29. (1) П�агеря и всех его богатств - ведь врагов выпустили

оттуда раздетых - диктатор отдал всю добычу своим воинам, (2) а

консульскому войску и самому консулу грубо бросил: "Не про вашу честь,

воины, добыча, отнятая у врага, для которого вы чуть сами не стали добычей.

(3) А ты, Минуций, пока не обретешь необходимого консулу мужества,

останешься во главе своих легионов как легат". Так Минуций сложил с себя

консульские полномочия и в соответствии с приказом остался при войске. Но в

то время к справедливым приговорам относились с такой кротостью, что воины,

памятуя больше об оказанном им благодеянии, чем о позоре, поднесли

диктатору золотой венок в фунт весом и, провожая, чествовали его как своего

покровителя.

    (4) А в Риме Квинт Фабий, на чье попечение был оставлен Город, открыл

заседание сената, предписавшего Квинкцию войти в Рим с триумфом и в том же

боевом порядке, в каком он покидал его. Перед колесницей провели вражеских

предводителей и пронесли знамена, далее шли воины, нагруженные добычей. (5)

Говорят, перед каждым домом было выставлено угощение, пирующие следовали за

колесницей, распевая триумфальную песнь с ее обычными вольными шутками57.

     (6) В тот день с общего одобрения было предоставлено гражданство

тускуланцу Луцию Мамилию58. Диктатор был готов уже сложить с себя

полномочия, если б его не задержало голосование о лжесвидетельстве Марка

Вольсция: воспрепятствовать голосованию не дал трибунам страх перед

диктатором. Осужденный Вольсций удалился изгнанником в Ланувий59. (7)

Квинкций на шестнадцатый день сложил с себя диктаторские полномочия,

полученные на шесть месяцев. В эти дни консул Навтий блестяще выиграл

сраженье с сабинянами при Эрете, присовокупив к этому разгрому опустошение

сабинских полей. (8) На смену Минуцию на Альгид послали Фабия. На исходе

года трибуны снова пытались провести закон, но сенаторы добились запрета

вносить какие бы то ни было предложения народу, пока отсутствуют оба

войска. А плебеи одержали свою победу, переизбравши трибунов на пятый срок.

(9) Говорят, на Капитолии видели, как собаки гнались за волками, и из-за

этого знамения там принесли очистительные жертвы. Так прошел этот год.

30. (1) Следующими консулами стали Квинт Минуций и Марк Гораций Пульвилл. В

начале года [457 г.] никто не угрожал Риму извне, и те же трибуны сеяли

смуту дома, требуя принятия того же закона. (2) Могло бы случиться худшее,

так разгорелись страсти, если б, как нарочно, не пришла весть о том, что

эквы, неожиданно напав среди ночи, перебили сторожевой отряд в Корбионе.

(3) Консулы созвали сенат и получили приказ двинуть на Альгид войско

чрезвычайного набора. Спор о законе был отложен, но начались новые раздоры

- о наборе, (4) и консулы уже готовы были уступить под натиском трибунов,

когда возникла еще одна опасность: войско сабинян явилось опустошать

римские земли и уже идет на Рим. (5) Страх заставил трибунов разрешить

набор, но при условии, что отныне - поскольку они пять лет терпели

издевательства и мало чем помогли плебеям60 - избираться будут десять

трибунов. (6) Нужда заставила сенаторов дать согласие, обусловив его

единственно запретом избирать в трибуны одних и тех же. Выборы в трибуны

были проведены немедленно, из опасения, что после войны эта возможность,

как и прежние, будет упущена. (7) На тридцать шестой год существования

трибуната избирают десять народных трибунов, по два от каждого разряда,

предусматривая этот порядок избрания и на будущее61. (8) Наконец произвели

набор, Минуций выступил против сабинян, но неприятеля не обнаружил. И

только когда сабиняне, уничтожив сторожевой отряд в Корбионе, заняли еще и

Ортону, Гораций сразился с ними на Альгиде, многих перебил, а вражеское

войско прогнал и с Альгида, и из Корбиона, и из Ортоны. А Корбион он срыл

за то, что там были преданы римские воины.

