину. К несчастью, там было в обычае служить три службы, и послеобеденная проповедь начиналась так быстро после утренней, что очень трудно было подготовиться к ней, особенно если учесть, что обед нужен, но он является в то же время и серьезным препятствием, когда требуется ясная голова.

      Увы, эти послеобеденные богослужения в наших английских деревнях оказываются пустой тратой сил. Жареная говядина и пудинг вызывают сонливость у слушателей, да и мысли самого проповедника направлены в это время на работу желудка. Хотя я и старался тогда есть как можно меньше, и оставался в хорошем, бодром состоянии, но, к своему ужасу, я вдруг обнаружил, что потерял нить проповеди, которую должен был сказать. Как я ни старался вспомнить, о чем хотел говорить, все было тщетно. Времени оставалось мало, пора было идти в храм, и я с волнением признался доброму фермеру, что никак не могу вспомнить, о чем собирался проповедовать. "Не волнуйтесь, - сказал он, у вас равно найдется доброе слово, чтобы сказать нам в назидание". В этот самый момент из камина вылетела горящая головня и упала у моих ног, обдав меня облаком дыма. "Вот вам и текст, - сказал фермер, - не головня ли он, исторгнутая из огня?" "Нет, - подумал я, - не исторгнута была она, а выпала сама". И вот у меня был текст, основная мысль, которую предстояло мне развить дальше. Затем пришло озарение, и проповедь эта была, несомненно, не хуже других, более подготовленных мною заранее; она была лучше в самом лучшем смысле, потому что после подошли ко мне двое слушателей и сказали, что она так взволновала их, что они обратились ко Христу. Я всегда считал, что эти обстоятельства, когда я забыл текст, на который собирался проповедовать, оказались для меня счастливыми. В Нью-Парк-Стрит со мной также произошел очень странный случай, свидетель которого присутствует здесь среди вас. Я хорошо провел первые части вечернего воскресного богослужения и указал песнопение, которое надо было пропеть перед проповедью. Я открыл Библию и нашел текст, который заранее тщательно изучил, чтобы сказать на него проповедь, и тут на противоположной странице внимание мое привлек другой отрывок из Священного Писания, который, словно лев из чащи кустарника, набросился на меня и полностью овладел мною. Прихожане пели, а я мучился. Я колебался между двумя текстами, не зная, какой выбрать. Мысли мои, естественно, возвращались к подготовленному тексту, но и другой не отпускал меня, как бы цепляясь за мое платье и крича: "Нет, нет, ты должен говорить обо мне. Бог тебе велит так". Я стал размышлять, что мне делать, так как никогда не был ни фанатиком, ни скептиком, и, наконец, подумал: "Мне хотелось бы говорить о том, что я уже подготовил, и очень рискованно вступать на новый путь, но так как этот новый текст не дает мне покоя и, может быть, послан мне Господом, я рискну - и будь, что будет".

      Я почти всегда после вступления сразу же называю тему, о которой буду говорить, но в этот раз, вопреки моему обычаю и по понятным вам причинам, я этого не сделал. Я довольно быстро и легко сказал первую часть, говорил экспромтом, не задумываясь ни над темой, ни над словами. Во время второй части я почувствовал необыкновенное спокойствие и приток сил, но все еще не представлял себе, о чем буду говорить в третьей части, так как тема была уже почти исчерпана. Даже сейчас я не знаю, что бы я тогда делал, если бы не произошло событие, на которое я никак не мог рассчитывать. Я решил отдать себя в руки Провидения и сразу же почувствовал облегчение, веря, что Бог поможет мне, и знал, что смогу, по крайней мере, закончить богослужение, если нечего будет больше сказать. И я успокоился.

