Авель

"Верою Авель принес Богу жертву лучшую, нежели Каин; ею получил свидетельство, что он праведен, как засвидетельствовал Бог о дарах его; ею он и по смерти говорит еще" (Евреям 11:4).

Какое множество драгоценных мыслей связанно с Авелем, лишь только мы слышим его имя! От него идет приятное благоухание, несмотря на то, что он сын Адама и родился вне рая. Авель недолго жил в этом мире. Явился он лишь вспыхнувшим светом, который был презренным образом потушен. Об особых делах его тоже ничего не сказано. Тем не менее, Авель выдвинут Богом, поставлен во главу длинного ряда его героев веры, чтобы предшествовать всем другим, которые когда-либо избрали Бога или еще изберут Его. Авель первый странствовал в этом мире как дитя Божие; он же первый вкусил, что дает мир возлюбленным Божиим. Авель нашел узкий путь и пошел по нему. То есть он был первым верным свидетелем, и притом таким, который своею кровью запечатлел свое свидетельство о Боге.

Что сделало Авеля таким великим здесь и таким славным в будущем? Это была его вера, вера, в которой у него не было предшественника, которой он ни у кого не мог научиться, о которой никто ему не проповедовал, но которую он принял непосредственно от Бога, которая непосредственно связывала его с Богом и навсегда соединила его с Ним. Чтобы научиться нам от этого мужа, он поставлен Богом перед нашими глазами как в Ветхом, так и здесь, в Новом Завете. Более всего пусть его вера еще и в наши дни скажет нам, какова должна быть наша вера, если мы хотим быть благоугодными Богу.

Не должно ли быть для нас важнее всего знать,

Как проявляется вера Авеля

Здесь мы читаем: "Верою Авель принес жертву лучшую, нежели Каин".

Итак, вера Авеля, во-первых, выразилась в принесенной Богу жертве. Это очень поучительный намек. Большинство думает, что вера есть дело только головы, которое никому ничего не стоит. В действительности же она начинается с приношения, жертвы, отречения, так продолжается и так оканчивается. Не должен ли Авраам, придя к вере, жертвовать своей родиной, друзьями и домом отца своего? Не должен ли он после отдать Измаила, затем даже Исаака и свою любимую жену? И было ли иначе у Моисея? Это то, чем всегда отличается истинная вера, она никогда не приходит к Богу с пустыми руками, но приносит Ему то, что Он желал бы видеть на Своем жертвеннике. Такой ли ты верующий, который более всего готов слушать, но только не об отдаче и жертве? Тогда у тебя вера только головы, которая тебе ничего не стоит. Да и притом сама она не имеет никакой ценности. Смотри, даже ложная вера не может приближаться к Богу пустой, и она приходит с жертвой. Бедный человек знает, что такой, какой он есть, он не может быть благоугодным Богу, поэтому он старается принести Ему что-нибудь, что могло бы сделать его благоугодным перед Ним. Мысль правильна, но не тебе, а Богу надо делать оценку жертвы, которую необходимо принести. Сам Бог должен назначить, какая жертва может быть благоугодна Ему. Рассказывают про одного североамериканского индейца, как он в течение трех дней охотился в лесах, не убив никакой дичи. Сердце разрывалось при мысли о голодной семье, которая тщетно ожидала его дома. В своей скорби индеец решил обратиться к великому духу, в которого верят эти язычники. Он бросился на большой камень, который они считали жертвенником, громко кричал, проливая горькие слезы. Наплакавшись досыта, так что уже больше не мог, индеец ожидал дичи, но ничего не являлось. Тогда ему пришло на ум: то, что он дал великому духу, в действительности ничтожно, - и он стал думать, что он мог дать больше. По долгом рассуждении индейцу стало ясно, что у него нет большего и лучшего, чем его оружие. И вот он пришел и положил его на свой жертвенный камень, но и после этого не последовало ответа от духа. Проходили часы, но никакой дичи не попадалось на его глаза. Несчастный и разбитый, он готов был потерять всякую надежду. Вдруг индеец сказал себе: "Знаю, что я ему дам", - пошел и кинулся сам на свой жертвенник и был услышан. Тотчас навстречу ему вышла роскошная дичь, которую он мог убить и принести своей голодающей семье. Ах, если бы индеец знал одну, лучшую жертву, посредством которой бедный человек и здесь, и в вечности становится благоугодным Богу! Приди перед Богом, Христом, но положи и себя, и все, что есть у тебя, на Его жертвенный алтарь.

Посмотри, Каин весьма близко, около Авеля, тоже приносит свою жертву. Он делает то, что и тот. Но Каин жертвует от земли, он жертвует по своему усмотрению, и Бог не смотрит на него: Каин отвержен. Не жертвуй никогда ничего, что исходит отсюда, снизу, от земли!

"Верою Авель принес жертву лучшую, нежели Каин". Каждый знает, что вера есть то внутреннее отношение души к Богу, когда доверяешь Ему как дитя и вполне опираешься на Него. Это отношение души к Богу и дало перед Ним истинную цену принесенной Авелем жертвы. Каин мог принести точно такую же жертву, подражая образу и соблюдая время принесения ее. Но его жертва со всем этим была бы отвержена, если бы она не сопровождалась этим сердечным отношением к Богу. "Все, что не по вере, грех" (Рим. 14:23). Итак, прекрасное и хорошее пожертвованное Богу и по-видимому святое может быть не только не угодно Богу, но даже быть грехом перед Ним, если мы не находимся в благоугодном отношении к Нему, О, как мало спрашивают в наше время об этом отношении к Богу при сем своем действии и думают, что десять тысяч рублей Анании (Деян. 5:4) бесконечно лучше, чем две лепты вдовицы (Мк. 12:42-43).

Но вера должна иметь некоторое откровение от Бога, на котором она основана. Таким образом, вероятно, Бог сообщил Свою волю относительно жертвы уже нашим первым прародителям. Может быть, это случилось, когда Бог сделал им одежду из шкур животных (Быт. 3:21). Вряд ли могли эти кожи явиться как-либо иначе, чем от жертвенных животных, так как мясная пища была дозволена только после потопа (Быт. 9:3-4). Так, в смиренном послушании, сообразно воле Божией, Авель мог поспешить к своему стаду, принести Богу лучшую жертву всесожжения и с нею приблизиться к Нему. Только жертва, назначенная Богом, есть жертва веры и благоугодна Ему, и только она пролагает нам путь к Его сердцу. Несчастный Каин! Он, очевидно, не заботился о том, чего хотел Бог, но думал, как в настоящее время еще столь многие, что Бог должен быть доволен всем тем, что бы Ему ни приносили. Да не приближается же никто к Богу таким образом!

Вера Авеля опиралась на жертву, в которой он являлся как грешник. Так должно быть. Это было истинное положение, которое надо было занять Авелю в присутствии Божием. Отдав вместо себя на смерть живого ягненка, он признал себя грешником, повинным в смерти, который должен погибнуть так же, как его жертва. Отдавая свою жертву, Авель как бы сказал: "Боже мой, Боже, своими грехами я погубил жизнь. Все, чего я заслужил, - это смерть. Но, о, милостив Ты! Ты позволяешь вместо моей жизни отдать жизнь другого существа. Какой серьезный, справедливый и какой милостивый путь для меня!" В жертве Авеля выступало не только святое правосудие Божие в отношении греха, но и бесконечная милость к грешнику. "Без пролития крови, без смерти, - как бы говорит себе Авель, - не бывает прощения" (Евр. 9:22). Может быть, у него текли горькие слезы раскаяния и сожаления, слезы глубокого сокрушения, когда нож смерти поразил его жертву и кровь вытекала из нее, - этого мы тем более можем ожидать, так как смерть с ее ужасом была так мало знакома. Не должен ли был Авель сказать себе: "Как ужасен грех, если самое высокое и лучшее, что Бог даровал, должно пасть его жертвой".

Не так стоял Каин перед Богом со своей жертвой. У него не было никакой мысли о своем грехе и греховности. Его жертва была жертвой благодарения. Ею Каин говорил, подобно фарисею: "Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь" (Лк. 18:11). Каин видел и считал себя достаточно хорошим. Он, смотря на Бога, не нуждался ни в какой милости. Он сам признал себя невиновным и оправдал себя. Меришь ли ты, дорогой читатель, своим собственным масштабом или, превозносясь над подонками человечества, думаешь, что так ты будешь благоугоден Богу? Или даже думаешь, что не ты Богу, а Он тебе должен - должен, во всяком случае, дать тебе небеса и блаженство? Так Бог не примет ни тебя, ни твоей жертвы. Ты стоишь перед Ним в полном ослеплении. Ты встал на ступени, на которых никогда не сможешь пользоваться Спасителем. Бог действительно есть Бог всякого милосердия, но если ты принимаешь себя за сосуд, наполненный справедливой праведностью, в котором нет места для милости, - то Бог вынужден отвратиться от тебя. Еще одно:

Вера Авеля принесла жертву, которая была прообразом Христа

Мы читаем: "И Авель также принес от первородных стада своего и от тука их" (Быт. 4:4). Не имея никакого представления о грядущих Божиих законах относительно приносимых Ему жертв, Авель принес в жертву самое чистое, непорочное, лучшее из первородного стада его. Он понимал, что не полное недостатков и немощи могло покрыть перед Богом его грехи и преступления, не то, что само должно было быть отвержено, могло приблизить в нем отверженного, но благоугодное Богу могло сделать грешника благоугодным Ему. Так, уже в этой первой угодной Богу жертве перед душой Авеля мог стоять Тот, о Котором свидетельствовал апостол Павел: "Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы в Нем сделались праведными пред Богом" (2 Кор. 5:21), - и Который, как апостол Петр говорит о Христе, пострадал за грехи наши, "праведник за неправедных", чтобы привести нас к Богу (1 Пет. 3:18). Да и для Авеля, этого первого праведника, не было ни в Ком ином спасения и "не было другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы спастись", кроме имени обещанного Христа (Деян. 4:12). Авель взирал на истинного Агнца, Который взял на Себя грехи мира, - вперед, как мы теперь смотрим назад. Никогда прежде и никогда после не было и не будет другого искупления от грехов, как в Нем, распятом. Поэтому-то Отец и поставил Его пред Собою как Агнца, закланного прежде создания мира (Отк. 13:8). Вот это-то и было лучшим в жертве Авеля по сравнению с Каиновой.

Жертва Каина не говорила ни о каком Искупителе, ни о Праведнике, преданном за него, неправедного и грешника, - Праведнике, Который мог бы привести его к Богу. Удивительно ли, если гнев Божий пребывал на Каине? Только "верующий в Сына имеет жизнь вечную". "Не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем" (Ин. 3:36). Как жалки все те, которые выдумали себе спасение, оправдание без Христа, праведность через дела закона, которые дают древним входить в небеса за счет их собственной праведности! Таковые не имеют никакого понятия о пути Божием ко спасению, они никогда не понимали Бога. У Бога не два пути ко спасению. Кто выставляет еще и другой, кроме Христа, тот отстраняет Сына Божия, Который говорит: "Я семь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только чрез Меня" (Ин. 14:6). Это раз и навсегда исключает другие пути. Дорогой читатель, Христос - единственная жертва, посредством которой ты можешь прийти к Богу. Приди через Него к Богу, как Авель!

Не должно ли еще для нас быть важным знать,

Что приобрела вера Авеля

Прежде всего, она приобрела праведность. Что он праведен, было следствием его жертвы веры. Это будет и всегда должно быть следствием живой веры во Христа. На этом каждый может испытать свою веру. Если ты веришь, что твоя вина останется на тебе, и если ты останешься, как и прежде, непрощенным грешником, то дела с твоей верой обстоят неблагополучно. "Вера твоя спасла тебя", - говорит Господь лежащей у ног Его горько плачущей грешнице. Ее спасение состояло в том, что Господь взял от нее грех и простил ее. Как удивительно! Простив ее, Христос явился собственным ее Спасителем, и все же Он говорит: "Вера твоя спасла тебя". Но как верно первое, верно и второе. Господь говорит: то, что ты обратилась ко Мне, поверила, что у Меня освободишься от бремени твоих грехов, - был верный путь, и он спас тебя (Лк. 7:50). "Итак, оправдавшись верою" - только так и не иначе, по исповедованию апостола Павла о себе и других, мы имеем мир с Богом - через Господа нашего Иисуса Христа (Рим. 5:1). Так встал некогда Авель на должное совершиться в будущем дело Агнца Божия, упокоился на Нем, и Бог тотчас поставил это на счет Авеля, так что он стал праведным в праведном.

Так было от начала, так еще и до сих пор. "Итак нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу" (Рим. 8:1). Если у тебя еще нет праведности, если давит бремя грехов, то приди к Сыну Божию - Он предлагает тебе совершенное на Голгофе дело спасения для грешников. Встань на Него обеими ногами веры, то есть вполне положись на то, что именно это дело привело в порядок то, что ты испортил, - и Отец тотчас зачтет тебе то, что совершилось для каждого грешника, потому что "Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха" (1 Ин. 1:7). Как Авель верою достиг праведности, так можешь достигнуть ее и ты. Для этого он поставлен здесь, впереди всех героев веры.

Авель приобрел и уверенность через свою веру. Все снова нас спрашивают те, которые не имеют ни прощения, ни праведности: "Как можно знать, что имеешь прощение и что ты праведен перед Богом?" Вот ответ: "Ею получил Авель свидетельство, что он праведен". Авель получил свидетельство в сердце, откуда никто не мог взять его. Это было как печать на документе. Славен документ, который говорит мне о деле, но печать возвышает его, делает его непоколебимым. Слово Божие говорит: "Конец закона Христос, к праведности всякого верующего" (Рим. 10:4). И ты можешь положиться, что это так, потому что Сам Бог сказал это. Но как драгоценно, если к этому присоединяется печать свидетельства. Как получил Авель это свидетельство - нам не сказано, но мы знаем, каково тем, которые получили его. Мы читаем: "Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы - дети Божий" (Рим. 8:16). Мы состоим из духа, души и тела, подобно прежнему храму Божию, состоявшему из двора, святилища и Святого-святых. Наше тело - это внешняя, видимая часть нашего существа, наш двор. В нем находится святилище - душа, и там еще есть Святое-святых - наш дух. Вот с этим-то сокровенным в нашей внутренности начинается общение Духа Святого, лишь только мы достигли праведности во Христе. И Дух Его свидетельствует духу нашему, что это так. Вы видите, как глубоко, как неприкосновенно и неизгладимо присваивается свидетельство тем, кто достигает праведности во Христе через веру. Так, без сомнения, было и с Авелем, первым получившим такое свидетельство. Но слава и поклонение нашему Господу, Авель не был единственным, который стал столь блаженным, потому что сейчас же далее в этой главе, в пятом стихе, мы читаем о Енохе: прежде переселения своего получил он свидетельство, что угодил Богу (Евр. 11:5). Далее апостол продолжает представлять нам через все грядущие столетия и тысячелетия со времен Ветхого Завета других праведников, и так как он не хотел повторять у каждого все то же самое свидетельство, то в заключение главы берет их всех вместе и говорит: "И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного, потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее" (Евр. 11:39-40).

Как же обстоит с тобой? Ты имеешь веру. Имеешь ли ты и праведность, имеешь ли ты это свидетельство, о котором идет речь и которое имели все спасенные без исключения? Может быть, ты допускаешь, что все те имели его, но в настоящее время не существует ничего подобного? И все же такое суждение в корне неправильно. Еще многие миллионы, которые, как Авель, верою стали праведными, носят и в наши дни в своих сердцах это свидетельство и уверены, как он, в своем вечном спасении. Поэтому не успокаивайся прежде, чем все это не сделается твоим личным опытом.

Авель получил все это непосредственно от Бога. Это нужно заметить, так как апостол также сделал это, говоря: "Как засвидетельствовал Бог о дарах его". Свидетельство Авеля не было результатом чувства или впечатления, которое он имел во время своего жертвоприношения, но Сам Господь, Которому была принесена жертва, сообщил ему Свой приговор; Бог свидетельствовал о его даре. Так сказано в тексте. Именно это проливает свет как на веру этого первого мужа Божия, так и на праведность, полученную им. Бог свидетельствует, как мы видим, не о нем, не о принесенной им жертве. И в результате Бог признает Авеля праведным. Если бы Бог засвидетельствовал об Авеле, то результатом непременно должно было бы быть: "Авель, ты не праведен", - потому что он был таков по рождению и по поступкам. Таким образом, жертва Авеля и его покоящаяся на ней вера приобрели ему праведность Божию. Жертва Авеля была для него не чем иным, как тенью и прообразом Агнца, берущего на Себя грехи мира, и на Нем покоился Авель в живой вере. Праведность этого Агнца, устроенную верою Авеля, Бог тотчас поставил на его счет.

Бог всегда свидетельствует о жертве и даре, которые мы приносим Ему, если они - Христос. О Нем сказано: "Которого Бог предложил в жертву умилостивления в Крови Его через веру, для показания правды Его в прощении грехов, соделанных прежде, во время долготерпения Божия, к показанию правды Его в настоящее время, да явится Он праведным и оправдывающим верующего в Иисуса" (Рим. 3:25-26). И еще написано: "А не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность" (Рим. 4:5). О, пусть бы каждый читающий это достиг такого великого успеха на этом простом пути!

Наше слово обращает внимание читателя еще на одно, а именно:

Как продолжает действовать Авель своей верой

Наш текст говорит: "ею он и по смерти говорит еще". Какой же это язык? Язык веры, если и смерть не может заставить его умолкнуть! Что же Авель говорит нам? Он свидетельствует еще сегодня, что путь веры - единственный путь ко спасению. В первой главе Послания к евреям все герои веры, поименованные в предыдущей главе, названы "облаком свидетелей". Облако проходит над нашими головами. Если мы посмотрим вверх, оно не может остаться незамеченным ни днем, ни ночью. Так и это облако свидетелей мы должны видеть. И Авель является первым среди этих свидетелей. В его вере мы имеем шеститысячелетнее свидетельство веры. Оно старше всех других свидетельств, и оно говорит нам: приди, посмотри на мне как на примере, каков был путь, безошибочно приведший меня ко спасению. Что это был Божий путь, ты можешь видеть из того, что Сам Бог тотчас ответил, сделав меня, грешника, праведником. Авель говорит далее: если я достиг праведности за четыре тысячи лет перед тем, как умер Христос, тем более должен достигнуть ее ты после того, как Он уже все совершил на Голгофе. Я мог приступить к Богу только с тенью истинной жертвы, ты, напротив, можешь покоиться верою на действительной. Как для меня это было путем моего личного спасения, так это единственный путь и для тебя, твоего личного спасения. И не говорит ли Авель еще: посмотри только, если я был так чудно спасен на пути веры, не имея какого-либо предшественника, от которого я мог бы научиться, насколько же более должен спастись ты теперь, после того как Бог поставил тебе мой пример и дал тебе целое облако свидетелей, да и ныне бесчисленные миллионы людей постигли праведность на пути веры.

Вступив на этот путь, последуй данным примерам. Не допускай удерживать себя - так говорит еще Авель. Кроме того, я, кажется, слышу его как бы говорящим: одумайся, если я вошел в славу, не имея ни слова Писания, без проповедуемого Евангелия, без пророков Божиих, не видя ни одного вестника мира, посланного от Бога, тем более мог бы это сделать ты! Можешь ли ты представить какое-либо извинение при столь многих нагроможденных милостях, окружающих тебя? Смотри же, чтобы благодать Божия не тщетно была принята тобою (2 Кор. 6:1).

Хотя Авель и умер, он говорит еще, даже свидетельствует именно через свою смерть. Его смерть не была следствием прожитой до своего предела, до глубокой старости жизни. Он умер не естественной смертью, которая есть возмездие за грех. Авель умер, потому что был праведником, потому что верил. Он был первый мученик, первый в этом мире, запечатлевший кровью свою веру. Своей смертью Авель засвидетельствовал: как было мне, так будет каждому праведнику в этом мире. Праведника не будут терпеть, здесь он будет ненавидим, и ненавидим смертельно. В твоем собственном доме ты испытаешь это. Там ты всегда найдешь около себя Каина, если ты - Авель. Если Бог засвидетельствует однажды, что ты праведен, и если твои отец, мать, зять, невестка, брат, сестра не хотят иметь ничего общего с твоим Богом, то не ищи далеко твоих врагов - они живут с тобою под одной кровлей. Не удивляйся и не изумляйся, потому что как ты видишь на мне, так обстоит в этом мире с первого дня, с тех пор как существовал праведник. Смотри, и Спаситель твой тоже предсказал тебе это. Когда Господь посылал учеников Своих в этот мир, Он сказал: "Враги человеку - домашние его" (Мф. 10:36). То же переживал и Он Сам в Своем доме, здесь, на земле (Ин. 7:3-5). Однако умирающий Авель свидетельствует своей смертью еще больше.

Когда тебе приходится страдать, говорит он нам, страдай как и я. Да не останется в этом мире ни одного горького слова из уст твоих. Не дай врагам твоим возможности сказать, что они были раздражены тобой, что ты держал себя враждебно, - но чтобы твои молитвы благословения продолжали звучать в их ушах нескончаемым эхом, когда тебя уже не будет и ты давно пал их жертвой. Смерть Авеля говорит нам: страдай, как страдал твой Господь, Который, будучи злословим, не злословил взаимно, страдая, не угрожал, но передавал то Судии Праведному (1 Пет. 3:23). Тогда только твои страдания или смерть запечатлеют веру, которая драгоценна перед твоим Господом и которая продолжает сиять через столетия. О, никогда не страдай за свои жестокие слова, за свое противоречие, свою враждебность. Но страдай только за Христа и с Ним, чтобы тебе возрадоваться и восторжествовать в явление славы Его (1 Пет. 4:13).

Наконец, Авель говорит еще о том, каким благоугодным сделался он Богу. Настал день, когда Авель лежал на земле убитый. Кровь его была пролита. Авеля не стало. И вот казалось, что с ним все кончено. Но не так было у Бога, потому что дорога в очах Господних смерть святых Его (Пс. 115:6). С высоты Божиего престола Бог его спросил о нем: кровь Авеля - теплая, восходящая, дала услышать свой голос, и ответ Божий не отсутствовал. Не чувствуем ли мы совершенно это? Не можем ли мы видеть, как драгоценен своему Отцу был Авель? Не можем ли мы заметить, какая тесная связь существует между Господом славы и теми, которые страдают за Него? Когда враги праведника разделываются с ним, тогда им приходится иметь дело с Тем, Кого, собственно, они ненавидели в праведнике. Проливший кровь праведника должен услышать из Его уст все, что эта кровь говорила за него перед Богом. Сам Бог будет ее переводчиком, заступником и мстителем. Итак, Авель свидетельствует через тысячелетия всем страждущим и мученикам, чья невинная кровь течет здесь: чем тяжелее наши страдания, тем ближе подходит и наш Господь, тем горячее проникает и Его любовь. И если смерть придет от руки врага, то она приведет вас также к престолу вашего Отца. Не отступайте, что бы ни случилось, потому что самое худое, что перенесете вы здесь ради Господа, некогда будет иметь там самую высокую цену.

Дорогой читатель, пусть и перед тобой не напрасно стоит Авель со своей жертвой и верой. Пусть он, хотя и умерший, еще и теперь говорит тебе: прежде чем ты расстанешься с ним, пусть Авель обратит к тебе несколько вопросов, на которые ты честно мог бы ответить перед Богом. Имеешь ли ты веру, спрашивает он тебя, подобно моей, веру с жертвой перед Богом, и притом лучшей, нежели Каина? Достиг ли ты через эту веру праведности от Бога и свидетельства от Него, которого никто не может отнять? И еще: готов ли ты страдать за свою веру и, если потребуется, запечатлеть ее смертью? Если на эти немногие вопросы ты можешь ответить радостным "да!", то благо тебе. Тогда ты можешь присоединиться к тому "облаку свидетелей", в котором Авель является первым. Дай Господь, чтобы это было так.

Аминь.

Енох

"Вот родословие Адама: когда Бог сотворил человека, по подобию Божию создал его, мужчину и женщину сотворил их, и благословил их, и нарек им имя: человек, в день сотворения их. Адам жил 130 лет и родил [сына! по подобию своему, по образу своему, и нарек ему имя: Сиф. Дней Адама по рождении им Сифа было 800 лет, и родил он сынов и дочерей. Всех же дней жизни Адамовой было 930 лет; и он умер. Сиф жил 105 лет и родил Вноса. По рождении Еноса Сиф жил 807 лет и родил сынов и дочерей. Всех же дней Сифовых было 912 лет; и он умер. Енос жил 90 лет и родил Каинана, По рождении Каинана Енос жил 815 лет и родил сынов и дочерей. Всех же дней Еноса было 905 лет; и он умер. Каинан жил 70 лет и родил Малелеила. По рождении Малелеила Каинан жил 840 лет и родил сынов и дочерей. Всех же дней Каинана было 910 лет; и он умер. Малелеил жил 65 лет и родил Иареда. По рождении Иареда Малелеил жил 830 лет и родил сынов и дочерей. Всех же дней Малелеила было 895 лет; и он умер. Иаред жил 162 года и родил Еноха. По рождении Еноха Иаред жил 800 лет и родил сынов и дочерей. Всех же дней Иареда было 962 года; и он умер. Енох жил 65 лет и родил Мафусала. И ходил Енох пред Богом, по рождении Мафусала, 300 лет и родил сынов и дочерей. Всех же дней Еноха было 365 лет. И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его. Мафусал жил 187 лет и родил Ламеха. По рождении Ламеха Мафусал жил 782 года и родил сынов и дочерей. Всех же дней Мафусала было 969 лет; и он умер. Ламех жил 182 года и родил сына, и нарек ему имя: Ной, сказав: он утешит нас в работе нашей и в трудах рук наших при Iвозделывании! земли, которую проклял Господь. И жил Ламех по рождении Ноя 595 лет и родил сынов и дочерей. Всех же дней Ламеха было 777 лет; и он умер. Ною было 500 лет и родил Ной Сима, Хама и Иафета" (Бытие 5:1-32).

Несколько лет тому назад, когда при ежедневном исследовании Священного Писания по порядку я начал опять читать свою Библию сначала, то однажды снова остановился перед 5-й главой Бытия. Мне казалось, что сегодня мне надо просто перевернуть лист и не читать ее, потому что эта глава слишком суха и не имеет сказать мне больше ничего. Я уже слишком хорошо знал все повторяющийся припев в конце перечисления патриархов: и умер... и умер... Мне казалось в тот день, что я подошел как бы к великому кладбищу, вступать за ограду которого у меня не было никакого желания, так как от него не могла исходить жизнь. Хотя я и повторял себе: это же первое и старейшее кладбище, кладбище первых детей Божиих; здесь перед тобою проходит не род Каина, но Сифа - и т.д. Однако все это было недостаточно убедительными доводами, чтобы мне снова предаться исследованию этой главы. С другой стороны, я не мог решиться пропустить эту главу. Казалось, Господь говорил: "Разве ты думаешь, что на кладбище нельзя ничему научиться?" И далее: "Не Моя ли рука нашла некогда на пророка Иезекииля, вывела его и поставила на широкое поле, полное мертвых костей, чтобы он там услышал, что Я имел сказать ему?" (Иез. 37:1-11).

