ПЕСНЬ ОДИННАДЦАТАЯ

                    1 О смертных безрассудные усилья!

                      Как скудоумен всякий силлогизм,

                      Который пригнетает ваши крылья

                    4 Кто разбирал закон, кто - афоризм,

                      Кто к степеням священства шел ревниво,

                      Кто к власти чрез насилье иль софизм,

                    7 Кого манил разбой, кого - нажива,

                      Кто, в наслажденья тела погружен,

                      Изнемогал, а кто дремал лениво,

                   10 В то время как, от смуты отрешен,

                      Я с Беатриче в небесах далече

                      Такой великой славой был почтен.

                   13 Как только каждый прокружил до встречи

                      С той точкой круга, где он прежде был,

                      Все утвердились, как в светильнях свечи.

                   16 И светоч, что со мною говорил,

                      Вновь подал голос из своей средины

                      И, улыбаясь, ярче засветил:

                   19 "Как мне сияет луч его единый,

                      Так, вечным Светом очи напоя,

                      Твоих раздумий вижу я причины.

                   22 Ты ждешь, недоуменный, чтобы я

                      Тебе раскрыл пространней, чем вначале,

                      Дабы могла постичь их мысль твоя,

                   25 Мои слова, что "Тук найдут", и дале,

                      Где я сказал: "Не восставал второй":

                      Здесь надо, чтоб мы строго различали.

                   28 Небесный промысл, правящий землей

                      С премудростью, в которой всякий бренный

                      Мутится взор, сраженный глубиной,

                   31 Дабы на зов любимого священный

                      Невеста жениха, который с ней

                      В стенаньях кровью обручен блаженной,

                   34 Уверенней спешила и верней,

                      Как в этом, так и в том руководима,

                      Определил ей в помощь двух вождей.

                   37 Один пылал пыланьем серафима;

                      В другом казалась мудрость так светла,

                      Что он блистал сияньем херувима.

                   40 Лишь одного прославлю я дела,

                      Но чтит двоих речь об одном ведущий,

                      Затем что цель их общею была.

                   43 Промеж Тупино и водой, текущей

                      С Убальдом облюбованных высот,

                      Горы высокой сходит склон цветущий

                   46 И на Перуджу зной и холод шлет

                      В Ворота Солнца; а за ним, стеная,

                      Ночера с Гвальдо терпят тяжкий гнет.

                   49 На этом склоне, там, где он, ломая,

                      Смягчает кручу, солнце в мир взошло,

                      Как всходит это, в Ганге возникая;

                   52 Чтоб это место имя обрело,

                      "Ашези" - слишком мало бы сказало;

                      Скажи "Восток", чтоб точно подошло.

                   55 Оно, хотя еще недавно встало,

                      Своей великой силой кое в чем

                      Уже земле заметно помогало.

                   58 Он юношей вступил в войну с отцом

                      За женщину, не призванную к счастью:

                      Ее, как смерть, впускать не любят в дом;

                   61 И, перед должною духовной властью

                      Et coram patre с нею обручась,

                      Любил ее, что день, то с большей страстью.

                   64 Она, супруга первого лишась,

                      Тысячелетье с лишним, в доле темной,

                      Вплоть до него любви не дождалась;

                   67 Хоть ведали, что в хижине укромной,

                      Где жил Амикл, не дрогнула она

                      Пред тем, кого страшился мир огромный,

                   70 И так была отважна и верна,

                      Что, где Мария ждать внизу осталась,

                      К Христу на крест взошла рыдать одна.

                   73 Но, чтоб не скрытной речь моя казалась,

                      Знай, что Франциском этот был жених

                      И Нищетой невеста называлась.

                   76 При виде счастья и согласья их,

                      Любовь, умильный взгляд и удивленье

                      Рождали много помыслов святых.

                   79 Бернарда первым обуяло рвенье,

                      И он, разутый, вслед спеша, был рад

                      Столь дивное настичь упокоенье.

                   82 О, дар обильный, о, безвестный клад!

                      Эгидий бос, и бос Сильвестр, ступая

                      Вслед жениху; так дева манит взгляд!

                   85 Отец и пестун из родного края

                      Уходит с нею, теми окружен,

                      Чей стан уже стянула вервь простая;

                   88 Вежд не потупив оттого, что он-

                      Сын Пьетро Бернардоне и по платью

                      И по лицу к презреннейшим причтен,

                   91 Он царственно все то, что движет братью,

                      Раскрыл пред Иннокентием, и тот

                      Устав скрепил им первою печатью.

