ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ

                 1 Когда твой Карл, прекрасная Клеменца,

                   Мне пролил свет, он, вскрыв мне, как вражда

                   Обманет некогда его младенца,

                 4 Сказал: "Молчи, и пусть кружат года!"

                   И я могу сказать лишь, что рыданья

                   Ждут тех, кто пожелает вам вреда.

                 7 И жизнь святого этого сиянья

                   Опять вернулась к Солнцу, им полна,

                   Как, в мере, им доступной, все созданья.

                10 Вы, чья душа греховна и темна,

                   Как от него вас сердце отвратило,

                   И голова к тщете обращена?

                13 И вот ко мне еще одно светило

                   Приблизилось и, озарясь вовне,

                   Являло волю сделать, что мне мило.

                16 Взор Беатриче, устремлен ко мне,

                   В том, что она с просимым согласилась,

                   Меня, как прежде, убедил вполне.

                19 "Дай, чтобы то, чего хочу, свершилось,

                   Блаженный дух, - сказал я, - мне явив,

                   Что мысль моя в тебе отобразилась".

                22 Свет, новый для меня, на мой призыв,

                   Из недр своих, пред тем звучавших славой,

                   Сказал, как тот, кто щедрым быть счастлив:

                25 "В Италии, растленной и лукавой,

                   Есть область от Риальто до вершин,

                   Нистекших Брентой и нистекших Пьявой;

                28 и там есть невысокий холм один,

                   Откуда факел снизошел, грозою

                   Кругом бушуя по лицу равнин.

                31 Единого он корня был со мною;

                   Куниццой я звалась и здесь горю

                   Как этой побежденная звездою.

                34 Но, в радости, себя я не корю

                   Такой моей судьбой, хоть речи эти

                   Я не для вашей черни говорю.

                37 Об этом драгоценном самоцвете,

                   Всех ближе к нам, везде молва идет;

                   И прежде чем умолкнуть ей на свете,

                40 Упятерится этот сотый год:

                   Тех, чьи дела величьем пресловуты,

                   Вторая жизнь вослед за первой ждет.

                43 В наш век о ней не думает замкнутый

                   Меж Адиче и Тальяменто люд

                   И, хоть избит, не тужит ни минуты.

                46 Но падуанцы вскорости нальют

                   Другой воды в Виченцское болото,

                   Затем что долг народы не блюдут.

                44 А там, где в Силе впал Каньян, есть кто-то,

                   Владычащий с подъятой головой,

                   Кому уже готовятся тенета.

                52 И Фельтро оросит еще слезой

                   Грех мерзостного пастыря, столь черный,

                   Что в Мальту не вступали за такой.

                56 Под кровь феррарцев нужен чан просторный,

                   И взвешивая, сколько унций в ней,

                   Устал бы, верно, весовщик упорный,

                58 Когда свой дар любезный иерей

                   Преподнесет как честный враг крамолы;

                   Но этим там не удивишь людей.

                61 Вверху есть зеркала (для вас - Престолы),

                   Откуда блещет нам судящий бог;

                   И эти наши истины глаголы".

                64 Она умолкла; и я видеть мог,

                   Что мысль она к другому обратила,

                   Затем что прежний круг ее увлек.

                67 Другая радость, чье величье было

                   Мне ведомо, всплыла, озарена,

                   Как лал, в который солнце луч вонзило.

                70 Вверху весельем яркость рождена,

                   Как здесь - улыбка; а внизу мрачнеет

                   Тем больше тень, чем больше мысль грустна.

                73 "Бог видит все, твое в нем зренье реет, -

                   Я молвил, - дух блаженный, и ничья

                   Мысль у тебя себя украсть не смеет.

                76 Так что ж твой голос, небо напоя

                   Среди святых огней, чей хор кружится,

                   В шести крылах обличия тая,

                79 Не даст моим желаньям утолиться?

                   Я упредить вопрос твой был бы рад,

                   Когда б, как ты в меня, в тебя мог влиться".

                82 "Крупнейший дол, где волны бег свой мчат, -

                   Так отвечал он, - устремясь широко

                   Из моря, землю взявшего в обхват,

                85 Меж розных берегов настоль глубоко

                   Уходит к солнцу, что, где прежде был

                   Край неба, там круг полдня видит око.

                88 Я на прибрежье между Эбро жил

                   И Магрою, чей ток, уже у ската,

                   От Генуи Тоскану отделил.

                91 Близки часы восхода и заката

                   В Буджее и в отечестве моем,

                   Согревшем кровью свой залив когда-то.

