ухо глухое

    Я здесь часто говорил, что у проповедника один глаз должен быть слепым и одно ухо глухим. Это удивило некоторых братьев, и они попросили объяснить, что я имею в виду: им, как и мне, представляется, что чем острее зрение и слух, тем это лучше. Итак, господа, я постараюсь объяснить вам свою мысль.

    В книге Екклесиаста Соломон совершенно ясно говорит: "Не на всякое слово, которое говорят, обращай внимание, чтобы не услышать тебе раба твоего, когда он злословит тебя" (Екк.7:21). И на полях сказано: "Не всякое слово которое говорят, принимай близко к сердцу" - не отягощай свою душу всяким словом, которое говорят. Мир изобилует празднословием, и трудно придется тому, кто обращает внимание на всякие пересуды. Он увидит, что даже его близкие не всегда поют ему дифирамбы, и что, когда самые его верные друзья им недовольны, то в момент раздражения они говорят тому неприятные слова, которые ему лучше было бы не слышать. Кто в состоянии временного раздражения не наговорил другому того, о чем бы потом не пожалел? Здесь надо проявить великодушие и считать, что они как бы не были вообще произнесены. Когда человек находится в плохом настроении, самое лучшее отойти от него и прекратить ссору, пока она еще не разгорелась: и если нам уж пришлось выслушать резкие слова, то мы должны постараться вычеркнуть их из своей памяти и сказать с Давидом: "Я, как глухой, не слышу и как немой, который не открывает уст своих". Тацит пишет, что один мудрец сказал человеку, который ругал его: "Ты господин твоего языка, а я также хозяин моих ушей" - можешь говорить, что тебе нравится, а буду слышать то, что хочу. Мы не можем заткнуть себе уши, как можем закрыть глаза, потому что ухо не имеет такого "века", как глаза, и все же, когда мы читаем о том, кто "затыкает уши свои, чтобы не слышать о кровопролитии", это, несомненно, означает, что можно заткнуть вход в ухо, чтобы ничего недозволенного в него не проникло. Не слушайте никаких сплетен и опрометчивых слов рассерженных друзей и, если уж придется вам их услышать, не принимайте их близко к сердцу, потому что и вы также когда-то говорили опрометчиво и раздраженно и даже сейчас чувствуете себя неловко при мысли, если вам придется ответить за каждое слово, которое вы сказали, даже о самых своих близких друзьях. Ибо как говорит Соломон: "сердце твое знает много случаев, когда и сам ты злословил других".

    Итак, прежде всего я хочу сказать, чтобы, начиная свое служение, вы начали с чистого листа: будьте глухи и слепы к давнишним спорам, которые еще могли сохраниться в церкви. Как только вы придете в свой приход, сразу же найдутся люди, которые будут стараться привлечь вас на свою сторону в семейных ссорах или церковных спорах: - будьте же глухи и слепы к ним и убедите их, что прошлые обиды должны быть теперь забыты, и то, что было до вас при вашем предшественнике, вас не касается. Если речь идет о действительно вопиющей несправедливости, то постарайтесь мягко исправить ее, но если же это длительный спор о важных вопросах, то уговорите спорящие стороны прекратить его и сразу же скажите им раз и навсегда, что никогда не будете заниматься такими делами. Ответ Галлиона здесь как раз будет к месту: "Иудеи! Если бы какая-нибудь была обида или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас, но когда идет спор об учении и об именах и о законе вашем, то разбирайтесь сами: я не хочу быть судьею в этом". Когда, будучи еще молодым человеком, я был избран пастором в Нью-Паркстрит церкви, ко мне вскоре подошел один добрый христианин и сказал, что ушел из этой церкви из-за "безобразного к нему отношения". Он назвал полдюжины людей, известных членов этой церкви, которые относились к нему совершенно не по-христиански, когда он, ни в чем не повинный страдалец, был образцом терпения и справедливости. Из того, что он говорил о других, я понял, что он из себя представляет, и сразу же решил, как поступить. Я сказал ему, что церковь эта еще не установилась и единственным средством прекратить раздоры, - это каждому забыть прошлые споры и начать все сначала. Он же сказал, что годы не изменили факты, на что я возразил, что отношение к ним изменилось бы, если бы за это время он стал умнее и лучше, и добавил, что все, что было при моих предшественниках, ушло в прошлое, что он должен отправиться к ним и с ними выяснить свои отношения, потому что я не хочу разбираться в них. Он несколько смягчился, но я подождал, пока он совсем не остыл, и мы расстались, пожав друг другу руки. Он был добрым христианином, но следовал очень неправильному принципу, резко выступая против других людей, и если бы я стал вникать в детали его рассказа и разбираться в его случае, то ссоре этой не было бы конца. Я совершенно уверен, что во имя своего собственного успеха и ради процветания церкви я поступил мудро, закрыв глаза на все существовавшие до меня раздоры.

    Крайне не разумно для молодого человека, только закончившего семинарию, прислушиваться к наветам одной партии или поддаваться на угодничество и лесть другой, став ее сторонником, и таким образом поссориться с половиной своих прихожан. Не берите сторону ни одной партии, а будьте пастырем всей паствы и о всех заботьтесь одинаково. Блаженны миротворцы, и самым верным средством восстановить мир - это не пытаться самому потушить огонь ссоры. Ни раздувать его, ни подливать в него масла, а дать ему самому погаснуть. Начинайте свое служение, "закрыв один глаз и заткнув одно ухо".

    Я советую делать то же самое и в отношении финансовых вопросов, касающихся вашей собственной зарплаты. Бывают случаи, особенно при устроении новой церкви, когда у вас не будет диакона, который умело занимается этими делами, и потому вам приходится делать это самому. В таких случаях вы заслуживаете не порицания, а одобрения. Часто проповеднику приходится брать на себя заботы своего диакона и находить материальную и духовную пищу своими собственными усилиями. В этих исключительных случаях мне нечего сказать, кроме как восхищаться таким тружеником и глубоко сочувствовать ему: из -за такой перегрузки он не может отдавать все свои силы, как воин своего Господа, потому что должен заниматься материальными делами своей жизни. В хорошо устроенных церквах, где проповедник получает приличное жалование, он должен внимательно за всем следить, но ни во что не вмешиваться. Если диаконам нельзя доверять, то они вообще не должны быть диаконами, но если они достойны своего звания, то заслуживают и нашего доверия. Я знаю случаи, когда диаконы плохо справляются со своими обязанностями, и, все же мы должны мириться с ними. В таком случае и при таком положении дел пастор должен открыть глаза и все видеть. Если финансовым делам церкви грозит скандал, то мы должны решительно вмешаться, но если нет необходимости в нашем срочном вмешательстве, то лучше признать разделение труда в церкви и позволить диаконам делать свою работу.