                   94 Когда разросся бедненький народ

                      Вокруг того, чья жизнь столь знаменита.

                      Что славу ей лишь небо воспоет,

                   97 Дух повелел, чтоб вновь была повита

                      Короной, из Гонориевых рук,

                      Святая воля их архимандрита.

                  100 Когда же он, томимый жаждой мук,

                      Перед лицом надменного султана

                      Христа восславил и Христовых слуг,

                  103 Но увидал, что учит слишком рано

                      Незрелых, и вернулся, чтоб во зле

                      Не чахла италийская поляна, -

                  106 На Тибр и Арно рознящей скале

                      Приняв Христа последние печати,

                      Он их носил два года на земле.

                  109 Когда даритель столькой благодати

                      Вознес того, кто захотел таким

                      Смиренным быть, к им заслуженной плате,

                  112 Он братьям, как наследникам своим,

                      Возлюбленную поручил всецело,

                      Хранить ей верность завещая им;

                  115 Единственно из рук ее хотела

                      Его душа в чертог свой отойти,

                      Иного гроба не избрав для тела.

                  118 Суди ж, каков был тот, кто с ним вести

                      Достоин был вдвоем ладью Петрову

                      Средь волн морских по верному пути!

                  121 Он нашей братьи положил основу;

                      И тот, как видишь, грузит добрый груз,

                      Кто с ним идет, его послушный слову.

                  124 Но у овец его явился вкус

                      К другому корму, и для них надежней

                      Отыскивать вразброд запретный кус.

                  127 И чем ослушней и неосторожней

                      Их стадо разбредется, кто куда,

                      Тем у вернувшихся сосцы порожней.

                  130 Есть и такие, что, боясь вреда,

                      Теснятся к пастуху; но их так мало,

                      Что холст для ряс в запасе есть всегда.

                  133 И если внятно речь моя звучала

                      И ты вослед ей со вниманьем шел

                      И помнишь то, что я сказал сначала,

                  136 Ты часть искомого теперь обрел;

                      Ты видишь, как на щепки ствол сечется

                      И почему я оговорку ввел:

                  139 "Где тук найдут все те, кто не собьется".

ПЕСНЬ ДВЕНАДЦАТАЯ

                    1 Едва последнее промолвил слово

                      Благословенный пламенник, как вдруг

                      Священный жернов закружился снова;

                    4 И, прежде чем он сделал полный круг,

                      Другой его замкнул, вовне сплетенный,

                      Сливая с шагом шаг, со звуком звук,

                    7 Звук столь певучих труб, что, с ним сравненный,

                      Земных сирен и муз не ярче звон,

                      Чем рядом с первым блеском - отраженный.

                   10 Как средь прозрачных облачных пелен

                      Над луком лук соцветный и сокружный

                      Посланницей Юноны вознесен,

                   13 И образован внутренним наружный,

                      Похож на голос той, чье тело страсть,

                      Как солнце - мглу, сожгла тоской недужной,

                   16 И предрекать дается людям власть, -

                      Согласно с божьим обещаньем Ною, -

                      Что вновь на мир потопу не ниспасть,

                   19 Так вечных роз гирляндою двойною

                      Я окружен был с госпожой моей,

                      И внешняя скликалась с основною.

                   22 Когда же пляску и, совместно с ней,

                      Торжественное пенье и пыланье

                      Приветливых и радостных огней

                   25 Остановило слитное желанье,

                      Как у очей совместное всегда

                      Бывает размыканье и смыканье, -

                   28 В одном из новых пламеней тогда

                      Раздался голос, взор мой понуждая

                      Оборотиться, как иглу звезда,

                   31 И начал так: "Любовь, во мне сияя,

                      Мне речь внушает о другом вожде,

                      Как о моем была здесь речь благая.

                   34 Им подобает вместе быть везде,

                      Чтоб нераздельно слава озаряла

                      Объединенных в боевом труде.

                   37 Христова рать, хотя мечи достала

                      Такой ценой, медлива и робка

                      За стягом шла, и ратных было мало,

                   40 Когда царящий вечные века,

                      По милости, не в воздаянье чести,

                      Смутившиеся выручил войска,

                   43 Послав, как сказано, своей невесте

                      Двух воинов, чье дело, чьи слова

                      Рассеянный народ собрали вместе.

