* АД *

t 91.6pt 137.4pt 183.2pt 229.0pt 274.8pt 320.6pt 366.4pt 412.2pt 458.0pt 503.8pt 549.6pt 595.4pt 641.2pt 687.0pt 732.8pt'> 

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

                    1 Земную жизнь пройдя до половины,

                      Я очутился в сумрачном лесу,

                      Утратив правый путь во тьме долины.

                    4 Каков он был, о, как произнесу,

                      Тот дикий лес, дремучий и грозящий,

                      Чей давний ужас в памяти несу!

                    7 Так горек он, что смерть едва ль не слаще.

                      Но, благо в нем обретши навсегда,

                      Скажу про все, что видел в этой чаще.

                   10 Не помню сам, как я вошел туда,

                      Настолько сон меня опутал ложью,

                      Когда я сбился с верного следа.

                   13 Но к холмному приблизившись подножью,

                      Которым замыкался этот дол,

                      Мне сжавший сердце ужасом и дрожью,

                   16 Я увидал, едва глаза возвел,

                      Что свет планеты, всюду путеводной,

                      Уже на плечи горные сошел.

                   19 Тогда вздохнула более свободной

                      И долгий страх превозмогла душа,

                      Измученная ночью безысходной.

                   22 И словно тот, кто, тяжело дыша,

                      На берег выйдя из пучины пенной,

                      Глядит назад, где волны бьют, страша,

                   25 Так и мой дух, бегущий и смятенный,

                      Вспять обернулся, озирая путь,

                      Всех уводящий к смерти предреченной.

                   28 Когда я телу дал передохнуть,

                      Я вверх пошел, и мне была опора

                      В стопе, давившей на земную грудь.

                   31 И вот, внизу крутого косогора,

                      Проворная  и вьющаяся  рысь,

                      Вся в ярких пятнах пестрого узора.

                   34 Она, кружа, мне преграждала высь,

                      И  я не раз на крутизне опасной

                      Возвратным следом помышлял спастись.

                   37 Был ранний час, и солнце в тверди ясной

                      Сопровождали те же звезды вновь,

                      Что в первый раз, когда их сонм прекрасный

                   40 Божественная двинула Любовь.

                      Доверясь часу и поре счастливой,

                      Уже не так сжималась в сердце кровь

                  43 При виде зверя с шерстью прихотливой;

                      Но, ужасом опять его стесня,

                      Навстречу вышел лев с подъятой гривой.

                   46 Он наступал как будто на меня,

                      От голода рыча освирепело

                      И самый воздух страхом цепеня.

                   49 И с ним волчица, чье худое тело,

                      Казалось, все алчбы в себе несет;

                      Немало душ из-за нее скорбело.

                   52 Меня сковал такой тяжелый гнет,

                      Перед ее стремящим ужас взглядом,

                      Что я утратил чаянье высот.

                   55 И как скупец, копивший клад за кладом,

                      Когда приблизится пора утрат,

                      Скорбит и плачет по былым отрадам,

                   58 Так был и я смятением объят,

                      За шагом шаг волчицей неуемной

                      Туда теснимый, где лучи молчат.

                   61 Пока к долине я свергался темной,

                      Какой-то муж явился предо мной,

                      От долгого безмолвья словно томный.

                   64 Его узрев среди пустыни той:

                      "Спаси, - воззвал я голосом унылым, -

                      Будь призрак ты, будь человек живой!"

                   67 Он отвечал: "Не человек; я был им;

                      Я от ломбардцев низвожу мой род,

                      И Мантуя была их краем милым.

                   70 Рожден sub Julio, хоть в поздний год,

                      Я в Риме жил под Августовой сенью,

                      Когда еще кумиры чтил народ.

                   73 Я был поэт и вверил песнопенью,

                      Как сын Анхиза отплыл на закат

                      От гордой Трои, преданной сожженью.

                   76 Но что же к муке ты спешишь назад?

                      Что не восходишь к выси озаренной,

                      Началу и причине всех отрад?"

                   79 "Так ты Вергилий, ты родник бездонный,

                      Откуда песни миру потекли? -

                      Ответил я, склоняя лик смущенный. -

                   82 О честь и светоч всех певцов земли,

                      Уважь любовь и труд неутомимый,

                      Что в свиток твой мне вникнуть помогли!

                   85 Ты мой учитель, мой пример любимый;

                      Лишь ты один в наследье мне вручил

                      Прекрасный слог, везде превозносимый.

                   88 Смотри, как этот зверь меня стеснил!

                      О вещий муж, приди мне на подмогу,

                      Я трепещу до сокровенных жил!"