    Мы имеем такое же право, как и другие должностные лица, заниматься финансовыми вопросами, если того хотим, но лучше, как можно меньше в них вмешиваться, если другие могут заниматься ими вместо нас. Когда нет денег, больна жена и много детей, то проповедник должен сказать свое слово, если церковь недостаточно обеспечивает его жизненные потребности: но совсем не умно постоянно обращаться с просьбами увеличить зарплату. Когда проповедник получает мало денег и считает, что он заслуживает большего и церковь могла бы увеличить ему зарплату, то он может вежливо, но смело и настойчиво прежде всего сказать об этом диаконам, а если они ничего не сделают, то тогда он должен поговорить с братьями и разумно и по-деловому, не просить милостыню, а напомнить им, что "трудящийся достоин награды за труды свои". Он должен прямо сказать, что он думает, потому что в этом нет ничего зазорного, но будет более позорным, если он обесчестит себя и дело Божие, погрязнув в долгах. Он должен поговорить по существу надлежащим образом и с соответствующими людьми и покончить с этим делом, а не жаловаться за спиной. Вера в Бога должна отодвинуть на второй план наши земные заботы, и мы должны поступать так, как проповедуем, а именно - "Не заботьтесь и не говорите: "что нам есть?", или "что пить?", или "во что одеться?", потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом". Некоторые, кто претендует жить по вере, всякими хитростями и уловками выманивают у людей пожертвования, а вы должны либо прямо просить, либо предоставить разрешение этого вопроса на христианскую совесть своих прихожан и не интересоваться, на что и как расходуются церковные деньги.

    Также крайне важно не обращать внимания на всякие церковные сплетни. В каждой церкви, да собственно говоря, и в каждой деревне и каждой семье имеется своя г-жа Гранди, которая пьет чай и сплетничает. Такие никогда не бывают спокойны и вечно жужжат, вызывая раздражение у благочестивых и церковных людей. Не надо далеко ходить, чтобы увидеть вечное движение, достаточно посмотреть на их языки. За чаем, на благотворительных собраниях и встречах они перемывают косточки своих соседей и, конечно же, изо всех сил злословят о проповеднике, его жене, детях, шляпках его жены, платье его дочери и сколько лент она израсходовала за последние полгода, и так до бесконечности. А есть и такие, которые никогда не бывают так счастливы, как когда "сокрушаются сердцем" о том, что сказал проповеднику, что А - это опасный враг, что он глубоко ошибается, так хорошо думая о Б и В, и что они совершенно "случайно" услышали, что Д и его жена очень плохо живут, что Г, которая сказала, что она и Е подслушали, что Ж сказала З, что И говорила, что К и Л собирались уйти из храма и пойти слушать М, и все это из-за того, что рассказал старик Н молодому человеку о молодой девушке П. Никогда не слушайте таких людей. Сделайте, как сделал Нельсон, когда поднес бинокль к своему слепому глазу и сказал, что не видит сигнала и потому не начинает сражения. Пусть эти люди жужжат, а вы даже не слышите их, пока они столько не наговорят о ком-нибудь, что это грозит уже серьезными последствиями, - тогда призовите их к ответу и строго поговорите с ними. Убедите их, что вам нужны достоверные факты, что память у вас плохая, что вам надо много о чем подумать, что вы всегда боитесь ошибаться в таких вопросах и просите их написать подробно все, что они вам сказали, чтобы хорошо подумать над этим. Такая Гранди не сделает этого: она не любит говорить ясно и определенно, она предпочитает чесать языком.

    Я бы хотел любыми способами прекратить всякие сплетни, но боюсь, что никогда этого не сделать, пока стоит сей мир, потому что, как говорит Джеймс, "можно приручить всех зверей, всех птиц, всех пресмыкающихся и всех водоплавающих, но приручить язык никто не может, потому что он неуправляем и полон яда". Чего нельзя исправить, надо терпеть, и самое лучшее средство для этого - просто не слушать. На одном из наших старых замков бывший его владелец написал такие строки:

 ГОВОРЯТ.

 ЧТО ГОВОРЯТ?

 ПУСТЬ ГОВОРЯТ.

    Обидчивые люди должны сделать это своим девизом. Не стоит обращать внимания на всякие сплетни, никогда не интересоваться ими, разве только огорчаться, что злоба и бессердечие слишком часто бывает их мотивом.

    Майов в своей книге об искусстве проповедования очень сильно говорит: "Если бы вы увидели женщину, которая убивает уток и гусей фермера ради одного пера, то поняли, что и мы поступаем так же, когда злословим о других ради удовольствия, которое получаем от злословия. Потому что это удовольствие не стоит и одного пера, а боль, которую мы причиняем, часто больше, чем испытывает человек от потери своего состояния". Вставляйте время от времени такое замечание в свою проповедь, и, может быть, это заставит людей с добрыми сердцами задуматься, а остальных я могу только пожалеть.

    И, прежде всего, сами никогда не принимайте участия в сплетнях и просите жену также не делать этого. Некоторые слишком уж болтливы и напоминают мне молодого человека, который был послан к Сократу научиться красноречию. Когда его представляли философу, он так много говорил, что Сократ запросил двойную цену за свои уроки. "Почему двойную?", - спросил молодой человек. "Потому что, - ответил Сократ, - я должен научить тебя двум искусствам: первое - этот держать язык за зубами, и второе - как говорить". Первое гораздо труднее, но очень полезно, и если вы ему не научитесь, то будете много страдать и создавать бесконечные неприятности.

    Всем своим сердцем избегайте подозрительности, которая делает жизнь некоторых людей невыносимой, и не обращайте внимания на все, что может вызвать у вас необоснованное подозрение. Подозрение заставляет человека мучаться и шпионить за другими. Оно увеличивает причины недоверия, и именно подозрительность составляет основную их часть. Многие друзья становятся врагами, потому что их в чем-то подозревают. Не смотрите на все с недоверием и не прислушивайтесь ко всему, как соглядатай, со страхом. Выслеживать прихожан, как лесник зайцев, - это недостойное занятие и чаще всего приносит только большие огорчения. Лорд Бэкон дает мудрый совет: "предусмотрительные люди не станут выяснять того, чего не хотели бы знать". Когда нечего найти, что могло бы нам помочь любить других, лучше перестать выяснять, потому что может обнаружиться то, что приведет к бесконечным ссорам. Я не говорю, конечно, о случаях, требующих наказания, которые надо тщательно рассмотреть и принять соответствующее решение: я имею в виду личные вопросы, от которых вы сами страдаете. Здесь всегда лучше не знать, не хотеть знать, что говорят о вас друзья или враги. Кто нас хвалит, очевидно, ошибается, как и кто злословит о нас, и одно может уравновешивать другое, если вообще стоит принимать во внимание суждение людей. Если мы имеем благословение Божие и совесть наша спокойна, то можем позволить себе не обращать внимания на похвалу или суждение наших собратьев.

    Некоторые страшно хотят знать о себе мнение друга, и если в этом мнении есть хотя бы малейший намек на несогласие или осуждение, то они считают такого друга своим врагом. Конечно, мы не папа Римский и не хотим, чтобы наши слушатели считали нас непогрешимыми! Мы знаем людей, которых самое справедливое и разумное замечание приводит в ярость, и они считают искреннего друга злейшим врагом, приходящим в восторг, если он может найти у вас недостатки. Такое искажение добрых намерений друга может вызвать у него раздражение и закончиться ссорой. Насколько лучше проявить великодушие и выдержку.