31. (1) Затем консулами стали Марк Валерий и Спурий Вергиний [456 г.]. И

дома, и с соседями был мир, но из-за непрерывных дождей худо было с

продовольствием. Был проведен закон о распределении наделов на Авентинском

холме62. Избрали тех же народных трибунов. (2) Они и в следующем году [455

г.], в консульство Тита Ромилия и Гая Ветурия, во всех своих выступлениях

ратовали за тот же закон: им, мол, стыдно, что увеличили число трибунов, и

напрасно, поскольку за два года, как и за предыдущие пять лет, дело не

сдвинулось с места. (3) В разгар этих обсуждений от тускуланцев пришла

тревожная весть - на их земли напали эквы. Позорно было медлить с оказанием

помощи народу, чьи заслуги перед римлянами еще свежи в памяти. Оба консула

отправились с войском на врага и нашли его там, где он и должен был быть,-

на Альгиде. Здесь и сразились. (4) Более семи тысяч неприятельских воинов

было убито, остальные бежали, римлянам досталась огромная добыча. Консулы

продали ее с торгов для пополнения истощенной казны. Это, однако, и дало

трибунами пищу для обвинения консулов перед народом.

    (5) Итак, стоило им сложить с себя полномочия, как - уже в консульство

Спурия Тарпея и Авла Атерния - народный трибун Гай Кальвий Цицерон призвал

на суд Ромилия, а плебейский эдил Луций Алиен - Ветурия. (6) К негодованию

сената, обоих приговорили к уплате пени, Ромилия - в десять, Ветурия - в

пятнадцать тысяч медных ассов. Но ущерб, понесенный старыми консулами, не

отвратил новых от их трудов. Можно осудить и нас, говорили они, но все

равно плебеям и трибунам не удастся провести закон. (7) Тогда трибуны,

забросив это устаревшее от проволочек законопредложение, повели дело мягче:

пусть-де сенаторы наконец прекращают борьбу. Если им не нравится

предложенный плебеями закон, пусть позволят и из плебеев, и из патрициев

избрать законодателей, чтобы они радели о пользе тех и других и об

уравнении их в правах. (8) Сенаторы не отклонили этого предложения, но

заявили, что законодателями могут быть лишь патриции. Итак, согласие о

законодательстве было достигнуто, спор шел только о законодателях, когда,

получив приказ переписать знаменитые законы Солона и познакомиться с

учреждениями, нравами и законами греческих государств, в Афины отправились

послы Спурий Постумий Альб, Авл Манлий и Публий Сульпиций Камерин63.

32. (1) Этот год прошел без войн, а следующий [453 г.], когда консулами

стали Публий Куриаций и Секст Квинктилий, прошел бы еще спокойнее, ибо

трибуны, ожидая возвращения из Афин отправленного за чужеземными законами

посольства, голоса не поднимали, (2) если бы вдруг не обрушились сразу два

несчастья - голод и мор, беда для человека, пагуба для скота. В запустении

лежали поля, все новые смерти опустошали Город, многие славные семейства

предавались скорби. (3) Умерли фламин Квирина Сервий Корнелий, авгур Гай

Гораций Пульвилл (на его место авгуры с тем большей охотою избрали Гая

Ветурия, что тот был осужден плебеями). (4) Умерли консул Квинктилий и

четыре народных трибуна. Оскверненный столькими смертями, этот год, однако,

обошелся без войны.

    (5) Потом консулами стали Гай Менений и Публий Сестий Капитолин. Войны

не было и в этом [452 г.] году, но зато начались волнения в Риме. (6) Послы

уже возвратились с аттическими законами. Тем настойчивей требовали трибуны

приступить к составлению законов. Решено было упразднить в этом году все

другие должности и избрать только децемвиров, чьи действия не подлежали бы

обжалованию. (7) Некоторое время шел спор о том, допускать ли в число их

плебеев, но те наконец уступили патрициям, лишь бы только не был отменен

закон Ицилия об Авентинском холме и все прочие нерушимые законы64.

33. (1) В триста втором году от основания Рима [451 г.] в государстве

переменился образ правления: как раньше от царей к консулам, так теперь

власть перешла от консулов к децемвирам. Эта перемена продолжалась недолго

и потому не была столь значительна. (2) К тому же, хорошо начав, децемвиры

повели себя столь разнузданно, что вскоре раздалось требование вернуть

верховную власть консулам.