                  91 "Ты должен выбрать новую  дорогу, -

                      Он отвечал мне, увидав мой страх, -

                      И к дикому не возвращаться логу;

                   94 Волчица, от которой ты в слезах,

                      Всех восходящих гонит, утесняя,

                      И убивает на своих путях;

                   97 Она такая лютая и злая,

                      Что ненасытно будет голодна,

                      Вслед за едой еще сильней алкая.

                  100 Со всяческою тварью случена,

                      Она премногих соблазнит, но славный

                      Нагрянет Пес, и кончится она.

                  103 Не прах земной и не металл двусплавный,

                      А честь, любовь и мудрость он вкусит,

                      Меж войлоком и войлоком державный.

                  106 Италии он будет верный щит,

                      Той, для которой умерла Камилла,

                      И Эвриал, и Турн, и Нис убит.

                  109 Свой бег волчица где бы ни стремила,

                      Ее, нагнав, он заточит в Аду,

                      Откуда зависть хищницу взманила.

                  112 И я тебе скажу в свою чреду:

                      Иди за мной, и в вечные селенья

                      Из этих мест тебя я приведу,

                  115 И ты услышишь вопли исступленья

                      И древних духов, бедствующих там,

                      О новой смерти тщетные моленья;

                  117 Потом увидишь тех, кто чужд скорбям

                      Среди огня, в надежде приобщиться

                      Когда-нибудь к блаженным племенам.

                  121 Но если выше ты захочешь взвиться,

                      Тебя душа достойнейшая ждет:

                      С ней ты пойдешь, а мы должны проститься;

                  124 Царь горних высей, возбраняя вход

                      В свой город мне, врагу его устава,

                      Тех не впускает, кто со мной идет.

                  127 Он всюду царь, но там его держава;

                      Там град его, и там его престол;

                      Блажен, кому открыта эта слава!"

                  130 "О мой поэт, - ему я речь повел, -

                      Молю Творцом, чьей правды ты не ведал:

                      Чтоб я от зла и гибели ушел,

                  133 Яви мне путь, о коем ты поведал,

                      Дай врат Петровых мне увидеть свет

                      И тех, кто душу вечной муке предал".

                  136 Он двинулся, и я ему вослед.

ПЕСНЬ ВТОРАЯ

                   1 День уходил, и неба воздух темный

                     Земные твари уводил ко сну

                     От их трудов; лишь я один, бездомный,

                   4 Приготовлялся выдержать войну

                     И с тягостным путем, и с состраданьем,

                     Которую неложно вспомяну.

                   7 О Музы, к вам я обращусь с воззваньем!

                     О благородный разум, гений свой

                     Запечатлей моим повествованьем!

                  10 Я начал так: "Поэт, вожатый мой,

                     Достаточно ли мощный я свершитель,

                     Чтобы меня на подвиг звать такой?

                  13 Ты говоришь, что Сильвиев родитель,

                     Еще плотских не отрешась оков,

                     Сходил живым в бессмертную обитель.

                  16 Но если поборатель всех грехов

                     К нему был благ, то, рассудив о славе

                     Его судеб, и кто он, и каков,

                  19 Его почесть достойным всякий вправе:

                     Он, избран в небе света и добра,

                     Стал предком Риму и его державе,

                  22 А тот и та, когда пришла пора,

                     Святой престол воздвигли в мире этом

                     Преемнику верховного Петра.

                  25 Он на своем пути, тобой воспетом,

                     Был вдохновлен свершить победный труд,

                     И папский посох ныне правит светом.

                  28 Там, вслед за ним. Избранный был Сосуд,

                     Дабы другие укрепились в вере,

                     Которою к спасению идут.

                  31 А я? На чьем я оснуюсь примере?

                     Я не апостол Павел, не Эней,

                     Я не достоин ни в малейшей мере.

                  34 И если я сойду в страну теней,

                     Боюсь, безумен буду я, не боле.

                     Ты мудр; ты видишь это все ясней".

                  37 И словно тот, кто, чужд недавней воле

                     И, передумав в тайной глубине,

                     Бросает то, что замышлял дотоле,

                  40 Таков был я на темной крутизне,

                     И мысль, меня прельстившую сначала,

                     Я, поразмыслив, истребил во мне.

                  43 "Когда правдиво речь твоя звучала,

                     Ты дал смутиться духу своему, -

                     Возвышенная тень мне отвечала. -

                  46 Нельзя, чтоб страх повелевал уму;

                     Иначе мы отходим от свершений,

                     Как зверь, когда мерещится ему.