Далее мне припомнилось, что я уже часто бывал на некоторых кладбищах и, останавливаясь над многими могилами, читал надписи, которые иногда говорили мне так много печального, иные - так много ободряющего. Чудные, драгоценные поучения попадали тогда в сокровищницу моего сердца! Однако всякий раз мои мысли сосредотачивались обычно на одном горячем желании: "Научи меня так счислять дни мои, чтобы мне приобресть сердце мудрое!" (Пс. 89:12). Не было ли это приобретением? "О, конечно, - звучало тогда в моей душе, - я могу и сегодня научиться на этом кладбище, если Дух Святой, Автор этой главы, прольет на нее Свой свет". После этого я снова подошел к ней, остановился перед могильными плитами и надписями некогда существовавших предшественников на пути Божием в этом мире и Господь дал мне то, чего я никогда не ожидал.

Более же всего я был глубоко поражен, когда, подвигаясь все дальше, я внезапно остановился перед Енохом. Здесь история его жизни была начертана уже в течение тысячелетий, но для меня было это как бы новое открытие. "И этот тоже здесь? - спрашивал я с удивлением. - Не следовало ли его по крайней мере выделить из всех этих отошедших, показать нам на особом месте?" Муж бесконечной жизни поставлен среди тех, чьи могильные холмы лежат перед нами. До него и после него у всех других звучало: и умер... и умер... тогда как у него не может быть и речи об этом печальном припеве. Удивительное сопоставление.

"Разве здесь нет никакого урока для тебя, - спрашивал я дальше, - никакого для всех моих братьев и сестер?" Конечно, да! Вот один: Бог так поставил Еноха среди этих ничем не выделяющихся, обыкновенных детей Божиих, чтобы никто не мог сказать: невозможно быть другим, чем те, которые живут кругом. А вот еще и дальше урок: Бог поставил его так, чтобы каждый мог тем лучше видеть скудную, ненормальную, бедную жизнь, равно как и полную, нормальную, богатую, - и захотел бы избрать последнюю. Темное видишь лучше рядом с ярким светом, тогда как яркий свет сияет приятнее во тьме. Это принуждает и нас осмотреть то и другое во свете Божием.

Большинство, окружавшее Еноха

Тут мы имеем мужей исключительно долгой жизни. Кто уподобится им в этом? Вся мировая история не имеет никого, кого бы она могла поставить рядом с ними. Подумать только: 930 лет, 912 лет, 905 лет, 910 лет, 962 года, 969 лет и т.д. стоит на их памятной доске. Каждый из них жил в 10 - 12 раз дольше, чем старейший в наши дни. С убеленными сединою головами и внушающим благоговение возрастом стоят они перед нами. Священное Писание говорит и о седых головах; оно имеет драгоценные слова для них: "Венец славы - седина, которая находится на пути правды" (Пр. 16:31). Ах, если бы все те, которые сегодня ходят посреди нас с седой головой, имели бы пути правды позади себя! Однако будьте покойны и вы, молодые, если вы ходите путем правды! Ничего не значит, имеете ли вы светлые, черные или другие волосы - и они тогда будут украшать вас, как венец славы! Тем не менее, приятно все-таки видеть седые головы! Так было исстари. Со времени Моисея существовала уже заповедь: "Пред лицом седого вставай и почитай лицо старца, и бойся Бога твоего. Я Господь" (Лев. 19:32). Почему же именно здесь должен так проявляться страх перед Богом? Да потому, что неизмеримы доказательства милости, которые Бог в течение столь многих лет изливал в сосуд с седой головой. И здесь давайте подумаем о тех, которые в течение девяти столетий принимали в себя потоки любви Божией. С глубоким благоговением гляжу я до настоящего часа на тех древнейших ветхозаветных патриархов.

Однако заметим, что это большинство не имеет истории жизни. Не странно ли последнее при столь великой продолжительности жизни? О, как охотно пишет Отец Небесный, где есть что написать. Авель принес Ему только одну жертву - и вот она стоит у Него на счету. Мария вылила Ему на голову только один сосуд благовонного нарда - и тотчас сказано: "Она сделала, что могла" (Мк. 14:3-8). Много страниц заполнены жизнью Ноя, почти четырнадцать глав - Авраамовой историей и тринадцать - историей жизни Иосифа. Все это показывает, что Отец вовсе не так скупо высказывается о Своих детях. Много ли, мало ли, все идет в их и Его Книгу жизни.

О тех же, которые окружают Еноха, у Духа Святого нет ничего, что оказалось бы достойным занесения на страницы этой святой Книги. Неужели их столетия протекли, действительно, в полном бездействии? Во всяком случае, нет! Если бы мы могли наблюдать за ними, то увидели бы, в какой суете, в каком труде и ежедневных хлопотах протекала часто жизнь некоторых из них! Одни из них были земледельцами, возделывавшими в течение многих лет большие пространства земли и собиравшими богатые жатвы, так много кругом говорившие о них! Другие были просто пастухами, в стадах которых насчитывались тысячи и десятки тысяч голов крупного скота и в десятки раз больше мелкого скота, верблюдов без числа, лошадей и ослов! Каждый знал их как таковых, чьи прилежание и надзор ставили в пример другим пастухам-владельцам. Еще другие возвели себе большие и красивые дома, приготовили хорошую будущность для своих сыновей и дочерей, были предприимчивы, так что мы свободно позавидовали бы им. Нет, нет, они, во всяком случае, не были бездейственны, но для всего того, что они делали и совершали, у Бога не существовало пера, чтобы все это так или иначе отметить. Все это были дела, относящиеся к миру, - дела, которые исчезают под руками, ибо "мир проходит и похоть его" (1 Ин. 2:17). Для вечности, для Бога, для блага окружающих, для собственной души во всем том не было ничего! Люди такого рода, даже если бы они и сделались детьми Божиими, не имеют пред Богом истории жизни. Только там, куда проникла Его жизнь, где она бьется и переживается человеком, - там возникает история жизни перед Богом!

Братья и сестры, не протекает ли и наша жизнь без той или иной деятельности? Что имеется в ней для Бога, для вечности, для твоих братьев и сестер во Христе, для твоих близких и для погибающего мира? Находит ли Он, Господь твой, в жизни твоей то, что драгоценно для Него; то, что Он может занести в Свою книгу жизни? Или Он не находит ничего, как у этих многих? Или Он вынужден сказать о том, что ты делаешь для Него: "Я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны пред Богом Моим", - или даже: "Удали от Меня шум песней твоих, ибо звуков гуслей твоих Я не буду слушать" (Ам. 5:23)? Если это так, то и у тебя нет истории жизни перед Богом! Или ты некогда найдешь записанной такую жизнь, о которой ты вечно будешь раскаиваться.

Если так было со многими окружавшими Еноха, то их длинная жизнь была, собственно, коротка. Как коротко то, что Бог говорит о них! Все, что Он имеет сообщить о них, - это то, что каждый из них был только звеном между прошедшим и грядущим поколением. Но это же может быть сказано и о тех, которые в главе 4 Бытия причислены к роду Каина. Если бы жизнь этого большинства была оценена или даже взвешена, то в ней не было бы найдено ни цены, ни весу. И все же неизменно то, что мы будем некогда взвешены перед Богом на весах, на которых не имеют значения ни наши многие годы, ни седые волосы, ни даже царский венец, но одно лишь наше внутреннее содержание, содержание нашей жизни и хождения перед Богом, как это мы видим на Валтасаре, над которым приговор Божией правды гласил: "Ты взвешен и найден очень легким!" (Дан. 5:27).

В Божием Писании о мужах седой древности (Быт. 5) вы находите, что Он так близко поставил их могилу к их колыбели, что если бы их столетия не были так точно начертаны, то невольно должен бы каждый из нас подумать, что жизнь их занимала только весьма короткий промежуток времени, гораздо короче, чем жизнь Еноха. И все же жизнь праотцев была такая длинная, как ничья другая. Но это была как бы "сжавшаяся" жизнь. К тому же жизнь всех их была однообразна до утомления. Если вы прочитали историю жизни одного, не трудитесь читать историю другого: в истории одного вы уже прочитали истории всех. Никакой бодрящий ветерок жизни не веет в течение столетий над этими тихо стоящими прудами, чтобы вызвать какую-нибудь приятную перемену. Разве удивительно, что такая однообразная жизнь оканчивается однообразным "и он умер"? "Но может ли вообще жизнь оканчиваться иначе?" - спросит читатель. Выслушай же слово Господне: "Верующий в Меня, если и умрет, - оживет, и всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек" (Ин. 11:25-26).

Взгляните же назад вы, старые братья и сестры! Посмотрите на вашу жизнь - не "сжавшаяся" ли это жизнь? Если так, то не расположена ли и ваша предстоящая могила, несмотря на многие годы вашей жизни, совершенно близко к вашей колыбели? Вы же, молодые братья и сестры, которые имеете жизнь вашу еще впереди, смотрите, чтобы она стала содержательной жизнью, исполненной плодов праведности Иисусом Христом (Флп. 1:11). Тогда ваша жизнь, даже если бы Господь вскоре закончил ее, будет длинной, полной жизнью! Вы же, старики, постарайтесь наверстать, что упущено, чтобы Господь по крайней мере при конце дней вашей жизни получил в собственность последние силы, последнее время и все наши сердца.

Посмотрим же теперь во свете Божием, как ходил

Енох один среди многих

Приближаясь к нему, мы не ощущаем ничего от дыхания смерти: здесь бьет только одна жизнь. Однако и о нем мы должны сказать, что его жизнь началась точно так же, как и жизнь всех других. Мы читаем: "Иаред жил 162 года и родил Еноха" (ст. 18). Как ты, я и мы все, Енох был рожден; он был человеком, как и мы, без какой бы то ни было разницы. Что говорил о себе Давид, то мог сказать о себе и Енох: "Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя" (Пс. 50:7). Енох родился от плоти, и потому в день, когда отец его Иаред был извещен о рождении сына, можно было сказать: "Вот, одним грешником стало больше в мире". Все, что мы знаем об этом человеке, в высшей степени важно, ведь таким образом мы можем видеть, что Енох поднялся от нашего уровня до превознесенной высоты Божией. Более того, полные шестьдесят пять лет после своего рождения, то есть более одной пятой части своей сравнительно короткой жизни, он шел широким путем, в ногу с тогдашним миром. Конечно, сообразно с жизнью тех людей это не было слишком долго, но все-таки это было достаточно, чтобы наполнить порядочную меру греха. Итак, в Енохе мы имеем перед собой человека, который был сначала грешником по рождению и затем грешником по делам. Как жаль каждого года, каждого дня нашей жизни, которые не принадлежат у нас Богу и которые мы проводим по стихиям этого мира! Подобно мертвым рыбам, бываем мы гонимы великим потоком в "мертвое" море. Так ли с тобой, друг мой, как это было с Енохом в течение его шестидесяти пяти лет? Посмотрите хорошенько! На нем ты и каждый до сего дня может видеть, что для человека еще не все потеряно, хотя он и грешник по рождению, грешник по делам, - и тем более, если этот грешник хочет обратиться в Богу.

У Еноха дошло до поворота к новой жизни. Блажен человек, который может сказать о таком повороте в своей жизни! Этот поворот решает прошлое человека, его настоящее и будущее - всю вечность, если поворот правилен. В жизни Еноха совершенно точно указано время его обращения: "И ходил Енох пред Богом, по рождении Мафусала" (ст. 22). До тех пор, значит, не было у него жизни пред Богом и с Богом. Отныне же заметно и для него, заметно и для Того, Кто вписал о нем в эту книгу, что с ним обстояло иначе. Что побудило Еноха к этой новой жизни, нам не сказано; во всяком случае, добрый Пастырь искал его и нашел, и Енох начал добровольно и доброхотно следовать за Ним.

Все же можно предположить, что поворот в жизни Еноха был тесно связан с рождением его первенца. Великий дар Божий, который Бог в этом сыне положил ему в лоно, был толчком к его новой жизни в Боге. Может быть, Енох говорил себе: "Дорогая бессмертная душа, жизнь для вечности поручена моим рукам. Это дитя дано мне Богом, чтобы я снова возвратил его Ему, воспитал для Него". Однако в душе его могло звучать: "Если ты хочешь этого, то ты сам должен быть вполне Божиим; должен быть посвящен Ему и жить для Него". И Енох не медлил. Решительный час для него пробил - он ухватился за Бога и повергся навсегда к Его ногам. Как новый человек, начиная новую жизнь, Енох мог вполне сказать душе своей: "Теперь, мое дитя, ты с первого своего вздоха должен дышать Божией атмосферой в моем доме и всю свою жизнь видеть Божию жизнь в своем отце!" Счастлив каждый отец и каждая мать, которые с таким святым приветом открывают свои сердца и свой дом каждому им Богом дарованному любимцу! Ах, если бы только хорошо была понятна великая ответственность родителей за души их детей! Ах, если бы родители с каждым новым ребенком получали новый толчок к более святой жизни, чтобы ни один из них не погиб по их вине, но все были спасены!

Посмотрим же, в чем состояла новая жизнь Еноха. Всегда были люди, которые внезапно начинали новую жизнь, но текшую, однако, из старого источника. Так, мы знали одного, который был великим расточителем. "Нет, - сказал он, придя в себя, - это должно измениться; я должен начать новую жизнь!" И он имел достаточно сильную волю и перестал мотать. Прошло не так много времени, и бывший расточитель сделался редкостным скрягой. Другой был страстным картежником, спустившим все. "Так не должно идти далее, - сказал он своей жене, - с сегодняшнего дня я начинаю новую жизнь!" Казалось, все шло успешно: он противостоял всем искушениям. Но ни один человек не знал, как мучил его отверженный им порок и скука! Чтобы избавиться от них, человек этот пробовал, когда бывало слишком тяжело, выпивать стаканчик. Все кончилось вскоре тем, что он сделался горьким, неизлечимым пьяницей. Так бывает всегда, когда люди начинают другую, новую жизнь без Бога. Нечистый дух изгоняется здесь силою Веельзевула.

Но как совершенно иной была новая жизнь Еноха! Она истекала из чудного источника вечной жизни. Мы читаем здесь, после великого поворота (в немецком переводе): "Он остался в божественной жизни" (ст. 22), - и в конце: "потому что он жил Божией жизнью" (ст. 24). Итак, его жизнь была у Бога Божией жизнью. Она не была и не может быть иной, как новой. Это та жизнь, которая заслуживает себе это имя; это жизнь для вечности; жизнь, которая протекает в этом мире с Богом и в Боге.

Слово о начавшейся новой жизни Еноха переводится очень различно, что указывает на то, что это слово имеет очень глубокий смысл, который нелегко передать одним словом. Русский текст говорит: "Ходил Енох пред Богом". Это значит, что его наружное и внутреннее движение на пути веры, его мысли, речи и действия совершались в присутствии Божиим и пред Его очами. Если я прохожу мой путь пред чьими-либо глазами, тогда всякое мое движение будет видимо им. Ходим ли мы так перед вездесущим Богом? День за днем и ночь? Английский перевод говорит: "Енох ходил с Богом". Это дает понять, что Енох шел с Богом туда, куда Он шел; и куда Бог не шел, туда не шел и Енох - ни в мыслях, ни в словах или делах. Это может также означать, что он ходил с Богом рука об руку, как те, которые неразлучно (в браке) соединились друг с другом. Также можно принять: Енох шел нога в ногу с Богом, не отставал от Него. О, было бы хождение каждого чада Божия таково, чтобы ни одно из них не было найдено без Бога! Немецкий перевод, как мы видели, мог бы сказать: "Божия жизнь переживалась им". На Енохе можно было видеть, как Бог может вести в этом мире Свою жизнь в человеческом теле. Таким образом, жизнь Еноха должна была быть могущественнейшим свидетельством для всего тогдашнего мира. Таковой должна была быть жизнь каждого единичного чада Божия и всех вместе. Для этого Бог и поставил этого мужа перед нашими глазами.

В высшей степени важно заметить, при каких обстоятельствах проводил Енох свою божественную жизнь. Многие говорят: "Да, те люди жили как раз в то хорошее старое время, когда еще можно было жить такой жизнью; теперь в мире совсем иначе!" Однако я прошу вас посмотреть тщательно, когда жил Енох. Мы находим, что Ной, который был очевидцем ужасного суда Божия над тогдашним отпавшим миром, был его правнук. В следующей, шестой главе Бытия вы найдете картину жизни того времени. Достаточно несколько черт, чтобы определить то "доброе старое время". Вот обвинение Божие: "Не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками: потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет". Далее Бог говорит: "И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время. И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил" (Быт. 6:3,5-7). И из собственных слов Еноха мы можем видеть, какой мир окружал его. "Се, - восклицал он, - идет Господь со тьмами святых Ангелов Своих - сотворить суд над всеми и обличить всех между ними нечестивых во всех делах, которые произвело их нечестие, и во всех жестоких словах, которые произносили на Него нечестивые грешники" (Иуды 14-15).

Нет, не в золотое и не в райское время Енох проживал здесь свою святую жизнь! Чего только не видел и не слышал этот верный раб Божий! И с какой болью о Боге должен был он смотреть на это великое множество! И так как в течение трехсот лет его жизни и веры не было никакого поворота к улучшению, но успех во грехе только увеличивался, то и скорбь его тоже возрастала. То же, что это отпадение от Бога и безбожная жизнь того времени могли подвинуть его хотя бы на волос к отступлению, не приходило ему на мысль. Наоборот, если все это каким-либо образом влияло на Еноха, то, без сомнения, только так, что он еще ближе становился к Богу. Вдобавок мы читаем, что в общественном отношении Енох жил в такой же обстановке, как и все другие и многие из нас. Он жил семейной жизнью в доме, полном сыновей и дочерей. Что здесь встречаются скорби, печали, затруднения и неприятности - кто этого не знает! Итак, не в монастыре, не где-либо скрытым от мира, но среди всех других людей с таким же жребием, какой является и нашей участью сегодня, проживал этот муж свою жизнь в Боге. Какой пример для нас и одновременно - какое поощрение!

Не должно ли привлекать нас и то, что Енох без колебания и перерыва проводил свою жизнь пред Богом? Это не было так, как ныне у многих, которые называют себя верующими, у которых можно наблюдать короткий порыв, а затем следует ослабление и далее - хождение и жизнь немногим лучшая, чем у детей мира сего. Нет, о Енохе мы читаем: "И ходил Енох пред Богом, по рождении Мафусала, триста лет" (ст. 22). Если бы люди дали о нем это свидетельство, то мы могли бы еще спросить себя, верно ли они оценили его, ибо они могли видеть его только снаружи. Данное же свидетельство есть Божие свидетельство, в котором не сказано ничего лишнего и ничего не убавлено. Подумай только - триста долгих лет, никогда не отклоняясь от Бога, никогда не уходя с Его глаз, жить непрерывной жизнью с Ним и в Нем! Это не может быть иным, как блаженной жизнью духовного торжества! Это было нечто из того, что вкусил апостол, когда он воскликнул: "Благодарение Богу, Который всегда дает нам торжествовать во Христе!" (2 Кор. 2:14), - и нечто из того, чего жаждал наш Господь от Своих учеников и с чем Он связал целый ряд обетовании, когда говорил им: "Пребудьте во Мне, и Я в вас... кто пребывает во Мне и Я в нем, тот приносит много плода!" (Ин. 15:4-5).

Не ужасно ли и не приходится ли призадуматься, когда бываешь вынужден сказать, что такая непрерывная жизнь веры совершенно незнакома великому большинству детей Божиих настоящего времени?! Мало ли таких, которые сознают, что они не ходили даже трехсот дней перед Богом и с Ним с тех пор, как обратились к Нему? И сколько существует таких, которые снаружи сохраняют еще хороший вид, так что мы почти с радостью пошли бы с ними одним путем, однако вдруг обнаруживается, что они годами позорно истачивались червем греха! Мы извергаем их вон из нашей среды, но дрожим в глубине и страшимся при мысли, чтобы нам вскоре не пришлось снова сделать подобное открытие в наших рядах! Почему же это так в наши дни? Жизни Еноха недостает большинству - жизни пред Богом, с Ним и в Нем. Они хотят быть обращенными, чтобы избежать ада, но не удаленными от греха: без боли плоти, не имея стены между собой и миром. Отсюда - быстрое отделение и отчуждение от Христа, так как Он и жизнь, которою они хотят жить, не совмещаются. Придите, мои братья и сестры, станьте около этого Еноха: сравните себя с ним и, если вы видите, что вы тоже не можете мериться с ним, падите к ногам Божиим, чтобы Он простил вас и очистил, но в то же время и открыл вам тайну жизни Еноха! Его тайной было непосредственное, личное общение с Богом, которое он, лишь только раз вкусив, уже не оставлял в продолжение полных трехсот лет. Это непрерывное общение производит также, без всякого усилия, непрерывную святую жизнь.

Заключение

Чем же окончилась эта славная жизнь Еноха? Это нечто, о чем ни я, ни вообще никто не может говорить, потому что - взгляните только! - эта славная жизнь не кончилась, она не прекратилась еще до сегодня. Вернемся со мною на замечательное старейшее кладбище, где прежде снова и снова звучало нашему уху: и умер... и умер... Смотрите: могила Еноха пуста; здесь вы не услышите: и умер. И еще больше - здесь вовсе нет могилы Еноха. Его жизнь в Боге, которой он жил в течение трехсот лет, поглотила все, над чем смерть в нем имела права. Эта жизнь сделалась в нем такой сильной, что его дух, душа и тело вполне перешли в полное обладание этой жизнью. Могла ли смерть осмелиться протянуть к нему свою костлявую руку? Скорее смерть могла вострепетать перед Енохом, нежели он перед нею! Вот это - истинная жизнь в Боге, которая поглощает смерть победою! Итак, мимо смерти и могилы он перешел отсюда в тот, другой мир. Он не был от мира сего, поэтому ничего и не осталось от него в последнем; не осталось даже и дома, этой земной хижины. Енох пошел туда, где царствует Бог, его общение с Ним сделалось неразрывным. Тому и принадлежал он.

Для меня драгоценно сообщение о конце жизни Еноха, как Бог передает это в Ветхом и Новом Завете. В первом сказано: "И не стало его, потому что Бог взял его" (ст. 24). Подобно дыханию растворился Енох пред этим миром - Бог привлек его к Себе. В последнем читаем: "И не стало его, потому что Бог переселил его" (Евр. 11:5). Наши переселенцы переправляются в Америку, в Канаду, в Сибирь. Как темно на пути туда все, что перед ними, и как тяжел путь! Но как светло и славно должно было быть переселение Еноха, ибо его совершил Тот, пред Которым протекала здесь вся его жизнь! Это был блаженный путь в течение трехсот лет в земной долине скорбей, который при своем конце на встретил никакой тени, становясь все светлее до вечного дня.

Какая совершенно иная история жизни в сравнении с той, которую мы рассматривали вначале! Она поистине полна жизни! Как ни коротко по сравнению с другими странствовал Енох на земле, все же жизнь его простиралась неизмеримо дальше, чем жизнь всех их. Вопрос, однако, в том, на кого мы избрали быть похожими. На тех с их долгой пустой земной жизнью, о которой Бог ничего не имеет сказать, или на эту короткую, о которой Он с довольством сказал так много и которая не кончилась еще до сегодня? Мы все без исключения должны бы жить теперь жизнью Еноха, так как она для нас более возможна, чем была для него, ибо рассмотрите только получше - он также принадлежал к тем, о которых Дух Святой свидетельствует: "Все сии, свидетельство-ванные в вере, не получили обещанного, потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства" (Евр. 11:39-40). О нас нечто лучшее... Верим ли мы этому, мы, которых касается это? О, как бы должны мы жаждать этого и стремиться превзойти Еноха, как Елисей стремился превзойти Илию!

Братья, мы идем навстречу дню восхищения! Этот славный день очень близок - он пред дверьми! Но мы только тогда будем иметь часть в восхищении, если наша жизнь будет подобна жизни Еноха!

Лот

"И как он медлил, то мужи те, по милости к нему Господней, взяли за руку, его и жену его, и двух дочерей его, и вывели его и поставили его вне города" (Бытие 19:16).

Только одна единственная черта из жизни Лота должна занимать нас на этот раз. И так как это было в жизни праведника, то она полна серьезного предупреждения для каждого верующего. Это была жизнь, полная опасности, которая, конечно, стоила бы Лоту временной и вечной жизни, если бы Бог не вмешался насильно. Эта его жизнь была стремлением к Содому, а после того, как он уже был там, - нежеланием выйти оттуда обратно, в направлении Божием. И когда Бог однажды пожелал вывести его из Содома, то Лот сделал все, что мог, чтобы остаться там как можно дольше. Эта склонность к Содому, к миру, к его похоти, есть опасная жизнь столь многих верующих наших дней. Иные в мире живут внутренне, другие пошли еще дальше и живут открыто там; и хотя Бог посылает им Своих Ангелов и вестников и увещевает их, они не хотят вернуться. Эти верующие не только остаются там, потому что они, может быть, свыклись с миром и не так скоро приходят к какому-нибудь решению, - о нет, многие из них, что касается земного и мирского, так же решительны, как Лот.

Только когда они должны оторваться от того, что греховодно, и вполне перейти на сторону Божию, тогда оказывается, что такие верующие остаются в Содоме, как Лот, и медлят. Мы, во всяком случае, хорошо сделаем, если пристально присмотримся к этому человеку, Лоту, и на нем испытаем самих себя. Сам Бог хочет этого, потому Он и поставил его в Писании перед нашими глазами. Несколько вопросов относительно этого человека могут помочь нам сделать такое испытание, насколько возможно, полезным и для нас. Спросим же, кто он был, этот медливший в Содоме. Это был Лот, от которого меньше других можно было ожидать такого поступка. Если кто и должен был добровольно и быстро повиноваться Ангелам в те дни, то это был, без сомнения, Лот. Он был верующим, причем уже в течение многих лет. Затем, ведь эти оба Ангела сказали ему полную истину о грехе Содома. Они отстранили Лоту покрывало от грядущего гнева Божия, и ему против всех других было дано выразительное повеление: бежать.

Не должен ли был Лот тотчас порвать все нити и поспешить оттуда? Если бы о жене Лота, у которой мы не можем нигде открыть никакого признака духовной жизни, и о его обеих необращенных дочерях было сказано, что они медлили, то это не было бы удивительно. Ах, как это печально, что часто именно верующие, то есть ставшие теплыми или холодными, беспечно продолжают жить, не повинуясь Богу, - именно те, которые имеют гораздо больше света, чем другие, больше знают и потому стоят под большей ответственностью! Это непослушание свидетельствует об ожесточении сердца. Последнее возникает именно через полученный свет в то время, когда на него закрывают глаза и не дают ему воздействовать на себя и на свою жизнь. Поэтому именно там, где Слово Божие проповедуется верно и без всяких примесей, часто встречается немало таких ожесточенных. Они притупили свое сердце, спокойно могут слушать святое и серьезное слово - но оно не трогает их.