      И вот как раз в этот момент мы оказались в полной темноте: погас газ, и так как храм был полон народа и негде было яблоку упасть, это было большим несчастьем, но и большим для меня облегчением. Что мне было делать? Люди в храме немного испугались, но я сразу же успокоил их, сказав, что им нечего опасаться, так как газ скоро зажжется; что же касается меня, то, не имея перед собой написанного текста проповеди, я могу говорить в темноте с таким же успехом, как при свете, если они сядут и будут спокойно слушать меня. Если бы мой текст был подготовлен, то было бы бессмысленно продолжать, как я уже сказал, и, очутившись в таком положении, почти успокоился. Я сразу же вспомнил известный текст, в котором говорится о ходящих в свете и ходящих во тьме, и сразу нашел нужные слова и примеры, чтобы раскрыть значение этого текста. Когда зажегся свет, я увидел перед собой столь молчаливо и напряженно слушавшее меня собрание, которое едва ли кто видел в своей жизни. И самое замечательное было то, что в одно из последующих собраний ко мне подошли двое и сказали, что именно в тот вечер они обратились ко Христу, причем с одним это произошло во время первой части проповеди, когда я проповедовал на второй текст из Писания, а второй - во время последней части, когда погас свет. Итак, как вы видите, Провидение помогло мне. Я передал себя в руки Бога, и в нужный для меня момент Он погасил свет. Одни посмеются, но я счастлив; другие даже станут осуждать, но я радуюсь. Ничего не может быть хуже механически произнесенной проповеди, когда руководство Духа Святого практически отсутствует. И я не сомневаюсь, что каждый руководствующийся Духом Святым получил от Него такую помощь. Потому и говорю я вам, отдайте себя в руки Провидения, положитесь на руководство и помощь Господа. Если вы усердно искали нужный вам текст и никак не могли найти его, идите на проповедь с твердым убеждением, что в нужный момент он предстанет перед вами, даже если в тот момент вы и не будете знать, о чем говорить.

      В жизнеописании Сэмюеля Дрея, знаменитого методистского проповедника, мы читаем: "Как-то после проповеди в Корнуолле Дрей зашел к своему другу, и там один из слушателей этой проповеди сказал ему, что она была одна из самых лучших его проповедей. Это мнение поддержали и все остальные. На это Дрей заметил: "Если это так, то тем более удивительно, потому что она была совершенно не подготовлена. Когда я поднялся на кафедру, собираясь говорить на подготовленный мною заранее текст из Священного Писания и заглянул в лежавшую передо мной открытую Библию, другой текст привлек мое внимание столь сильно, что я сразу же решил без всякой подготовки сказать на него проповедь". Дрей правильно поступил, послушавшись указания свыше. Иногда бывает, что вам приходится отказаться от хорошо подготовленной вами проповеди и, положившись на помощь Святого Духа, говорить совершенно другую проповедь. Вы можете оказаться в положении покойного Кингмана Нотта, проповедовавшего однажды в Нью-Йоркском Национальном театре. В одном из своих писем он так вспоминает этот случай: "Зал был переполнен, и главным образом это были молодые люди и мальчики весьма неприглядного вида. Едва только поднялся я на сцену, как был встречен свистом и гиканьем, и, видя такую пеструю и дикую толпу, с которой мне пришлось иметь дело, я сразу же отказался от приготовленной проповеди и решил говорить о блудном сыне, стараясь заинтересовать их этой притчей. И мне это удалось, зал притих и довольно внимательно слушал меня". Хорош был бы тот проповедник, который выступил бы с подготовленной заранее, но совершенно не уместной для данного случая проповедью! Прошу вас, братья, веруйте в Духа Святого и на практике докажите свою веру в Него.

      Еще одним средством, которое может помочь бедному проповеднику, оказавшемся в затруднении выбрать текст для определенного случая, - это снова и снова обращаться к Слову Божию. Я посоветую ему прочесть какую-нибудь главу из Библии и подумать над каждым стихом и выбрать из них один, сосредоточив на нем все свое внимание. Может случиться, что не всегда найдет он себе текст в этом стихе или главе, но все равно размышления над священными текстами натолкнут его на нужную мысль. По закону ассоциации, одна мысль повлечет за собой другую, пока в этом длинном процессе размышлений не явится вам та, которая наведет вас на желаемый текст.

      Читайте также книги, заставляющие работать ваш ум. Если человек захочет выкачать воду из насоса, который давно не употреблялся, он сначала нальет в него воду и тогда насос заработает. Возьмите книгу какого-нибудь старого пуританского писателя и основательно изучите ее, и вы скоро почувствуете, словно крылья выросли у вас, так легко будет работать ваш ум, и вы будете полны энергии.