                94 Среди людей, кому я был знаком,

                   Я звался Фолько; и как мной владело

                   Вот это небо, так я властен в нем;

                97 Затем что не страстней была дочь Бела,

                   Сихея и Креусу оскорбив,

                   Чем я, пока пора не отлетела,

               100 Ни родопеянка, с которой лжив

                   Был Демофонт, ни сам неодолимый

                   Алкид, Иолу в сердце заключив.

               103 Но здесь не скорбь, а радость обрели мы-

                   Не о грехе, который позабыт,

                   А об Уме, чьей мыслью мы хранимы.

               106 Здесь видят то искусство, что творит

                   С такой любовью, и глядят в Начало,

                   Чья благость к высям дольный мир стремит.

               109 Но чтоб на все, что мысль твоя желала

                   Знать в этой сфере, ты унес ответ,

                   Последовать и дальше мне пристало.

               112 Ты хочешь знать, кто в этот блеск одет,

                   Которого близ нас сверкает слава,

                   Как солнечный в прозрачных водах свет.

               115 Так знай, что в нем покоится Раава

                   И, с нашим сонмом соединена,

                   Его увенчивает величаво.

               118 И в это небо, где заострена

                   Тень мира вашего, из душ всех ране

                   В Христовой славе принята она.

               121 Достойно, чтоб она среди сияний

                   Одной из твердей знаменьем была

                   Победы, добытой поднятьем дланей,

               124 Затем что Иисусу помогла

                   Прославиться в Земле Обетованной,

                   Мысль о которой папе не мила.

               127 Твоя отчизна, стебель окаянный

                   Того, кто первый богом пренебрег

                   И завистью наполнил мир пространный,

               130 Растит и множит проклятый цветок,

                   Чьей прелестью с дороги овцы сбиты,

                   А пастырь волком стал в короткий срок.

               133 С ним слово божье и отцы забыты,

                   И отдан Декреталиям весь пыл,

                   Заметный в том, чем их поля покрыты.

               136 Он папе мил и кардиналам мил;

                   Их ум не озабочен Назаретом,

                   Куда раскинул крылья Гавриил.

               139 Но Ватикан и чтимые всем светом

                   Святыни Рима, где кладбище тех,

                   Кто пал, Петровым следуя заветам,

               142 Избудут вскоре любодейный грех".

ПЕСНЬ ДЕСЯТАЯ

                    1 Взирая на божественного Сына,

                      Дыша Любовью вечной, как и тот,

                      Невыразимая Первопричина

                    4 Все, что в пространстве и в уме течет,

                      Так стройно создала, что наслажденье

                      Невольно каждый, созерцая, пьет.

                    7 Так устреми со мной, читатель, зренье

                      К высоким дугам до узла того,

                      Где то и это встретилось движенье;

                   10 И полюбуйся там на мастерство

                      Художника, который, им плененный,

                      Очей не отрывает от него.

                   13 Взгляни, как там отходит круг наклонный,

                      Где движутся планеты и струят

                      Свой дар земле на зов ее исконный:

                   16 Когда бы не был этот путь покат,

                      Погибло бы небесных сил немало

                      И чуть не все, чем дельный мир богат;

                   14 А если б их стезя положе стала

                      Иль круче, то премногого опять

                      Внизу бы и вверху недоставало.

                   22 Итак, читатель, не спеши вставать,

                      Продумай то, чего я здесь касался,

                      И восхитишься, не успев устать.

                   25 Тебе я подал, чтоб ты сам питался,

                      Затем что полностью владеет мной

                      Предмет, который описать я взялся.

                   28 Первослуга природы, мир земной

                      Запечатлевший силою небесной

                      И мерящий лучами час дневной, -

                   31 С узлом вышепомянутым совместный,

                      По тем извоям совершал свой ход,

                      Где он все раньше льет нам свет чудесный.

                   34 И я был с ним, но самый этот взлет

                      Заметил лишь, как всякий замечает,

                      Что мысль пришла, когда она придет.

                   37 Так быстро Беатриче восхищает

                      От блага к лучшему, что ей вослед

                      Стремленье времени не поспевает.

                   40 Каким сияньем каждый был одет

                      Там, в недрах солнца, посещенных нами,

                      Раз отличает их не цвет, а свет!

                   43 Умом, искусством, нужными словами

                      Я беден, чтоб наглядный дать рассказ.

                      Пусть верят мне и жаждут видеть сами.

                   46 А что воображенье низко в нас

                      Для тех высот, дивиться вряд ли надо,

                      Затем что солнце есть предел для глаз.

                   49 Таков был блеск четвертого отряда

                      Семьи Отца, являющего ей

                      То, как он дышит и рождает чадо.

