=6>ПЕСНЬ ОДИННАДЦАТАЯ

                      1 Мы подошли к окраине обвала,

                        Где груда скал под нашею пятой

                        Еще страшней пучину открывала.

                      4 И тут от вони едкой и густой,

                        Навстречу нам из пропасти валившей,

                        Мой вождь и я укрылись за плитой

                      7 Большой гробницы, с надписью, гласившей:

                        "Здесь папа Анастасий заточен,

                        Вослед Фотину правый путь забывший".

                     10 "Не торопись ступать на этот склон,

                        Чтоб к запаху привыкло обонянье;

                        Потом мешать уже не будет он".

                     13 Так спутник мой. "Заполни ожиданье,

                        Чтоб не пропало время", - я сказал.

                        И он в ответ: "То и мое желанье".

                     16 "Мой сын, посередине этих скал, -

                        Так начал он, - лежат, как три ступени,

                        Три круга, меньше тех, что ты видал.

                     19 Во всех толпятся проклятые тени;

                        Чтобы потом лишь посмотреть на них,

                        Узнай их грех и образ их мучений.

                     22 В неправде, вредоносной для других,

                        Цель всякой злобы, небу неугодной;

                        Обман и сила - вот орудья злых.

                     25 Обман, порок, лишь человеку сродный,

                        Гнусней Творцу; он заполняет дно

                        И пыткою казнится безысходной.

                     28 Насилье в первый круг заключено,

                        Который на три пояса дробится,

                        Затем что видом тройственно оно,

                     31 Творцу, себе и ближнему чинится

                        Насилье, им самим и их вещам,

                        Как ты, внимая, можешь убедиться.

                     34 Насилье ближний терпит или сам,

                        Чрез смерть и раны, или подвергаясь

                        Пожарам, притесненьям, грабежам.

                     37 Убийцы, те, кто ранит, озлобляясь,

                        Громилы и разбойники идут

                        Во внешний пояс, в нем распределяясь.

                     40 Иные сами смерть себе несут

                        И своему добру; зато так больно

                        Себя же в среднем поясе клянут

                     43 Те, кто ваш мир отринул своевольно,

                        Кто возлюбил игру и мотовство

                        И плакал там, где мог бы жить привольно.

                     46 Насильем оскорбляют божество,

                        Хуля его и сердцем отрицая,

                        Презрев любовь Творца и естество.

                     49 За это пояс, вьющийся вдоль края,

                        Клеймит огнем Каорсу и Содом

                        И тех, кто ропщет, бога отвергая.

                     52 Обман, который всем сердцам знаком,

                        Приносит вред и тем, кто доверяет,

                        И тем, кто не доверился ни в чем.

                     55 Последний способ связь любви ломает,

                        Но только лишь естественную связь;

                        И казнь второго круга тех терзает,

                     58 Кто лицемерит, льстит, берет таясь,

                        Волшбу, подлог, торг должностью церковной,

                        Мздоимцев, сведен и другую грязь.

                     61 А первый способ, разрушая кровный

                        Союз любви, вдобавок не щадит

                        Союз доверья, высший и духовный.

                     64 И самый малый круг, в котором Дит

                        Воздвиг престол и где ядро вселенной,

                        Предавшего навеки поглотит".

                     67 И я: "Учитель, в речи совершенной

                        Ты образ бездны предо мной явил

                        И рассказал, кто в ней томится пленный.

                     70 Но молви: те, кого объемлет ил,

                        И хлещет дождь, и мечет вихрь ненастный,

                        И те, что спорят из последних сил,

                     73 Зачем они не в этот город красный

                        Заключены, когда их проклял бог?

                        А если нет, зачем они несчастны?"

                     76 И он сказал на это: "Как ты мог

                        Так отступить от здравого сужденья?

                        И где твой ум блуждает без дорог?

                     79 Ужели ты не помнишь изреченья

                        Из Этики, что пагубней всего

                        Три ненавистных небесам влеченья:

                     82 Несдержность, злоба, буйное скотство?

                        И что несдержность - меньший грех пред богом

                        И он не так карает за него?