     (3) Децемвирами же были избраны Аппий Клавдий, Тит Генуций, Публий

Сестий, Луций Ветурий, Гай Юлий, Авл Манлий, Публий Сульпиций, Публий

Куриаций, Тит Ромилий, Спурий Постумий. (4) Клавдий и Генуций получили

звание в обмен на консульское, ведь на этот год они были избраны консулами,

а с ними и Сестий, консул прошлого года,- за то, что против воли товарища

защищал в сенате новый образ правления. (5) Затем - в награду за дальность

путешествия, а также как люди, сведущие в чужеземных законах, что было

сочтено полезным для создания нового законодательства,- звания децемвиров

были удостоены три посла, побывавшие в Афинах. Остальные просто заполнили

требуемое число мест. (6) Говорят даже, что при последнем голосовании

выбирали только стариков, которые не могли бы противодействовать чужим

решениям. (7) У власти стоял любимец народа Аппий, который так переменил

свой нрав, что из жестокого и беспощадного гонителя плебеев сумел стать

угодником толпы, ищущим ее благосклонности.

     (8) Раз в десять дней каждый из децемвиров председательствовал на

суде, происходившем при всем народе, имея при себе двенадцать ликторов,

тогда как девяти его товарищам причиталось по одному служителю. При

необыкновенном единодушии, которое порою превращается в гибельный сговор

против простых людей, они ко всем относились с полнейшим беспристрастием.

(9) Достаточное доказательство их умеренности даст такой пример. Хотя

действия децемвиров не подлежали обжалованию, все же, когда в доме патриция

Публия Сестия и откопали труп, выставленный затем для всеобщего обозрения,

децемвир Гай Юлий, принужденный столь ужасным обстоятельством, (10) призвал

Сестия к суду, а сам выступил перед народом обвинителем: имея законное

право быть по делу судьею, он от этого права отказался, дабы ценой

ослабления собственной власти расширить полномочия народа65.

34. (1) Вынося всем - и лучшим и худшим - решительные и непреложные, как у

оракула, приговоры, децемвиры одновременно трудились над составлением

законов, и, выставив, в ответ на ожидания народа, десять таблиц, они

призвали людей прийти на собрание (2) и прочитать законы, предлагаемые ради

благоденствия Рима, собственного их благополучия и счастья их детей. (3)

Они сказали, что уравняли в правах всех - и лучших и худших, но

предусмотрели лишь то, что позволяли способности десяти человек, а ведь

многие люди сообща могут сделать больше. (4) Пусть, мол, каждый сам

обдумает каждую статью, потом вместе обсудят и, наконец, сведут воедино,

чего в какой статье с избытком, а чего недостает. (5) Тогда у римского

народа будут законы, принятые с общего согласия, а не одобренные по

приказу. (6) Когда в соответствии с замечаниями, высказанными по каждой

главе, свод законов стал казаться вполне выправленным, законы десяти

таблиц, которые и сегодня, несмотря на целую гору нагроможденных друг на

друга законов, остаются истоком всего государственного и гражданского

права66, передали для голосования по центуриям. (7) Но потом пошли толки,

что недостает еще двух таблиц, добавив которые можно было бы считать

настоящий свод римского права завершенным. Это ожидание и приближающийся

день выборов побудили к новому избранию децемвиров. (8) Ведь плебеи,

которым имя консулов было так же ненавистно, как и царское, не нуждались и

в помощи трибунов, коль скоро децемвиры в ответ на жалобы по очереди

уступали друг другу.

35. (1) После того как было объявлено, что выборы децемвиров состоятся

через три недели, добиваться этого звания принялись столькие, что (2) даже

лучшие из граждан - я полагаю из опасения, как бы, отказавшись от власти,

не уступить ее недостойным,- стали охотиться за голосами, изо всех сил

заискивая перед той самой толпой, против которой недавно выступали. (3)