                   46 В той стороне, откуда дерева

                      Живит Зефир, отрадный для природы,

                      Чтоб вновь Европу облекла листва,

                   49 Близ берега, в который бьются воды,

                      Где солнце, долго идя на закат,

                      Порою покидает все народы,

                   52 Есть Каларога, благодатный град,

                      Хранительным щитом обороненный,

                      В котором лев принижен и подъят.

                   55 И в нем родился этот друг влюбленный

                      Христовой веры, поборатель зла,

                      Благой к своим, с врагами непреклонный.

                   58 Чуть создана, душа его была

                      Полна столь мощных сил, что, им чревата,

                      Пророчествовать мать его могла.

                   61 Когда у струй, чье омовенье свято,

                      Брак между ним и верой был свершен,

                      Взаимным благом их даря богато,

                   64 То восприемнице приснился сон,

                      Какое чудное исполнить дело

                      Он с верными своими вдохновлен.

                   67 И, чтобы имя суть запечатлело,

                      Отсюда мысль сошла его наречь

                      Тому подвластным, чьим он был всецело.

                   70 Он назван был Господним; строя речь,

                      Сравню его с садовником Христовым,

                      Который призван сад его беречь.

                   73 Он был посланцем и слугой Христовым,

                      И первый взор любви, что он возвел,

                      Был к первым наставлениям Христовым.

                   76 В младенчестве своем на жесткий пол

                      Он, бодрствуя, ложился, молчаливый,

                      Как бы твердя: "Я для того пришел".

                   79 Вот чей отец воистину Счастливый!

                      Вот чья воистину Иоанна мать,

                      Когда истолкования правдивы!

                   82 Не ради благ, манящих продолжать

                      Нелегкий путь Остийца и Фаддея,

                      Успел он много в малый срок познать,

                   85 Но лишь о манне истинной радея;

                      И обходил дозором вертоград,

                      Чтоб он, в забросе, не зачах, седея;

                   88 И у престола, что во много крат

                      Когда-то к истым бедным был добрее,

                      В чем выродок воссевший виноват,

                   91 Не назначенья в должность поскорее,

                      Не льготу - два иль три считать за шесть,

                      Не decimas, quae sunt pauperum Dei,

                   94 Он испросил; но право бой повесть

                      С заблудшими за то зерно, чьих кринов

                      Двенадцать чет пришли тебя оплесть.

                   97 Потом, познанья вместе с волей двинув,

                      Он выступил апостольским послом,

                      Себя как мощный водопад низринув

                  100 И потрясая на пути своем

                      Дебрь лжеученья, там сильней бурливый,

                      Где был сильней отпор, чинимый злом.

                  103 И от него пошли ручьев разливы,

                      Чьей влагою вселенский сад возрос,

                      Где деревца поэтому так живы.

                  106 Раз таково одно из двух колес

                      Той колесницы, на которой билась

                      Святая церковь средь усобных гроз, -

                  109 Тебе, наверно, полностью открылась

                      Вся мощь второго, чья святая цель

                      Здесь до меня Фомой превозносилась.

                  112 Но след, который резала досель

                      Его окружность, брошен в дни упадка,

                      И винный камень заменила цвель.

                  115 Державшиеся прежде отпечатка

                      Его шагов свернули до того,

                      Что ставится на место пальцев пятка.

                  118 И явит в скором времени жнитво,

                      Как плох был труд, когда сорняк взрыдает,

                      Что житница закрыта для него.

                  121 Конечно, кто подряд перелистает

                      Всю нашу книгу, встретит и листок,

                      Гласящий: "Я таков, как подобает".

                  124 Не в Акваспарте он возникнуть мог

                      И не в Касале, где твердят открыто,

                      Что слишком слаб устав иль слишком строг.

                  127 Я жизнь Бонавентуры, минорита

                      Из Баньореджо; мне мой труд был свят,

                      И все, что слева, было мной забыто.

                  130 Здесь Августин, и здесь Иллюминат,

                      Из первых меж босыми бедняками,

                      Которым бог, с их вервием, был рад.

                  133 Гугон святого Виктора меж нами,

                      И Петр Едок, и Петр Испанский тут,

                      Что сквозь двенадцать книг горит лучами;

                  136 Нафан - пророк, и тот, кого зовут

                      Золотоустым, и Ансельм с Донатом,

                      К начатку знаний приложившим труд;

                  139 А там - Рабан; а здесь, в двунадесятом

                      Огне сияет вещий Иоахим,

                      Который был в Калабрии аббатом.

                  142 То брат Фома, любовию палим,

                      Завидовать такому паладину

                      Подвиг меня хвалением своим;

                  145 И эту вслед за мной подвиг дружину".