      Однако самое главное - это непрестанно заниматься текстом и составлением проповеди. Наша мысль должна постоянно работать в этом направлении. Горе тому проповеднику, который хоть один час не будет этого делать. Прочтите "Рассуждения о правильно проведенном времени" Джона Фостера и поставьте себе за правило не тратить даром ни одной секунды. Кто с утра понедельника до вечера субботы только и мечтает, что текст для воскресной проповеди он получит свыше за час или два перед тем, как ему говорить воскресную проповедь, искушает Бога и не смеет произнести ни слова в то воскресенье. У нас, проповедников, не должно быть праздного времени. Братья, со всей серьезностью говорю вам, ничто не оправдает вас, если не будете беречь вашего времени; горе вам, если пропустите хоть минуту. Не достичь вам преуспеяния в вашем служении, если, подобно блаженному мужу из первого Давидова псалма, не будете вы денно и нощно размышлять о законе Господнем. Больше всего меня волнует, чтобы вы не теряли времени в рассеянии духа или в клевете и пустых разговорах. Не бегайте из одного собрания в другое, слушая болтовню и внося в нее свою долю. Искусный собеседник на утренних и вечерних трапезах, участник экскурсий вечерних школ обычно ни на что другое не пригоден. Основным вашим занятием должно быть приготовление к проповеди, и пренебрежение к нему пагубно скажется как на вас самих, так и на вашем служении. Пчелы с утра до вечера собирают мед, и мы должны непрестанно собирать материал для духовной пищи наших прихожан. Я плохого мнения о том проповеднике, который не готовится усердно к своей проповеди. Когда я путешествовал по Северной Италии, наш кучер ночью спал в карете, и когда я разбудил его утром, он вскочил, щелкнул три раза кнутом и заявил, что готов ехать дальше. Такие быстрые сборы я не признаю и предпочел бы, чтобы он спал в другом месте или же я ехал бы в другой карете. Если кто из вас будет проповедовать наспех, без должной подготовки, да простит меня, если я не приду его слушать. Наше служение требует постоянной умственной и духовной работы. Проповедники должны непрестанно ковать железо, особенно когда оно горячо. Не чувствуете ли вы иногда, что готовы тут же сказать проповедь? Джей говорил, что, когда случалось с ним такое, он обычно кратко записывал текст, который приходил ему в голову, и набрасывал план своей проповеди, сохраняя эти записи до того времени, когда они ему могут понадобиться в случаях отсутствия у него материала для проповеди. Покойный Томас Спенсер писал: "Я всегда имею при себе записную книжечку, в которую записываю каждый текст из Священного Писания, поражающий ум и сердце. Даже во сне приснившийся мне священный текст я заношу в эту книжечку и, когда сажусь писать проповедь, просматриваю ее, и никогда не было случая, чтобы я не мог найти нужного мне текста". Ищите ваши тексты даже во время прогулок по городу или деревне. Смотрите и слушайте, и вы увидите и услышите ангелов. Мир полон тем для проповеди, ловите их на лету. Когда скульптор видит неотесанный кусок мрамора, он всегда уверен, что в нем скрыта прекрасная статуя, и ему надо только сбить с него лишние куски, и она предстанет перед ним во всей своей красе. Так и вы верьте, что для умного проповедника всегда найдется материал для проповеди во всем, что его окружает. Будьте мудрыми, и вы увидите небесное в земной оболочке. Прислушивайтесь к голосам с неба и переведите их на язык людей. О проповедник, служитель Божий, всегда ищи материал для своей проповеди во всех уголках природы и искусства, собирая и откладывая его для нужного часа.

      Меня спрашивают, надо ли заранее оглашать список предполагаемых проповедей. Я отвечаю, что каждый волен поступать по своему собственному усмотрению. Я не судья другим; сам же я этого не делаю, так как уверен, что ничего хорошего из этого не вышло бы. Если вспомнить примеры из прошлого, то многое будет говорить против меня, и прежде всего серия проповедей, произнесенных Мэтью Генри и Джоном Ньютоном и многими другими. Я же могу говорить только о своих личных впечатлениях и предоставить каждому поступать так, как ему кажется лучше. Многие знаменитые богословы читали целые курсы проповедей на заранее подготовленные темы. Мы же, будучи таковыми, должны советовать таким, как мы, хорошо подумать, как поступать в таких случаях. Я же не осмеливаюсь заранее объявлять, о чем буду говорить завтра и тем более через шесть недель или шесть месяцев, отчасти понимаю, что не обладаю такими особыми способностями, чтобы на долгое время привлечь внимание собрания к одной или ряду тем. Это могут себе позволить лишь братья, обладающие глубокими и научными знаниями. Если некоторые братья, которые не обладают этими качествами и утверждают, что могут это сделать, то я не могу.