    Вы должны научиться терпеть всякую критику, иначе вы не годитесь быть пастырем, и вы не должны считать каждого критика своим злейшим врагом, иначе проявите свое слабоволие. Самое правильное - всегда быть вдвойне добродушным, когда к вам будет особенно строг тот, кто считает своим долгом так к вам относиться, потому что он, может быть, самый честный и достойный вашего внимания человек. Кто в начале вашего служения считает, что едва ли вы годитесь быть пастырем, может стать вашим самым верным защитником, если увидит, что вы возрастаете в благочестии и усердии в своих трудах. Не считайте его поэтому врагом за выражение его сомнений. Разве в глубине своей души вы не признаете, что его страхи были отнюдь не безопасны? Не обижайтесь на его резкую критику и старайтесь проповедовать лучше.

    Люди из любви к переменам, ерничанью, из-за повышенной требовательности и по другим причинам могут стать бременем для нашего служения, и нам лучше не обращать на них внимания. Видя же опасность с их стороны, лучше сделать вид, что мы не заметили ее, и стараться улучшить наши проповеди, надеясь, что эти добрые люди получат лучшую пищу и забудут о своем недовольстве; если они действительно благочестивые, то возникшие неприятности пройдут, и никакого неудовольствия не появится, или же, если этого не произойдет, то вы должны сделать вид, как бы ничего и не было.

    Когда я замечал недовольство со стороны кого-либо, то не обращал на это внимания, если меня к этому не принуждали, а наоборот, проявлял к нему еще большее внимание и дружелюбие, и никогда больше этого не повторялось. А если бы я отнесся к нему недружелюбно, то он ответил бы мне тем же и посчитал бы, что был прав. Но я знал, что он был добрым христианином и имел полное право быть мною недовольным, если считал, что я того заслуживаю, и я не должен был плохо о нем думать: и потому я отнесся к нему, как к другу моего Господа, если не как к своему, дал ему поручение, которое доказывало мое доверие к нему, и постепенно он стал моим преданным другом и соратником. Даже самые лучшие люди иногда выходят из себя и говорят неприятные вещи; мы же должны радоваться, если наши друзья забывают, что мы им сказали, когда были в дурном и раздраженном настроении, и это будет по-христиански, если мы будем поступать с другими так, как хотели бы, чтобы они поступали с нами. Никогда не напоминайте брату, что он когда-то плохо о вас отозвался. Если вы видите, что он в хорошем настроении, не упоминайте случая, когда он вел себя недостойно. Если он истинный христианин, то никогда больше не станет досаждать пастырю, который был так великодушен с ним: если же он невежа, то едва ли стоит вступать с ним в спор и, потому разумнее предавать прошлое забвению.

    Лучше сто раз быть обманутым, чем постоянно жить, подозревая в обмане других. Это невыносимо! Бедняга, который встает ночью и в каждом шорохе падающего листа слышит грабителя, не более несчастен, чем проповедник, который думает, что против него замышляются заговоры и распространяются слухи о его недостатках. Я вспоминаю брата, который считал, что его хотят отравить, и был уверен, что даже стул, на котором он сидел, и одежда, которую он носил, была пропитана каким-то отравляющим веществом. Его жена жила в постоянном страхе, и в таком состоянии находится проповедник, который никому не доверяет. К тому же подозрительность - это не только источник тревоги, но и моральное зло, которое портит характер поддающегося ему человека. Подозрительность в царях приводит к тирании, а в мужьях - к ревности, в проповеднике - к мукам. Такие муки в духовной сфере разрывают все связи пасторского служения, как коррозия, въедаются в саму его суть и делают его скорее проклятием, чем благодатью. Когда такой ужасный порок, как подозрительность, одолел человека, то он скорее пригоден быть полицейским детективом, чем проповедником. Он подобен пауку, который выделяет слюну и плетет паутину из тончайших нитей, все из которых ведут к нему и предупреждают о малейшем прикосновении малюсенькой мошки. А сам он сидит в центре с обостренными чувствами, натянутыми нервами и свежими ранами, на все реагирующий, принесший себя в жертву мученик, собирающий вокруг себя горящие поленья и, очевидно, страстно желающий быть сожженным. Самый верный друг не выдержит такого испытания. Все старания не обидеть такого человека, напрасны, они не вырабатывают в нем иммунитета от недоверия, а скорее делают его хитрым и трусливым.

    Для общества подозрительный человек так же опасен, как бешеная собака, потому что она без причины бросается на всех людей и во все стороны разбрасывает свою слюну бешенства. Бессмысленно спорить с жертвой такого безумия, потому что она с упрямым упорством обратит каждый аргумент против вас и сделает каждый довод в пользу доверия к нему еще одной причиной недоверия. Очень грустно, что он не видит несправедливости своего необоснованного осуждения других людей, и особенно его лучших друзей и самых верных его соратников в деле Христовом. "Я не стану бросать тень на добродетель даже малейшим намеком на сомнение, чем все порядочности ". Никогда не говорите обидных слов другим, но если в вас затаилось подозрение, то даже молчание становится преступлением. Братья, избегайте этого порока, забыв о своем самолюбии. Не придавайте большого значения тому, что о вас думают или говорят, а пекитесь только об их любви к вашему Господу. Если вы по природе своей обидчивы, то не потворствуйте этой слабости и не позволяйте другим пользоваться ею. Разве это не будет унизительным для вашего служения, если вы наймете армию шпионов и будете платить им за донесение вам всего, что говорят о вас ваши прихожане? И разве это не то же самое, если вы позволите всяким соглядатаям сообщать вам все сплетни вашего прихода? Гоните прочь от себя этих тварей. Возненавидьте этих интриганов и сплетников, которые только спят и видят, чтобы всех перессорить, и, конечно же, приходят к вам в дом и потом передают каждое замечание, сорвавшееся с ваших уст, сильно его приукрашивая. Помните, что как взявший украденную вещь не лучше вора, так и слушающий сплетни не лучше сплетника. Если вы покупаете плохие товары, то тем увеличиваете спрос на них, и фабрики лжи будут работать безостановочно. Никто не хочет быть изобретателем лжи, и все же кто с удовольствием слушает клевету и охотно верит ей, тот внесет много неприятностей в активную жизнь.

    Соломон говорит: "наушник разлучает друзей" (Прит.16:28). Наушничество приводит к подозрительности, пока не наступает охлаждение, и никто не понимает почему: каждый удивляется, что могло вызвать его. Таким образом рвутся и, может быть, навсегда, самые крепкие, самые длительные, самые теплые и самые доверительные отношения, эти источники самых прекрасных радостей жизни. Это работа сатаны, но ему бы тогда ничего не удавалось, если бы люди не жили в атмосфере подозрительности. И потому мир полон страданий, страданий столь даже глубоких, как и ненужных. Кэмпбелл красноречиво замечает: "Руины старой дружбы для меня такое же грустное зрелище, как руины заброшенных дворцов. Они говорят о сердце, когда-то светившимся радостью, а теперь холодном и опустошенном, где вьют гнезда птицы - предвестники несчастья". О, подозрение, сколько горя ты принесло на землю!