На них, как на Лоте, вся человеческая работа тщетна. И Ангелы не могут тронуть их, даже угрожающе тяжелые удары не выводят их из Содома. Только когда Бог применяет насилие, кажется, что бывает успех. Медлил Лот, у которого была задача вывести из Содома самых дорогих ему на земле. Мы читаем в этой главе (ст. 15): "Когда взошла заря, Ангелы начали торопить Лота, говоря: встань, возьми жену твою и двух дочерей твоих, которые у тебя, чтобы не погибнуть тебе за беззакония города". Какая великая и благословенная задача! Какой верующий отец семейства смог бы уклониться от нее? Лот должен был стать хорошим примером жене своей и своим дочерям. Он должен был спешить без промедления, всякие разговоры были бы безрассудством. Лот должен был взять посох и решительно направить шаги свои к дверям, устремиться к воротам города, с тем чтобы они остались у него за спиной.

Но как могли близкие Лота отнестись к такому решению серьезно, если они видели, как Лот под разными предлогами и отговорками откладывает принятие решения и ему доставляет удовольствие выиграть по крайней мере еще несколько минут, чтобы остаться в стенах Содома? О, сколько еще отцов и матерей виновны в необращении их сынов и дочерей! Через свою половинчатость и нерешительность на пути ко Христу, через свою привязанность к миру и к тому, что в мире, запутали они своих в мире и сроднили их с миром.

Тщетно ожидаете вы, что дети станут христианами. Когда однажды Уильяму Буту и его жене предложили вопрос: скажите, пожалуйста, как вы сделали, что ваши дети были обращены ко Христу, - жена Бута ответила: "Мы предупредили дьявола, привели детей ко Христу, прежде чем он или мир мог положить свою руку". После этого встал старший сын и, обращаясь к родителям, подтвердил: "Именно решимость, с которой вы следовали Христу, привела нас в Божий объятия".

Слышите ли вы, родители, это свидетельство? Смогут ли ваши сыновья и дочери сказать то же про вас? Свободны ли вы от Содома и похоти его, какого бы рода они ни были? Подумайте! Медлил Лот - муж, который должен был других побуждать к бегству. Узнав о побуждении со стороны Ангелов, мы далее читаем: "И вышел Лот и говорил с зятьями своими, которые брали за себя дочерей его, и сказал: встаньте, выйдите из сего места, ибо Господь истребит сей город. Но зятьям его показалось, что он шутит" (ст. 14). Это был хороший поступок, хотя Лот и сделал его принужденно. Мы должны признать, что этот призыв совершился открыто, потому что он был выполнен в ту последнюю ночь, когда вся городская толпа окружила дом Лота. Представьте себе, зятья отстранились после того, стали поодаль, за угол какого-то дома, чтобы оттуда смотреть, побежит ли Лот и как он побежит. Однако они ожидали напрасно, Лот не бежал - он медлил. Не должно ли это стать для них камнем преткновения? "Пойдем спокойно домой, выспимся после этой бессонной ночи, - могли они сказать, - потому что он сам не верит тому, что говорит. Если бы действительно так обстояло дело, как он нам его представил, то земля горела бы под его ногами и он давно бы был за городом". Все еще приходится слышать, как говорят обеспеченные и охладевшие верующие, которые тоже некогда побуждали других к обращению, - сами же они не верят. Если бы они верили, то были бы совершенно другими людьми. О, эти соблазны, вопиющие к небу! Что же говорит Писание о соблазнах? "Горе миру от соблазнов" (Мф. 18:7). Однако разве горе будет только миру, когда он подает соблазны? Не будет ли горя и верующим? Когда иной раз смотришь на верующих, то кажется, они думают, что им предоставлена свобода подавать соблазны. Верующие не спрашивают, гибнут или не гибнут из-за них другие.

Но придите и послушайте Господа, как Он прямо говорит Своим ученикам: "Надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит". Так, по выражению Господа, горе постигает человека, кто бы он ни был. Поэтому затрепещи ты, верующий, но, как Лот, охладевший, смотря на твое поведение! О, вострепещи сильно, услыша дальше, как Господь судит о таком поведении, ибо Он говорит: "Лучше было бы ему, если бы мельничный жернов повесили ему на шею и бросили его в море, нежели чтобы он соблазнил одного из малых сих" (Лк. 17:1,2). Пройди все страны земли и поищи ту страну, которая бы назначила даже за величайшее преступление такое ужасное наказание, как это за соблазн. Ты не найдешь такой страны. Подумай только, как страшно с мельничным жерновом на шее погрузиться так глубоко "в глубине морской" (Мф. 18:6). Итак, бесповоротно должен быть потоплен не поданный соблазн, но- тот, кто подал его! Спросим далее,

Где медлил Лот

Заметьте, Лот медлил там, где вообще он не должен был находиться. Мы все очень хорошо знаем, что этот человек вошел в Содом против воли Божией. Лота потянуло туда, и так как Бог никоим образом не принуждает никого, то Он предоставил ему свободу выбора. Однако надо было ожидать, что Лот, как верующий, сам одумается когда-нибудь без всякого побуждения - покинет этот город, чтобы все-таки исправить то, что он испортил, но мог еще исправить.

Но опыт учит, что когда верующий начинает опускаться, раз он против воли Божией взял свой собственный путь и занял неправильное положение, то трудно бывает тогда вывести его. Почти исключено, чтобы такой верующий сам пошел на это. Пойдите вслед за некогда столь богато одаренным Самсоном, посмотрите, как было дело со столь превознесенным царем Саулом, и проследите церковь коринфскую. Через оба послания дело у них идет неудержимо вперед. Но чем дальше, тем ближе к падению, но никак не к исправлению.

Нет почти никакой разницы в том, в чем состоит это принятое неправильное направление, если нет желания возвратиться и взять направление Божие, - будь то теплота, которую обыкновенно не считают грехом, особенно если еще и многие другие лениво и равнодушно ходят вокруг, или будь то плотское направление мыслей, которые никто не видит и о которых знаешь только сам и догадываются, может быть, только близкие люди, или будь то какой-либо особый грех, с которым носишься и который почти стал второй природой, или нечистое слово, посредством которого ты привык переводить из чужого кармана в собственный карман, или будь то что бы то ни было, что, вошедши, твердо держится в нас и чего мы становимся рабами.

Поэтому ходи осторожно, чтобы тебе никогда не попасть туда, где тебе никогда не надо быть; если же ты готов запутаться, то беги вовремя, потому что горе тому, чья колея начинает углубляться! "Да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа" (2 Тим. 2:19). Лот медлил там, где он потерял так много. Иному на первый взгляд это едва ли покажется так. Многие, наоборот, скажут, что Лот во всяком случае приобрел в Содоме много, очень много: здесь он стал богаче, чем когда-либо прежде, и в каком почете находился он! Когда Ангелы вошли в ворота города, то нашли Лота среди городских старейшин, так как здесь обсуждались все общественные дела. Чужестранцу в высшей степени редко случалось получать столь почетное место. Только исключительные обстоятельства и совершенно особое благоволение могли возвести Лота так высоко. Да, другой мог бы считать это самым великим счастьем. Итак, иной Лот гонится за таким счастьем! Однако какой это сор по сравнению с тем, что несчастный Лот похоронил здесь! Приглядись только, и ты найдешь, что он потерял в этих стенах общение со святыми.

Ни Авраам, ни Сарра никогда не ступали сюда ногой. Им не приличествовало это. Это была не святая почва. Также Лот уже не имел здесь общения Ангелов: они не пришли, чтобы зайти к нему. Ангелы намеревались "ночевать на улице". Только настойчивые просьбы Лота побудили их войти в дом его. Что касалось общения с Богом, то как далек был Лот от Бога и Бог от него! Бог приходил к Аврааму, ел и пил под сенью шатра его, но Господь избегал Лотова дома в Содоме. Тем не менее, Лот не хотел уйти отсюда. Мало ли существует в наши дни таких, которые продали миру за чечевичную похлебку свое первородство! Бесчисленные признания и письма говорят об этом. И как много таковых, которые, как Лот, никогда не открывают уст для свидетельства о Боге!

Захиревшие, несчастные, лишенные всех благословений, бродят они в стороне, часто радуясь, когда возлюбленные Божий не подходят к ним близко. К тому, что они захватили как добычу от мира, привязано их сердце. Это их сокровище. Оно заняло их охладевшее сердце, наполнило его. К чему же таковым еще нужен Бог? Освободить и избавить их от всего этого - желание всех. Несмотря на то что эти люди несчастны, жалки, нищи, .слепы и наги, им вполне хорошо: они не желают никакой перемены, всякий нажим, увещевание вестников Божиих для них только одно бремя. Так ли обстоит, дело с тобой, читающим это? Еще посмотрите, Лот медлил там, где грех развивал прямо-таки сатанинскую власть. Низвел же грех в те дни Ангелов с неба, как свидетельствует Бог Аврааму: "Вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжел он весьма; сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет" (Быт. 18:20,21). Во всяком случае, раздирающее душу попрание невинности и тому подобное достигли престола Божия, побудив Его вступиться. И Лот был оповещен Ангелами об этом. Не должно ли это было привести Лота в сознание? Не была ли эта последняя ночь уже достаточной для того, чтобы повернуться спиной к этому нечестивому месту?

Мог ли Лот думать о том, как дом его окружит одичалая толпа, готовая совершить отвратительные грехи, которые уста отказываются высказать, думать, как захотят овладеть им самим, потому что он воспрепятствует злодеям, и как наконец он будет спасен вмешательством Ангелов, поразивших слепотою неистовое сборище? И, видя все это, как мог Лот еще оставаться здесь? Что же так удерживало этого человека, что привязывало его в этом месте мерзости и разврата - кажется нам неразрешимой загадкой. И все это не так загадочно для того, кто узнал, что сердце человеческое лукаво и крайне испорчено. Так что только Господь может измерить его (Иер. 17:9). О, как сердце умеет лицемерно выставлять наружу отвращение ко греху, словами осуждать его, а самому представляться чистым и невинным тогда, когда оно питает, терпит и держится его!

Не пережили ли мы сами все это? Был некий человек, который менее года вращался между верующими, ему всегда охотно и от души пожимали руку, радостно смотрели ему в лицо, и я еще вижу его среди других, с радостным вниманием слушающего Слово Божие. Кто мог подумать, что он, этот человек, не только любил быть в Содоме, но сам был содомлянин! Когда пути его стали известны, он исчез и боялся показаться кому-либо на глаза. Как страшно жить там, где грех проявляет сатанинскую власть, но насколько ужаснее, когда он достигает такого господства в собственном сердце! Обратим внимание на Лотов среди нас, и особенно если они находятся в передних рядах! Вам же, которые каким-либо образом опутаны миром, которые попали в Содом, где грех обнаруживает силы, позвольте вам посоветовать: послушайте зов Отца и Его обетование! Выйдите из среды их. "Отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому, и Я приму вас. И буду вам Отцом, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель" (2 Кор. 6:17-18). Что касается времени, то было бы нелишне спросить,

Когда медлил Лот

Если мы всмотримся в Священное Писание, то мы найдем, что Лот медлил, когда вся надежда на сохранение Содома была только самообманом. Приговор Божий уже был произнесен Ангелами, и притом перед ушами Лота. Этот приговор звучал: "Мы истребим сие место; потому что велик вопль на жителей его к Господу, и Господь послал нас истребить его" (ст. 13). И как приговор Божий был окончательным и не подлежал никакому пересмотру, то можно было ожидать, что исполнение его не заставит ждать себя. Только в корне неверующий человек мог бы еще внушить себе, что так не будет, как слышал Лот. Лот же принадлежал к верующим. Как же случилось, что, несмотря на это, он все же не двигался с места? О, такой верующий, отпавший от Бога, часто верит Богу не более, чем мирской человек.

Потому что это не подходит для предпринятой им жизни, которой он теперь живет. Истинный свет потух для него, потому что он сам освещает путь своим собственным светом. Ясные истины Слова, которые Бог послал ему, он превращает в обратное. Угрозы Божий ничего не говорят ему, опасность ему не в опасность. В общем, он чувствует себя в такой безопасности, что снова и снова повторяет себе: "Ну, уж так плохо не будет!" Ибо более всего проявляется обольщение грехом у вновь впадшего в рабство верующего, так что он, стоя уже у крутого обрыва бездны и перед судом Божиим, все повторяет себе: "Бог милостив и милосерден, уже долгие годы и десятки лет все шло совершенно хорошо, под долготерпением Божиим, и далее все так же будет. Все это, конечно, очень серьезные слова, но тут много и преувеличений - не причиняй себе ради них излишних забот". Так, ставши беспечным, отпавший делает ложь убежищем для себя и "обман" - своим прикрытием (Ис. 2:15), за которым он прячется, когда дело должно прийти к концу. Почему отпавший делает это? Потому что он так сросся с грехом, что считает за счастье, если может только еще короткое время быть вместе с ним.

Оковы, которые грех надел на него, он любит; опасность, угрожающая ему, для него неприятна, но он закрывает перед ней свои глаза и надеется так пройти. То же, вероятно, было и с Лотом еще в день гибели Содома. Но так медлил Лот, когда каждое мгновение гнев Божий готов был разразиться... Люди, построившиеся на Везувии, живут довольно беспечно, они хорошо устраиваются и окружают себя роскошными садами. Когда их спрашивают, как могут они быть так спокойны, они отвечают: "Действительно, вулкан иногда выбрасывает пламя, два-три раза в год, но это не всегда опасно: только иногда в течение столетия погибает имущество и обитатели". На последнее рассчитывают почти все жители. Однако они все-таки очень настороже. "Мы следим за раскатами грома в его недрах, - говорят они приезжим, - и когда похоже, что на этот раз будет извержение, то мы оставляем все и спешим прочь".

Лот должен был спешно уйти, потому что тогда не просто казалось, что вулкан, на котором он жил много лет, начнет извергать свою лаву, - нет, было твердо, вполне, наверное ясно: сегодня обрушится гнев Божий. Но бедный человек потерял уже всякую чувствительность для достойного называться милостивым предостережения Божия. Ангелы внезапно взяли Лота, и жену его, и обеих дочерей за руки и вывели через улицы Содома к воротам города, и притом насильственно, - это указывает, что не осталось более ни мгновения времени ждать еще дальше. Мера была полна. Она была готова переполниться, а этот теплый, охладевший муж все еще медлил... Если где и видно, каким беспечным делает верующего грех, когда живет в нем, - то именно здесь. Есть ли разница между Лотом и его беспечными зятьями, которые смеялись, когда он говорил о гибели Содома? Да, есть разница, но не в пользу Лота. Большая масса жителей Содома не знала ни слова о предстоящем. Зятья Лота слышали об этом только от него, Лот же имел весть от Ангелов: он имел Богом удостоверенную истину. Если Лот был так же беспечен, как зятья его, то насколько виновнее является он здесь!

Насильственное спасение Лота показывает нам, что он погиб бы, как те. Лот сам не спасался - в этом он был подобен им. Таким же слепым делает грех ослабевшего верующего. Лот не видел опасности погибнуть в Содоме, несмотря на то что Ангелы открыли ему глаза на это. И он также не видел еще большую опасность, в которой находился через свое непослушание и медлительность. Лот попирал ногами последний призыв Божий к его спасению. Существует ли более тяжелое обвинение против верующего, нежели такое: "Я хотел, - говорит Господь, - спасти тебя, но ты не захотел"? Тут ты стоишь перед пропастью отвержения. Как безмерно велика была милость Божия, что Лот был еще выведен Им из Содома! Еще только один вопрос я не хотел бы обойти; во всяком случае, для нас должно быть важно,

Почему же медлил Лот в Содоме

Мы здесь, конечно, можем иметь только наше собственное мнение, потому что то, что удерживает кого-либо в Содоме, обыкновенно тщательно умалчивается. Так и Лот ничего не говорит нам о том, что привязывало его там. Может быть, Лот ожидал, что его зятья одумаются? Это, может быть, самое лучшее, что мы в состоянии предположить о Лоте. Может быть, он думал, как бы было хорошо, если бы эти молодые люди не погибли? Если бы их спасение было действительной причиной медлительности Лота, то оно в некоторой мере было бы извинительно. Тем не менее, всегда очень опасно откладывать свое собственное спасение ради других, кто бы они ни были. Во-первых, мы не можем быть спасены во всякое время, но должны спасаться тогда, когда пробил наш час. Во-вторых, Бог не всегда зовет, поэтому мы должны дать ответ в Его время.

Поэтому, если ты хочешь спасения других, скажи им то, что ты имеешь сказать для их спасения, зови их, влеки их, убеди их прийти (Лк. 14:23). Хорошо, если они обратят внимание; еще лучше, если они действительно придут ко Христу. Если же они не придут или даже не захотят, то не медли, не оставайся в Содоме, потому что ты можешь некогда заплатить своей собственной душой за твое промедление. Если муж медлит порвать сообщение с миром, ожидая, пока жена его не сделает того же, или если жена ожидает мужа, то легко может случиться, что оба погибнут. Беги ты, будет ли с тобой кто или нет. Беги, когда зов достигает тебя! "Спасай душу свою", - так говорили Ангелы в те дни (ст. 17). Однако вероятно, что Лота привязывало в Содоме то, что было ему там так дорого и что приходилось оставлять. Сообразно всему его характеру и существу, мы должны принять это. И то, что было ему так дорого, без сомнения, было нечто ничтожное.

Там был его прекрасный дом и что наполняло его. Там было его имущество, его скопленное серебро и золото. Там находился его мелкий и крупный скот и все, чем он жил до сих пор. Ничего не следовало брать из Содома, со всем предстояло навеки разлучиться. Там, далее, были его удобства, его благосостояние, его приобретенные привычки и весь мирской образ жизни, который в течение многих лет его отвращения от узкого пути, вероятно, перешел в плоть и кровь и, так сказать, сделался второй природой. Если же Бог вырывает из Содома некоего Лота, то ничто содомское не должно идти с ним, - все должно остаться. Это был очень резкий разрыв - он проникал глубоко, очень глубоко. Бог потребовал его неумолимо, после долгого ожидания, но Лот не хотел отстать: тогда Бог сам произвел разрыв, без участия Лота. Лот насильственно был выведен оттуда: ничто не могло быть взято, и ему не позволено было бросить ни одного взгляда назад, когда все, что так тесно приросло к его сердцу, пожиралось пламенем гнева Божия. Вы видите, что это одно влечение, и влечение к Содому. И откладывание побега оттуда губило этого человека. Он предался обольстительному заблуждению, что можно приобрести и небо, и этот мир - и сокровища Христовы, и земные сокровища, - соединить Царствие Божие и Содом. И конец был один: он потерял все.

Не медли никто. Никто. Добровольно совершай свой разрыв с Содомом, чтобы Бог не был вынужден делать это насильственно и не проводил черту через наши неправильные расчеты. "Ныне, когда услышите глас Его, не ожесточите сердец ваших" (Евр. 3:7 8). Аминь.

Моисей

"Верою Моисей, придя в возраст, отказался называться сыном дочери фараоновой, и лучше захотел страдать с народом Божиим, нежели иметь временное греховное наслаждение, и поношение Христово почел большим для себя богатством, нежели Египетские сокровища: ибо он взирал на воздаяние. Верою оставил он Египет, не убоявшись гнева царского, ибо он, как бы видя невидимого, был тверд" (Евреям 11:24-27).

В одиннадцатой главе Послания к евреям Господь проводит перед нашими глазами вереницу героев веры. В высшей степени драгоценно посмотреть, как Господь делает это. Он дает нам в самых коротких словах историю жизни то одного, то другого из Божиих возлюбленных прежних времен. Конечно, это может быть только извлечением из всей их жизни, потому что Дух Святой берет одну черту или несколько черточек из хождения верою которого-нибудь из святых Ветхого Завета, ставит ее или их перед нами, озаряет их Своим божественным светом, и красота и привлекательность этого облика мужа начинает притягивать нас и одновременно побуждает нас следовать его вере и жизни.

Может быть, мы удивленно спрашиваем: почему же, однако, нам приводятся в пример столь многие мужи? Мы могли бы взять в пример одного - может быть, того из них, который шел через этот мир в условиях, более или менее похожих на наши обстоятельства.

О, наш дорогой небесный Отец знает, как многосторонне образуется наша жизнь и через сколько различных обстоятельств приходится идти Его детям, пока они не придут к Его цели; поэтому Он поставил перед нами таких различных мужей из числа Своих верных, чтобы в известные времена мы могли учиться у одного из них и в другое время - у другого.

В вышеприведенных стихах Дух Святой представил нам Моисея. Желая выяснить, чему же именно Господь хотел научить нас этим коротким жизненным очерком, я нашел в нем одно слово, которое дало мне, как я надеюсь, верное направление для правильного понимания этого очерка. Это то слово, которое мне вовсе не казалось подходящим для Моисея, потому что оно затрагивает тягчайшие испытания нашего достославного Господа, а именно: "поношение Христово". Оно побудило меня судить так, что если Дух Святой, давший нам это слово, свидетельствует о жизни этого раба Божия как о прожитой в "поношении Христовом", то ясно, что Он обозначает Моисея как верный прообраз истинного христианина и таким ставит его перед нашими духовными глазами. Из того, что Он говорит нам здесь о Моисее, мы должны действительно понять и усвоить то, каким образом делаешься истинным христианином, как ходишь, будучи христианином, и как достигаешь цели, как христианин.

Выясним же у Моисея,

Как. сделаться истинным христианином

Моисей сделался христианином, или чадом Божиим, верою. Во всем отрывке о нем все снова и снова звучит: "верою, верою, верою". Итак, началом его пути была вера, середина его - тоже вера, и точно так же конец его.

Израильтянином он стал по рождению; такое положение по плоти дало ему место среди народа, который Бог избрал среди других народов, но еще не дало ему места в небесном царстве. Правило Божие всегда было таково: "Ибо не тот иудей, кто таков по наружности, но тот иудей, кто внутренне таков" (Рим. 2:28-29). Чтобы иметь место в царствии небесном, он должен был прийти к Богу, сказавшему: "Дам вам сердце новое, и дух новый дам вам; и... вложу внутрь вас Дух Мой" (Иез. 36:26-27). Бог сказал это всем израильтянам, потому что только так они могли сделаться израильтянами внутренне.

Теперь же каждый, кто хочет прийти" к Богу, должен веровать (Евр. 11:6). Он должен веровать, что только Бог может обновить его, что так, как он есть - сам по себе, - он не имеет никакого участия в царствии Божием; и, далее, веровать, что все это он получит от Бога. Так случилось с Моисеем.

Так, совершенно так, каждый должен и сегодня сделаться христианином через веру, потому что апостол Павел говорит христианам своего времени: "Ибо все вы сыны Божий по вере во Христа Иисуса" (Гал. 3:26). Там не было ни одного чада Божия по рождению, по плоти, как этого хотят сегодня многие. Окружающие нас отдельные люди и целые народы, и притом так называемые "христианские народы", отвергли путь Божий - они все сделались "христианами" без веры. Но зато их христианство и подобно делу рук человеческих.

После того как они родились по плоти, другие пришли и совершили над ними наружный обряд и с этого времени назвали их "христианами". Эти бедные "христиане" не могли ни слушать, ни понимать, чему и в кого они должны были верить, и, таким образом, они остаются без веры. О, как они обмануты!

Пришли ли вы к вере и - через веру - к Богу? И когда это случилось?

Если вы, как недавно некая женщина, говорите: "Я всегда верила", - то это лучшее доказательство того, что вы не пришли к Богу и что ваше христианство еще никогда не начиналось.

Заметьте только: Моисей пришел к Богу в зрелом возрасте. "Пришед в возраст" - сообщает Бог о нем. Это же означает, что он был уже в таком возрасте, когда он вполне хорошо знал, что ему надо делать и что он делает; в такое время, когда он сам лично должен был решать, а не кто другой за него. Он пришел, таким образом, в полном сознании к своему Богу. И невозможно никак иначе встретиться с Богом или вступить в какое-либо общение с Ним.

Конечно, Моисей мог многое иметь в памяти о Боге от своей матери, может быть, даже носил эти воспоминания в сердце, и при дворе царя мог думать о всем том, что он знал о Боге; однако это не сделало его чадом Божиим. Только тогда, когда однажды в нем созрело решение: "Я не могу больше иначе, я отдаюсь Тебе, о Господи, и принимаю Тебя всем сердцем!" - он перестал быть израильтянином по плоти, он сделался израильтянином по духу, потому что Бог овладел им. И - смотрите! - день, в который это случилось, настал, когда он пришел в возраст.

Позвольте мне, дорогие читатели, поставить вам вопрос: настал ли для вас уже этот день в таком возрасте, когда вы сами можете думать, размышлять, судить и решать все относящееся к вашей душе пред Богом? Если этот день еще не настал для вас, то не будьте покойны, потому что дело за вами - как некогда дело было за Моисеем.

Посмотрите только: Евангелие всегда обращается к таким, которые доросли до того, что могут быть ответственными, к таким, которые имеют разум и понятие, которые могут слушать, понимать, принимать или отвергать.

С теми, которые не могут еще так поступать, оно не имеет никакого дела. Поэтому Господь посылал учеников Своих проповедовать всем народам; отныне каждый должен был слышать, понимать и совершенно сознательно и самостоятельно решить о себе и своей душе. И вам возможно вступить в связь с Богом не иначе, как только сознательно и лично.

Кроме того, у Моисея выдвинуто еще одно свойство веры: его вера, или приход к вере, были связаны с большими жертвами.

Все еще существуют люди, которые, может быть, сделались бы верующими христианами, если бы только они могли ожидать от этого какой-нибудь земной выгоды; но лишь только они видят, что они должны отдать все то, что связывает их с неправдой, нечистотой и кривыми путями, - они уже не желают ничего больше знать об этом. Вера в Христа Иисуса, которая чего-нибудь стоит, им не по вкусу.

Не так было с Моисеем. Он ни на мгновение не думал о том, чтобы мир с его похотью плоти, похотью очей и гордостью житейской соединить с жизнью в Боге. Он не мог стать верующим, опутанный и связанный сетями, окружавшими его, как хотят этого иные,сегодня; но, чего бы это ему ни стоило, он желал порвать все золотые путы - и он стряхнул их с себя совершенно и сразу. Пришел день, когда он открыто отказался от того, в чем тысячи позавидовали бы ему; он более не хотел "называться сыном дочери фараоновой". Крик возмущения мог раздаться в рядах вельмож всего царства египетского. "Ничего подобного еще не бывало! Безумец! Он не в своем уме!" - говорили, вероятно, во всех кругах общества. Как, надо думать, они ломали голову над вопросом, что могло быть причиной подобного шага. И когда впоследствии выяснилось, что именно Бог и вера в Него сделала этого мужа столь решительным, тогда было сказано: "Какой фанатизм, какое религиозное сумасшествие!"