Аппий Клавдий, добившийся в свои годы столь высокого положения, вступил в

борьбу из-за угрозы лишиться этого положения. Неясно было, считать его

децемвиром или соискателем. (4) Он более домогался своей должности, чем

исполнял ее: браня знатных соискателей и превознося негоднейших и

ничтожнейших, он носился по форуму среди бывших трибунов, Дуиллиев и

Ицилиев, (5) и с их помощью набивал себе цену у толпы, пока наконец

остальные децемвиры, до сих пор безраздельно преданные ему, не воззрились

на него в недоумении - чего, мол, ему надо. (6) Неискренность его очевидна,

недаром этот гордец ведет себя так скромно; сделавшись своим у низшего

сословия и якшаясь с частными лицами, он не столько стремится отказаться от

должности, сколько добивается того, чтоб быть избранным снова. (7) Не

осмелившись в открытую воспротивиться этим проискам, децемвиры смягчали его

натиск уступками. По уговору его - как самого молодого - обязали

председательствовать на выборах. (8) Уловка была в том, что он не должен

был избрать себя сам, ибо таких чреватых бедствиями примеров никто, кроме

народных трибунов, никогда не подавал.

    (9) А он, хоть и взялся, к общей радости, председательствовать на

выборах, обратил это себе на пользу и, кознями отстранив от власти наряду с

другими гражданами такого же звания обоих Квинкциев, Капитолина и

Цинцинната, своего дядю и стойкого защитника патрициев Гая Клавдия,

децемвирами сделал людей, неизмеримо менее достойных, и прежде всего себя

самого, (10) вызвав негодование всех честных граждан, никто из которых и не

подозревал, на что тот дерзнет. (11) Вместе с Аппием Клавдием были выбраны

Марк Корнелий Малугинский, Марк Сергий, Луций Мануций, Квинт Фабий Вибулан,

Квинт Петилий, Тит Антоний Меренда, Цезон Дуиллий, Спурий Опий Корницин и

Маний Рабулей67.

36. (1) Вступив в должность, Аппий Клавдий сбросил маску и показал свое

истинное лицо, а новых товарищей еще раньше пытался переделать на свой лад.

(2) Они собирались ежедневно, без свидетелей решая, как достичь

полновластия, о котором мечтали втайне от остальных, уже не скрывали

гордыни, были малодоступны, грубили просителям и так вели дела до майских

ид68. Тогда было принято вступать в должность в майские иды.

    (3) Первый же день их правления ознаменован был всеобщим страхом. В то

время как прежние децемвиры придерживались правила приставлять ликторов

только к одному из десяти и этот знак достоинства предоставлялся всем по

очереди, нынешние явились каждый в окружении двенадцати ликторов. (4) Сто

двадцать ликторов с привязанными к фаскам топорами заполнили форум:

истолковано это было в том смысле, что секиры - раз действия децемвиров не

подлежат обжалованию - ликторов можно уже и не отнимать.

    (5) Они походили на десять царей, наводя страх на простой люд и первых

сенаторов, понимавших, что децемвиры только и ищут повода начать казни и

стоит кому-нибудь в сенате или в собрании упомянуть о свободе, как тотчас

для острастки в ход будут пущены топоры и розги. (6) В придачу к тому, что

после запрета обжалованья народ перестал быть им защитой, децемвиры

отменили и право взаимного обжалования, тогда как их предшественники таким

образом исправляли приговоры своих товарищей или передавали народу дела,

казалось бы подведомственные самим децемвирам.

    (7) Некоторое время в страхе равно держали всех, но мало-помалу его

жертвою остались одни плебеи. Патрициев не трогали, с незнатными же

децемвиры обращались жестоко и своевольно. Разбирательству подвергались

люди, а не дела, и пристрастие заняло место справедливости. (8) Приговоры

они сочиняли дома, а оглашали их на форуме. Тот, кто жаловался децемвирам

на их товарища, уходил, досадуя на себя за то, что не довольствовался

прежним приговором. (9) Само собою сложилось мнение, что они замыслили

творить беззакония не только ближайшее время, но заключили скрепленный

клятвою тайный договор об отмене выборов, об увековечении звания децемвира

и пожизненном пребывании у власти.

37. (1) Намеки на освобождение плебеи искали в выражении лиц патрициев,

прежде говорившем им лишь о рабстве, в страхе перед которым они сами и

довели государство до такого состояния. (2) Знатнейшие сенаторы ненавидели

децемвиров, ненавидели они и плебеев: не одобряя происходившего, они,

однако, полагали, что плебеям досталось по заслугам; они не желали помогать

тем, кто, возжаждав свободы, угодил в рабство, и даже усугубляли бесправное

положение плебеев в надежде, (3) что из отвращения к настоящему те захотят

вернуться к прошлому, когда у власти оставались два консула.