    Не доверяйте тем, кто не верит своим братьям. Подозревайте тех, кто заставляет вас подозревать других. Если вы не будете верить сплетникам, то умерите из злую энергию. Мэтью Пул как-то сказал: "Уже давно людская слава потеряла свою репутацию, и я не знаю, что бы сегодня могло ее восстановить, поэтому ей не следует придавать значения. Как мало всякого рода слухов при их проверке оказываются неложными! И я считаю, что если поверить в один из двадцати, то и это будет слишком много. Особенно не верьте нареканиям и злым слухам, потому что они исключительно быстро распространяются, так как доставляют удовольствие тем, кто думает, что их собственная репутация никогда не будет иметь такого крепкого основания, как тогда, когда она строится на несчастии других". А так как люди, которые заставляют вас не доверять своим друзьям, достойны только сожаления и само по себе подозрение - это большой и заставляющий нас страдать порок, то закройте глаза и заткните уши и не обращайте на них никакого внимания.

    Надо ли говорить, чтобы вы никогда не слушали, что не предназначается для ваших ушей. Сплетник - это низкий человек, не намного лучше, чем доносчик, и кто говорит, что он что-то подслушал, значит, сделал то, чего не должен был делать.

    Тейлор мудро и справедливо замечает: "Никогда не подслушивайте у дверей и окон, потому что, помимо всего прочего, это таит в себе опасность и ловушку и означает посягательство на личную жизнь соседа, раскрытие того, что он хотел скрыть, чтобы оно не обнаружилось". Правильно говорят, что кто подслушивает, редко услышит о себе что-то хорошее. Подслушивание - это своего рода воровство, а краденные вещи никогда не доставляют удовольствия вору. Сведения, полученные потайными путями, во всех, за исключением крайних, случаев, приносят больше вреда, чем пользы, судебному делу. Судья может посчитать целесообразным таким образом получить сведения об обвиняемом, но я не могу себе представить ни одного случая, в котором должен был бы так поступить проповедник. Наша миссия - это нести людям милость и мир: мы не прокуроры, которые выискивают обвинительные показания, а друзья, любовь которых покрывает множество проступков. Подглядывание Ханаана, сына Хама, никогда не будет для нас примером: мы предпочитаем богоугодную тактичность Сима и Иафета, которые "Пошли задом и покрыли" позор, с таким ликованием выставленный напоказ сыном диавола. Не обращайте также внимания на всякие мнения и разговоры о себе. Общественные деятели должны быть готовы к общественной критике, а так как общественное мнение нельзя считать безошибочным, то общественные деятели должны быть готовы к несправедливой и не- лицеприятной критике. Ко всем честным и справедливым замечаниям мы должны относиться с должным вниманием, но никакого значения не придавать беспринципной предвзятости, придиркам светских людей, глупым высказываниям невежд и грубым обвинениям со стороны наших противников. Мы не можем надеяться, что нас будут хвалить те, кого мы осуждаем за их грехи своим свидетельством слова Божия, их похвала будет означать, что мы не достигли своей цели. Мы, естественно, хотим услышать похвалу со стороны наших прихожан, членов нашей церкви и приверженцев нашей меры, и когда они делают замечания, которые показывают, что мы не очень им нравимся, мы можем сильно огорчиться и даже рассердиться - в этом-то и таится ловушка. Когда я собирался уехать из своего деревенского прихода в Лондон, один старик молился, чтобы Господь избавил меня от "блеяния овец". Я никак не мог понять тогда, что он имел в виду, но сейчас мне все ясно, и я сам прошу об этом Господа. Ничего хорошего не будет, если мы станем придавать большое значение тому, что о нас говорят, будь то похвала или осуждение. Кто будет обитать на высотах с "Пастырем овец великого", тот мало будет обращать внимания на всякое "блеяние" вокруг нас, но если мы станем "плотскими и по человеческому обычаю поступать", то не будем иметь покоя, если станем прислушиваться к "блеянию" каждой бедной овцы. Если вы действительно необычно плохо для себя проповедовали в прошлое воскресенье, то г-же Болтунье отнюдь нечего подходить к вам и говорить, что такого же мнения был и диакон Джонс. Вполне вероятно, что ваша проповедь была похожа на молоко, разбавленное водой, но это не значит, что вам надо интересоваться, заметили ли это или нет ваши слушатели. Разве недостаточно, что вы сами испытываете из-за этого угрызения совести? Постарайтесь в следующий раз проповедовать лучше, но не слушайте, что станет говорить об этом всякий Джек, Том и Мэри. Если же, наоборот, в прошлый раз вы сказали очень хорошую проповедь и закончили ее блестяще и хотите узнать, какое впечатление она произвела на ваших слушателей, то подавите в себе это любопытство, потому что это не должно вас интересовать. Если же окажется, что ваши слушатели такого же как и вы, о ней мнения, то это только усилит ваше жалкое тщеславие, а если они будут другого мнения, то ваше напрашивание на их похвалу лишь повредит вам и принизит вас в их глазах. В любом случае будьте выше всякого мнения и не позволяйте себе интересоваться им - поступайте, как подобает мужчине, не унижайте себя напрашиванием на комплименты, как маленькие дети, которые, когда надевают новое платье, говорят: "Посмотри, какое у меня красивое платье". Разве вы уже не знаете, что лесть так же вредна, как и приятна? Она, как бальзам, действует на душу и делает вас более чувствительными к клевете. Похвала в равной мере, как доставляет удовольствие, так и обрекает на страдание. Кроме того, преступно, когда мысли о своем маленьком "я", отвлекают от великой цели восхваления Господа нашего Иисуса Христа. Гордость - это смертный грех, поэтому забудьте слова, которые льстят вашему тщеславию, и, если вы чувствуете, что получаете удовольствие от них, то честно признайтесь и покайтесь в этом грехе. Пейсон показал, что он был силен в Господе, когда писал своей матери: "Дорогая мама, не говорите ничего, что могло бы быть даже намеком, что вы считаете меня преуспевающим в благодати. Я не выношу этого. Здесь все, и друзья и враги, сговорились погубить меня. Сатана и я сам, конечно, приложил к этому свою руку, а если и вы приложили свою, то, боюсь, что вся масса холодной воды, которую Христос может обрушить на мою гордость, не помешает ей возгореться разрушительным пламенем. Если кто хвалит и льстит мне, то Отец мой Небесный должен высечь меня, и будет несказанной милостью, если Он соблаговолит это сделать. Я, конечно, могу легко найти сотню доводов, почему я не должен быть гордым, но гордость не приемлет никаких доводов, ее ничто не остановит, кроме как трепка. Даже сейчас она жжет мне пальцы и направляет мое перо". Сам кое-что зная об этой трепке, которой наш Отец Небесный наказывает своих рабов, когда они чрезмерно возносятся, я хочу от себя вас предостеречь от наслаждения, которое вы получите, слушая похвалу самых ваших добрых друзей. Она губительна, и вы должны остерегаться ее.