Что же значило в те дни быть царственным принцем при дворе царя египетского? Весь мир знал еще только одно государство, Ассирию, которое могло помериться могуществом с Египтом. Какой почет, какая честь были, таким образом, связаны с этим высоким положением Моисея! Все преклонялись перед этим мужем, все считали за счастье обладать его благоволением. Какое довольство, какие хорошие дни - последующий лучше предыдущего - сопровождали его! Там не было забот о существовании - неистощимый избыток. К тому же, какое могущество, какая власть принадлежала ему во всей стране! И вот все это и еще даже больше оставил Моисей, когда увидел, что его языческое положение, его общение с миром, жизнь по их течению - и его Бог, Которого он узнал, не могут идти совместно. Никакая торговля с Богом, никакой компромисс с миром не запятнали первого шага веры в обращении этого человека.

Мы видим, что ни честь, ни довольство, ни власть и связанное с ними не могли привязать этого мужа к царскому дворцу, лишь только он пришел к вере.

Однако там были еще другие цепи - благородное нравственное обязательство, которое он должен был выплатить. Там была благодарность и любовь, которые обязывали его на всю его жизнь. Ведь дочь фараона спасла его от верной смерти; она с большой самоотверженностью приняла в нем участие, когда ему предназначалось не плавать в корзине на водах Нила, а быть утопленным в глубинах его (Исх. 1:22). Она объявила тогда еврейского мальчика своим сыном, а себя - его матерью, и, таким образом, он был не только спасен ею от смерти, но поднят до никогда не предполагавшейся почетной высоты. Он был ей обязан каждым днем своей жизни, который он проживал с тех пор. Не должен ли он был пощадить свою благодетельницу, ради нее оставить этот шаг и не так решительно порвать со двором и с нею все связи?

Как многие еще хотели бы спастись и стать христианами, но вера и приношение жертвы не подходят к их догме - их вера не должна им ничего стоить; они хотят только приобретать, и не только небесное, но преимущественно земное, - таким образом, они начинают торговаться с Богом за каждый шаг, алчно смотрят на мир и на то, что он предлагает, пока Бог не оставит их в стороне, как не достойных Его. Поэтому, кто хочет быть истинным христианином, для того написано слово: "Не любите мира [эту дочь египетского фараона], ни того, что в мире; кто любит мир, в том нет любви Отчей" (1 Ин. 2:15). И еще: "Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня" (Мф. 10:37): Хочешь ли ты принадлежать Христу? Тогда оставь всю почесть человеческую, всю власть человеческую, волю, любовь человеческую, мир и его похоть, иначе нельзя иметь Христа! Это кажется очень трудно, даже невозможно человеку, но только таким образом можно стать христианином. Посмотрим дальше на примере Моисея,

Как поступать, будучи христианином

Лишь только Моисей сделал свой решительный шаг, как он стал перед новым вопросом: что дальше?

Не в красивых речах заключается христианство - но божественные поступки и божественное хождение делают человека христианином. Они должны безусловно последовать за обращением. В хождении Моисея нам показаны славные следы. Смотрите: он тотчас присоединился к народу Божию. Он избрал народ Божий. Не надо было убеждать и уговаривать его, что он теперь принадлежит к нему. До тех пор он жил с египтянами и его считали за египтянина; может быть, он сам не хотел бы, чтобы его сочли за израильтянина, потому что жилось так хорошо - египтяне были господствующим народом. Но лишь только он пришел к вере, то он сказал себе: "Теперь я ни за какую цену не могу больше принадлежать Египту, потому что отныне я принадлежу Царствию Божию".

Однако где же было Царство Божие во дни Моисея? Может быть, иной в те дни не нашел бы его. Но Моисей обнаружил его. Там, по ту сторону реки Нила, жил бедный, презренный, подавленный народ, народ рабов, ненавидимый и приговоренный к смерти, у которого не было ничего привлекательного, - это был народ Божий. Не ошибся ли он? "О нет, - сказал Моисей, - этот народ знает моего Бога, имеет все Его обетования, и вся его надежда направлена на Него Одного. Этот народ я избираю, ему принадлежать желаю я отныне, чего бы это ни стоило". Тотчас он открыто заявил о своей принадлежности к этому народу. Так это было по воле Божией.

В наши дни мы все снова встречаемся с людьми, которые хотят быть гораздо умнее Моисея в этом отношении: "Я же могу иметь мою веру для себя, могу вполне хорошо быть христианином внутренне, - зачем возбуждать столько внимания и выступать так открыто?" Они считают гораздо выгоднее быть христианином и принадлежать Христу, когда это им удобно, а если это не удобно, то никому не нужно знать, христианин ли он или нет.

Когда я в Болгарии работал на ниве Божией и приехал в третий или четвертый раз в Казанлык, маленький город в восточной Румелии, один человек представился мне последователем Иисуса Христа. Я порадовался знакомству с ним. Затем я спросил его, с каких пор он последовал Христу. "О, уже много лет", - отвечал он очень самодовольно. "А знаете, - возразил я ему, - я каждый год посещаю этот город и таким образом был каждый раз в кругу детей Божиих здесь. Как же выходит, что я ни разу не видал вас в их среде?" Немного смущенно он ответил мне: "Видите ли, дело очень просто, - я так называемый домашний христианин". - "Домашний христианин? Это нечто для меня новое, - возразил я ему, - я не нахожу таких христиан в моей Библии; можете ли вы найти таковых в ней?" По милости Господней я мог показать ему, что следование за Иисусом Христом заключает в себе более всего другого преданность по отношению ко Христу и Его народу. Этот сорт людей ищет, насколько только достижимо, возможность открыть у народа Божия что-либо худое или нечистое, чтобы иметь справедливую причину оставаться вдали от него. Мало-помалу они начинают считать себя слишком хорошими, чтобы принадлежать ему. Конечно, это правда, что народ Господень, к сожалению, и сегодня не всегда таков, каков он должен быть. Однако таким же был бедный Израиль во дни Моисея, и,' тем не менее, Моисей сказал: "Я принадлежу ему, здесь я хочу быть и оставаться, я хочу этого во имя Господа!"

Заметьте, при этом Моисей присоединился к народу Божию, чтобы страдать, вместо того чтобы "иметь временное греховное наслаждение".

Еще многие не присоединяются ныне к народу Божию, чтобы не страдать и чтобы сохранить больше свободы в наслаждении грехом. Израиль страдал во дни Моисея, им было так тяжело, как редко случалось какому-либо народу на земле. Его путь был очень узок, - он шел по терниям. Для всех египтян было хорошее время; все свои бремена они перенесли на Израиль. В поте лица своего, под ударами бичей надсмотрщиков, евреи должны были служить как рабы. "Будь осторожен, пощади себя самого! - могла говорить Моисею его плоть. - Если ты присоединишься к ним, тебе угрожает точно такая же участь"; Однако Моисей был тверд в своем хождении; он не думал о более легком пути; он ни на мгновение не щадил себя. Пожалуй, Дух Святой уже тогда внушал ему то, что полторы тысячи лет спустя Господь так торжественно "навязал на сердце" Своим ученикам: "Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее" (Мф. 16:25). Итак, Моисей хотел страдать с народом Божиим. Да, он хотел гораздо больше страдать, "нежели иметь временное греховное наслаждение". [...]

Как было возможно Моисею ходить таким образом, нам тоже сказано. Здесь написано: "ибо он взирал на воздаяние". Здесь, именно здесь разрешение загадки каждого святого хождения. Святое хождение не коренится в настоящем времени, но в грядущей вечности. Нечистые, душевные и земные люди живут как низшие творения, только для настоящего мгновения, полагаясь только на сегодня.

Какое же это было воздаяние, на котором покоилось око Моисея? Одно ясно из всего, что мы здесь читаем, и из всей истории его жизни: на земле не существовало подобного. Мы же видим, что здесь были страдания, здесь было поношение и горе досыта. Его взор поэтому должен был направляться куда-нибудь в другое место. Для него могло существовать какое-нибудь воздаяние только по ту сторону этой жизни. Но это же слишком далеко, говорит плотской человек, хотя он не знает, будет ли он здесь завтра. Однако Моисей и все те, которые ходят подобно ему, радостно взирают вперед, в те дали, - они дальнозорки, и ради того, что видит там их око, они в состоянии охотно и добровольно отбросить весь этот мир.

Только истинный христианин дальнозорок. Половинчатый, сделавшийся ленивым христианин и люди всего мира вокруг нас - люди близорукие; на их глазу бельмо, бог века сего надел на них свои очки. Для них не существует более славных вещей, чем те, которые может предложить им этот мир. Так как их сокровища здесь, то и сердце их здесь, поэтому им невозможно проводить небесное хождение. Здесь они ищут богатства, здесь они хотят благоденствовать, здесь они так хотят оставаться; и они получают свое доброе в этой жизни, как богач, чтобы вскоре после этого вечно нуждаться (Лк. 16:25; Флп. 3:18-19). Некогда они будут вопиять: "Безумцы мы! мы отбросили истинный путь!"

Братья, сестры, хотите ли вы свято, по-Божески, ходить? Тогда взор ваш должен покоиться там, за пределами этой жизни, вы должны смотреть на воздаяние! Там ходят в белых одеждах те, которые не осквернили одежд своих (Отк. 3:4); там будут подобны Ему те, которые очистились здесь, так как Он чист (1 Ин. 3:2-3), и там престолы и венцы ожидают тех, которые законно подвизаются и побеждают (Отк. 4:4; 2 Тим. 2:5). Моисей видел это воздаяние и видел его только издали. Научимся теперь еще от него и тому,

Как, будучи христианином, достигать цели

Хорошо сделаться христианином, лучше - ходить как христианин, но самое лучшее - остаться христианином до достижения самой цели. На Моисее мы можем выяснить, как это бывает возможно. Как действовал Моисей?

Там мы находим, что он совершенно покинул Египет. Здесь сказано: "Верою оставил он Египет". Очевидно, здесь идет речь об исходе со всем Израилем. Там порвал он всякую связь с этой страной, в которой не существовало ничего, кроме жестокого рабства. Повернувшись к Египту спиной, он обратил лицо свое к Ханаану, Стране Обетованной. Он так решительно уходил, что не оставил даже следа, как ни задерживал фараон. Мы все знаем, что после многих ударов фараон хотел отпустить только мужчин, на что Моисей не согласился. Затем последовали новые удары от Бога. Эти казни сделали египетского тирана податливее, он согласился отпустить жен и детей, но при этом сделал такую вставку: "Пусть только останется мелкий и крупный скот ваш" (Исх. 10:24). Он очень хорошо знал, что, удержи он в своей руке только часть их имущества, рано или поздно они возвратятся снова в эту страну рабства. Но как мало знал он Моисея, потому что тут-то и были произнесены его знаменательные слова: "Пусть пойдут и стада наши с нами, не останется ни копыта" (Исх. 10:26).

О все вы, которые некогда сделались детьми Божиими, вы можете остаться христианами только в случае, если ваш разрыв с Египтом этого мира состоялся полностью! Если там еще существуют связи, которые привязывают вас к этому миру, хотя бы вам и казалось, что это только тонкие нити, они тоже будут влечь обратно и возрастут в несокрушимые канаты. Совершенно порвать, совершенно обратить спину Египту, - вот что должно быть вашим решением. Там есть страна, наполненная счастьем, светом, где солнце больше не зайдет. Туда должно быть обращено ваше лицо - это свободный "вышний Иерусалим... он матерь всем нам" (Гал. 4:26). Не только вы сами должны быть свободны, но и все, что вы называете своим; поэтому не оставляйте ничего в руках князя тьмы. Не успокойтесь, прежде чем все ваши домочадцы не будут освобождены и все ваше имение и достояние не будет принадлежать Христу. Не будьте от мира сего, как и Господь ваш не был от него.

Далее, мы видим, что Моисей стоял, не боясь врага, - "не убоявшись гнева царского". Почти ежедневно являлся он пред глазами его; все снова и снова он мог наблюдать его внутреннюю ярость и вновь слышать его угрозы. Не казалось ли, что он тогда же, как и всякий другой израильтянин, находится совершенно в его власти? Обратим внимание только на его последнюю угрозу: "Пойди от меня; берегись, не являйся более пред лицо мое; в тот день когда ты увидишь лицо мое, умрешь" (Исх. 10:28). Можно ли было ожидать чего-нибудь другого? Никто не действовал так серьезно, стряхивая постыдное иго и освобождаясь от жестокого рабства, хак Моисей, поэтому и вся ярость была направлена на него. Тем не менее, несмотря на то что смерть витала над его головой, когда пробил час Божий, Моисей вышел - и с ним весь народ Господень, "не убоявшись гнева царского".

Не бесчисленны ли угрозы нашего противника, когда мы, полные серьезного решения и рвения, проявляем намерение стоять в полной свободе, в той, которой освободил нас Христос. "Ты так не пройдешь, если ты решился на это, ты погибнешь", - говорит он одним. "Уступи, как делает тот и другой", - говорит он другому. "Я поступлю с тобою так же, как с Иовом, если ты останешься верен, и ты скоро почувствуешь мою тяжелую руку", - шепчет он на ухо третьему. И другим угрожает: "Я нашлю на тебя такие искушения, против которых ты не сможешь устоять, так что тебя покроет стыд и поношение". И так случается, что многие от страха смерти через всю жизнь остаются его рабами (Евр. 2:15). Только когда мы бесстрашно стоим перед противником, когда мы твердо противостоим ему верою, тогда мы остаемся христианами, переходим от победы к победе и достигаем славной цели. Мы очень хорошо знаем, что он ищет, кого бы поглотить, но не поглотил еще ни одного, который скрывался во Христе. Еще одно.

Моисей пришел к цели, неизменно держась Невидимого. Так звучит свидетельство о нем: "Он, как бы видя Невидимого, был тверд". Мы сами не можем ни стоять, ни двигаться вперед и никогда не достигнем цели, если ее достижение будет одним только нашим делом. Это должно быть для нас раз навсегда установлено. Вы видите здесь: даже Моисей не мог сделать шага без Невидимого; Он был ему Альфа и Омега, начало и конец; Он был ему крепость и твердыня. Моисей так судорожно держался за Него, что когда Невидимый из-за грехов Израиля однажды уклонился идти далее с ними, Моисей просто не решался двинуться с места и сказал Ему: "Если не пойдешь Ты Сам с нами, то и не выводи нас отсюда" (Исх. 33:15). Он стоял за то, что бесконечно лучше оставаться с Ним в безводной пустыне и, если придется, умереть там, нежели без Него войти в страну, текущую молоком и медом. Вот это те люди, которые, без сомнения, достигнут цели, потому что ведущая рука, за которую они ухватились, верно приведет их туда.

Также -и вы, читающие это, останетесь истинными христианами, достигающими цели, только когда вы научитесь этому у Моисея. Научитесь быть одно с Невидимым, научитесь выйти с Ним из Египта этого мира, проходить с Ним пустыню за пустыней, преодолевать встающего на пути Амалика, с Невидимым верою брать' во владение то, что Он во Христе подарил нам, и с Ним, подобно Моисею, подняться на последнюю гору, чтобы оттуда обозреть невидимое - вечное наследие, и в присутствии Невидимого, как бы видя Его, переселиться в вечную родину. Там не нужно уже больше ничего - вы у цели!

Нееман

"Нееман, военачальник царя Сирийского, был великий человек у господина своего и уважаемый, потому что чрез него дал Господь победу Сириянам; и человек сей был отличный воин, но прокаженный. Сирияне [однажды/ пошли отрядами и взяли в плен из земли Израильской маленькую девочку, и она служила жене Неемановой. И сказала она госпоже своей: о, если бы господин мой побывал у пророка, который в Самарии, то он снял бы с него проказу его! И пошел /Нееман/ и передал это господину своему, говоря: так и так говорит девочка, которая из земли Израильской. И сказал царь Сирийский /Нееману]: пойди, сходи, а я пошлю письмо к царю Израильскому. Он пошел и взял с собою десять талантов серебра и шесть тысяч [сиклей] золота, и десять перемен одежд: и принес письмо царю Израильскому, в котором было сказано: вместе с письмом сим, вот; я посылаю к тебе Неемана, слугу моего, чтобы ты снял с него проказу его. Царь Израильский, прочитав письмо, разодрал одежды свои и сказал: разве я Бог, чтобы умерщвлять и оживлять, что он посылает ко мне, чтобы я снял с человека проказу его? вот, теперь знайте и смотрите, что он ищет предлога враждовать против меня. Когда услышал Елисей,, человек Божий, что царь Израильский разодрал одежды свои, то послал сказать царю: для чего ты разодрал одежды свои? пусть он придет ко мне, ц узнает, что есть пророк в Израиле. И прибыл Нееман на конях своих и на колеснице своей, и остановился у входа в дом Елисеев. И выслал к нему Елисей слугу сказать: пойди, омойся семь раз в Иордане, и обновится тело твое у тебя, и будешь чист. И разгневался Нееман, и пошел, и сказал: вот, я думал, что он выйдет, станет и призовет имя Господа Бога своего, и возложит руку свою на то место и снимет проказу; разве Авана и Фарфар, реки Дамасские, не лучше всех вод Израильских? разве я не мог бы омыться в них и очиститься? И оборотился и удалился в гневе. И подошли рабы его и говорили ему, и сказали: отец мой, [если/ [бы] что-нибудь важное сказал тебе пророк, то не сделал ли бы ты? а тем более, когда он сказал тебе только: "омойся, и. будешь чист". И пошел он и окунулся в Иордане семь раз, по слову человека Божия, и обновилось тело его, как тело малого ребенка, и очистился. И возвратился к человеку Божию он и все сопровождавшие его, и пришел, и стал пред ним, и сказал: вот, я узнал, что на всей земле нет Бога, как только у Израиля] итак прими дар от раба твоего. И сказал он: жив Господь, пред лицем Которого стою! не приму. И тот принуждал его взять, но он не согласился. И сказал Нееман: если уже не так, то пусть рабу твоему дадут земли, сколько снесут два лошака, потому что не будет впредь раб твой приносить всесожжения и жертвы другим богам, кроме Господа; только вот в чем да простит Господь раба твоего: когда пойдет господин мой в дом Риммона для поклонения там и опрется на руку мою, и поклонюсь я в доме Риммона, то, за мое поклонение в доме Риммона, да простит Господь раба твоего в случае сем. И сказал ему: иди с миром. И он отъехал от него на небольшое пространство земли* (4 Царств 5:1-19).

Священное Писание ставит этого человека из язычников перед нашим взором с его счастьем и его несчастьем, чтобы мы на нем могли видеть, как каждый, даже и самый лучший из нас, при всем счастье в этом мире, все же крайне несчастлив прежде, нежели он придет к Богу, источнику истинного счастья. Постараемся увидеть и научиться на этом муже, как можно прийти к Богу и в Нем и с Ним достичь полного блаженства. Священное Писание показывает нам здесь

Личность Неемана

Какой представительный человек встает вдруг перед нами, когда мы читаем: "Нееман, военачальник царя Сирийского, был великий человек у господина своего и уважаемый, потому что чрез него дал Господь победу Сириянам; и человек сей был отличный воин".

Мы видим: он был велик даже перед своим царем, который остановил свой взор и дал ему самое высокое место в своем царстве. Слово "великий" - что оно может означать? Во всяком случае, он был велик в отношении своего характера; велик в отношении своих способностей и велик во всех деяниях. Не удивительно, что царь обратил на него внимание и осыпал его знаками отличия. И Нееману не только счастливилось в его предприятиях, как это часто бывает у многих, но, мы читаем, "чрез него дал Господь победу Сириянам". Таким образом, вся страна пользовалась благословениями, исходившими от этого мужа. Нееману не было подобного в стране в его время и поэтому, во всяком случае, касательно его положения в этом мире, он был радостным и счастливым.

Но, увы, в Неемане и на Неемане было нечто, делавшее его крайне несчастливым и отталкивающим для других. В его описании, после всего прекрасного, мы находим выразительное "но". И это "но" было одной из тех мертвых мух в благовонной масти мироварника (Ек. 10:1), которая уничтожила все благовоние. О Неемане говорилось, что он "прокаженный". Не правда ли, какой несчастный человек!

Однако был ли Нееман единственным человеком в этом роде? Не описывает ли часто Священное Писание, говоря об одном, одновременно и многих других, ему подобных? Как часто приходится слышать очень прекрасные вещи о каком-то человеке, о такой-то женщине, о таком-то юноше или о такой-то девице; вещи, которые привлекают и заставляют являться в прекрасном свете! Однако вдруг после этого следует печальное "но" - "но" греха и проказы, которое так долго было скрыто. Тотчас же оно навсегда уничтожает все прекрасное, привлекательное. Так было с первым человеком, так бывает и с каждым из людей.

Хорошим, даже весьма хорошим, прекрасным вышел Адам из-под творческой руки Божией. Сам Бог жил в общении с ним и имел великие милостивые намерения; и вот пришло роковое "но" проказы греха, навеки смыв все его превосходства. Так ли обстоит дело и с тобой, читающий эти строки? Мил и приятен ли ты? Имеешь ли ты иную столь же прекрасную сторону? Но те или иные недостатки в тебе, скрытые или явные, они суть твоя личная разъедающая проказа. В этом случае все твое мнимое добро проникнуто этой проказой; ты - нечист!

Злое "но" Неемана, проказа его съедала этого человека день и ночь; она никогда не прекращалась и не оставляла его, куда бы он ни повернулся. Был ли он дома, в своих апартаментах, в среде ли своей семьи, был ли в одиночестве или в толпе народа, или даже стоял перед своими войсками, - проказа не покидала его и не отходила от него. Когда он отдавал приказания своей армии и сотни тысяч шли по его слову, куда бы он ни послал их, - проказа его не отступала от него, как бы он ни желал этого; она оставалась при нем. Может быть, Неемана очень украшали мантия военачальника и многие ордена на груди его, но рядом с тем злая проказа отвратительно отталкивала и безобразила этого злосчастного человека. И когда на пирах царь собирал вокруг своего стола всех вельмож своих и Нееман должен был сидеть возле него, тогда прокаженность Неемана говорила поражающей речью. Она говорила тем расстоянием, которое он должен был оставлять между своим царем и собою, и такое же - со стороны своего соседа. Проказа беспрерывно говорила: "Ты нечист, Нееман, не приближайся ни к кому!" Как это должно было быть больно - кто может об этом сказать? Но, о мой дорогой друг, читающий это, не обстоит ли совершенно так же и с твоей греховной проказой, если ты никогда еще не был очищен от нее? Тогда она тоже всегда с тобой; она не отходит от тебя днем, она с тобой ночью, бодрствуешь ли ты, спишь ли; или на чужбине, в своем ли месте, или в доме Божием; не прощенный, не снятый с тебя грех тяготеет над тобою, над твоим сердцем и совестью и будет продолжать тяготеть вечно, если не последует освобождение от него.

Луч надежды Неемана

Могла ли быть надежда в отношении болезни, против которой никогда еще не было изобретено никакого средства и против которой все врачи мира бессильны? Удивительно, для Неемана однажды блеснул луч надежды. Он явился ему совершенно неожиданно. Воины Неемана сделали набег на страну Израильскую. Наверно, чтобы захватить богатую добычу. Однако эта добыча оказалась очень жалкой: они похитили маленькую девочку и привели ее как рабыню жене Неемана. О бедное дитя, вероятно, оторванное от родителей, родственников и от своего собственного народа! Отныне оно должно было служить во враждебной стране, среди язычников, не знающих Бога. Это, во всяком случае, были очень темные дни для ребенка, но все же это был путь Божий. Как же это так? Да, именно эта маленькая девочка, по воле Божией, должна была сделаться носительницей света и луча надежды для почтенного, но несчастного Неемана. Какая милость Божия к этому язычнику! Таким образом, она, собственно, была очень богатой добычей, как это скоро обнаружилось.

Случилось вскоре то, чего не ожидал от этой девочки ни Нееман, ни его жена. Она принесла истинное счастье в сердце обоих и в их дом. Узнав однажды, в каком несчастном положении находится ее теперешний господин, девочка говорит своей госпоже: "О, если бы господин мой побывал у пророка, который в Самарии, то он снял бы с него проказу его!" (ст. 3). Эти несколько слов дают нам целую биографию этого ребенка. Как ясно они показывают, что она была милая верующая детская душа! У девочки была вера, которой в те дни не было во всем Израиле. Она была совершенно уверена, что у Елисея, пророка, - полное спасение от проказы. Этому не верил никто в то время. Это мы можем заключить из слов нашего Господа, когда Он сказал: "Много было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина" (Лк. 4:27). Почему же эти многие прокаженные в Израиле не были очищены и спасены? Они, у которых помощь была так близка? Только потому, что они не верили, ибо тогда верующие все-таки послали бы кого-нибудь к пророку. Также и сам царь Израильский, который очень хорошо знал Елисея, ни на одно мгновение не остается при мысли о том, что спасение Нееману от этой злой болезни может быть именно у пророка. Поэтому он в отчаянии разодрал одежды, когда царь Сирийский прислал к нему своего военачальника (ст. 7). Царь Израильский также был неверующим. Как в силу всех этих обстоятельств светит малютка своей великой детской верой! Но девочка-израильтянка была и горячо любящей душой. Ее вера не была холодной как лед - не была подобна вере столь многих в наши дни, в ком не горит ни одной искорки любви по отношению к их несчастному ближнему. Посмотрите: лишь только малютка узнает, что господин ее находится в несчастном состоянии, как она обнаруживает сострадание и участие к нему. Она хочет видеть его здоровым! Девочка не хочет, чтобы на Неемане, ее господине, долее тяготела скорбь и болезнь. Вот что значит быть воистину верующим - когда немедленно любишь, любишь других, даже и тех, которые не знают Бога, и от сердца ищешь их блага и желаешь помочь им. Подумайте только об этой маленькой девочке! Она здесь пленница, она во власти этой женщины и ее мужа, они не дают ей свободы, и она все-таки ищет их блата. Она любит тех, которые враги ей и ее народу. Ах, если бы было еще много таких верующих, любящих душ, - как они украсили бы этим учение Христово и прославили бы своего Господа!

Как обстоит, мой друг, с тобою в этом отношении? Есть ли у тебя любовь к твоему страждущему ближнему? Еще одно. Эта девочка была также свидетельствующей душой. В то время как она верила и любила, уста ее отверзлись для открытого свидетельства; она не могла молчать о благости своего Бога. Девочка свидетельствует совершенно определенно, что если ее господин только попадет к Елисею, то освободится от своего величайшего несчастья. О вы, знающие по собственному опыту Небесного Елисея, почему вы молчите?! Почему у вас нет ни одного слова свидетельства о Нем для единичных душ и для большой толпы, которые вокруг вас и погибают в своей греховной проказе только потому, что ничего не знают о Нем?! Принесите же им славный луч надежды, как та маленькая девочка Нееману!