      Я приписываю успех моих проповедей главным образом разнообразию, а не глубине их тем. Думаю, что большинство проповедников, если они хотят добиться успеха, лучше бы сожгли все списки своих планируемых проповедей. Я очень живо, или, скорее, с большим огорчением вспоминаю цикл проповедей на Послание к Евреям, который произвел на меня самое неприятное впечатление. Лучше уж совсем не касаться этого Послания, чем вызывать скуку у бедных непросвещенных слушателей. После седьмой или восьмой проповеди только очень глубоко благочестивые люди могли слушать их дальше и, конечно же, говорили, что никогда не слышали столь ценного толкования. Что касается остальных, не столь благочестивых, то каждая следующая на эту тему проповедь только вызвала у них все большую скуку. В этом Послании Павел увещевает нас "принять сие слово увещевания", что мы и делали. Но все ли проповеди таковы? Может быть, и нет, но все же боюсь, что исключений мало. Так, например, говорят что даже такой прекрасный толкователь Библии, как Джозеф Кэрил, начал свои замечательные лекции о книге Иакова при 800 слушателях, а закончил их только при 8-ми! А один толкователь пророческих книг столь долго говорил о "небольшом роге" в видении Даниила, что остался однажды с семью слушателями, которые, несомненно, подумали словами поэта:

 Удивительно, что арфа с тысячами струнами

 Так долго играет одну и ту же мелодию.

      Мне, как обыкновенному проповеднику, представляется большой ошибкой заранее планировать свои проповеди. Это полезно только на первый взгляд, обычно же просто вредно. Подробный разбор, пункт за пунктом, длинного Послания требует гениальных способностей от проповедника и огромного терпения от слушателей. Для такого утверждения у меня есть и еще более глубокая причина: думаю, что настоящий, серьезный проповедник почувствует себя связанным запланированным циклом своих проповедей. Если он объявит, что в следующее воскресенье будет говорить о радостных вещах, требующих веселого и возвышенного настроения, а случится, что сам он, по разным причинам, окажется в грустном и подавленном состоянии духа, то, несмотря на это, ему придется влить молодое вино в старые мехи и отправиться на брачный пир в рубищах и с посыпанной пеплом головой, а еще хуже, если ему придется делать это целый месяц. Разве это надо? Важно, чтобы настроение проповедника соответствовало теме его проповеди, но как это возможно, если предоставить выбор темы влиянию настроения, в котором он находился, когда ее выбрал? Человек - не паровоз, катящийся по стальным рельсам, и неразумно заставлять его идти по заранее намеченному пути. Очень важно здесь, чтобы состояние души проповедника соответствовало теме его проповеди, и поэтому я очень боюсь заранее объявлять дату своей проповеди, потому что, когда она наступит, у меня будет совершенно другое настроение, чем когда я ее планировал. Кроме того, едва ли человеку будет легко послушаться указания Духа Божьего, когда он уже наметил свой собственный путь. На это вы можете сказать, что "если это единственное возражение, то почему не можем мы положиться на Него и на двадцать недель вперед?" Верно, но Бог никогда не обещал гарантировать такую веру на будущее. Он обещает нам благодать в настоящее время, и ничего не говорит, что гарантирует ее нам на будущее.

 Манна падает с небес каждый день:

 О, извлеките из этого урок!

     Темы для наших проповедей будут даны нам свыше и в нужное время. Я очень боюсь всего, что может отвлечь вас от постоянного руководства Святого Духа, и потому настаиваю на том, что сказал раньше. И вам, молодым братьям моим, я не побоюсь сказать со всем авторитетом: предоставьте честолюбивые попытки планировать циклы проповедей более опытным и способным людям. Мы обладаем долей духовного золота и серебра; вложим же наш маленький капитал в полезные товары, которые сразу же найдут сбыт на рынке, и предоставим богатым торговцам иметь дело с более дорогим и громоздким товаром. Мы не знаем, что принесет нам каждый день; будем же терпеливы, ничего не предпринимая, что могло бы помешать нам использовать тот материал, который сегодня или завтра может дать нам Провидение.

      Может быть, вы спросите, следует ли проповедовать на тексты, которые выбрали для вас другие и просили сказать на них проповедь? Я отвечу вам, что, как правило, никогда; это можно позволить себе только в самых крайних случаях. Запомните, что не лавку вы держите, в которую приходят ваши клиенты и могут потребовать тот или иной товар. Если друг предлагает вам текст, подумайте хорошо, подходит ли он вам и достаточно ли сильно он овладевает вашим умом и сердцем. Вежливо выслушайте это предложение, как того требует ваш долг благородного человека и христианина; но если вы не чувствуете на то воли Господа, Которому служите, не проповедуйте на этот текст, кто бы вас ни просил об этом.

      Я совершенно уверен, что если мы будем просить Господа просветить нас и указать нам правильный текст, то никогда не ошибемся; но если мы поддадимся гордой мысли, что сами легко можем найти нужный нам текст, то увидим, что даже при выборе его без помощи Христа мы ничего не сможем сделать. Ожидайте Господа, слушайте, что Он вам говорит, принимайте слово Божие прямо из уст Его и тогда только действуйте как посланники Божии, предстоящие престолу Всевышнего. "Ожидайте явления Господа нашего!"