     (4) Вот уже прошла большая часть года [449 г.], к десяти прошлогодним

прибавлено было две новых таблицы с законами, принятие которых на собраниях

центурий означало бы, что государство не нуждается более в децемвирах. (5)

Ждали, когда же объявят консульские выборы. Плебеев уже волновало только

одно - восстановление приостановленной власти трибунов, залога их свободы,

но о выборах не было и помину. (6) И если раньше децемвиры, дабы

понравиться народу, появлялись перед ним в обществе бывших трибунов, то

теперь их окружала патрицианская молодежь. (7) Эти юнцы толпами осаждали

судилище, расхищали плебейское добро, ибо во всем, за что они с жадностью

хватались, удача сопутствовала сильнейшему. (8) Наконец, перестали щадить и

людей: с одних срывали кожу розгами, другие гибли под топором, а чтоб из

этих зверств извлечь еще и выгоду, за казнью хозяина следовала раздача его

имущества. Благородные юноши, продавшиеся за такую цену, не только не

сопротивлялись беззаконию, но в открытую предпочли свою вольницу всеобщей

свободе.

38. (1) Наступили майские иды. Никем не замещенные децемвиры, хоть и стали

частными лицами, с прежней твердостью держались за власть и по-прежнему

выставляли напоказ знаки своего достоинства. В том, что децемвиры

уподобились царям, уже не оставалось сомнений. (2) Свободу оплакивали так,

словно потеряли ее навеки; поборников у нее не было, да и не предвиделось.

Не только римляне пали духом, но уже и соседние народы стали считать для

себя позором подвластность тем, кто сам не свободен.

    (3) Сабиняне с большим войском вторглись во владения римлян, опустошив

все вокруг и безнаказанно угнав отовсюду добычу - людей и скот; затем они

подошли к Эрету, где стали лагерем в надежде, что раздоры в Риме помешают

там набору. (4) Теперь уже не только вестники, но и беженцы из окрестностей

несли смятение в Город. Ненавистные и патрициям и плебеям, децемвиры

решали, что следует предпринять, но тут судьба уготовила новую опасность.

(5) Эквы стали лагерем у Альгида и оттуда совершали опустошительные набеги

на тускуланские земли. Послы сообщили, что из Тускула просят о помощи.

    (6) Страх перед двумя войнами заставил децемвиров держать совет с

сенатом. Приказав сенаторам собраться в курии, децемвиры понимали, какой

взрыв ненависти им угрожает: (7) на них свалят вину за опустошение полей и

за предстоящие беды и постараются отстранить их от власти, если они не

воспрепятствуют этому общими усилиями, подавляя попытки многих применением

самых крутых мер против немногих злостных зачинщиков. (8) После того как на

форуме прозвучал голос глашатая, призывающий сенаторов в курию к

децемвирам, пораженные этой удивительной переменой плебеи - ведь обычаю

совещаться с сенатом не следовали уже давно - стали спрашивать, что

произошло, отчего после такого перерыва вдруг прибегли к забытому средству.

(9) Неужели войне с неприятелем надо быть благодарными за это проявление

хоть какой-то свободы в государстве?

    (10) Плебеи высматривали сенаторов на форуме, но почти никого не нашли,

а потом заметили, что децемвиры, поняв отсутствие сенаторов как выражение

ненависти к себе, восседают в пустой курии, тогда плебеи истолковали неявку

сенаторов тем, что частным лицам запрещено созывать сенат. Если плебеи

последуют примеру сенаторов и как те не явились на заседание, так и они

воспротивятся набору, то, значит, появилась надежда вернуть свободу! Такие

возгласы раздавались в толпе. (11) Почти никто из сенаторов не пришел на

форум, да и в Городе вообще их осталось совсем немного. В негодовании

отвернувшись от происходящего, они, не имея забот общественных, занялись

своими делами в деревне и решили, что, чем скорей они откажутся от сношений

с всевластными правителями, тем свободней станут и от чинимых теми

беззаконий. (12) После того как никто из сенаторов не явился на зов

децемвиров, домой к каждому из них послали служителей, которые должны были

взять залог69 и узнать, умышленной ли была неявка; они, однако, вернулись с

сообщением о том, что все сенаторы в деревне. Это известие децемвиры

восприняли спокойней, чем если б им сообщили, что сенаторы остались в

Городе и оказывают сопротивление их власти. (13) На следующий день всем

сенаторам было приказано собраться и их явилось так много, как они и сами

не ожидали. Плебеи решили, что сенаторы предали свободу, ибо сенат

повиновался - как законным - приказам тех, которые по истечении срока

полномочий должны были б считаться частными гражданами, если бы не прибегли

к насилию.