    Благоразумный друг, который каждую неделю будет беспощадно критиковать вас, сделает вам неизмеримо большее благо, чем тысяча невзыскательных поклонников, если у вас хватит ума принять его критику и быть благодарным ему за нее. Когда я проповедовал в Серрей Гарденс, один очень образованный, незнакомый мне человек присылал мне каждую неделю список слов, которые я неправильно произнес, и других погрешностей моей речи. Он никогда не подписывался своим именем, и это была единственная причина моего недовольства им, потому что я не смог поблагодарить его за услугу, которую он мне оказал. И я пользуюсь сейчас возможностью выразить ему свою признательность за то, что он, из лучших побуждений и желая мне добра, безжалостно отметил все, что считал неправильным в моей речи. Что же касается его исправлений, то он сам иногда ошибался, но в большинстве случаев был прав, и его замечания помогли мне в дальнейшем избежать многих ошибок. Я с большим интересом ждал каждую неделю его замечаний и уверен, что они мне очень помогли. Если я повторял одно и то же предложение в двух или трех воскресных проповедях, то он мне писал: "См. То же выражение в такой-то проповеди", указывая, в какой именно и на какой странице. Он требовал, чтобы я запретил называть людей такими словами, как "парень", "малый" и т.д. Может быть, некоторые молодые люди терялись и даже возмущались такой строгой критикой, но это было очень глупо с их стороны, потому что, обижаясь на нее, они отказывались от ценной помощи для своего совершенства. Ни за какие деньги нельзя купить сказанной нам прямо в глаза критики, и когда мы получаем ее бесплатно, будем же в полной мере ею пользоваться. Хуже всего то, что мало кто способен на умную критику и докучает нас глупыми, неуместными замечаниями, пока мы не перестаем обращать на них внимания.

    Никогда не придавайте большого значения клевете против вас. Клеветники еще не перевелись, и, как было в случае Ричарда Бакстера и Джона Буньяна, вас могут обвинить в самых низких преступлениях. Не падайте духом, потому что такому испытанию подверглись лучшие из людей, и даже Господь не избежал злого языка клеветников. В большинстве случаев лучше всего дать им умереть естественной смертью. Самая большая клевета, если ее не заметить, подобна большой рыбе, выброшенной из воды, которая мечется во все стороны, пока сама себя не забивает до смерти. Если ответить на клевету, то это придаст ей еще больше силы и обеспечит ей долгую жизнь. Ложь сама себя опровергает, и ее жало ее же убивает. Иногда она имеет особые признаки, которые честный человек сразу же заметит. Если она вас волнует, то тем вы позволяете ей добиться своей цели, но если вы будете молчаливо терпеть ее, то одержите над ней частичную победу, а затем с помощью Божией вы от нее вскоре совершенно избавитесь. Ваша безупречная жизнь будет вашей лучшей защитой, и, кто видит ее, тот позволит так легко вас осудить, как того ожидают ваши клеветники. Только воздержитесь сами бороться с ней: в девяти из десяти случаев ваши клеветники ничего больше не добьются, кроме как досады на себя и презрения других. Чаще всего глупо преследовать клеветника судебным порядком. Я знал одного верного служителя Христова, который в юности был очень обидчив и, будучи ложно обвиненным, подал на клеветника в суд. Суд его полностью оправдал, но ему этого было недостаточно и он настаивал на опровержении в газетах и в результате убедился, что поступил очень опрометчиво. Многие, которые иначе никогда бы не услышали об этой клевете, теперь заинтересовались, что бы это могло быть, и делая всякие предположения, обычно приходили к мудрому выводу, что он, очевидно, совершил какой-то проступок, который и привел к такому обвинению. И потом он говорил, что никогда больше в жизни не прибегнет к такому средству, потому что увидел, что это публичное оправдание принесло ему больше вреда, чем сама клевета. Наше положение делает нас мишенью для сатаны и его союзников, и потому нам лучше всего защищать нашу невинность молчанием и предоставить Богу защитить наше доброе имя. Однако из этого общего правила есть и исключение. Когда человеку предъявляются серьезные, определенные и публичные обвинения, он должен ответить на них и ответить самым ясным и самым решительным образом. Отказ в таком случае от разбирательства практически означает признание в вине, и независимо от причины этого отказа. Общественное мнение обычно считает нежелание ответить доказательством вины. В мелких случаях лучше всего вообще не обращать внимания, но когда дело идет о серьезных обвинениях, а наш обвинитель призывает нас к ответу, мы должны ответить на его обвинение приведением твердых фактов. В каждом случае надо спрашивать у Господа, как поступить нам с клеветниками, и, в конце концов, невиновность будет оправдана, а ложь осуждена.

    Некоторые проповедники, которые прислушивались к деревенским сплетням, впадали в уныние, должны были прекратить свою деятельность и даже повредили своей репутации. Я знал одного прекрасного молодого человека, которому я предсказывал большой успех на нашем поприще. Он сам напросился на неприятности, сначала допустив их, а потом и придав им большое значение. Он пришел ко мне и пожаловался, что у него большое горе. Итак, это было горе, но с начала до конца причиной его были пересуды полдюжины женщин о том, что станет он делать теперь после смерти своей жены. Сначала это был пустяк: одна сказала, что не удивится, если он женится на служанке, жившей тогда в его доме, другая представила ее слова в другом свете, сказав, что та якобы сказала, что он должен жениться на своей служанке, а третья увидела в ее словах глубокий смысл, истолковав их как обвинение. Хуже всего было то, что он усмотрел в этом злое намерение и обвинил некоторых людей в распространении о нем клеветы и даже пригрозил призвать их к суду. Если же он помолился бы, испросив у Господа помощи, то эти сплетни сами по себе затихли бы, не принеся ему никакого вреда, но он не сумел их прекратить, так как не сделал того, что я так настоятельно рекомендую, а именно, просто не заметить их.

    И еще, братья мои, не слушайте, что вам станут говорить о других церквах и их пастырях. Я всегда очень рад, когда брат, который вмешивается в дела других церквей, сам на себя навлекает неприятности. Почему бы ему не заниматься делами своего прихода, а не вмешиваться в дела другого? Меня часто просят члены разных церквей вмешаться в их внутренние споры, но я всегда отказываюсь, если не имею официального назначения быть третейским судьей. Александр Круден сам себе дал титул "Корректора", и я никогда не завидовал этому его титулу. Надо иметь особый талант разрешать споры в наших церквах, и, как правило, больше всего любят заниматься этим люди, менее всего к тому способные. В большинстве случаев вмешательство, с какими бы добрыми намерениями оно ни делалось, терпит неудачу. Внутренние раздоры в наших церквах очень напоминают ссору между мужем и женой: когда спор доходит до такого накала, когда требуется вмешательство третьей стороны, то именно она становится жертвой яростных нападок одной и другой из спорящих сторон. Никто кроме г-на "Зеленого" не станет вмешиваться в семейные ссоры, потому что жена, хотя и была избита мужем, скажет: "Оставьте моего мужа в покое, он имеет право бить меня, если захочет того". Как бы велика ни была вражда между ссорящимися мужем и женой, она тут же забывается и обрушивается на того, кто пытается их примирить. Так происходит и в очень независимых баптистских деноминациях, когда посторонний пастор вмешивается в их споры, и именно он больше всего пострадает от них. Не считайте себя епископом всех соседних церквей, а заботьтесь о Листрийской, Дервийской, Фессалоникийской или любой другой, которая отдана на ваше попечение, и оставьте Филиппийскую и Ефескую на попечение их пастырей. Не потворствуйте недовольным искать недостатки у их собственных пастырей или доносить вам о беспорядках в других приходах. Встречаясь с коллегами, не спешите давать им советы: они знают свои обязанности так же хорошо, как вы знаете свои, и ваше суждение об их действиях может основываться на неполных сведениях, полученных вами из предвзятых источников. Не огорчайте соседей своим вмешательством в их дела. У нас достаточно дел в своем приходе, и благоразумнее всего воздерживаться от всех пререканий, которые нас не касаются. Одна из знаменитых пословиц советует нам не выносить сора из избы, а я добавлю, что нам не следует ходить к соседям, когда они ссорятся. Это дело друзей, которые лучше всего найдут способ примирить ссорящихся. "Хватает пса за уши кто, проходя мимо, вмешивается в чужую ссору", потому что он сам будет искусан этим псом, и мало кто пожалеет его. Бриджиз мудро замечает: "Наш Благословенный Учитель первый подал нам урок святой мудрости. Он разрешил споры в своей семье, но когда Его попросили вмешаться в спор, который Его не касался, Он ответил: "Кто поставил Меня судить или делить вас?" Самозванные судьи не пользуются уважением, чем больше они имели бы права судить, тем меньше хотели бы это делать. Сколь много незначительных споров возгорелось огромным пламенем из-за вмешательства посторонних проповедников, которые даже не представляли себе, что станут причиной серьезных раздоров. Они осудили некоторые положения в этом споре и тем дали повод каждой стороне говорить, что проповедник другой церкви согласен с ней. Мой совет - "ничего не знать" и никогда не говорить ни слова, пока мы не выслушаем обе стороны, а еще лучше не слушать ни одной, если нас это не касается.