Первые шаги Неемана, сделанные не совсем в правильном направлении

Придите и посмотрите, как этот муж Нееман велик и отличен также и на поприще веры! Лишь он услышал радостную весть, то, как мы читаем, "пошел и передал это господину своему, говоря: так и так говорит девочка, которая из земли Израильской!" (ст. 4). Нееман не сказал, как сделал бы иной: "Ах, что знает маленькая девочка, - она полна суеверия; нельзя полагаться на такие речи. То, что она там говорит, противоречит всякой науке и всякому опыту. До сих пор не существовало никакого спасения от проказы. Верить чему-либо подобному, и притом такой маленькой девочке, не подобает мужу твоего звания; ты этим можешь лишь осрамиться!" Нет, Нееман не думал так ни одной минуты! Он думал, напротив: "Спасение, которое мне восхваляет это дитя, есть спасение Божие, а у Бога нет ничего невозможного. Притом оно так драгоценно для меня, ибо для меня не может быть большего счастья, как освободиться от моей проказы!" Он верит этой вести всем сердцем, и потому не смущается сделать столь решительный шаг и выступить перед царем со своей верой, чтобы просить свидетельства об отпуске для своего путешествия.

Дорогие друзья, не должна ли радостная весть о спасении от греховной проказы побудить каждого еще не освобожденного, еще не очищенного от нее встать и совершить первые шаги к нашему Небесному Елисею? Эта весть приходит к нам не от такого ничтожного свидетеля, каким была девочка, но от самого верного Врача душ. Поэтому встань, спеши к Нему!

Однако в высшей степени важно обратить внимание на то, чтобы на пути к спасению не пойти в неправильном направлении, как это было с Нееманом. О его царе мы слышим, как он говорит Нееману: "Пойди, сходи, а я пошлю письмо царю Израильскому" (ст. 5). Вы видите, его повелитель совершенно на его стороне в этом деле; он доброжелателен к нему и от сердца хочет выздоровления своему военачальнику; но он надеется посредством своего влияния способствовать его исцелению. Его письмо не должно быть только видом для путешествия Нееману (таковой безусловно был ему необходим), но царское письмо к царю израильскому требовало непременного исцеления. Бедный царь такого мнения, что путем дипломатии он может освободить своего Неемана от злого недуга. Как мало разбираются эти великие и мудрые в путях Божиих! Как мало они сознают, что у Того, Кто один может спасти, их писания не имеют даже и того веса, как искренняя простая просьба нищего. Поэтому не полагайся, дорогая душа, на лучшие рекомендации, которые другие дают тебе, ни на средства и пути последних, когда ты желаешь лично прибегнуть к Спасителю, если не хочешь заблудиться!

С царским письмом в кармане приходит Нееман в свой дом, и здесь становится ясным, что и он ничего не понимает в Божием исцелении.

Что делает Нееман? Он берет с собой десять талантов серебра, и шесть тысяч сиклей золота, и десять перемен одежды (ст. 5). Наверно, он думает, что такое великое дело над ним не может обойтись дешевле. И так как у него нет недостатка в деньгах, то он готов щедро заплатить. И вот Нееман выезжает с сотнями тысяч денег, нагруженными на коней и на повозки, и с царским рекомендательным письмом у сердца. Последнее и есть то ошибочное направление, в котором подался Нееман, и Господь должен исправить его, если он должен быть исцелен. Нееман должен впоследствии узнать, что никакая власть мира не может здесь помочь, а также и никакое серебро и золото, но что Бог, если Он исцеляет и очищает, то делает это даром, без серебра. Некто признался на одном собрании: "В 43 года я научился, что я ничего не могу сделать для моего спасения, что мне и не нужно ничего делать и что Бог Сам уже все сделал для меня". Блаженны те души, которым не нужны десятки лет, чтобы научиться этому, но которые приходят, чтобы радостно брать и присваивать себе, ибо "все готово" (Лк. 14:17).

Прибыв в страну Израильскую, Нееман направляется прямым путем к царю. Здесь он торжественно передает царское письмо. Оно гласило: "Вместе с письмом сим я посылаю к тебе Неемана, слугу моего, чтобы ты снял с него проказу его" (ст. 6). Это короткое и решительное, как ультиматум, требование невыполнимо даже для царя. Поэтому письмо и действует как громовой удар. Нееман должен пережить эту сцену, которая должна поразить его до мозга костей. Он должен видеть, как царь Израильский в отчаянии раздирает одежду свою; должен слышать возглас отчаяния из его уст: "Разве я Бог, чтобы умерщвлять и оживлять, что он посылает ко мне, чтобы я снял с человека проказу его? Вот теперь узнайте и смотрите, что он ищет предлога враждовать против меня!" (ст. 7). Да, так должно было случиться: Нееман обратился по неверному адресу. Поэтому холодная струя отчаяния и должна была излиться на него. Здесь Нееман должен был исправиться и узнать, что верный адрес - Бог. Тот, Который имеет власть над жизнью и смертью, Он один только может исцелить от проказы; этого не может сделать никакой царь; даже все цари земные, вместе взятые, не могут этого сделать! Каково же было здесь душе этого больного? И притом он слышит, что царь Израильский в этом письме не усматривает ничего иного, как вызов или провокацию к войне. Не ясно ли нам здесь: как опасно попасть и пойти по ложному направлению! Маленькая девочка его жены показала Нееману путь весьма определенно, но, по своему и своего царя мнению, Нееман выбрал вернейший. В результате он постыжен вместе со своим советником. Малютка ведь сказала: "У пророка, который в Самарии", - а не у царя Самарийского. "Ко Христу, ко Христу, Небесному Елисею!" - звучит свидетельство всем душам, находящимся в проказе греха. Если же вы, дорогие, направите эти души по другому пути или сами пойдете к какому-нибудь другому, самому высшему, на ваш взгляд, посреднику, тогда вы только можете посрамиться, как Нееман.

Своевременное указание верного пути Нееману

Мы немедленно после этого читаем: "Когда услышал Елисей, человек Божий, что царь Израильский разодрал одежды свои, то послал сказать царю: для чего ты разодрал одежды свои? Пусть он придет ко мне и узнает, что есть пророк в Израиле" (ст. 8). Мы видим, что Бог должен вмешаться для того, чтобы заблудившиеся таким образом души были направлены на верный путь, как Он и поступил здесь через пророка Елисея. Не удивляет ли нас то, что царю Израильскому не пришло на ум, что у пророка Елисея действительно есть помощь и спасение даже для богатого прокаженного? Зачем раздирать в отчаянии одежды, когда помощь так близка, - может быть, даже напротив, на той же самой улице? Если кто-нибудь должен был знать об этой помощи, так это, конечно, он, как первый муж среди избранного народа Божия. Однако до сего дня тысячу раз было так, что живущие у самого источника часто истаевают от жажды. Как могло прийти им на мысль направить других к источнику, из которого они сами не почерпнули ни капли? Однако не удивительно ли также и то, что в это мгновение Нееман тоже не вспоминает о пророке, к которому он был направлен? Так бывает еще со многими ищущими, когда их взоры обращены в превратном направлении. Они, без сомнения, остались бы далеки от своего Небесного Елисея (несмотря на то, что вестники Божий посылали их только к Нему), если бы Бог не вступился по милости Своей. Господь делает это, даже если ищущие души и не всегда видят, как это происходит.

Получив же указание на пророка Елисея, Нееман с его конями и колесницами достиг дома Елисея. Он, наконец, прибыл по верному адресу. Каков же образ действия пророка? Читаем: "И послал к нему Елисей слугу сказать: пойди, омойся семь раз в Иордане, и обновится тело твое у тебя и будешь чист!" Вы видите, как чистый там, внутри дома, не имеет никакого общения с нечистым вне его? Между обоими нет (и не может быть) сношения, никакого сближения. Разделяющая стена - проказа - должна быть сначала устранена; тогда они могут сблизиться. Прокаженный должен пережить все это, кто бы он ни был. Но как это трудно для таких великих мужей, для тех, которые так высоко ценятся в этом мире и на которых смотрят с почтением, - как, например, Нееман! Да, да, надо сделаться грешником и в своих собственных глазах, если мы хотим прийти ко Христу! Мы должны узнать, что доколе наша вина и нечистота тяготеют над нами, - мы отделены от Него. Должно совершиться омытие в Иордане, в Его крови, основательное омовение в источнике очищения от всякой нечистоты и греха, пока мы не сделаемся белее снега, как новорожденные дети. Это неизбежный совет для всех нечистых.

Однако о какое действие проявляется у Неемана после этой вести! Лоб его морщится, он смотрит мрачно. Сказано: "И разгневался Нееман и пошел и сказал: вот, я думал, что он выйдет, станет и призовет имя Господа Бога своего, и возложит руку свою на то место, и снимет проказу". Стоящий так близко к цели, он отворачивается и делает это с гневом, сомнением. И это у самого источника! Унижение, умаление, которые, по его мнению, выражены ему здесь, для него, великого мужа, слишком велики. Нееман не может и не хочет нести их: лучше остаться прокаженным, нежели очиститься таким образом! Ведь пророк даже не показывается; он является выше царя; он посылает только слугу своего и через него дает ему указание, которое тоже не что иное, как великое уничижение. "Я должен омыться в Иордане; и это семь раз!" - думает Нееман. Это же требование, которое можно предъявить только невежественному человеку! Конечно, Нееман знал Иордан; знал, как особенно среди лета, когда он полон, непривлекательна и до самого дна темна и мутна его вода. Если дело идет только об омовении в реке, то почему же не в его сирийских реках, тихо и прозрачно текущих по равнине? Иордан с ними не может выдержать никакого сравнения! Бедный Нееман составил свою собственную идею относительно того, как он может быть очищен и исцелен; и если он не может быть исцелен в согласии с этой идеей, то ничего другого он не желает знать. Существует еще огромное число людей, которые, подобно ему, имеют свое собственное представление о том, как они могут достигнуть прощения, очищения своих грехов, мира с Богом и полной уверенности в принятии их Господом. Они хотят иметь такое-то и такое чувство, ожидают таких-то видений и явлений и желают, чтобы Господь так-то и так обошелся с ними, прежде чем они поверят Ему, Его слову и просто усвоят им принадлежащее спасение. "Я мыслил, я думал", - это их способ, по которому Бог должен поступать. О, берегись же каждый, кто хочет быть спасенным, изменять путь Божий по-своему!

Поворот Неемана и результат

Как легко мы бываем склонны тотчас отступиться от душ, которые в один день в возбуждении отвращаются, подобно Нееману! Когда они не хотят идти Божиим путем, как Он того хочет, то мы говорим: "Пусть они посмотрят, как они справятся; мы не будем с ними много возиться". Вот оно, отсутствие любви! Посмотрите: не так было среди подчиненных Неемана, а ведь они были язычниками. У Неемана были верные слуги, которые искали его блага. И, к величайшему счастью, на поприще веры часто слуги бывают мудрее своих господ, потому что они простодушнее, и скорее могут быть как дети, и воспринимают и верят, нисколько не философствуя. Они научились быть по-детски послушными, не спрашивая почему. Послушайте только, как разумно, в любви, уговаривают слуги Неемана, что ему надо поступить точно так, как ему говорится. "Отец мой, - говорят слуги, - если бы что-либо важное сказал тебе пророк, то не сделал ли бы ты? а тем более когда он сказал тебе только: "омойся, и будешь чист"" (ст. 13). Они очень хорошо знали, что великий муж тотчас решился бы идти навстречу затруднительным задачам, если бы таковые были поставлены для его исцеления; он не знал бы там себе никаких границ. Поэтому они как бы говорят: "Неужели ты теперь откажешься быть спасенным простым путем, на котором может быть спасен каждый? Поступи же так - вступи на простой путь, омойся, и будешь чист". Это убеждение было в тысячу раз лучше всяких доказательств и всякого спора. Научимся этому от слуг Неемана: будем упрашивать людей, когда они не захотят идти по простому пути Божию, потому что этот путь им кажется слишком простым. Если мы можем сделать их хотящими, то многое выиграно, потому что часто от их хотения зависит их временное и вечное благо. Ах, если бы таким путем мы могли привлечь хотя некоторых из них, через порог - в Царствие Божие!

Вы видите здесь далее: то, чего не могло достичь ясное слово пророка Елисея и чего не мог прибавить собственный рассудок Неемана, - то возмогло любезное убеждение его слуг. Нееман сходит с колесницы в близкий Иордан и, совершенно точно, послушный полученному от пророка слову, погружается, и погружается семь раз. И когда он в седьмой раз поднимается из воды, то делается совершенно другим. Следует величайшее изумление: тело Неемана восстановлено, обновлено, вполне чисто, как тело новорожденного дитяти, которого никогда не касалась проказа! Какое чудо! И это чудо нельзя отрицать, когда исцеленный испытал его на себе самом. Ведь это должно быть для Неемана днем, который должен остаться для него вечно незабвенным! Но как чудно еще то, что такое омовение, такое очищение, такое обновление может испытать еще сегодня каждый, кто, по-детски веря, приближается со своей греховно больной душой ко Христу - открытому Источнику против греха и нечистоты (Зах. 13:1) и, как коринфяне, омывается в Его Крови (1 Кор. 6:11). Она очищает от всякого греха (1 Ин. 1:7); всякая проказа навеки исчезнет, где сила этой Крови находит себе применение (Лев. 14:25-29); ты сделаешься снега белее (Пс. 50:9; Ис. 1:18), новой тварью (2 Кор. 5:17)! Знаешь ли ты о таком дне в твоей жизни, дорогой читатель?

Чем кончает Нееман

С этого мгновения Нееман ни одного шага не может сделать в сторону от взятого им направления. Он уже отъехал на большое расстояние от пророка. Очищенный, исцеленный и обновленный, Нееман возвращается со своими спутниками; он возвращается теперь как тот самарянин, который очистился в числе десяти прокаженных (Лк. 17:15-16). Сердце Неемана понуждает его счастливую душу высказать свою благодарность там, откуда все пришло для него. Мы читаем: "И пришел и стал пред ним [человеком Божиим] и сказал: вот я узнал, что на всей земле нет Бога, как только у Израиля" (ст. 15). В полном сознании своей чистоты и обновления Нееман не остается более вне, вдалеке, как прежде, но лицом к лицу стоит перед пророком, чтобы излить все свое благодарное сердце. И, как мы слышим, оно полно Богом Израилевым. Не внешняя перемена, хотя бы столь великая и славная, выступает более всего наружу, но внутренняя - обновление сердца, новое биение пульса достигнутой от Бога Израилева жизни, найденной им через чудо, совершается над ним. Из недавнего еще язычника, идолопоклонника, Нееман сделался верующим поклонником Бога истинного. Еще короткое время тому назад Нееман видел на земле много богов и одного особого в Израиле, как он высказался об этом своим слугам (ст. 11); теперь он вычеркивает их всех, потому что "на всей земле нет Бога, как только у Израиля!" И его обет перед пророком гласит: "Не будет впредь раб твой приносить всесожжения и жертвы другим богам, кроме Господа" (ст. 17). Он узнал Бога, и наш Господь свидетельствует Сам: "Сия же есть жизнь вечная: да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа" (Ин. 17:3).

И как Нееман сам себя отдал в распоряжение Божие, так отдает он и свои богатства в распоряжение представителю Божию - Елисею. "Итак, прими дар от раба твоего", - просит он, полагая у ног пророка свои богатства. Так должно быть всегда и у всех воистину исцеленных! Нееману это казалось само собой разумеющимся. Ах, чтобы это было само собой разумеющимся и у всех спасенных через Христа! Тогда строительство Царствия Божия не страдало бы, как теперь, от недостатка земных средств. Но не странно ли притом, как относится пророк к этому предложению? Он отклоняет всякое принятие во имя Господа, перед Которым, как он свидетельствует, пророк стоит. Ясно, что Елисей имел определенное приказание - не брать ни гроша ни для какой, даже самой лучшей цели. Этому первому и единственному из прокаженных, который был исцелен, даже в мысли не должно было войти искушение, что его исцеление и избавление от его болезни пришло путем уплаты. Исцеленный должен был знать, что исцеление произошло даром, безвозмездно! И все, кто услыхал бы, должны были узнать, что это исцеление достижимо для всех, кто не обладает никакими средствами. Только таким путем оно могло быть радостной вестью для всех, кто в нем еще нуждался. Совершенно из милости, свободно, как воздух, пришло ему спасение. Таков был смысл отказа пророка. Насколько блаженный Нееман должен был поразиться такой милостью!

Что еще имеет Нееман в своем сердце, так это два вопроса, на которые должен ему еще ответить его учитель, прежде чем он продолжит свой путь веры. Нееман твердо решился в сердце своем отныне не служить никакому иному богу, кроме Бога Израилева, и Ему Одному приносить жертвы и всесожжения. При этом Нееману стало вполне ясно, что этого нельзя сделать на языческой почве, но только на освященной почве Израильской. Поэтому он и просит себе по крайней мере две ноши этой земли, которую он хотел бы взять с собой на свою родину, чтобы на ней поставить священный жертвенник Божий. Еще не наступило время, о котором только наш Господь мог сказать: "И наступило уже", - когда "не на горе сей и не в Иерусалиме" будут поклоняться Отцу (Ин. 4:21-23). Тогда богопочитание было связано с местностью и страной, которую избрал Сам истинный Бог (Пс. 131:13-14). Однако о какой глубокий смысл заключен в желании Неемана! Он таков: жить для истинного Бога, служить, поклоняться и приносить жертву Ему можно только на святой, а никак не на собственной старой греховной почве. Ах, чтобы все спасенные проходили бы свой путь веры с такой мыслью!

Другой вопрос причинил исцеленному заботу, и этот вопрос был таков: он уже более не прокаженный, чист; теперь возможно, что его земной царь, сообразно его сану, пожелает опереться на Неемана, идя на поклонение в дом Риммона. Отказаться от этого Нееман не чувствует в себе силы; он был бы принужден сделать это, и просит уже теперь прощения в случае, если это произойдет. Но пророк не дает ему никакого ответа на то, что еще не наступило. Елисей знает, что тот, кто однажды пришел к Богу, попадая постоянно в разные столкновения, может уже сам разрешить, так как он будет научен Самим Богом (Ин. 6:45), и научен сделать каждый шаг так, как этого желает Господь. Если бы спасенные все были верны и захотели слышать Его голос, то они всегда могли бы слышать: "Вот путь, идите по нему, если бы вы уклонились направо и если бы вы уклонились налево!" (Ис. 30:21).

"Иди с миром!" - так отпущен был Нееман. Так будут отпущены все, с кого греховная проказа снимается и кто воистину примирен с Богом! Такие души могут впредь радостно продолжать свой путь, потому что они имеют мир, который пребывает вечно: мир с Богом, мир Божий, которого мир не может дать, но не может и взять! Идешь ли ты с этим миром к твоей вечной родине? Если нет, то ты можешь получить его у нашего Небесного Елисея, Который оставил его для всех, как наследие (Ин. 14:27)!

Гиезий

"И сказал ему: иди с миром. И он отъехал от него на небольшое пространство земли. И сказал Гиезий, слуга Елисея, человека Божия: вот, господин мой отказался взять из руки Неемана, этого Сириянина, то, что он приносил. Жив Господь! Побегу я за ним, и возьму у него что-нибудь. И погнался Гиезий за Нееманом. И увидел Нееман бегущего за собою, и сошел с колесницы навстречу ему, и сказал: с миром ли? Он отвечал: с миром; господин мой послал меня сказать: "вот, теперь пришли ко мне с горы Ефремовой два молодых человека из сынов пророческих; дай им талант серебра и две перемены одежд". И сказал Нееман: возьми, пожалуй, два таланта. И упрашивал его. И завязал он два таланта серебра в два мешка и две перемены одежд и отдал двум слугам своим, и понесли перед ним. Когда он пришел к холму, то взял из рук их и спрятал дома. И отпустил людей, и они ушли. Когда он пришел и явился к господину своему, Елисей сказал ему: откуда, Гиезий? И сказал он: никуда не ходил раб твой. И сказал он ему: разве сердце мое не сопутствовало тебе, когда обратился навстречу тебе человек тот с колесницы своей? время ли брать серебро и брать одежды, или масличные деревья и виноградники, и мелкий или крупный скот, и рабов или рабынь? Пусть же проказа Нееманова пристанет к тебе и к потомству твоему навек. И вышел он от него /белый/ от проказы, как снег" (4 Царств 5:19-27).

Нееман Сириянин, исцеленный от своей проказы, как чудо Божие стоит перед нашим взором. Но не такое же ли великое чудо, спрашиваем мы, - пораженный проказой Гиезий, слуга пророка Елисея? Во всяком случае, он должен явиться перед нами еще большим чудом, если мы вспомним, что Гиезий не был язычником, как тот, которому, как чужестранцу, пришлось прийти к источнику спасения из далекой страны, - но, как верующий израильтянин, он жил при самом источнике, у источника, совершенно будто дома. Как же случилось, спросит иной, что он получил ужасную проказу именно там, где другой нашел очищение и полнейшее спасение? Как непонятно и странно ни кажется все это на первый взгляд, все же происшедшее с Гиезием - вполне в порядке вещей и по плану Божию.

Всегда в высшей степени великая и очень серьезная вещь - иметь дело со святыми предметами, со святыми людьми, со словом Божиим и, наконец, с Самим Богом. Многие обходятся со всем этим очень равнодушно и ожесточают таким образом свое сердце при Божием свете. Тысячи людей не имеют никакого представления о том, что святые предметы, святые люди и святое слово может иметь на них два совершенно противоположных действия. И это смотря по тому, как они к ним относятся. Ни один человек, находясь в близости благости Божией, не остается тем же самым. Апостол так радостно говорит о себе и о тех, которые с ним были свидетелями Божиими: "Мы Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих". Однако как различно для одних и для других. Для одних - "запах смертоносный на смерть", а для других - "запах живительный на жизнь" (2 Кор. 2:15,16).

Человек делается или мягким, открытым, измененным к лучшему и освященным через святых людей и через Слово, или же он становится жестоким, замкнутым, измененным к худшему и злым, когда привыкает к этим предметам и хочет оставаться в их близости таким, как он есть. Здесь-то и лежит причина тому, что именно там, где светит наибольший свет и где Бог поставил избраннейших детей Божиих, там созревают величайшие грешники и безбожники. В присутствии Моисея созревает ожесточенный фараон и позже - сборище Корея, Дафана и Авирона, которые все имели служение во святилище (Чис. 16:1-35). В присутствии Давида вырастает Авессалом и зреет Ахитофел (2 Цар. 17:1-4); в присутствии нашего Господа до неба вознесшийся Капернаум приходит к тому, что должен быть низвержен до ада. В Его ближайшей близости, в Его святом месте и в общении с Ним Иуда Искариот зреет до сына погибели, о котором Господь должен был сказать: "Лучше было бы этому человеку не родиться" (Мф. 26:24). Чудо ли, что под одной крышей с Елисеем, святым человеком Божиим, дозревал Гиезий? Не упустим из виду, что и мы, имеющие столько Слова Божия, столь славные собрания, каждый раз берем от них или жизнь или смерть, совершенно сообразно нашему отношению к ним. Никогда мы не уходим от них такими, какими пришли; действует или жизнь или смерть, и никогда слово Господне не возвращается тщетно.

Камнем испытания для Гиезия было чудесное исцеление Неемана. При этом ему приходилось держать экзамен, и мы будем иметь возможность видеть, как он протек. Из того,, что думает и делает этот многолетний слуга пророка Елисея после отъезда Неемана, можно видеть, в какого недостойного человека дозрел этот муж в столь святой близости. Содрогаемся в священном страхе при мысли, что еще и сегодня так может случиться и среди нас. Посмотрим же,

Как подействовало на Гиезия чудо благодати над Нееманом, вызвало ли это исцеление Неемана удивление великой милостью Божией, оказанной язычнику

То, что случилось, было совершенно неслыханно; такого еще не было в Израиле. Нееман не был израильтянином; он принадлежал к необращенному, неверующему и идолопоклонническому народу сирийскому. Притом он был военачальник врагов Израиля, народа Божия. И вот Бог умилосердился над ним - Он, через пророка, освободил Неемана от его злой болезни - проказы. Гиезий был при этом очевидцем. Видеть такое чудо не приключилось ни одному израильтянину! Но случилось еще большее. Нееман пришел к живой вере в Бога Израилева. Не должны были бы мы ожидать, что такая особенная милость тронет самое холодное и самое черствое сердце? Но у Гиезия не случилось ничего подобного.

Вызвало ли это чудо в Гиезий радость при бескорыстии его господина, пророка? Каждый израильтянин начинал свой путь веры с жертвы и приношений; он вовсе не мог иначе вступить в общение с Богом и Его народом. Так должно бы быть и у Неемана. И вот Нееман весьма охотно желал дать, заплатить и пожертвовать; у него было достаточно, чтобы сделать это. Но как он ни принуждал пророка принять предложенные сокровища, пророк не дал склонить себя: он отклонил все это во имя Бога, перед Которым стоял. Без денег и безвозмездно, свободно, как воздухом, должен был он пользоваться полученным спасением. Какой причиной к радости было бы это событие для всякой верующей души, ибо так открылась бы дверь к свободному спасению, исцелению и очищению еще для многих таких же несчастных! Но было бы слишком много ожидать этого от такого себялюбивого, материального человека, каким был Гиезий, который не думал научиться от своего господина хотя бы и немного в этом направлении. Господину его было удовольствием все иметь для других и ничего для себя.

Однако, может быть, это чувство вызвало у Гиезия решение как можно скорее возвестить своим собратьям об этой милости? Как близко могло бы это быть ему, который сам пережил это! Сколько было в Самарии (4 Цар. 7:4-9) и во всем Израиле в те дни прокаженных, участь которых была гораздо невыносимее, нежели участь сирийского военачальника! Какой радостной вестью была бы эта милость для несчастных! Гиезию не стоило ни гроша говорить об этом каждый раз, когда он встречал их. Ему все эти несчастные, конечно, поверили бы, если бы он поведал им о силе Божией, проявленной над Нееманом, и засвидетельствовал о милосердии пророка и щедротах Божиих. Но сам-то Гиезий был здоров, у него не было недостатка ни в чем; зачем же ему иметь сострадание к другим, зачем принимать к сердцу нужду других и думать о том, чтобы их осчастливить? Он спокойно давал пророку жить святой жизнью, не заботясь о страдающих вокруг него; он ожесточал свое сердце при ярком свете. Ах, иной Гиезий еще и сегодня имеет место среди народа Божия! Сам свидетель многих дел милости Божией, он все же никогда не хочет открыть свои уста в прославление своего Господа и для спасения тех, которые погибают в своей греховной проказе. Сердце такого Гиезия холодно, без любви и без сострадания. О чудо! - и такое случается при ежедневном ярко сияющем свете!

Но неужели ничего не интересовало Гиезия при исцелении Неемана и ни на что не обратил он внимания при этом?