39. (1) Однако, послушно явившись в курию, сенаторы повели себя там,

насколько известно, отнюдь не трусливо. (2) По преданию, после выступления

Аппия Клавдия и прежде чем по порядку стали высказывать мнения, Луций

Валерий Потит потребовал, чтоб ему дали говорить о положении государства70,

а в ответ на грозный запрет децемвиров вызвал их замешательство, объявив о

своем намерении обратиться к плебеям. (3) Столь же бесстрашно вступил в

борьбу Марк Гораций Барбат, назвавший децемвиров десятью Тарквиниями и

напомнивший о том, что под предводительством Валериев и Горациев71 и

изгнали царей. (4) Людям отвратительно было не имя царя, коим благочестие

дозволяет называть Юпитера, да и Ромула, основателя Города, и тех, кто

царствовал после; при отправлении священных обрядов имя царя тоже

привычно72, ибо вызывало ненависть не оно, но царская гордыня и произвол!

(5) Если прежде этого не могли стерпеть от царя или царского сына, то кто

будет терпеть их от частных граждан? (6) Как бы они, запрещая людям

свободно высказываться в курии, не заставили поднять голос тех, кто стоит

на площади! И если им дозволено было собрать сенаторов, то почему ему,

Горацию, тоже частному лицу, не созвать народ на собрание? (7) Если хотят,

пусть на деле испытывают, насколько мстящий за попранную свободу сильней

жаждущего неограниченной власти. (8) Они говорят о войне с сабинянами, как

будто у народа римского есть война более важная, чем против тех, которые,

будучи избраны для составления законов, вовсе упразднили в государстве

правосудие, выборы, ежегодную смену должностных лиц и преемственность

власти, всех поровну обеспечивающую свободой, и, окружив себя ликторами,

присвоили царскую власть. (9) После изгнания царей должностные лица

избирались из патрициев, потом, после удаления простого народа,- и из

плебеев, а к какому стану73 принадлежат эти люди? К сторонникам народа? Но

что ими сделано через посредство народа? К сторонникам лучших? Те, кто

почти год не созывали сената, а на нынешнем заседании запрещают даже

высказываться о положении в государстве? (10) Пусть не слишком надеются на

угрозу войны. То, от чего люди страдают, важнее для них, чем то, чего они

боятся.

40. (1) Пока децемвиры придумывали, каким образом выразить свой гнев или

снисхождение к произнесшему все это Горацию, и еще не нашли выхода из

положения, дядя децемвира Аппия Гай Клавдий выступил с речью, больше

похожей на заклинание, чем на отповедь. В этой речи (2) просил он

племянника, ради манов его отца и своего брата, остаться верным

гражданскому обществу, в котором рожден, а не сговору, скрепленному

нечестивой клятвой десятерых. (3) Он, мол, просит его об этом больше ради

него самого, чем ради государства, которое (4) против их воли восстановит

свои неотъемлемые права. Но жаркая схватка разжигает гнев, вот почему он

так страшится за ее исход.

    (5) Хоть децемвиры и запретили отступать от предмета обсуждения, все ж

уважение к Клавдию не позволило им перебивать его. А он заявил, что

сенатского постановления принимать не следует. (6) Всем стало ясно, что

Клавдий считает децемвиров частными гражданами, и многие из бывших консулов

вслух поддержали его. (7) По другому предложению, более суровому на вид, но

имевшему на деле меньшую силу, сенаторам приказывалось бы сойтись для

назначения интеррекса. Однако, чтобы принятием решения не подтверждать

полномочий децемвиров на созыв сената, от сенатского постановления

отказались, и таким образом Клавдий показал всем, что децемвиры - частные

граждане.