    Достаточно ли ясно я объяснил, что имел в виду, когда сказал, что "один глаз у меня слепой и одно ухо глухое" и что это лучший мой глаз и лучшее мое ухо?

 Наша цель - обращение людей к Господу

    Основная цель христианского служения - это прославление Господа. Обратятся ли к нему люди или нет, но, если проповедник должным образом проповедует Иисуса Христа, то труды его не будут напрасны, потому что он несет слово Божие как грешникам, так и праведным. Однако, как правило, Бог послал нас проповедовать для того, чтобы через Евангелие Иисуса Христа люди примирились с Ним. Один проповедник правды, как Ной, может трудиться и ввести в ковчег спасения только членов своей семьи. Другой, как Иеремия, будет тщательно плакать о не покаявшемся народе, но в большинстве случаев работа проповедника направлена на спасение слушателей. Мы должны сеять даже на каменистой почве, где наш труд не вознаградится никакими плодами, но все равно мы должны надеяться на урожай и сокрушаться, если посеянные нами семена не взойдут в свое время.

    Так как прославление Господа - это наша главная цель, то мы стремимся достичь ее путем наставления праведников и спасения грешников. Великое дело - наставлять людей Божиих и укреплять их в их святой вере, и никогда мы не должны пренебрегать этой обязанностью. Для этого мы должны ясно и понятно излагать евангельское учение, жизненный опыт и христианский долг и никогда ничего не опускать из всего Слова Божия. В очень многих случаях духовные истины остаются без внимания под тем предлогом, что они не имеют практического применения, но ведь сам тот факт, что Господь открыл их, доказывает, что Он считал их важными. И горе нам, если мы претендуем быть умнее Его. Умный не опустит ни одной библейской истины. Если выбросить хоть одну ноту из божественной гармонии правды, то вся музыка будет испорчена. Ваши прихожане могут заболеть тяжелыми духовными неудачами из-за отсутствия какого-то вида духовной пищи, которую могут восполнить только истины, которые вы опустили. В пище, которую мы потребляем, имеются продукты, которые на первый взгляд кажутся необязательными для жизни, но опыт показывает, что они необходимы для здоровья и жизнестойкости нашего организма. Фосфор не образует мышц, но он необходим костям. Многие минералы и соли в соответствующей пропорции также необходимы в народном хозяйстве. Так и некоторые истины, которые на первый взгляд кажутся малопригодными для духовной пищи, очень полезны для выработки твердого характера и развития духовной силы у верующих и исправления недостатков их христианской жизни. Мы должны проповедовать "всю истину", чтобы люди Божии были снабжены всем необходимым для доброделания.

    Однако, наша великая цель прославления Господа достигается прежде всего обращением людей к вере. Мы должны это делать, иначе воскликнем, как Рахиль: "Дай мне детей, а если не так, я умираю!" Если мы не приводим людей к Господу, то должны скорбеть, как земледелец, который не видит урожая, как рыбак, который возвращается в свой дом с пустыми сетями, как охотник, который тщетно ходит за дичью по горам и долинам. И, как Исаия, мы будем сокрушаться и стонать: "Кто поверил слышанному от вас, и кому открылась мышца Господня?" Посланники мира должны постоянно сокрушаться, пока грешники не покаются в своих грехах. Если мы действительно хотим, чтобы наши слушатели поверили в Господа Иисуса, то что же должны мы делать, чтобы Господь использовал нас для достижения этой цели? Это и будет темой сегодняшней лекции.

    Так как обращение людей к Богу - это божественный труд, то мы должны полностью полагаться на Духа Божия и черпать у Него силу для овладения их сердцами. Но часто, повторяя эту истину, мы мало чувствуем эту силу, потому что, если бы мы действительно ощущали необходимость в Духе Божием, то разве не трудились ли бы больше, полагаясь на его учение? Не молились ли бы усерднее, прося Его помощи? Не уделяли ли бы в своих проповедях большее внимание Его работе? Разве не бывают часто тщетны наши усилия, потому что мы практически, если не доктринально, пренебрегаем Духом Святым? Его место - это место Бога на престоле Божием, и во всех наших предприятиях Он должен быть Начало и Конец, мы только орудие в Его руках и ничто более.

    Итак, полностью признавая это, что еще должны мы сделать, чтобы привлечь людей к Богу? Конечно же, мы должны проповедовать прежде всего те истины, которые ведут к осуществлению этой цели. Какие же это истины? Во-первых, это Христос, и Христос Распятый. Где возносится Иисус, там привлекаются души. "И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе". Проповедование Христа спасенным - это мудрость Божия и сила Божия. Христианский проповедник должен проповедовать все истины, которые связаны с личностью и делами Господа Иисуса, и потому он должен убедительно и очень резко говорить о зле греха, которое вызвало необходимость в Спасителе. Он должен показать, что грех - это нарушение закона, что он неизбежно влечет за собой наказание и что гнев Божий обрушивается на него. Он никогда не должен рассматривать грех, как мелочь или просто несчастье, а показать всю его разрушительную силу. Он должен говорить о нем во всех подробностях, не поверхностно и вообще, а вдаваясь в детали разных грехов, и особенно тех, которые больше всего поражают людей сегодня: всепожирающая гидра пьянства, разоряющая нашу страну: ложь, которая в форме клеветы окружает нас со всех сторон, и разврат, о котором надо говорить с большой деликатностью, но в то же время и беспощадно обличать. Мы должны уделять особое внимание обличению тех грехов, которые уже поразили или могут поразить наших слушателей. Объясните десять заповедей и повинуйтесь божественному повелению: "укажи народу Моему на беззаконие его и дому Иаковлеву - на грехи его". Раскройте духовный смысл закона, как это сделал наш Господь, и покажите, как он нарушается злыми помыслами, намерениями и воображением. И тогда сердца многих грешников сожмутся от боли. Старый Робби Флокхарт в таких случаях говорил: "Бесполезно пытаться шить шелковыми нитками Евангелия, если сначала не проложить для них путь острой иглой закона". Сначала идет закон и, как игла, он тянет за собой нить Евангелия. Поэтому говорите о грехе, правде и грядущем суде. Чаще пользуйтесь языком 5-го Псалма: покажите, что Бог требует правды "внутри" нас и что для этого совершенно необходимо очищение жертвенной кровью. Пронзайте словом своим сердца людей. Обследуйте рану и коснитесь ее самого больного места. Не избегайте болезненных тем, потому что люди должны быть сначала ранены, чтобы потом излечиться, быть убитыми, чтобы ожить. Никто не может облачиться в одежды правды Христовой, пока не скинет своих фиговых листков, и умыться в источнике благодати, пока не почувствует всей своей скверны. Поэтому, братья мои, мы должны непрестанно говорить о законе, его требованиях, его угрозах и многочисленных его нарушениях грешникам.