Смотрите, всем, что могло привлечь внимание этого человека, оказалось богатство Неемана. Оно тотчас же произвело совершенно неизгладимое впечатление на него. Гиезий не мог забыть его. Вероятно, Нееман очень много положил к ногам Елисея, говоря: "Прими дар от раба твоего!" (ст. 15). Не привез ли богатый полководец десять талантов серебра и 6000 сиклей золота с десятью переменами одежд? Подумайте только, если Нееман развернул это перед пророком! Глаза Гиезия тотчас ослепились, рассудок его смутился и все сердце его пленилось, лишь только он направил на это свой взор. Может быть, он подумал: "Если мой господин получит только половину этого, то сразу сделается богатым человеком. В нашей кухне и в нашей кладовой не будет больше так пусто, и на мою долю попадет, конечно, кое-что!"

Мало ли существует этих рабов алчности, которые давно перестали интересоваться чудесами милости Божией? Горе, если глаза их упали на земное и если эту собственность другого они захотели иметь у себя: она не дает им спать. Еще другое заметил Гиезий.

Ему во всем этом деле его господина не нравится отклонение богатых, подарков. Послушайте, как он говорит об этом в своем сердце: "Вот господин мой отказался взять из руки Неемана, этого Сириянина, то, что он приносил" (ст. 20). С пренебрежением называет он военачальника "этот Сириянин"; у "этого" принадлежащего к языческому народу чужестранца его господин не взял ничего. Это ему не нравится. Пожалуй, он подумал: "Воистину великая глупость делать что-либо подобное! Но, - может быть, поправил он сам себя, - таковы ведь все благочестивые люди: они никогда не видят своей собственной пользы. Они в таких делах тотчас примешивают Бога, будто Он предписывает так поступать, как они делают. Что же касается подарков Неемана, - думал он, - то здесь, без сомнения, перед Богом все совершенно в порядке, потому что Елисей не предъявил никаких требований, - и этот богатый сириянин сам совершенно добровольно положил все к его ногам и серьезно принуждал пророка принять их" (ст. 16). Правда, он прямо не порицает своего господина, но, по его мнению, господин поступил безрассудно. Гиезий не может оставить этого так. Он очень заинтересован богатством.

Тут возникает в нем решение использовать это дело для себя. Тихо или громко говорит он себе: "Жив Господь! побегу за ним я, и возьму у него что-нибудь" (ст. 20). Может быть, за полчаса перед тем его господин говорил: "Жив Господь, перед лицом Которого стою! не приму!" (ст. 16). И вот Гиезий повторяет за ним как раз противоположное. Послушайте только - он призывает имя Господне так же, как пророк; он научился от него языку ханаанскому. Не доверяйтесь этому языку - он применяется каждым Гиезием и к грязным делам. И каждый раз, когда вы услышите такого Гиезия, говорившего во имя Господне, вы можете быть убеждены, что его господь, о котором он говорит, не есть Господь Елисея. Как больно, однако, когда многие, говоря: "Отче наш, сущий на небесах", - лучше сделали бы, если бы сказали: "Отче наш, сущий в аду!" По делам мы можем узнать таких Гиезиев; их дела отличаются от дел Елисея, как небо от земли. Смотрите, Гиезий готов брать там, где его господин не хотел коснуться даже нитки. Гиезий твердит себе: "Взятие должно совершиться быстро; побегу, потому что этот сириянин едет, а я пеший". О, как они прилежны в своем деле, эти Гиезий! И как им не быть таковыми! "Может быть, хоть раз в жизни улыбнется мне это счастье", - говорит Гиезий себе и спешит - спешит за ним. Вы видите здесь, как в то время, когда совершались священные события, в сердце Гиезия действовал враг. Ах, если бы так было только в то время, если бы в наши дни никто в таком святом положении не давал бы места диаволу!

Каким образом Гиезий использовал своего добродушного господина Неемана? Он прибегнул к. дерзкой лжи

Радостно продолжающий свой путь Нееман, оглянувшись назад, вдруг видит, что Гиезий гонится за ним. Думая, не случилось ли какого-либо недоразумения, он поспешно сходит с колесницы и идет навстречу слуге пророка с тревожным вопросом: "С миром ли?" Ответ звучит миром, но далее идет ложь. "Господин мой, - говорит Гиезий, - послал меня сказать: "Вот теперь пришли ко мне с горы Ефремовой два молодых человека из сынов пророческих; дай для них талант серебра и две перемены одежд"" (ст. 22). Можно было бы ожидать, что Гиезий честно станет перед любезным мужем и скажет ему о своем бедственном положении, которое он занимает как слуга пророка, и постарается таким путем тронуть его сердце. Это имело бы, по крайней мере, вид порядочного человека. И мы вряд ли нашли что-либо достойное порицания. Но Гиезий слишком умен и слишком хитер, чтобы так унизиться перед высоким господином. Он оставляет себя совершенно в стороне от дел. Это принесло бы ему, может быть, в лучшем случае приличное нищенское подаяние, а о таковом он и не думал. Он хотел добыть, как мы видим, целый талант серебра и две перемены одежд. Для этого должна быть изобретена хорошо обдуманная ложь. И из всего, что мы видим в Гиезий, изобретение таковой не доставило ему никакого затруднения.

На коротком пути между домом пророка и Нееманом он быстро придумал ее. Видите, как отец лжи хорошо научает своих служителей! Он научает их лицемерить в присутствии святых и лгать вне их. Как необходимо быть осторожным с этим сортом людей!

Гиезий не боится при этом злоупотребить добрым именем пророка. Все он облекает в благочестивую, благотворительную случайность для двух бедных сынов пророческих, для которых он возбуждает сострадание Неемана, и он уверен, что талант серебра и для каждого по перемене одежды, наверно, не будет слишком много. Лукаво прибавляет он к тому: "Господин мой послал меня сказать". Он думал, пророк оказал этому человеку благодеяние, а потому он не будет противиться: "Я могу, без сомнения, рассчитывать на благоприятный ответ". Что же касается верующих людей, каким сделался теперь Нееман, они слишком доверчивы, их можно безопасно обманывать, они этого даже не заметят. Нужно быть только немного посмелее - и дело выиграно. О том, что Бог может осветить господину его, пророку, его греховное действие, что Он может ему все открыть, что он думает и как поступает, - Гиезий не вострепещет ни минуты; его сердце твердо и достаточно жестоко. Еще больше, Самого Бога, Который все видит и издали видел все его мысли, ЕГО Гиезий далеко отстранил от себя. Что касается Господа, думает он, можно спокойно делать все; Господь ведь молчит, как могила. Так в своих поступках грешник просто отстраняет Господа и представляет себе, будто Господь не может ни видеть, ни слышать; и, ругаясь над Богом, смело продолжает свой греховный путь. Подумать только - ведь это не был язычник, но один из рядов избранного народа Божия, израильтянин. О сколь многие еще носящие хорошее имя христианина, может быть, даже верующего христианина, живут подобной жизнью!

Сколько зла мог бы посеять посредством своего злого дела этот закостенелый Гиезий уже в сердце Неемана, если бы Бог не сохранил его! Он мог бы уничтожить в нем все дело благодати. Враг мог бы сказать сердцу Неемана: "Видишь, теперь пророк пожалел, что так легко отпустил тебя, тогда он показал себя таким великодушным, и вот теперь прошло его великодушие". Или: "Там, на месте, пророк сам не взял ни гроша, а после через слугу простирает руку за целым талантом серебра". И еще враг мог бы сказать ему: "Подумай, что он за пророк: эти оба пророческие сына, которые сейчас пришли к нему, вероятно, были почти перед его дверьми, когда я уезжал; не мог ли он их предвидеть и тогда взять у меня нужные им средства?" Многие, очень многие новообращенные души потерпели вред в их жизни веры через таких лицемерных Гиезиев.

Не удивительно ли, что то, к чему он стремился, удается Гиезию лучше, нежели он ожидал. С какой изысканной любезностью подошел к нему Нееман и после того, как Гиезий успокоил его и высказал свою ложь. Вот мы слышим, как этот муж в полной готовности говорит: "Возьми, пожалуйста, два таланта!" Далее прибавлено: "И упрашивал его. И завязал он два таланта серебра в два мешка и две перемены одежд и отдал двум слугам своим и понесли перед ним" (ст. 23). "Какое счастье мне вдруг пришло, - пожалуй сказал Гиезий, - какая большая добыча навязана мне, даже вдовое больше того, что я желал". Кроме того еще и то, что ему не надо приложить руки, чтобы добытое таким греховным путем с трудом нести домой, так как двое сильных мужчин несут богатство ему в дом. Я еще раз скажу - не удивительно ли это, что Бог часто допускает, что грешнику так везет, - и это еще под покровом благочестия? В лицемерии он дерзко продолжал идти вперед, надеясь, что так будет всегда. Его ближний, которого он оболгал, обманул, в чей карман он простер свои нечистые руки, чтобы перевести в свои карманы его собственность, никогда ничего не заметит, а Бог не сойдет с небес, чтобы обнаружить все. Да иные из этих Гиезиев пришли к убеждению, что успех их греховных предприятий есть уже достаточное доказательство, что Бог ничего не имеет против; Он, наоборот, даже поддерживает их плутовртво, и так они продолжают идти своим путем до известного дня.

Но я думаю, что всем нам будет хорошо послушать, что Бог говорит об этом. Он говорит: "Ты это делал, и Я молчал; ты подумал, что Я такой же, как ты. Изобличу тебя-и представлю пред глаза твои грехи твои. Уразумейте это, забывающие Бога, дабы Я не восхитил, и не будет избавляющего" (Пс. 49:21-22). Далее Бог говорит: "Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет: сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление" (Гал. 6:7-8). Так окончилось уже с тысячами душ, так и не иначе должно было случиться и с Гиезием. Обратим наше внимание,

Какой суд произносит Елисей над Гиезием? Прежде всего, рок Божий привлекает его к ответственности

Елисей делает это тотчас же, - он не дает пройти времени. Мера грехов Гиезия наполнилась; во всяком случае, Бог долго терпел его, также и пророк, в присутствии которого Господь поставил его для его спасения. Теперь Гиезий должен был из уст пророка выслушать все соделанное им в мыслях, словах и делах. Но еще раньше пришло испытание - не захочет ли Гиезий сам признаться во всем зле. Отсюда вопрос пророка: "Откуда, Гиезий?" Как бы пророк этим хотел спросить его: "Расскажи мне все, что ты думал, говорил и делал в этот последний час твоего отсутствия; мне очень хотелось бы слышать это от тебя". Можно подумать, что Гиезий так испугается при этом вопросе пророка, что готов будет провалиться сквозь землю, но это не так. Этот человек на пути греха не новичок, который имеет еще совесть. Нет, он стоит с невинным видом, как если бы ничего не случилось. Он не боится смотреть прямо в глаза просветленному Богом пророку и лгать в лицо: "Никуда не ходил раб твой" (ст. 25). Так грешник всегда хочет покрыть свой грех новым грехом; из одной лжи у Гиезия делается целая цепь лжи. Несчастные люди, которые сделали греховную систему Гиезия своей системой! Они думают, закрывая свои грехи: блажен человек, чей грех покрыт, человек, который хорошо умеет делать это, - и не знают, что они со своим покрытием только умножают множество, увеличивают кучу грехов. Горе, горе людям, которые делают это. Но каждая попытка покрыть свой грех не есть ли доказательство того, что тот, кто закрывает, сам видит его столь грязным, что больше всего не хотел бы, чтобы еще кто-нибудь увидел его? С другой стороны, это покрытие есть доказательство его нечестности; он не хочет явиться таким, каков он есть в действительности; он продолжает лицемерить и лгать. То, что несчастный человек делает, живя таким образом, описано в Святой Книге Божией: "по упорству твоему и нераскаянному сердцу, ты сам себе собираешь гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога" (Рим.. 2:5). О, как в тот день и в тот торжественный час Гиезий мог бы в раскаянии сокрушиться, открыв все, признавшись и раскаявшись во всем перед Богом и перед пророком, но сердце его было ожесточено; он давно привык грешить при свете, и он продолжал грешить так. Подумай, как опасно жить во грехе при свете, - тогда не сможешь и не захочешь обратиться, когда пробьет решающий час. Может ли быть еще надежда для таких злосчастных людей?

Далее Елисей открывает его внутреннее и внешнее

Как открытая книга, стоит Гиезий во всей своей наготе перед пророком, потому что тот все видит. "Разве сердце мое не сопутствовало тебе, когда обратился навстречу тебе человек тот с колесницы своей? Время ли брать серебро и брать одежды или масличные деревья и виноградники, и мелкий или крупный скот, и рабов или рабынь?" (ст. 29) - так говорил Гиезию Елисей. Все время, оказывается, Гиезий был окружен взором пророка и был под наблюдением его. Как мало он чаял это! Дух пророка сопутствовал бегущему за Нееманом Гиезию; пророк видел военачальника, сходящего с колесницы и идущего навстречу Гиезию; Елисей, без сомнения, слышал и ложь, которую он придумал и посредством которой добыл себе серебро, и, наконец, видел, как серебро и одежды были несены перед ним почти до дому. Ложь Гиезия: "Никуда не ходил раб твой", - была совершенно уничтожена, так как ни одно из его движений не было сокрыто от его господина. Он стоял перед очевидцем, перед которым дальнейшее запирательство было невозможно. Но сколько еще большее было дано видеть пророку! Все внутреннее этого закостенелого лицемера лежало обнаженным и непокрытым пред ним. Елисей видел все расчеты и планы Гиезия, которые он сделал в отношении захваченного им серебра. "Вот теперь я буду богатым владельцем-собственником, - так представлял себе Гиезий будущность. - С двумя талантами серебра можно теперь держать прекрасные оливковые деревья и виноградники; еще довольно останется на мелкий и крупный скот, на рабов и на рабынь. О, как хорошо это будет, когда уже не нужно будет, как теперь, служить у пророка, но тебе самому будут прислуживать!" Так или подобно этому видел Елисей в тот день слугу своего, наслаждающегося в сердце своем похотью плоти, похотью очей, гордостью житейской. Другой, высшей и блаженной радости не знают эти низкие души.

Как тяжело, должно быть, было Гиезию слышать из уст пророка описание его нечистого внешнего и внутреннего облика и направленный к нему строгий вопрос: "Время ли похищать это и стремиться к тому?" Гиезий прожил блаженное и благодатное время у пророка; он видел чудо за чудом, даже воскрешение мертвого (гл. 4), но ничего не было во всем том для Гиезия - ни с чем вышел он. Время благодати Божией прошло у Гиезия тщетно; он становился все равнодушнее, все жестче; славный свет не находил входа в мрачное сердце его. И теперь не проник в него ни один луч, когда пророк привлек Гиезия к надлежащей ответственности. Гиезий должен бы был сказать себе: "Если уж смертный человек имеет такой дар, что каждый мой шаг, каждое движение, каждая мысль, прошедшая во мне, ясна и открыта ему, то что же должен был видеть во всю мою жизнь во мне Сам Бог? Как я могу стоять перед Ним?" Но ничего в жизни Гиезия еще не показывало, чтобы стрела Божия каким-либо образом поразила его.

Так, дорогой читатель, ослепляет бог века сего умы неверующих (2 Кор. 4:4), в особенности же тех, которые живут при свете и закрываются от его влияния; если ты слышишь Слово Божие, но закрываешь сердце свое от его действий и продолжаешь грешить, если ты молишься, и притом, может быть, даже публично, но при этом не отступаешь от твоих мирских помышлений, если ты грешишь и приходишь при этом к Трапезе Господней, если ты стараешься снаружи показаться как можно лучшим, в то время как внутренний червь греха точит тебя, - тогда знай, что день твоего верного суда недалек, потому что таким образом мера греха наполняется гораздо быстрее, чем при иных условиях!

Приговор пророка над Гиезием был ужасен

Может быть, выслушивая свидетельство Елисея, несчастный Гиезий и думал о нем. "Когда-нибудь мое служение у него должно же было закончиться, сейчас меня отпустят, и все же я останусь при обладании моей добычи; а это все, чего я желаю". Но вышло иначе. Доселе бывший ему любящим учителем по повелению Божию стал его судьею. Приговор гласил: "Пусть же проказа Нееманова пристанет к тебе и потомству твоему навек!" И ушел Гиезий белый от проказы, как снег (ст. 27). Таким образом, он был поражен той болезнью, которая тотчас же начала есть его и мало-помалу захватывала орган за органом. Сначала углублялась кожа и становилась впалой, потому что под ней начался болезненный процесс; затем образовались глубокие гнойные раны, с годами все усиливались боли, которые не только нельзя было излечить, но даже облегчить. В приюте для прокаженных в Иерусалиме в 1889 году я видел целый ряд этих несчастных. Между прочим, мне оказалось возможным присутствовать при том, как одна сестра милосердия из общины Сарептских братьев перевязывала ногу прокаженного, которая от подошвы до колена была не что иное, как живое мясо. Пальцы уже отпали, и все остальные кости были глубоко разъедены.

О несчастный Гиезий, его алчность и обман были страшно наказаны! Ему пришлось вместе с обманом добытым богатством Неемана принять и его проказу; и не только ему, но и детям его и детям детей его. На это он не рассчитывал, как это всегда делают ожесточенные грешники. Гиезий произвольно и так долго закрывал глаза на грядущее наказание, пока оно не постигло его и ничего нельзя было изменить.

И наказание пришло немедленно в полной силе, потому что Гиезий вышел белый от проказы, как снег. Это значило, что с головы до ног он побелел. Каждый волос на нем побелел - так был он во всем теле поражен жестокой болезнью. Гиезий вышел вон, прочь из присутствия человека Божия, потому что, как нечистый, он никогда более не смел стоять перед ним, но он должен был выйти также и из среды своего народа, Израиля; прочь из присутствия Бога Израилева, потому что отныне он никогда более не смел вступить во двор святилища. Таким образом там, где чужестранец и язычник нашел исцеление от проказы, Гиезий приобрел ее себе. Тот дальний сириянин вошел в Царствие Божие, этот близкий израильтянин - извержен вон.

Еще доныне повторяется то, что Господь торжественно отметил: "Многие же будут первые последними и последние - первыми" (Мф. 19:30). Будем же мы на страже при слышании слова, при обхождении со святым и святыми Божиими, чтобы при этом не ожесточилось наше сердце, так как Господь справедлив; и тем, которые хотят соединить свет Его с грехом, - в известный день кладет Он на чело печать Своего неблаговоления, так что каждый должен сказать: это Гиезий нашего времени. Да не будет, чтобы мы когда-либо принадлежали к числу тех, которые отступают и гибнут, но тех, которые верят и спасают душу свою (Евр. 10:39)!

Исайя

Когда мы, читая Слово Божие, вдумываемся в отношение Бога к Его детям, нам становится ясным следующее: Господь всегда желает сообщить людям все больше и больше Своей силы и благодати. Тут для Него не существует границ, кроме тех, которые различным образом ставят Ему сами Его дети. Лишь только они сделаются способными к новой благодати, как и двери Его тотчас широко открываются для них. Его неутомимая работа в них и над ними не прекращается, потому что сокровищницы Его полны и Он хотел бы по возможности давать им эти сокровища одно за другим.

Он как бы говорит нам: "У Меня есть еще много чего показать тебе, еще много чего дать тебе. Я только жду, пока ты сможешь вместить. Никогда не думай, что Я уже покончил с тобой. Я могу -сделать несравненно больше всего того, о чем вы просите или о чем помышляете" (Еф. 3:20). Это испытал на себе Моисей. Лишь только он воскликнул: "Покажи мне славу Твою!" - как Иегова уже готов был показать ему по мере его способности. Так бывало несколько раз и с Даниилом. Вот мы видим, как этот раб Господень лежит на лице своем, и молится, и вопиет (Дан. 9:1-20), и стоит перед ним ангел Гавриил, посланный, чтобы сказать ему, что случилось у престола Божия тотчас после того, как он в первый раз открыл уста свои: "В начале моления твоего вышло слово, и я пришел возвестить его тебе" (ст. 23).

Не успел Даниил высказаться, как на небесах уже были исполнены все его прошения. Подобно этому случилось, когда он "расположил сердце свое, чтобы достигнуть разумения". Так, мы читаем: "В эти дни я, Даниил, был в сетовании три седмицы дней" (Дан. 10:2). Что было причиной промедления Божия в этом случае? Тот же Гавриил сообщил ему: "С первого дня, как ты расположил сердце твое, чтобы достигнуть разумения и смирить себя пред Богом твоим, слова твои услышаны, и я пришел бы по словам твоим" (Дан. 10:12).

Чистое, горячее желание и стремление бывает удовлетворено, лишь только оно возникло. Это многократно повторяется и в Новом Завете. Даже без прошения и высказанного желания Господь наполняет приготовленные сосуды. Точно так же случилось и здесь с Исайей. Господь возносит его во святилище на небесах, ставит его в Свое присутствие и заливает его Своей славой даже без малейшей просьбы с его стороны.

Какое же значение имеет все это для нас? Во всех сообщенных нам опытах возлюбленных Божиих драгоценно для нас то, что мы по обхождению нашего Отца с нами можем видеть, каков Он по отношению к нам. Нет ни одной черты любви и милости относительно кого бы то ни было из Его искупленных, которая не служила бы обетованием, что Он будет совершенно таким же для нас. И когда мы видим Исайю, удостоившегося особенной благодати лицезреть Славу Господню, мы может заключить, что сердце Его готово вести и нас дальше и глубже в ту же благодать. Ах, если бы мы были способны и готовы для этого! Пусть же видение Исайи научит нас.

Что, собственно, сказал Бог Исайи, дав ему видеть славу Свою

Прежде всего, мы можем заключить, что Господь обнаружил ему тут Свою совершенно особенную любовь.

Исайя уже и прежде пользовался Его любовью, он уже был высоко облагодетельствован, потому что он был чадом Божиим; и вот Господь пошел с ним шаг дальше. Он выделил его Себе в пророка, которому непосредственно открыл Свою волю.

Немного таких, которые имеют это высокое преимущество. Их можно было бы легко сосчитать даже в прошедшие тысячелетия; мало таких, которых Бог поднял до такого положения. Однако хотя такое преимущество было не для всех, Господь имел в запасе для Исайи еще больше, еще славнее.

Мы читаем, что Господь берет Исайю за руку, ставит его в Свое присутствие, удаляет покрывало с глаз пророка и позволяет ему глубоко взглянуть в Свою славу. Тут увидел он Того, "Который обитает в неприступном свете" (1 Тим. 3:16). Он видит Его высоко превознесенным на престоле Своем, окруженным славнейшими существами небес, и слышит величественные песнопения, восхваляющие неприступную святость Его Господа. Верхи врат поколебались от гласа восклицающих, и весь дом наполнился благоуханием курения, и он, червь во прахе, может пребывать в этом святилище, видеть и наслаждаться! Как не сказать, что это была особая любовь, любовь, которая далеко превзошла всякую доселе испытанную любовь?!

Удивитесь ли вы, если я скажу: это именно то, чем так охотно Господь хотел бы осчастливить и нас? Послушайте, как Он высказывается об этом. Он говорит: "Кто имеет заповеди мои и соблюдает их, тот любит Меня, а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим, и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам" (Ин. 14:21). Ах, если бы мы ходили отданные Ему, в послушании заповедям Его, и Он так бы приготовил нас, чтобы мы могли стать в Его святилище и Он снял бы с нас покрывало, закрывающее от нас Его славу! Его особенная любовь сделалась бы тоже нашей участью.

Далее мы должны сказать, что Господь привлек этим Исайю в Свою особую близость. Мы ведь хорошо знаем, что, "водворяясь в теле, мы устранены от Господа" и только наша живая вера уничтожает расстояние, отделяющее нас от Него (2 Кор. 5:6-7). Но это "устранение от Господа" бесконечно различно у различных людей, так что, видя одних, хочется плакать, как апостол Павел (Флп. 3:18), а когда видишь других, то на душе делается как у Иоанна, который писал: "Я весьма обрадован, что нашел из детей твоих ходящих в истине, как мы получили заповедь от Отца" (2 Ин. 4). От нас зависит, как мы стоим по отношению к Господу. Как бы слабы мы еще ни были сами по себе, но если мы избрали Его одного, подобно Марии, как нашу "добрую часть", от которой и Марфа не может отдалить нас, то у Него достаточно средств привести нас в Свою теснейшую близость.

Посмотрите на Исайю: он, покрытый различными пятнами, может пребывать там, где находятся безгрешные херувимы и серафимы, и в то время как они закрывают крыльями свои лица, он может взирать "открытым лицом" (2 Кор. 3:9). Как ясно он видит славу Господню, и видит ее так, что все, до мельчайших подробностей, может передать нам. Казалось бы, Господь говорит ему этим: "Я хочу иметь тебя в Моей близости, около Меня должен ты быть, Я хотел бы иметь дело с тобой, как некогда имел его с Моисеем, - как друг с другом" (Чис. 12:7-8).

Не испытывали ли мы иногда сильной жажды Его близости? И когда потом Господь приближался к нам - так ли мы встречали Его, как должно? Будьте уверены, Он не хочет, чтобы мы делали так, как Израиль. Он, Господь, хотел приблизиться к ним, лично иметь общение с ними, и потому повелел Моисею вывести их, освященных, в известный день Ему навстречу (Исх. 19:10-11,17). Когда же Господь приблизился, то они отступили и стали вдали. Быстро было принято их решение и сообщено Моисею: "Говори ты с нами, и мы будем слушать, но чтобы не говорил с нами Бог, дабы нам не умереть" (Исх. 20:18-19). Как им хотелось, так и случилось: Израиль никогда не вступал в прямое общение со своим Богом, никогда не достиг личного сношения с Ним.

Только из вторых рук имеет он то, что когда-либо получил от Бога. Ах, если бы это осталось только у народа, который был избранным народом лишь по плоти! Но дело в том, что и многие из тех, которые "стали близки Богу Кровию Христовой" (Еф. 2:13), не стоят в непосредственном общении и личном сношении с Ним Самим. Как будто они решили: "Говори ты с нами... чтобы не говорил с нами Бог"; и сидят они воскресенье за воскресеньем, и еще будние дни, и слушают, слушают только тех, кого они избрали, чтобы они говорили им. Бедные! они живут, питаясь не непосредственно из источника, но все только из вторых, третьих рук. Быть в Его близости, получать от Него Самого - брат мой, сестра моя! - такова Его воля и Его намерение.

Ставя Исайю в Свою славу, Господь представил пред глаза его Свою цель. Поняли ли мы все, какова цель Божия с нами после того, как Он искупил нас? Тысячи ходят ощупью в полутьме, и даже в полном мраке. Сердце обливается кровью, видя, как они, после того как обратятся, живут бесцельно день за днем. Дитя Божие! Цель Бога относительно тебя - дать тебе возможность когда-нибудь лицезреть Его. Только будучи без пятна и порока, мы сможем увидеть его. "Старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа" (Евр. 12:14) - так звучит программа Божия о цели Божией.