                   52 И Беатриче мне: "Благоговей

                      Пред Солнцем ангелов, до недр плотского

                      Тебя вознесшим милостью своей!"

                   55 Ничья душа не ведала такого

                      Святого рвенья и отдать свой пыл

                      Создателю так не была готова,

                   58 Как я, внимая, это ощутил;

                      И так моя любовь им поглощалась,

                      Что я о Беатриче позабыл.

                   61 Она, без гнева, только, улыбалась,

                      Но так сверкала радость глаз святых,

                      Что целостная мысль моя распалась.

                   64 Я был средь блесков мощных и живых,

                      Обвивших нас венцом, и песнь их слаще

                      Еще была, чем светел облик их;

                   67 Так дочь Латоны иногда блестящий

                      Наденет пояс, и, огнем сквозя,

                      Он светится во мгле, его держащей.

                   70 В дворце небес, где шла моя стезя,

                      Есть много столь прекрасных самоцветов,

                      Что их из царства унести нельзя;

                   73 Таким вот было пенье этих светов;

                      И кто туда подняться не крылат,

                      Тот от немого должен ждать ответов.

                   76 Когда певучих солнц горящий ряд,

                      Нас, неподвижных, обогнув трикраты,

                      Как звезды, к остьям близкие, кружат,

                   79 Остановился, как среди баллаты,

                      Умолкнув, станет женщин череда

                      И ждет, чтоб отзвучал запев начатый,

                   82 В одном из них послышалось: "Когда

                      Луч милости, который возжигает

                      Неложную любовь, чтоб ей всегда

                   85 Расти с ним вместе, так в тебе сверкает,

                      Что вверх тебя ведет по ступеням,

                      С которых сшедший - вновь на них - ступает,

                   88 Тот, кто твоим бы отказал устам

                      В своем вине, не больше бы свободен

                      Был, чем поток, не льющийся к морям.

                   91 Ты хочешь знать, какими благороден

                      Цветами наш венок, сплетенный тут

                      Вкруг той, кем ты введен в чертог господень.

                   94 Я был одним из агнцев, что идут

                      За Домиником на пути богатом,

                      Где все, кто не собьется, тук найдут.

                   97 Тот, справа, был мне пестуном и братом;

                      Альбертом из Колоньи он звался,

                      А я звался Фомою Аквинатом.

                  100 Чтоб наша вязь тебе предстала вся,

                      Внимай, венец блаженный озирая

                      И взор вослед моим словам неся.

                  103 Дот этот пламень льет, не угасая,

                      Улыбка Грациана, кем стоят

                      И тот, и этот суд, к отраде Рая.

                  106 Другой, чьи рядом с ним лучи горят,

                      Был тем Петром, который, как однажды

                      Вдовица, храму подарил свой клад.

                  109 Тот, пятый блеск, прекраснее, чем каждый

                      Из нас, любовью вдохновлен такой,

                      Что мир о нем услышать полон жажды.

                  112 В нем - мощный ум, столь дивный глубиной,

                      Что, если истина - не заблужденье,

                      Такой мудрец не восставал второй.

                  115 За ним ты видишь светоча горенье,

                      Который, во плоти, провидеть мог

                      Природу ангелов и их служенье.

                  118 Соседний с ним счастливый огонек -

                      Заступник христианских лет, который

                      И Августину некогда помог.

                  121 Теперь, вращая мысленные взоры

                      От света к свету вслед моим хвалам,

                      Ты, чтоб узнать восьмого, ждешь опоры.

                  124 Узрев все благо, радуется там

                      Безгрешный дух, который лживость мира

                      Являет внявшему его словам.

                  127 Плоть, из которой он был изгнан, сиро

                      Лежит в Чельдоро; сам же он из мук

                      И заточенья принят в царство мира.

                  130 За ним пылают, продолжая круг,

                      Исидор, Беда и Рикард с ним рядом,

                      Нечеловек в превысшей из наук.

                  133 Тот, вслед за кем ко мне вернешься взглядом,

                      Был ясный дух, который смерти ждал,

                      Отравленный раздумий горьким ядом:

                  136 То вечный свет Сигера, что читал

                      В Соломенном проулке в оны лета

                      И неугодным правдам поучал".

                  139 И как часы зовут нас в час рассвета,

                      Когда невеста божья, встав, поет

                      Песнь утра жениху и ждет привета,

                  142 И зубчик гонит зубчик и ведет,

                      И нежный звон "тинь-тинь" - такой блаженный,

                      Что дух наш полн любви, как спелый плод, -

                  145 Так предо мною хоровод священный

                      Вновь двинулся, и каждый голос в лад

                      Звучал другим, такой неизреченный,

                  148 Как может быть лишь в вечности услад.