    Указывайте на порочность человеческой природы. Покажите людям, что грех - это не случайность, а естественное следствие их порочных сердец. Рассказывайте об учении естественной порочности человека. Сейчас об этом не модно говорить. Сегодня есть проповедники, которые очень много говорят о "достоинстве человеческой природы". Иногда они упоминают "прежнее состояние человека", как они выражаются, но о порочности нашей природы и связанных с ней темах они всячески избегают говорить: эфиопам говорят, что они могут сделать свою кожу белой, даже леопарды могут избавиться от своих пятен. Братья, не поддавайтесь этому обману, иначе у вас мало кто обратится к Богу! Предсказывать приятные вещи и умалчивать о зле, которое мы терпим из-за утери своего изначального состояния, - это не путь приведения людей к Иисусу.

    Братья, покажите необходимость в божественной работе Духа Святого. Без Его вмешательства люди не спасутся. Им надо говорить, что они мертвы и что только Дух Святой может оживить их: что Он "дышит, где хочет", и никто не может требовать, чтобы Он посетил его и никто не заслуживает Его помощи. Считается, что это учение вызывает страх у людей, и это верно, но они должны сокрушаться, когда становятся на ложный путь спасения. Показать им, что они глубоко заблуждаются относительно своих собственных способностей очень поможет им не надеяться на себя, а искать помощи у других, даже у Господа нашего Иисуса Христа. Учение об избранности и другие великие истины, показывающие, что спасение - это милость Божия, не - право, на которое может претендовать человек, а дар Всевышнего, имеют цель заставить человека спрятать свою гордость и тем приготовить его к принятию милости Божией.

    Мы должны также показать нашим слушателям справедливость Бога и несомненность того, что каждое нарушение закона будет наказано. Мы должны:

 Раскрыть перед их глазами ужасную картину

 Великолепие того страшного дня,

 Когда Христос на облаке сойдет к нам.

    Пусть услышат они, что второе пришествие - это не просто пророчество, а важный практический акт. Не к чему представлять нашего Господа во всем великолепии земного царства, как это делают братья, которые верят в возрожденный иудаизм. Мы должны говорить, что Господь придет судить мир по правде, призвать народы на Свой суд и отделить одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов. Павел говорил о правде, воздержании и о будущем суде, и "страх объял Феликса". Эти темы не потеряли своего значения и сегодня. И мы лишим Евангелие его силы, если умолчим об его угрозах наказания. Есть опасность, что новое отношение к смерти и воскресению, которое в последнее время стало господствовать в Церкви, приведет к тому, что многие проповедники перестанут говорить о страшном суде и его последствиях, и потому не будет страха перед Господом ни у проповедников, ни у слушателей. И можно только сожалеть, что один из великих путей обращения людей к Богу останется неиспользованным.

    Дорогие братья, мы должны уделять самое большое внимание душеспасительному учению об искуплении, мы должны проповедовать веру в заместительную жертву и в прощение, которое она нам приносит. Туманные рассуждения об искупительной крови крайне вредны. Грешники остаются в неведении, а праведники лишаются своей твердой веры, потому что им четко не говорится, что "не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом". Мы должны четко и ясно раскрывать знание заместительной жертвы, потому что ни одна библейская истина не требует такой ясности, как то, что "наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились". "Он грехи наши Сам вознес Телом Своим на древо". Эта истина приносит утешение, показывая, что "явится Он праведным и оправдывающим верующего в Него". Это есть великая сеть евангельских рыбаков: рыба вытягивается и направляется в правильном направлении другими истинами, но эта истина - сама сеть.

    Чтобы обратить людей к Богу, мы должны четко и ясно проповедовать им оправдание верой, благодаря которому искупление становится эффективным в духовном опыте людей. Если мы спасаемся умилостивительной жертвой Христовой, то от нас не требуется никаких заслуг, а нужно только верой принять то, что уже сделал Христос. Какое это счастье проповедовать великую истину: "Он же, принесший одну жертву, навсегда воссел одесную Бога", видеть Христа, сидящего на почетном месте, потому что Он совершил Свое дело.

    Оправдание верой должно излагаться в четких и понятных выражениях, однако не все это делают. Однажды я слышал проповедь на слова: "Сеявшие со слезами будут пожинать с радостью". Объясняя их, проповедник сказал: "Творите добро и, хотя вы и пострадаете потом, Бог в конце вознаградит вас". Он, конечно же, верил в оправдание верой, но говорил совершенно о противоположном, оправдании по делам. Многие так говорят детям, и я заметил, что они обычно говорят о любви Иисуса, а не вере в Него. Это производит вредное действо на молодые сердца и отвлекает их от истинного пути к Богу.

    Особое внимание в своих проповедях уделяйте любви Божией во Христе, подчеркивая безграничное милосердие Господа, но всегда проповедуйте ее в связи с Его справедливостью. Никогда не превозносите одного из атрибутов любви, как это часто делается, а рассматривайте ее в глубоко богословском смысле, когда она подобно золотой цепи, содержит в себе все атрибуты Бога, потому что, если бы Бог не был любовь, то Он не был бы справедлив и не ненавидел бы всякое беззаконие. Никогда не превозносите один атрибут за счет другого. Беспредельное милосердие Божие должно сочетаться с Его строгой справедливостью и безграничным всемогуществом. Бог должен внушать благоговейный страх, обличать и смирять грешников. Смотрите же, не представляйте своего Господа в ложном свете.

    Все эти и другие евангельские истины имеют целью привести людей к вере и потому должны стать основными в наших проповедях.