                     85 Обдумав это в размышленьи строгом

                        И вспомнив тех, чье место вне стены

                        И кто наказан за ее порогом,

                     88 Поймешь, зачем они отделены

                        От этих злых и почему их муки

                        Божественным судом облегчены".

                     91 "О свет, которым зорок близорукий,

                        Ты учишь так, что я готов любить

                        Неведенье не менее науки.

                     94 Вернись, - сказал я, - чтобы разъяснить,

                        В чем ростовщик чернит своим пороком

                        Любовь Творца; распутай эту нить".

                     97 И он: "Для тех, кто дорожит уроком,

                        Не раз философ повторил слова,

                        Что естеству являются истоком

                    100 Премудрость и искусство божества.

                        И в Физике прочтешь, и не в исходе,

                        А только лишь перелистав едва:

                    103 Искусство смертных следует природе,

                        Как ученик ее, за пядью пядь;

                        Оно есть божий внук, в известном роде.

                    106 Им и природой, как ты должен знать

                        Из книги Бытия, господне слово

                        Велело людям жить и процветать.

                    109 А ростовщик, сойдя с пути благого,

                        И самою природой пренебрег,

                        И спутником ее, ища другого.

                    112 Но нам пора; прошел немалый срок;

                        Блеснули Рыбы над чертой востока,

                        И Воз уже совсем над Кавром лег,

                    115 А к спуску нам идти еще далеко".

ПЕСНЬ ДВЕНАДЦАТАЯ

                   1 Был грозен срыв, откуда надо было

                     Спускаться вниз, и зрелище являл,

                     Которое любого бы смутило.

                   4 Как ниже Тренто видится обвал,

                     Обрушенный на Адиче когда-то

                     Землетрясеньем иль паденьем скал,

                   7 И каменная круча так щербата,

                     Что для идущих сверху поселян

                     Как бы тропинкой служат глыбы ската,

                  10 Таков был облик этих мрачных стран;

                     А на краю, над сходом к бездне новой,

                     Раскинувшись, лежал позор критян,

                  13 Зачатый древле мнимою коровой.

                     Завидев нас, он сам себя терзать

                     Зубами начал в злобе бестолковой.

                  16 Мудрец ему: "Ты бесишься опять?

                     Ты думаешь, я здесь с Афинским дуком,

                     Который приходил тебя заклать?

                  19 Посторонись, скот! Хитростным наукам

                     Твоей сестрой мой спутник не учен;

                     Он только соглядатай вашим мукам".

                  22 Как бык, секирой насмерть поражен,

                     Рвет свой аркан, но к бегу неспособен

                     И только скачет, болью оглушен,

                  25 Так Минотавр метался, дик и злобен;

                     И зоркий вождь мне крикнул: "Вниз беги!

                     Пока он в гневе, миг как раз удобен".

                  28 Мы под уклон направили шаги,

                     И часто камень угрожал обвалом

                     Под новой тяжестью моей ноги.

                  31 Я шел в раздумье. "Ты дивишься скалам,

                     Где этот лютый зверь не тронул нас? -

                     Промолвил вождь по размышленье малом. -

                  34 Так знай же, что, когда я прошлый раз

                     Шел нижним Адом в сумрак сокровенный,

                     Здесь не лежали глыбы, как сейчас.

                  37 Но перед тем, как в первый круг геенны

                     Явился тот, кто стольких в небо взял,

                     Которые у Дита были пленны,

                  40 Так мощно дрогнул пасмурный провал,

                     Что я подумал - мир любовь объяла,

                     Которая, как некто полагал,

                  43 Его и прежде в хаос обращала;

                     Тогда и этот рушился утес,

                     И не одна кой-где скала упала.

                  46 Но посмотри: вот, окаймив откос,

                     Течет поток кровавый, сожигая

                     Тех, кто насилье ближнему нанес".

                  49 О гнев безумный, о корысть слепая,

                     Вы мучите наш краткий век земной

                     И в вечности томите, истязая!

                  52 Я видел ров, изогнутый дугой

                     И всю равнину обходящий кругом,

                     Как это мне поведал спутник мой;

                  55 Меж ним и кручей мчались друг за другом

                     Кентавры, как, бывало, на земле,

                     Гоняя зверя, мчались вольным лугом.