Пятна, пороки не уйдут никогда, если ты не придешь в общение с Ним, в Его непосредственную близость. Также и святость останется далеко от тебя, если ты будешь далек от Него. Как Исайя, ты должен бы был уже теперь вступить на ту почву, на которой Бог может встретиться с тобою здесь и впоследствии - там. У Исайи это была почва света и святости, куда так чудно переместил его Бог. Этим Бог сказал ему: "Смотри, это Моя атмосфера, вдыхай ее, она должна сделаться и твоей атмосферой, как для всех тех, которые окружают Меня. Только на почве святости Я могу быть с тобой на земле и ты со Мною - там и здесь. Готов ли ты ходить на этой почве?"

Дитя Божие, ты хочешь искупления, блаженства и славы - хочешь ли ты их без святости, хочешь ли ты иметь их таким, каков ты есть от природы, продолжая жить на твоей собственной плотской почве, вдыхая, как все, атмосферу этого мира? Если так, то, значит, ты не понял твоего Господа. Тогда ты не понимаешь ни Его искупления, ни Его блаженства, ни Его славы, потому что все это в тесной связи со святостью. Кто ожидает славы без святости, тот сам себя обманывает. Не твое правоверие, не твое исполнение всех предписанных форм, не точнейшее посещение собраний и не то, чему люди придают столь великий вес, имеет значение перед Богом теперь и в вечности, - все это будет деревом, сеном и соломой. Пред Ним возникает вопрос, изобразился ли в тебе, в твоей жизни, во всем твоем существе и характере Христос?

"Христос в вас, - говорит апостол, - упование славы" (Кол. 1:27). "В мужа совершенного, в меру полного возраста Христова" (Еф. 4:13), "быть подобными образу Сына Своего" (Рим. 8:29) - вот цель Божия с нами. Если ты не любишь слышать об этом, если ты поворачиваешься спиной к этим Его словам и считаешь тех, которые предлагают их тебе, "экзальтированными", то никто не сможет помочь тебе, но ты, бесспорно, идешь навстречу приговору Божию. О, дай лучше, как Исайя, привлечь себя в Его близость, просветить себя и проникнись Его святостью, дай погрузить себя даже в страх и трепет при мысли о твоем жалком теперешнем состоянии, только не продолжай так жить дальше. Научимся далее из этого опыта пророка.

К чему привело его созерцание славы Божией

Оно привело Исайю к истинному пониманию своего состояния. Возможно ли, что даже пророк неправильно судит о своем состоянии? Такое мы можем видеть у Исайи после того, как он уже порядочное время был пророком. Да, наш Бог часто должен работать очень несовершенными орудиями. Вспомним о Самсоне, о другом пророке - Ионе.

Но в то время как Он работает этими орудиями, Он работает также и над ними, и блаженны те, которые действительно дают себя обработать. Так случилось с Исайей. Лучи славы и святости Господа, в которые поставил его Бог, пропитали его ежедневную жизнь, они освятили его действия, даже его слова, и он узнал, признал и исповедал, что с ним обстоит нехорошо: "Я человек с нечистыми устами". Как?! Пророк Господень, который говорил слова откровения Божия, и все-таки с "нечистыми устами"? Может быть, он так привык к образу своих речей, что даже не видел того, что речи эти не всегда таковы, какими им подобает быть. Мы, конечно, можем быть уверены, что он не был мужем, который вел злые речи, не был таким, который позволял себе шутки и легкомысленные слова, - тогда Господь и не употребил бы его как Свое орудие; но можно быть далеким от всего этого и все же иметь "нечистые уста".

Наш Господь Иисус некогда сказал очень серьезно: "Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда" (Мф. 12:36). Итак, пустые слова, сказанные без всякой пользы, слова, в которых попусту проводится время, должны быть далеки от святых; они оскверняют их уста. Как многие совсем не думают об этом и часами могут плыть с другими по такому течению! Это могло случиться с пророком. Когда же он услышал от ангелов и серафимов: "Свят, свят, свят Господь Саваоф!" - и, может быть, захотел петь с ними вместе, то прозвучало: "Молчи, твои уста не годны для этого, подумай о том, сколько праздных слов истекло из них". Слова говорим мы обыкновенно другим, и другие говорят нам, и вот там, во свете славы Господней, пророк мог оглянуться и обозреть, где, к чему, и с кем происходили его разговоры. И открылось ему, что везде, где он вращался, было порядком дня грешить праздными словами. И вот какое открытие! Весь народ, среди которого он живет, в этом отношении - как и он, и он - как они; он не составляет никакого исключения! Не правда ли, как больно видеть себя таким в непосредственном присутствии Божием?

Не предстоит ли и нам сделать то же открытие, когда свет Божий в своей полноте прольется на нас и на всех окружающих нас, которые думают, как думали и мы, что так совершенно правильно, что это нормальная жизнь народа Божия и вестников Его? О, как много у нас причин взывать: Боже, наш Боже, просвети нас и весь Твой народ, чтобы мы убедились в грехах нечистых уст, освободились от них, и тогда научились бы от чистого сердца петь с серафимами: "Свят, свят, Господь Саваоф?"

Однако созерцание славы Божией повело пророка еще дальше. Оно привело его к истинному пониманию того, что он заслужил в своем состоянии. "Горе мне, погиб я!" - такое звучит из этих нечистых уст в присутствии Господа. Можем ли мы себе представить, как глубоко потрясло его это дальнейшее открытие? Он до сих пор совершенно спокойно жил с этими нечистыми устами и не имел никакого представления, что с ним обстоит так плохо. Как многие еще думают, что если они не имеют настоящего сознания греха, в котором они живут, если они так привыкли к нему, что совершенно машинально пребывают в нем, не замечая его, то он и не имеет никакого значения. О, как бы воскликнули все они: "Горе мне, я погиб!" - если бы Бог внезапно осветил их Своим светом.

Д-р Бонар сказал некогда о бессознательных грехах:

"Бессознательный грех так же губителен, как и сознательный. Если скорпион сидит у тебя на лбу, то ты в такой же точно опасности, как если бы ты знал это".

И каждый грех, сознательный или неосознанный, есть такой ядовитый скорпион. Но представьте себе только, что пророк говорит: я погиб! Не судил ли он тут слишком резко? Братья мои, если бы мы только хорошо узнали грех, если бы мы поняли, что такое представляет он из себя в глазах Божиих, и если бы мы стояли в том свете, в который Господь поставил пророка, мы бы так не спросили. Если бы мы только серьезно вчитались в Слово Божие, мы увидели бы, что даже словесные грехи могут принадлежать к тем грехам, за которые гнев Божий грядет на сынов противления (Кол. 3:6-9). Тысячи, может быть, говорят в настоящее время: это значит доводить дело до крайности, это уже фанатизм, если страшиться каждого своего простого слова как тяжкого греха или нагонять этот страх на других. Люди, которые живут по плоти, не давая места Духу Святому, для которых такая поверхностная жизнь сделалась второй природой, действительно скажут так. Однако посмотрите на пророка: как только он вступил во свет Божий, он сразу прозрел. Он уже не может далее закрывать глаза на грех своих слов, он не прощает их больше себе, как то делают многие, которые не просили никогда за них прощения у Бога. Нет, он видит, что заслужил осуждение, вздыхает и восклицает: "Горе мне, я погиб!"

Подобное же осуждение заслужил и Моисей из-за одного греха, который псалмопевец описывает так: "Он погрешил устами своими" (Пс. 105:33). Бог не допустил его до обетованной земли, а поселиться в ней ведь было надеждой всей жизни Моисея. Все его многократные просьбы не помогли, Господь остался неумолим. Ах, если бы только дети Господни открыли глаза свои и поняли, чего заслуживают грехи их перед Богом!

Как же подействовало на пророка Исайю то, что он сподобился созерцать Славу Божию? Это привело его к действительному очищению от греха. Мы там читаем дальше, после глубокого сокрушения пророка: "Прилетел ко мне один из серафимов, и в руке у него горячий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих, и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен" (Ис. 6:6-7). Может быть, грех этот долго лежал на устах пророка и ежедневно увеличивался благодаря равнодушию и тому, что он часто его повторял; это случается со многими, которые беспечно идут путями Божиими. И какая милость! Теперь отнято бремя вины, а одновременно и осквернению конец. Вдумайтесь только в то великое, что здесь случилось: горящий уголь, который принес серафим, был взят с жертвенника Божия, где горела жертва за грех и вместо греха пожиралась огнем. Когда, наконец, жертва превращалась посредством пламени в пепел, тогда как бы в жертве уничтожался навсегда грех грешника. После того пепел был унесен с жертвенника, то есть от лица Божия, и таким образом отстранялось от Него все, что только могло напоминать о грехе. Но какое же действие на уста пророка должно было оказать прикосновение этого горящего угля, взятого с жертвенника? Уста пророка представляли из себя оскверняющий источник, откуда исходило оскорбление Бога и гибель пророка; с этим источником и должно было случиться нечто, если все должно было прийти в порядок с Богом. Потому что какая была бы от всего польза, если бы старая вина была прощена и уничтожена, а злой источник продолжал бы извергать новые нечистоты? Уголь, пылающий огонь с жертвенника Божия, положил конец исходящему отсюда осквернению. Это был чудный, благословенный день для Исайи, он получил в нем одновременно и прощение, и очищение.

Ах, если бы все дети Божий, которые многократно являются к Богу, сокрушенные своим грехом и обремененные виной, не иначе уходили бы от Его престола, как получив то и другое - прощение и очищение! Что поможет, если и пятна будут смыты сегодня, но уже завтра снова покроют вас? Смерть Сына Божия, которая уплатила ваш долг там, вдали от вас, вне вас, еще прежде, нежели вы существовали, - должна коснуться вас, должна коснуться каждого источника, из которого у вас исходит грех, потому что только она есть единственная сила, могущая положить конец нашему осквернению. Не ищите только прощения - но в той же самой мере очищения, ищите до тех пор, пока не получите его. Если вы честны, если вы желаете этого от сердца, то вы скоро найдете, что ваш Бог, "верный и праведный, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды" (1 Ин. 1:9).

Что было следствием этого опыта пророка

Первым следствием была действительная пригодность его для нового служения.

Печально, что Богу приходится иногда долго трудиться над Своим уже бывшим в употреблении орудием, чтобы сделать его годным к употреблению для Своих целей, но это не удается, потому что Он ничего не хочет достигать у Своих детей насильственно. И в конце концов Господу приходится отбросить Свое орудие. Так случилось некогда с Самсоном, так было с царем Саулом и наконец, со всем народом израильским. Не так было с Исайей. Здесь Господь имел успех. Он привел Свое орудие в Свою близость, здесь оно сделалось податливым, здесь оно расплавилось, и Он мог очистить его. Отныне Он мог употребить его для других, лучших и высших целей, каких бы Он ни захотел. Совершенно так случается еще и до сего дня; некогда апостол писал к юному Тимофею: "Кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело" (2 Тим. 2:21). Действительно, Господь имел новые намерения относительно Своего раба, думая новое дело поручить ему, потому что Он громко спрашивает вслух пророка и спрашивает так, будто находится в затруднении: "Кого Мне послать? и кто пойдет для Нас?" (ст. 8). Обратим внимание: до тех пор пока уста пророка были нечисты, Господь молчал. Эти вопросы не были оглашены. Он не мог употребить пророка для Своих новых целей. Нет, нет, Он не льет Свою чистую воду в нечистый сосуд! Посланником трижды святого Бога может быть только святой.

Вы видите, Его служение требует полной чистоты и святости. И в наши дни, как в те давние времена, приближаются к Богу неосвященные, думая, что и для них здесь есть дело. Удивительно ли, что и теперь совершается то, что случилось тогда: Оза простер свою нечистую руку к ковчегу Божию, и Господь прогневался на Озу, "и поразил его Бог там же за дерзновение, и умер он там у ковчега Божия" (2 Цар. 6:6-7). Только чистота и святость делают человека благопотребным орудием для Господа, которое Он употребит на Свое дело.

Вторым следствием опыта пророка было его личное сознание своей пригодности для Господа.

Откуда же мы знаем, что Исайя получил теперь это сознание? Мы видим это из радостного ответа, который он дает Господу на Его вопрос. Только непоколебимая уверенность, что он теперь способен ко всему, к чему бы он Господу ни понадобился, могла принудить его к такому восклицанию: "Вот я, пошли меня" (ст. 8). Это был удивительный ответ. Если бы Господь заранее совершенно точно обозначил, на что именно Ему нужен вестник, если бы задача такового была определена, тогда он мог бы рассчитывать и сравнивать свои силы - подумать, дорос ли он до такого требования и, сообразно с этим, ответить. Теперь же он не мог знать, каковы намерения Грспода и какие требования будут ему предъявлены. Но из этого вырвавшегося "вот я, пошли меня" ясно, что он совершенно уверен, что после того, как он видел Его славу и очищение, нет ничего в великом деле его Господа, к чему бы он не был способен, коль скоро Господь пошлет его. Под ногами пророка была твердая почва. Кто мог поколебать ее?

Такая почва нужна также и нам как основание для веры, если мы не хотим ошибиться, давая себя увлечь людям, подобным книжникам во дни Господа (Мф. 7:29), или тем, кто прельщает красивыми, "вкрадчивыми словами" (Кол. 2:4), или увлекает философиею, человеческим учением (Кол. 2:8), или хотел бы обольстить нас правоверной законностью (Кол. 2:16), или поразить видом своей духовности (Кол. 2:18) и тем увлечь от Главы - за собою. Благодарение Господу! Он дает еще и в наши дни такую твердую почву блаженной уверенности в том, что мы - годное орудие для Господа. Уверенность эту можно получить, продолжительно взирая на славу Господню и вполне очистившись от всякой скверны (2 Кор. 3:18).

Заключительным следствием опыта пророка была добровольная и полная отдача Господу.

Ведь Господь не дал ему никакого определенного повеления, никакой заповеди, никакого приказания служить; Он только задал два вопроса, на которые могли бы ответить еще и многие другие. Из тысячи тысяч служивших Ему и тьмы тем стоявших перед Ним каждый мог бы предложить себя.

А Исайя мог бы промолчать, как молчат многие и сегодня, когда слышат какое-нибудь предложение сделать что-либо. Он мог бы подумать: "Пусть идут другие". Или мог бы сказать себе: "Только в случае, если другие не отзовутся, отзовусь я", - как это иногда и случается. Но он не ждал ничьего ответа или решения. Он выступил добровольно и отдал себя в расторжение Господу. Славное "вот-я, пошли меня!" - это именно то, чего ожидает Бог от всех Своих детей. И Он достоин услышать это от каждого из нас, которых искупил Он Кровию Своей.

Братья, если Он должен бегать за нами, просить, снова и снова торговаться с нами, чтобы мы служили Ему, тогда мы принадлежим к тем, о которых Он говорит: "Тот не достоин Меня". Разве Он заслужил, чтобы мы так обращались с Ним? Он некогда, прежде основания мира, сказал через Свое избрание: "Ты Мой". Он через искупление сказал: "Ты Мой". Также и через наше рождение свыше Духом Своим Святым запечатлел Он на наше сердце: "Ты Мой". О, пусть через вашу добровольную отдачу Ему последует: "Господь, Я Твой, вот я, пошли меня!"

И он охотно употребит вас, как некогда Исайю.

Даниил

"Даниил положил в сердце своем не оскверняться яствами со стола царского и вином, какое пьет царь, и потому просил начальника евнухов о том, чтобы не оскверняться ему. Бог даровал Даниилу милость и благорасположение начальника евнухов; и начальник евнухов сказал Даниилу: боюсь я господина моего, царя, который сам назначил вам пищу и питье; если он увидит лица ваши худощавее, нежели у отроков, сверстников ваших, то вы сделаете голову мою виновною перед царем. Тогда сказал Даниил Амелсару, которого начальник евнухов приставил к Даниилу, Анании, Мисаилу и Азарин: сделай опыт над рабами твоими в течение десяти дней; пусть дают нам. в пищу овощи и воду для питья; и потом пусть явятся перед тобою лица наши и лица тех отроков, которые питаются царскою пищею, и затем поступай с рабами твоими, как. увидишь. Он послушался их, в этом и испытывал их десять дней. По истечении же десяти дней лица их оказались красивее, и телом они были полнее всех тех отроков, которые питались царскими яствами. Тогда Амелсар брал их кушанье и вино для питья и давал им овощи. И даровал Бог четырем сим отрокам знание и разумение всякой книги и мудрости, а Даниилу еще даровал разуметь и всякие видения и сны. По окончании тех дней, когда царь приказал представить их, начальник евнухов представил их Навуходоносору. И царь говорил с ними, и из всех [отроков! не нашлось подобных Даниилу, Анании, Мисаилу и Азарин, и стали они служить пред царем. И во всяком деле мудрого уразумения, о чем ни спрашивал их царь, он находил их в десять раз выше всех тайноведцев и волхвов, какие были во всем царстве его" (Даниил 1:8-20).

В жизни веры детей Божиих есть множество вопросов великой важности, как, например: каково твое положение пред Богом, твое отношение к Нему, к Сыну Божию и к Духу Святому? Каково твое отношение к твоим братьям во Христе и ко всему Телу Господню? Также очень важно, как ты относишься к тем, которые вне, и т.д. Но один из величайших и важнейших из всех вопросов, от начала и до конца каждой жизни веры, будет следующий: как ты относишься ко греху? Некоторые из святых Божиих совсем порвали с грехом в тот день, когда Бог возродил их к живой надежде вечной жизни, и их жизнь стала светлой и благословенной как для них самих, так и для окружающих их. Бог благословил их, и они, в свою очередь, сделались благословением для всех, с которыми Бог дал им встретиться. Другие начали хорошо, потому что Бог всегда начинает с нами очень хорошо, но они очень скоро открыли только что закрывшиеся двери для лежащего перед нами греха. Он влек сначала, может быть, невидимо для других, и следовала печальная, все более темневшая жизнь, причинявшая им и другим многие скорби. Могли бы быть написаны объемистые книги о последних, если бы мы хотели описать совершенно вкратце и в нескольких чертах жизнь тех, которые встретились нам или которые проживают пред нашими глазами свою нечистую жизнь. Ведь у некоторых дело заходит так далеко, что они начинают любить свой грех, не могут жить без него и делаются рабами греха. Поэтому действительно уместно спросить: как же относимся мы ко греху - ты, я, каждый единичный среди нас? Как приятно, как живительно видеть дитя Божие, идущее незапятнанным через этот мир! В Данииле, будущем пророке, Господь представляет нам одного из таких детей Своих, который с первого начала принял своим принципом не оскверняться. Мы хорошо сделаем, если и сами последуем за ним и посмотрим, какая славная жизнь построилась на этом принципе.

Таким образом, Даниил стоит перед нами с решением не оскверняться. Хорошо, подойдем к этому ближе и рассмотрим

Решение Даниила

Заметьте, это самая первая черта, которую мы имеем перед собой из жизни Даниила. Однако как драгоценно, что мы сразу можем сказать, что это и осталось главной чертой всей его жизни от начала до конца. Иные, конечно, вступают с подобным решением в жизнь, но проходит немного времени, и чистота их сердца ушла. Грех, похоть, протягивает свои грязные нити сначала через их мысли и представления. Первый случай практически насладиться им не избегается, и скоро они делаются полем, на котором день и ночь продолжается посев и жатва нечистого. Слава Богу, у Даниила чистота сердца стояла на непоколебимой почве, и, вероятно, чрез него она тотчас сделалась главной чертой трех друзей его. Всегда, когда я читаю это первое сообщение о нем, предо мною как бы стоит первый библейский юношеский кружок, в котором председательствовал Даниил. Их устав не был разработан в длину и ширину, он заключал только один параграф: "Мы положили в сердца наши не оскверняться!" О, как я советовал бы всем юношеским и девичьим кружкам сделать этот устав их уставом и хорошо изучить тот первый вавилонский кружок!

Однако, о мои братья и сестры, кто бы вы ни были, молодые ли, старые, чистота сердца и жизни должна быть тоже и вашей первой и главной чертой жизни. Если вам недостает этой черты, то вы не можете свободно поднять глаза ваши ни перед вашим Отцом на небесах, ни перед церковью, ни даже перед теми, которые вне. Вся ценность, вся красота, вся годность и всякая надежда достигнуть славной цели Божией утрачена, если у чада Божия отсутствует чистота сердца и оно не старается возвратиться к ней. Поэтому моя просьба обращена особенно к вам, вы, молодые члены Тела Христова, вы, которые недавно омылись Кровию Христовой и преданы Ему в собственность, не будьте небрежны, не будьте равнодушны, пусть никто и ничто не соблазнит вас - хотя бы только в мыслях дать место греху: ваше блаженство продлится столько, сколько продолжится ваша невинность. Сохраняйте вашу совесть, не давайте лечь на нее первому пятну; если оно никогда не появится, то вы в великой радости будете проходить ваш жизненный путь. Если же вы сознаете, что вы каким-либо образом нарушили прекрасную белизну ваших одежд спасения, то спешите без промедления к Иисусу и не уходите от лица Его, пока все не будет восстановлено так, как было в тот день, когда Он простил все ваши грехи. Дорожите, как бы не дойти до того состояния, в котором находятся иные забывшие об очищении прежних грехов своих.

Да будет чистота сердец ваших первой и главной чертой всей вашей жизни веры, и вы будете все более преуспевать в благодати и сделаетесь украшением учения Господа нашего Иисуса Христа.

Даниил желал не оскверняться, и притом в совершенно маловажных вещах. Там сказано: "яствами со стола царского и вином, которое пьет царь" (ст. 8). Дело было в воздержании от различных кушаний и напитков, которые запрещались израильским обрядовым законом. Бог простил бы упущение таких предписаний, если бы не было никакого иного выхода, потому что они были скорее иносказательными и подразумевали воздержание сердца. Также они не заключали в себе нравственных преступлений ни против Бога, ни против ближнего. Но здесь мы видим то драгоценное, что Даниил и его друзья хотели и в этом стоять верно на стороне Божией. Они не приняли ложной свободы порассуждать о Божиих заповедях, малы или велики они. Для них было свято, что Он заповедал, что бы это ни было. Всегда будет великим вопросом, верны ли мы в малом, имеем ли мы нежное сердце по отношению к Отцу, не хотим ли причинить Ему боли в малейшем и не хотим ли допустить подняться у нас даже тени непослушания против Него. Потому совершенно верно: кто в малом верен по отношению к своему Богу, тот еще гораздо более будет верен в великом. И каждый может быть уверен: кто выдержит здесь испытание перед Богом, тот узнает, что его Отец вскоре доверит ему большее, как вы можете наглядно видеть на Данииле и трех его друзьях. Поэтому приноси, дорогое дитя Божие, все, даже самые ничтожные вещи, в соотношение с твоим Богом, делай это ежедневно, во всем сдавай угодный Ему экзамен, и ты никогда не раскаешься. И когда ты привыкнешь к этому, тогда повиновение Ему будет твоим блаженством, твоей пищей и питьем.

Какое это печальное явление в наши лаодикийские дни: те, которые уже прошли через тесные врата покаяния, вскоре свернули и не желают идти тем узким путем, который лежит перед ними; они нашли предшественников на пути плотской свободы и присоединились к ним. Для них ничего не значит легкомысленное слово, неправда; ложь для них - мелочь, лишь бы только она была хорошо прикрыта, о шутке со святыми предметами не стоит даже говорить. Поэтому они не хотят иметь никакого дела с серьезными, верными детьми Божиими и охотно уклоняются от них. Каждое слово любви, призывающее их ко Христу, обременяет их, и, как только оно раздастся, их сердце и ухо оказываются закрытыми. Дело у них идет все глубже в грех. Об этом времени апостол Павел писал так: "Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух" (2 Тим. 4:3-4).

Ах, как многие на пути своем в малом бывают неверны Богу, они уподобляются людям, которые привыкли жить в нечистоте и в конце концов даже не чувствуют себя при этом плохо. Какой противоположностью этому был Даниил со своими друзьями!

"Не оскверняться" было решением Даниила - и это в таком затруднительном положении! Остановимся на одно мгновение и бросим взгляд на положение этих молодых людей. Кто был Даниил и его три друга? Они были военнопленные, уведенные далеко от своей родины. Здесь они находились среди язычников, которые не знали Бога. Но самое ужасное было то, что они находились во власти страшного тирана, который не признавал прав никакого человека, даже и в смысле его отношения к Богу. Воля царя, и только она одна, должна была быть законом для каждого из его подданных.

Особенно ярко проявился его жестокий деспотизм, когда он повелел сделать золотого истукана, которому должны были поклоняться все без исключения. Из всех вельмож и князей царя только три друга Даниила отказались сделать это. Царю донесли об этом; он так разгневался, что "вид лица его изменился на Седраха, Мисаха и Авденаго", и он повелел воинам связать их и бросить в печь, раскаленную в семь раз сильнее того, как обыкновенно разжигают ее (ст. 19-20). И это только за то, что юноши жили по своей вере! Не исполнить, обойти как-нибудь приказание такого тирана значило подвергнуть себя смертельной опасности.

В наши дни нам ничто такое не грозит. Нам легко жить чисто и свято. Все зависит только от нас самих. Никто нас ни к чему не принуждает, не заставляет ни от чего отказаться. Наоборот, некоторые из нас живут среди людей, которые и сами стремятся жить по Божиим законам. Как же в таком случае должны были бы они светить, как сиять, послушные Отцу до самых мелочей жизни!

Случается действительно и так, что мы бываем окружены людьми, жизненный элемент которых - грех, которые ненавидят нас и имеют притом власть над нами; наше нежелание жить, как они, возмущает сердце их. Что же тут нам делать? Уступить? Отказаться от своей веры?

Даниил и друзья его показывают, что даже и в том опасном положении, в котором они были и которое в настоящее время представить себе трудно, возможно остаться чистым среди нечистых. Можно остаться далеким от всех предложений, всех наслаждений, но это при одном только условии, при котором и эти отроки остались далекими от всего греха, окружавшего их в Вавилоне. Это условие - быть в тесном общении с Господом. Мы знаем, что те четыре действительно устояли. Как же Господь помог им? И хотим ли мы сами остаться чистыми?

Пойдем же дальше и посмотрим,

Как поступил Даниил, чтобы остаться чистым

О, каким примером может он послужить нам в этом отношении!

Прежде всего мы находим, что Даниил положил этому основание в сердце своем. Мы читаем так: "Даниил положил в сердце своем не оскверняться яствами со стола царского, и вином, которое пьет царь" (ст. 8). Мог ли он избрать более верный путь? Он именно "положил в сердце", а не только рассудком понял, что хорошо сохранять себя незапятнанным во всех отношениях. Рассудок бессилен удержать человека от зла, если сердцем он влечется к нему. Но из сердца ли исходит все то, что оскверняет человека (Мф. 15:19-20)? Только тогда, когда мы в глубине сердца стоим на стороне Божией, - только тогда мы на верном пути и можем установить правильное отношение ко всему, что касается нас.

Там, в глубине сердца, у Даниила было твердое решение: "Ничто нечистое не должно запятнать мое сердце и мое хождение здесь, в языческой стране, среди тех, которые не знают Бога". Бог всегда смотрит на сердце: каковы мы там, таковы мы в действительности. Блажен, кто в сердце так настроен! Он примет от Господа благодать на благодать, и сердце его будет все более укрепляться благодатью (Евр. 13:9). Удивительно ли, что любвеобильная улыбка Бога сопровождала Даниила всю жизнь и он постоянно слышал в свой адрес: "муж желаний" (Дан. 9:23; 10:11,19)?