                  49 Чтоб разрешить тебя от опасений,

                     Скажу тебе, как я узнал о том,

                     Что ты моих достоин сожалений.

                  52 Из сонма тех, кто меж добром и злом,

                     Я женщиной был призван столь прекрасной,

                     Что обязался ей служить во всем.

                  55 Был взор ее звезде подобен ясной;

                     Ее рассказ струился не спеша,

                     Как ангельские речи, сладкогласный:

                  58 О, мантуанца чистая душа,

                     Чья слава целый мир объемлет кругом

                     И не исчезнет, вечно в нем дыша,

                  61 Мой друг, который счастью не был другом,

                     В пустыне горной верный путь обресть

                     Отчаялся и оттеснен испугом.

                  64 Такую в небе слышала я весть;

                     Боюсь, не поздно ль я помочь готова,

                     И бедствия он мог не перенесть.

                  67 Иди к нему и, красотою слова

                     И всем, чем только можно, пособя,

                     Спаси его, и я утешусь снова.

                  70 Я Беатриче, та, кто шлет тебя;

                     Меня сюда из милого мне края

                     Свела любовь; я говорю любя.

                  73 Тебя не раз, хваля и величая,

                     Пред господом мой голос назовет.

                     Я начал так, умолкшей отвечая:

                  76 "Единственная ты, кем смертный род

                     Возвышенней, чем всякое творенье,

                     Вмещаемое в малый небосвод,

                  79 Тебе служить - такое утешенье,

                     Что я, свершив, заслуги не приму;

                     Мне нужно лишь узнать твое веленье.

                  82 Но как без страха сходишь ты во тьму

                     Земного недра, алча вновь подняться

                     К высокому простору твоему?"

                  85 "Когда ты хочешь в точности дознаться,

                     Тебе скажу я, - был ее ответ, -

                     Зачем сюда не страшно мне спускаться.

                  88 Бояться должно лишь того, в чем вред

                     Для ближнего таится сокровенный;

                     Иного, что страшило бы, и нет.

                  91 Меня такою создал царь вселенной,

                     Что вашей мукой я не смущена

                     И в это пламя нисхожу нетленной.

                  94 Есть в небе благодатная жена;

                     Скорбя о том, кто страждет так сурово,

                     Судью склонила к милости она.

                  97 Потом к Лючии обратила слово

                     И молвила: - Твой верный - в путах зла,

                     Пошли ему пособника благого. -

                 100 Лючия, враг жестоких, подошла

                     Ко мне, сидевшей с древнею Рахилью,

                     Сказать: - Господня чистая хвала,

                 103 О Беатриче, помоги усилью

                     Того, который из любви к тебе

                     Возвысился над повседневной былью.

                 106 Или не внемлешь ты его мольбе?

                     Не видишь, как поток, грознее моря,

                     Уносит изнемогшего в борьбе? -

                 109 Никто поспешней не бежал от горя

                     И не стремился к радости быстрей,

                     Чем я, такому слову сердцем вторя,

                 112 Сошла сюда с блаженных ступеней,

                     Твоей вверяясь речи достохвальной,

                     Дарящей честь тебе и внявшим ей".

                 115 Так молвила, и взор ее печальный,

                     Вверх обратясь, сквозь слезы мне светил

                     И торопил меня к дороге дальней.

                 118 Покорный ей, к тебе я поспешил;

                     От зверя спас тебя, когда к вершине

                     Короткий путь тебе он преградил.

                 121 Так что ж? Зачем, зачем ты медлишь ныне?

                     Зачем постыдной робостью смущен?

                     Зачем не светел смелою гордыней, -

                 124 Когда у трех благословенных жен

                     Ты в небесах обрел слова защиты

                     И дивный путь тебе предвозвещен?"

                 127 Как дольный цвет, сомкнутый и побитый

                     Ночным морозом, - чуть блеснет заря,

                     Возносится на стебле, весь раскрытый,

                 130 Так я воспрянул, мужеством горя;

                     Решимостью был в сердце страх раздавлен.

                     И я ответил, смело говоря:

                 133 "О, милостива та, кем я избавлен!

                     И ты сколь благ, не пожелавший ждать,

                     Ее правдивой повестью наставлен!

                 136 Я так был рад словам твоим внимать

                     И так стремлюсь продолжить путь начатый,

                     Что прежней воли полон я опять.

                 139 Иди, одним желаньем мы объяты:

                     Ты мой учитель, вождь и господин!"

                     Так молвил я; и двинулся вожатый,

                 142 И я за ним среди глухих стремнин.