                  58 Все стали, нас приметив на скале,

                     А трое подскакали ближе к краю,

                     Готовя лук и выбрав по стреле.

                  61 Один из них, опередивший стаю,

                     Кричал: "Кто вас послал на этот след?

                     Скажите с места, или я стреляю".

                  64 Учитель мой промолвил: "Мы ответ

                     Дадим Хирону, под его защитой.

                     Ты был всегда горяч, себе во вред".

                  67 И, тронув плащ мой: "Это Несс, убитый

                     За Деяниру, гнев предсмертный свой

                     Запечатлевший местью знаменитой.

                  70 Тот, средний, со склоненной головой, -

                     Хирон, Ахиллов пестун величавый;

                     А третий - Фол, с душою грозовой.

                  73 Их толпы вдоль реки снуют облавой,

                     Стреляя в тех, кто, по своим грехам,

                     Всплывет не в меру из волны кровавой".

                  76 Мы подошли к проворным скакунам;

                     Хирон, браздой стрелы раздвинув клубы

                     Густых усов, пригладил их к щекам

                  79 И, опростав свои большие губы,

                     Сказал другим: "Вон тот, второй, пришлец,

                     Когда идет, шевелит камень грубый;

                  82 Так не ступает ни один мертвец".

                     Мой добрый вождь, к его приблизясь груди,

                     Где две природы сочетал стрелец,

                  85 Сказал: "Он жив, как все живые люди;

                     Я - вождь его сквозь сумрачный простор;

                     Он следует нужде, а не причуде.

                  88 А та, чей я свершаю приговор,

                     Сходя ко мне, прервала аллилуйя;

                     Я сам не грешный дух, и он не вор.

                  91 Верховной волей в страшный путь иду я.

                     Так пусть же с нами двинется в поход

                     Один из вас, дорогу указуя,

                  94 И этого на круп к себе возьмет

                     И переправит в месте неглубоком;

                     Ведь он не тень, что в воздухе плывет".

                  97 Хирон направо обратился боком

                     И молвил Нессу: "Будь проводником;

                     Других гони, коль встретишь ненароком".

                 100 Вдоль берега, над алым кипятком,

                     Вожатый нас повел без прекословии.

                     Был страшен крик варившихся живьем.

                 103 Я видел погрузившихся по брови.

                     Кентавр сказал: "Здесь не один тиран,

                     Который жаждал золота и крови:

                 106 Все, кто насильем осквернил свой сан.

                     Здесь Александр и Дионисий лютый,

                     Сицилии нанесший много ран;

                 109 Вот этот, с черной шерстью, - пресловутый

                     Граф Адзолино; светлый, рядом с ним, -

                     Обиццо д'Эсте, тот, что в мире смуты

                 112 Родимым сыном истреблен своим".

                     Поняв мой взгляд, вождь молвил, благосклонный:

                     "Здесь он да будет первым, я - вторым".

                 115 Потом мы подошли к неотдаленной

                     Толпе людей, где каждый был покрыт

                     По горло этой влагой раскаленной.

                 118 Мы видели - один вдали стоит.

                     Несс молвил: "Он пронзил под божьей сенью

                     То сердце, что над Темзой кровь точит".

                 121 Потом я видел, ниже по теченью,

                     Других, являвших плечи, грудь, живот;

                     Иной из них мне был знакомой тенью.

                 124 За пядью пядь, спадал волноворот,

                     И под конец он обжигал лишь ноги;

                     И здесь мы реку пересекли вброд.

                 127 "Как до сих пор, всю эту часть дороги, -

                     Сказал кентавр, - мелеет кипяток,

                     Так, дальше, снова под уклон отлогий

                 130 Уходит дно, и пучится поток,

                     И, полный круг смыкая там, где стонет

                     Толпа тиранов, он опять глубок.

                 133 Там под небесным гневом выю клонит

                     И Аттила, когда-то бич земли,

                     И Пирр, и Секст; там мука слезы гонит,

                 136 И вечным плачем лица обожгли

                     Риньер де'Пацци и Риньер Корнето,

                     Которые такой разбой вели".

                 139 Тут он помчался вспять и скрылся где-то.