Где в сердце обстоит так, как у Даниила, там не может возникнуть такой мысли: "А, ничего, эти люди ведь язычники, они не понимают, каково должно быть дитя Божие! Ничего не значит, если иной раз ты поступишь и не по заповеди Божией; и братья твои не здесь, никто не наблюдает за тобой".

К сожалению, еще многие не живут перед Богом: все их христианство состоит во внешнем, перед людьми, ничто в нем не является делом сердца. Где дело обстоит так, там сердце лукаво.

Как же стоишь ты, дорогой читатель, в этом отношении? Высказалось ли то же и из твоего сердца, когда апостол сказал: "Очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием" (2 Кор. 7:1)? Твердо ли в твоем сердце стоит: чего бы это ни стоило, я хочу остаться чистым. Если да, если ты в сердце останешься чистым, то, без сомнения, и снаружи ты в действительности останешься чистым. От-вергнись от каждой нечистоты, и если обнаружишь какое-либо пятнышко, то очистись, прежде нежели дочитаешь до конца эти строки: "Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят" (Мф. 5:8).

Далее. Так как чистота Даниила касалась еще и других, он должен был сделать еще один шаг. Посмотрите, как он старается просьбами и любезностью приобрести тех, которые имели власть над ним и над его друзьями. Существуют некоторые очень сомнительные святые, которые, когда видят, что имеющие власть готовы принудить их поступать вопреки Богу, выступают с упрямством и даже делаются дерзкими в ответах. Эти бедняки очень далеки от того, чтобы сохранить себя от осквернения, потому что они находятся в осквернении еще прежде, нежели те сделают что-либо для того, чтобы принудить их: они оскверняются своим грубым поведением. Здесь мы читаем о Данииле, как он идет к начальнику евнухов и кладет ему на сердце дело свое (1:9,10), затем он идет к надзирателю, который должен был столовать их. Этому он делает разумное предложение: "Сделай опыт над рабами своими: в течение десяти дней пусть дают нам в пищу овощи и воду для питья. И потом пусть явятся пред тобою лица наши и лица тех отроков, которые питаются царскою пищею, и затем поступай с рабами твоими, как увидишь" (ст. 12,13). Какое признание власти своих начальников, какое нежное приближение к ним заключается в его поступке: там нет и тени вызова. И, с другой стороны, какое открытое упование на Бога - что Он даст им при овощах и воде лучшее преуспеяние, нежели тем, которые будут питаться с царского стола. Это истинное свидетельство, какое Бог хочет иметь от Своих детей: кротость по отношению к людям и непоколебимое упование на Бога (Флп. 4:4-5).

О, как многое могло бы совершаться в любви, без того чтобы вступать с людьми в распри или споры, и прежде всего с теми, которые имеют власть над нами! Если бы мы только стояли перед ними под руководством Духа Святого! Когда же они уже уязвлены нами, когда они вызваны нашим ветхим человеком и не видят в нас ничего от нового человека, когда мы после этого пострадаем чрез них, то мы уже страдаем не за Христа, как, может быть, воображаем, но за нашу несвятость и дерзость. Тридцать лет тому назад или более мне выпала задача посетить большое число сосланных братьев на Кавказе, чтобы принести им утешение и поддержку; я мог слышать от некоторых, как они исповедовали свою веру пред судом и перед единичными чиновниками и прославили Господа. Но там были и другие, которые употребляли очень дерзкие слова и еще там, в ссылке, торжествовали, что им удалось наговорить своим противникам жестких колкостей.

Братья мои и сестры, если вы хотите остаться чистыми и потому страдаете, будьте нежны, кротки и любезны даже и с теми, которые огорчают вас, со всеми, кто не понимает вас или не хочет понять. Не вызывайте никогда их на ссору жестокими словами или обхождением, которое говорит: "Я более святой, чем ты".

Рассмотрим же еще, что было следствием этого решения Даниила

Первым следствием было то, что Господь остался в тесном общении со всеми четырьмя отроками, - какое драгоценное приобретение во всех обстоятельствах жизни, особенно же в том, в котором были они! Господь ведь был с ними, когда они были приведены в Вавилон, потому что иначе они не имели бы желания остаться чистыми. Все, которые живут без такой жажды, могут быть вполне уверены, что они далеки от Него и Он не может быть с ними. Подумайте только, как Сын Божий говорит о Себе и об Отце! "Отец, - так исповедует Он перед иудеями, - не оставил Меня одного, ибо Я всегда желаю то, что Ему угодно" (Ин. 8:29). Не значат ли эти слова, что если бы каким-либо образом было возможно, чтобы Сын Божий сделал что-нибудь не угодное Отцу, то Он оставил бы Его одного? И вот в горячем стремлении Даниила и его друзей остаться чистыми заключалась жажда, чтобы Господь, Который был с ними, и остался бы с ними и у них в будущем, - и они достигли этого: вся жизнь их свидетельствует о том. Да, ничто не может разлучить нас с Богом и Его любовью. Так говорит и апостол, напоминая прежде всего тягчайшие страдания, могущие прийти на нас от мира (Рим. 8:35-36), а затем и те страдания, которые могли бы причинить нам сверхъестественные силы (Рим. 8:38-39). Но вот одно, что без всякого сомнения может привести нас к разделению, - это нечистота, грех, отделяющие нас от Бога (Ис. 59:2). Если мы терпим в себе нечистоту, какого бы рода она ни была, тогда, значит, мы не любим Бога и Он перестает быть нашим союзником.

Мы совершенно не можем себе представить, как ужасно и невыносимо было бы этим молодым иудеям там, в чужой стране, вдали от родины, от своих, вдали от святилища, среди врагов, - находиться еще и вдали от своего Бога. Он был единственным сокровищем, которое еще осталось у них и не могло быть у них отнято, если только они сами не повернулись к Нему спиной.

Но не менее ли печально для чада Божия и в наши дни стоять вне общения с Тем, Который возлюбил нас и омыл от грехов наших Своею Кровью и Который, что касается Его, с нами во все дни до скончания века? И все-таки, все-таки многие из детей Его живут без Него. Что за причина? Между ними и их Господом находится нечистота, и это уже из года в год, и каждый новый день прибавляет к ней новую. Не обольщайте себя жалким утешением: "Слава Богу, все обстоит хорошо!" - если жизнь ваша не святая жизнь, ибо "если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то лжем и не поступаем по истине" (1 Ин. 1:6). Чистота и святость есть почва непрерывного общения с Ним.

Другим следствием было то, что Бог дал Даниилу милость в глазах тех, которые имели власть над ним: "Бог даровал Даниилу милость и благорасположение начальника евнухов" (ст. 9). Тот, перед которым он в ином случае должен был трепетать, сделался благорасположенным к нему. Мы, дети Божий, должны бы всегда, обращаясь с неверующими, иметь в виду цель приобресть их сердца. Мы совершенно не годны быть орудием нашего Господа, если люди должны привлекать и приобретать нас. Сами же мы можем приобретать и привлекать к себе людей только любезностью, кротостью и любовью в словах и делах. Это ключи, которые открывают сердца. Иные вовсе не могут иначе говорить о своем Господе, как подходя к ним с упреками и споря. Так они часто расходятся с ними, не дав им ни кусочка истинного хлеба жизни. Часто они даже сделали все, чтобы так замкнуть их сердце, что никто другой, даже с истинной любовью Христовой, не может подойти к ним. Как ужасна должна быть однако мысль: я ожесточил сердце того мужчины или той женщины, и что, если он (она) погибнет?

Но не странно ли это: "Бог даровал Даниилу милость" перед языческим чиновником? Не кажется ли нам обычно, что дитя Божие нуждается в милости только перед своим Богом и Искупителем? И все-таки написано: "Когда Господу угодны пути человека, Он и врагов его примиряет с ним" (Пр. 16:7). Но дети Божий никогда не должны иметь врагов по своей вине, и если они встречаются с такими, которые враждебны им без причины, то они должны стараться приобрести их с любовью, и даже если они не достигнут этого, продолжать их любить. Есть такой чудный стих, который в этом отношении должен был бы сказать нам многое, очень многое. Он гласит: "Иисус же преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков" (Лк. 2:52). Это означает, что не только Бог, но и люди чем далее, тем более любили Его, и последние делались все дружелюбнее к Нему. Так должно быть у нас, потому что так было некогда у первой Церкви Божией, о которой сказано: "народ прославлял их" (Деян. 5:13).

Как велико было то, что принесли эти четыре чада Божия в Вавилон! Этот деспотический царь многократно получал неизгладимые свидетельства об истинном Боге через них (Дан. 2:46-47); мудрецы и ученые всей страны узнали, что есть Бог, творящий чудеса, обнаруживающий тайны; однажды они узнали, что жизнь их всех была спасена через связь Даниила со своим Богом. И еще сегодня, как и в протекших веках, из числа верующих богословов многие держатся мнения, что те мудрецы с востока, которые пришли поклониться Господу вскоре после Его рождения (Мф. 2:1), были последователями тех мудрецов, которые некогда приняли свидетельство Даниила и его друзей. Какое благословение, продолжающее действовать 500 - 600 лет через чистое, святое свидетельство! Дети Божий, будьте чисты сердцем, и такая же благодать будет сопровождать вас.

Взгляните, наконец, еще раз на этих верных детей Божиих и обратите внимание, какие потоки благодати получили они сами. Посмотрите только, как почтил их Бог, как они привлекаются ко всему большому делу и везде являются полезными работниками, посмотрите, как зависть и хитрость их врагов ничего не может совершить против них. Бог проводит их блестяще через все опасности. Он совершает для них невиданные чудеса. Каким благословением становятся они для всей страны, в которой они были все же только чужестранцами! Взгляните на удивительные откровения, которые Бог дал даже одному Даниилу. Сколько света вышло от них для Израиля, для нас и для всего мира в течение столетий и будет исходить дальше, до дня пришествия Господня! Две с половиной тысячи лет прошло с тех пор, как их уже нет, и, хотя они умерли, они все же говорят светом своих откровений, своей жизнью, прожитой здесь, и их хождением в чистоте сердца. И все это было возможно только потому, что основная черта их сердца от начала до конца была - не оскверняться.

О, будьте уверены, Бог никогда не вливает Свои чистые воды в нечистые сосуды! Если вы любите нечистое, несвятое и грех - оставайтесь в этом, любите все это более, нежели слово Господне, предпочитая сохранить ваше нечистое, несвятое, плотское скорее, чем повиноваться слову; любите эту нечистоту более, нежели братскую любовь, нежели общение святых, пребывайте жестокосердными к тем, кто, по вашему мнению, оскорбил вас, и потому противьтесь примирению с ними; любите грех более, нежели трапезу Господню, охотнее поворачивайте спину этой трапезе, чем греху, ради которого вы считаете себя недостойными приближаться к ней; любите черное и мерзкое более, нежели блаженное общение с Отцом и Сыном и Духом Святым, ходя дни и недели, ничуть не беспокоясь без этого общения, - но знайте, что тогда вы закроете для себя двери ко всем благословениям Божиим, которые пришли на тех четырех. И то, что, по-вашему, вы имеете, будет взято от вас. Поэтому лучше для каждого чада Божия порвать еще сегодня с каждым, даже малейшим осознанным грехом, выбросить из храма Господня всякий мусор и сделаться чистым сердцем, потому что тогда приходишь к новому свету, новым откровениям, новым силам и потокам благодати Божией, которые изольются на нас и через нас на всех окружающих нас.

Зов любви Доброго Пастыря

Слышали вы что-нибудь о Добром Пастыре? Видели вы счастливых людей, которые говорят: "Господь - Пастырь мой"? Не звучали еще для вас дивными глаголами Его собственные слова: "Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас"? Тут вы слышите Его Самого, Его приглашение. Оно так чудно, потому что всех включает и никого не исключает. Оно потому так чудно, что и ныне имеет силу, как и тогда, когда оно было провозглашено, потому что оно обещает и дает то же, что дало и тогда, когда было высказано: "Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас". Миллионы людей уже услышали это приглашение, приняли его, получив мир и радость, покой и жизнь вечную.

И вы все услышали теперь это приглашение. Вы все приглашены Им Самим, но что сделали некоторые из вас с этим приглашением? Они, быть может, сделали то, что и я некогда сделал: я взял и выучил наизусть: "придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас", - и был вполне уверен, что сделал этим угодное Ему. Но после многих лет Он снял с меня покрывало. "Ах, да ведь это было приглашение! Он звал меня, - подумал я, - а я не пошел". И многие делают это по сию минуту. Да даст Господь, чтобы открылись глаза и у вас, и вы получите то, что Он обещает.

Послушаем, как звучит Его чудное приглашение: "Придите ко Мне". Остановимся на первом слове: "ПРИДИТЕ". Что это значит? Дорогие, в этом - Евангелие, радостная весть. Она не повелевает вам, как закон, делать то-то и не делать того-то; если исполнишь - получишь жизнь, если не исполнишь - ты проклят. Он даже не говорит: "Исправьтесь", - но, без всяких условий: "Придите!" Разве это не радостная весть? Вы, которые не можете сказать: "Господь - Пастырь мой", - примите эту радостную весть! На основании Его собственных слов вы можете сказать: "Вот я иду к Тебе". Он не говорит: "Сначала исправься", - нет, ты можешь прийти к Нему именно таким, каков ты есть. Я чрезвычайно рад, что могу возвестить вам такое Евангелие.

Чудная любовь кроется в этом слове! Я думаю, что вы сами в достаточной степени понимаете эти слова. Тот, Который жил на этой земле, умер за вас и за меня, приглашает: "Придите!"

Но в этом чудном слове кроется нечто еще большее. Этим словом Он говорит, что мы далеки от Него. Дело обстоит вовсе не так, как полагают многие. Все ладно, все хорошо между ними и Господом; они не чужды, не далеки от Него. Если бы это было так, то не нужно было бы Его приглашение. Действительно, всякий, кто еще не пришел к Нему, тот далек от Него, подобно младшему сыну в притче, который, взяв свою долю от отца, ушел от него, не думал о нем и прожил все в дальней стороне. Твое состояние подобно этому, но ты приди, придите все, кто находится в таком печальном положении. Дал бы Господь, чтобы в твоем сердце зашевелилось желание и ты сказал бы: "Раз это так, пойду к Отцу такой, как я есть, встану, пойду к Доброму Пастырю. Он ведь зовет меня!"

Загляните еще глубже в это чудное слово: в нем вы найдете открытую дверь. Как это дивно! Если бы она не была открыта, Он не мог бы сказать "придите", потому что вы могли бы прийти и оказаться перед запертой дверью.

Несколько десятков лет тому назад жила одна вдова с дочерью. Грех овладел дочерью, и однажды ночью она исчезла из дому. Мать искала ее везде, но не находила. Любящее материнское сердце не могло успокоиться- на этом, и она решила с тех пор не запирать никогда на ночь дверь своей хижины. Мать сказала сама себе: "Если я не буду закрывать двери, то, когда вернется мое бедное дитя, ей не придется стучаться и она войдет в дом беспрепятственно". Так поступила мать. Нередко люди, овладеваемые грехом, устремляются в города, особенно в большие города. Бедная мать, о которой я рассказываю, думала так же. Она пошла искать свою дочь в ближайший город.

Имея при себе фотографию дочери, она везде показывала ее и спрашивала: "Не видели вы вот эту девушку?" Никто не мог ответить ей утвердительно, и сердце матери обливалось кровью от тоски. Наконец кто-то посоветовал выставить фотографическую карточку в окне магазина, так как обыкновенно у окон магазинов многие останавливаются. "Сделайте надпись на этой карточке, - посоветовали ей, - ваша дочь увидит и узнает ваш почерк". Мать так и сделала. Она написала: "Мария, приди домой, дверь открыта".

Так говорит и наш Добрый Пастырь: "Дверь открыта, приди, приди, приди!"

И в одну ночь Мария вернулась домой. Она увидела, что дверь была открыта, и тихонько вошла. Она подошла к матери, которая не слышала, как она вошла, обняла ее и поцеловала. Как радостно было их примирение!

Наш чудный Пастырь делает так же. Вы знаете, как Христос описывает отца в притче о блудном сыне. Когда сын был еще далеко, отец увидел его. Сын не видел отца, но отец уже увидел его. Грешник не видит Отца Небесного, но Отец видит его, потому что у Него очи любви. Они смотрят и на тебя, мой друг; есть ли в тебе желанье прийти домой? Он увидит твой первый шаг, который ты сделаешь по направлению к Нему.

Дальше в притче написано: "он сжалился", то есть что-то зашевелилось в его сердце. Да, у Него сердце любви. Любовь так обильна в Нем, что Он побежал навстречу сыну. У Него ноги любви. Он обнял его, потому что у Него руки любви', Он целовал его, потому что у Него уста любви. Так поступает Добрый Пастырь.

Но вы спросите: "Как прийти к Нему?" Дорогие мои, как много людей спрашивали уже меня об этом. Во-первых, тебе не надо делать ни одного шага: там, где ты стоишь или сидишь теперь, на том месте ты можешь прийти к Нему. Ведь когда раздалось приглашение Христа "придите", оно относилось к людям, находившимся не в полуверсте от Него, - они были тут же. Они могли сказать: "Ведь мы здесь, около Тебя, куда же нам идти?" Нет, дорогой друг, это значит, что тебе нужно прийти к Нему всем сердцем, всем существом твоим. Сделай это, дорогая душа, и ты придешь к Доброму Пастырю.

Теперь перейдем ко второй части фразы - "КО МНЕ". Есть еще другое приглашение, оно звучит: "Придите, ибо все готово". Это приглашение на пир. На пир люди обыкновенно приходят скорее. Слушая глаголы вечной жизни, вы тоже присутствуете на пиру, который обилен хлебом жизни и воды живой. Но говоря "ко Мне", Христос зовет именно к Себе как к личности, которая когда-то была в неприступном свете, но потом пришла к нам и дала нам торжественное обещание: "Се, Я с вами во все дни". На основании этого я с уверенностью могу сказать, что Он здесь и кто хочет, может к Нему подойти. Именно в таком положении, в каком ты находишься сейчас - стоишь ты или сидишь, - ты можешь подойти к Нему. Он для того и пришел, чтобы быть близким нам. Вы скажете: "Итак, значит, можно прямо прийти ко Христу?" Да, да, прямо к Нему, не к посреднику, Петру, Павлу или другому кому-либо; если бы ты пошел к ним, Его, несомненно, это огорчило бы. Для чего тебе обращаться к ним, если доступ к Нему Самому так свободен! Многие из вас слышали о том, что прямо к Нему обращаться нельзя, нужно иметь ходатая. Нет, Он Сам Ходатай и зовет вас, чтобы вы пришли к Нему. Направившись к Нему, вы не ошибетесь. "Придите ко Мне, - сказал Он, - Я есмь путь, истина и жизнь". Пришедши к Нему, вы пришли к верному пути, к истине, к жизни, ваш путь будет далек от пути погибели.

Некоторые люди, слыша передаваемые нами приглашения Христа, говорят: "Вы зовете народ к себе". О нет, это великое заблуждение. Мы не зовем людей к себе, потому что спасти их не можем. Мы посылаем вас к Нему: Он, и только Он, может дать вам спасение.

Но может быть, между читателями есть такие, которые сомневаются, что призыв Христа касается именно их. Слушайте дальше. Кого Он зовет? Касается это вас или нет? Вот как Он говорит: "Придите ко Мне ВСЕ". Кто исключен тут? - Исключен только тот, кто сам себя исключает. И вина в этом не Его, а ваша.

Мне кажется, будто я Его вижу перед многомиллионной толпой; из уст Его раздаются слова: "Придите ко Мне ВСЕ". Но поколение людей, которое видело и слышало Господа Иисуса въявь, ушло, и его заменило другое поколение. Но не относилось ли и к нему чудное: "Придите ко Мне ВСЕ"? Дивный зов относится ко всем поколениям, не исключая и настоящего поколения. Ведь Он может успокоить всех, потому что Он - Бог. Он может успокоить добрых и худых, молодых и старых, нищих и богатых, знатных и простых, - всех, всех до одного. Всех, кто хочет и не хочет, Он все-таки приглашает, и вины с Его стороны уже не будет никакой. Если кто-нибудь из вас погибнет, мы не будем виноваты в вашей гибели, потому что мы передали Его приглашение, а тем более будет неповинен Он, Который неустанно из года в год, из века в век повторяет: "Придите ко Мне ВСЕ".

Следующее слово - "ТРУДЯЩИЕСЯ". Кто же это? Нас окружает много трудящихся. Большинство людей на земле - трудящиеся. Я видел, как много людей носит бремя болезни и труда. Мир часто бросает их и не обращает на них никакого внимания. К этим бедным, заброшенным Иисус говорит: "У Мены ты найдешь покой". Да, это верно: если вы придете к Нему, вы непременно найдете телесный и духовный покой. Но есть и другие трудящиеся. Есть трудящиеся в духовном отношении. Я видел, как некоторые трудились над собственным спасением. В основу своего труда они положили закон Божий, стремились его исполнить, исполняли все, что им предписывали, и все-таки не имели покоя. Когда приходилось говорить с ними, они признавались, что они недовольны собой, - а как может быть доволен ими Бог? Конечно, Бог не может быть доволен ими. Да, бедные трудящиеся, слушайте и вы голос Доброго Пастыря: "Придите ко Мне, Я успокою вас. Вы много трудитесь, но не находите успокоения". К труженикам этого рода относится слово из пророчества Исайи: "Слишком коротка будет постель, чтобы протянуться; слишком узко и одеяло, чтобы завернуться в него" (28:20). Все те, которые трудятся, чтобы спастись, не найдут места, где бы они могли успокоиться. Поэтому Он и говорит: "Придите ко Мне, Я дам вам покой".

Дорогие мои, Он обращает Свой призыв и к тем, имя которым ОБРЕМЕНЕННЫЕ. Мы так мало видим, какие тяжелые бремена носят люди, а между тем как много этих несчастных и как тяжела их ноша! Часто встречаются люди с веселыми лицами, и кажется, будто и на душе у них так же весело. Но на самом деле это не так.

Однажды я ехал в вагоне железной дороги. Рядом со мной, у окна, сидел гражданин, а напротив его - дама. Они разговаривали и шутили между собой. Но на одной из остановок он вышел, и я сел против дамы, у окна. Я заговорил с ней, конечно, не шутил, но беседовал серьезно, и увидел тяжелое бремя на этой душе. Она жила на юге России. У нее была сестра, которая потеряла мужа и осталась с четырьмя детьми. Вскоре умерла и сестра, оставив на нее своих детей. Видно, что это было тяжело ей. Теперь моя соседка намеревалась купить землю в Финляндии. Я описал ей условия жизни в Финляндии: Рассказывая мне, она чуть не плакала - так тяжело было ее бремя, и она сгибалась под ним.

Мы часто не замечаем бремени у людей. Многие носят бремена больного тела. Пусть они идут с бременем к Иисусу Христу. Другие носят бремена чисто нравственные; Господь и с такой ношей примет их. Но есть и такие, которые носят на себе бремя греха. Этого особенно часто мы не замечаем. Недавно я видел одну женщину: она плакала, с ней молились. Ее бременем был грех. Да, да, бедная женщина, твое бремя ты можешь сложить только у ног Доброго Пастыря, Он успокоит тебя.

Итак, вы видите, что все, все приглашаются, особенно трудящиеся и обремененные. Иисус дает чудное обещание: "Я успокою вас". Он обещает покой обремененным и трудящимся, несчастным и бедным. Удалите от себя всякие сомнения, придите в Его объятия, и вы получите неизъяснимо сладостный покой.

Господь дал мне испытать это самому, и потому я могу свободно говорить об этом.

Я знал многих людей, которые много жертвовали, ездили за границу, делали все подобное, чтобы только найти покой; конечно, они не находили его, потому что покой этот только у Христа, покой, который дается навеки, дорогой друг, навеки!

Лет пятнадцать тому назад мне пришлось слышать об одном человеке, жившем в Америке. Он не имел забот и был счастлив. У него была жена и единственная дочь. Но вот жена его заболевает. Ему кажется, что врачи могут исцелить его жену. Он приглашает самых лучших врачей города, но убеждается, что они не все могут; их помощь оказалась бессильной; больная таяла как свечка, и через некоторое время ее не стало. С ее смертью из души ее мужа ушли покой и счастье, и всю свою любовь и внимание он перенес на дочь. Ей было 19 лет. Она была живым портретом матери, но в ней остался зародыш болезни ее матери, который развился в болезнь, и через короткое время умерла и она. Осиротевшего отца охватила такая тоска, что он не знал, чем бы угасить ее, так как жизнь его стала невыносимой. Он взял с собой много средств и переехал в Европу, объехал большие города и столицы всех государств, и не было увеселительного места, где бы он не побывал. Из своего путешествия он возвратился с седой головой. Его стали навещать друзья, звали его к себе, но всем он говорил одно и то же: "Оставьте меня, вы не можете мне сказать, где моя жена, где моя дочь и где буду я. Вы мне не можете дать покоя".

Дорогие мои, не ищите покоя там, где его нельзя найти. Слава Богу, что никто не может успокоить нашу душу; Бог оставил это право за одним Собой, и потому Он зовет нас к Себе, обещая: "Я успокою вас".

Этого успокоения не нужно заслуживать; оно дается без всяких условий. Единственное условие, которое требуется, - это поверить, что Он дает покой, и в доказательство твоей веры прийти к Нему, как пришла грешница, когда Он находился в доме фарисея. Она пришла с уверенностью, что Он даст ей покой. Нужно, чтобы ты доказал Ему свою веру, как доказал ее когда-то разбойник, висевший на кресте. Он был вполне уверен в том, что получит покой. И ты, если придешь к Нему, получишь покой и уверенность в прощении так же, как великая грешница пошла с миром и прощением по слову Христа: "Прощаются тебе грехи", - как разбойник ушел от своей виселицы прямо в рай. Тебе нужно только одно: прийти. Никто другой не может сделать этого за тебя, как никто не может за тебя есть или пить. Он хочет, чтобы ты пришел к Нему сам.

Сегодня звучит слово "приди", но завтра может зазвучать слово "отойди": "Отойдите от Меня, проклятые!". Куда? Туда, куда мы не послали бы нашего злейшего врага, - в огонь вечный, который приготовлен для дьявола и ангелов его.

Дорогой друг, если ты отвернешься теперь от Христа и пойдешь за Его врагом, то попадешь туда, где будет дьявол. Ты можешь продолжать свой путь так, как ты идешь теперь, но знай, что окончится он с дьяволом и ангелами его в вечном огне.

Итак, будьте мудры не для кого-нибудь другого, но для самих себя. Придите, придите ко Христу, скажите Ему от глубины вашей души: "Сделайся и моим Добрым Пастырем!"