    (8) Но тут, когда те были уже на грани падения, брат децемвира Марка

Корнелия Луций Корнелий Малугинский, по уговору получивший слово последним,

выказал мнимую озабоченность военной опасностью и стал защищать брата и

сотоварищей его, недоумевая, (9) что же это за роковое совпадение, что на

децемвиров ополчились сильней всего и главным образом те, кто сам хотел

стать децемвирами, и почему (10) в мирное время в течение стольких месяцев

никто не затевал споров о законности их пребывания у власти, а теперь,

когда враг почти у ворот, сеют междоусобицу в надежде, что смута скроет их

намерения. (11) Но теперь у всех на уме более важное дело, и столь трудная

задача не может быть решена наспех - вот почему разбирательство в сенате

выдвинутых Валерием и Горацием обвинений против децемвиров, которые должны

были якобы к майским идам сложить с себя полномочия, он предлагает отложить

до тех пор, пока не будет покончено с угрозой войны и в государстве не

восстановится мир. (12) Однако Аппию Клавдию уже сейчас нужно быть готовым

к тому, что придется ему - как ведавшему выборами децемвиров - дать отчет в

том, были ли они избраны на один год или до тех пор, пока не будут

проведены недостающие законы. (13) Но пока нужно, мол, забыть обо всем,

кроме войны, и если сенаторы считают слухи о ней заведомо ложными и

полагают, что не следует верить ни слухам, ни самим послам тускуланцев, то,

по его мнению, для получения самых надежных сведений следовало бы послать

разведчиков; (14) если же поверить и послам, и слухам, то надобно, оставив

все дела, немедленно произвести набор, а децемвирам следует вести войско

туда, куда они сочтут необходимым.

41. (1) Младшие сенаторы склоняли остальных к принятию этого решения. Но

Валерий и Гораций восстали еще смелее, снова потребовав разрешения говорить

о положении государства, а если им не позволят выступить в сенате, они-де

обратятся прямо к народу, ибо частные лица не вправе мешать им ни в курии,

ни в собрании, и они не отступят перед мнимыми фасками. (2) Тогда Аппий,

понимая, что если он не ответит с той же дерзостью, то лишится власти,

воскликнул: (3) "Несдобровать всякому, кто говорит то, о чем его не

просили!" - и, в ответ на отказ Валерия молчать по приказу частного лица,

посылает к нему ликтора. (4) Валерий с порога курии уже взывал о помощи к

квиритам, когда Луций Корнелий обнял Аппия и из притворного сочувствия к

Валерию прекратил этот спор. Хотя после этого Валерию и позволили говорить

что угодно, децемвиры добились своего - ведь свобода не шла дальше слов.

(5) Бывшие консулы, вместе со знатнейшими сенаторами питавшие прежнюю

ненависть к власти трибунов, потерю которой они считали более тяжкой

утратой для плебеев, чем для себя потерю консульской власти, готовы были

предпочесть впоследствии добровольный отказ децемвиров от их полномочий

новому восстанию ненавистных им плебеев в надежде, (6) что если народ не

будет роптать и удастся мало-помалу вернуться к консульскому правлению, то

плебеям помогут забыть о трибунах или новые войны, или сдержанность

вернувшихся к власти консулов.

     (7) Набор был объявлен без сопротивления сенаторов. Приказы децемвиров

обжалованью не подлежали, и молодежь записывалась в войско. После того как

легионы были набраны, децемвиры договорились, кто станет во главе войск.

(8) Вождями децемвиров были Квинт Фабий и Аппий Клавдий. Война в Риме,

казалось, будет труднее, чем с неприятелем. Решили, что суровость Аппия

более пригодна для подавления волнений в Городе. Фабий от природы был более

склонен к добрым делам, чем к злодейству. (9) Но даже такого человека,

прославившегося и на военном и на гражданском поприще, так переменило

пребывание у власти и общение с децемвирами, что он предпочел стать похожим

на Аппия, а не на себя самого. Ему, вместе с Манием Рабулеем и Квинтом

Петилием, поручили войну с сабинянами. (10) Марка Корнелия вместе с Луцием

Минуцием, Титом Антонием, Цезоном Дуиллием и Марком Сергием послали на

Альгид. Спурий Оппий вместе с Аппием Клавдием был оставлен на страже Рима;

при этом все децемвиры обладали одинаковыми полномочиями.