    Если мы действительно заботимся о спасении душ, то должны не только проповедовать те истины, которые к нему ведут, но и использовать все методы толкования, которые ему способствуют. Во-первых, это наставление. Грешники спасаются не в темноте, а от нее: "Нехорошо душе без знания". Люди должны знать все, что касается их самих, их греха и их падения: их Спасителя, покаяния и т.д. Многие пробудившиеся души с радостью приняли бы Божий путь спасения, если бы действительно знали его; они подобны тем, о которых апостол сказал: "Я знаю, братья, что вы сделали это по неведению". Если вы просветите их, то Бог спасает их. Разве не написано, что откровение слов Твоих просвещает? Если Дух Святой благословляет ваше наставление, то они увидят, сколь они грешны, покаются и уверуют? Я не верю, что проповедование заключается главным образом в выкрикивании "Уверуйте! уверуйте! уверуйте!" Конечно же, вы должны говорить бедным людям, что они должны уверовать. Но для этого их надо наставлять в вере, иначе одно увещевание уверовать бессмысленно и практически бесполезно. Боюсь, что пустые разглагольствования реалистов, в голове которых царит полный хаос, вызвали у некоторых наших ортодоксальных братьев предубеждение против открытых призывов Евангелия. Лучший путь привести грешников ко Христу - это проповедовать им Христа. Увещевания, просьбы, упрашивания, если они не сопровождаются здоровым наставлением, подобны стрельбе холостыми снарядами. Как бы вы ни кричали, ни плакали, ни умоляли, вам никогда не заставить поверить людей в то, о чем они не слышали, и принять истину, о которой им никогда раньше не говорили.

    Все ваши наставления должны быть понятны. Истинная религия логична и как бы совсем не эмоциональна. Я не поклонник взглядов Финнея, но не сомневаюсь, что многим он принес большую пользу, потому что речь его была построена на ясных аргументах. Кто знал о его славе, услышав его впервые, очень разочаровались, потому что речь его была проста, спокойна и суха, как книга Евклида, но он полностью удовлетворял людей с определенным складом ума, и сила его рассуждений заставила их поверить ему и признать свою греховность. Почему же надо оставлять в неведении людей с логическим складом ума? Мы должны быть всем для всех и разговаривать с такими людьми на их языке, ставя их в тупик ясными и необходимыми выводами. Эмоциональными рассуждениями мы их не убедим, и чем больше мы будем прибегать к открытым, честным размышлениям, обсуждениям, суждениям и аргументам, тем лучше.

    Людей, требующих логической аргументации, значительно меньше по сравнению с теми, которых надо увещевать путем эмоционального убеждения. Им нужны не столько холодные рассуждения, сколько доводы, затрагивающие их сердца, т.е. логика, горящая душевным огнем. Вы должны говорить с ними, как мать, просящая своего маленького сына не огорчать ее, или как любящая сестра, умоляющая брата вернуться в отчий дом и помириться с отцом. Согретый живым теплом любви аргумент должен стать убеждением. Холодная логика имеет свою силу, но когда она пылает любовью, сила ее не знает границ. Сила влияния одного ума над другими огромна, но часто лучше, чтобы в процессе его влияния на других она не давила бы на него самого. Речь страстно увлеченного своей целью человека становится непреодолимым потоком, сметающим все на своем пути. Истинно верующий и благочестивый человек, обладающий щедрым сердцем и готовый на самопожертвование, имеет огромную силу влияния, и его совет и рекомендация, благодаря самой его личности, имеют большой вес, но когда он увещевает и убеждает так, что заставляет людей плакать, влияние его чудодейственно, и Бог и Дух Святой помогают ему в его служении Им.

    Братья, мы должны увещевать. Просьба и мольба должны быть неотъемлемой частью нашего наставления. И мы должны использовать любые способы обращения к людям, которые затрагивают их совесть и заставляют лететь к Иисусу, если другими средствами нам не удается спасти их. Иногда я слышу, что проповедников обвиняют в том, что они говорят о себе, когда увещевают других, но эта критика не заслуживает внимания и тем более потому, что мы имеем перед собой пример Павла. Допустимо и даже иногда необходимо говорить людям, которые любят вас, о своей скорби, что многие из них не приходят к Богу, и о своем страстном желании и постоянных молитвах об их обращении к Нему. Вы правильно делаете, когда говорите о своем собственном опыте любви Божией во Христе и просите их самих испытать эту любовь. Мы должны быть для них не абстракцией или только должностными лицами, но мы должны увещевать их, как своих детей, плоть от плоти, если хотим, чтобы они обратились к Богу. Когда вы можете сослаться на себя, как на живой пример благодати Божией, увещевание ваше будет иметь такую силу, что не остановит вас никакой страх перед обвинением вас в эгоизме.

    Иногда нам также надо менять тон наших проповедей. Вместо наставления, аргументации и убеждения мы должны прибегать к угрозам и говорить о гневе Божием, который покарает не покаявшихся. Покажите им опасность, которая им угрожает, и предостерегите от грядущего гнева Божия. После этого мы должны вернуться к призыванию, показав пробужденным душам богатые дары бесконечной благодати, которые даром даются сынам человеческим. От имени нашего Господа мы должны призвать их, восклицая: "Желающий пусть берет воду жизни даром". Да не удержат вас от этого, мои братья, те ультракальвинистские богословы, которые говорят: "Можете наставлять и предупреждать неверующих, но не призывать и не просить их прийти". А почему? "Потому что они мертвые грешники и потому бессмысленно призывать их, так как они не могут прийти". Аргумент этот столь силен, что он исключает все пути обращения к верующим, и последовательны только те, кто после проповеди праведников, садятся и говорят: "избранные же получили, а прочие ожесточились".

    На каком же основании должны мы вообще обращаться к неверующим? Если мы должны призывать их делать только то, что они могут сделать без помощи Духа Святого, то мы становимся обычными моралистами. И если абсурдно призывать мертвого грешника уверовать и жить, то в такой же мере тщетно призывать его задуматься о своем состоянии и подумать о своей будущей судьбе. Действительно, все это было бы бессмысленно, если бы истинное проповедование не было актом веры и средством творения духовных чудес при помощи духа Святого. Если бы мы полагались только на себя и не надеялись на божественное посредничество, то должны были бы держаться в рамках разума и убеждать людей делать только то, что они могут сделать. Тогда мы должны призывать их жить, как они живут, видеть, что они могут видеть, и желать то, что они могут желать. Такая задача была бы слишком легкой и может показаться ненужной: конечно, для такого столь простого дела не нужно особого призывания Духа Святого. Но, братья, где же тогда всемогущество и торжество веры, если наше служение заключается только в этом и ни в чем больше? Кто из сынов человеческих будет считать великим призвание быть посланным в синагогу, чтобы сказать энергичному человеку: "встань и ходи", или человеку со здоровыми руками и ногами: "протяни руку твою". И плох тот Иезекииль, самым великим делом которого является воскликнуть: "живые души, оживите!"

    Если сравнить оба этих метода, то на практике окажется, что кто редко увещевает грешников, мало кого обращает к Богу и сохраняет свою церковь за счет обращенных из других конфессий. Я даже слышал, что они говорили: "О да, методисты и ревивалисты разрушают преграды, а мы будем ловить птиц". Если даже придет мне в голову такая низкая мысль, я постыжусь ее высказать. Церковь, которая не может привести людей к Богу, и должна предоставлять дело их пробуждения и обращения другим конфессиям, которые она считает неправильными, сама себе подписывает приговор.

    И еще, братья, если мы хотим спасти грешников, то должны знать когда обращаться к ним со словом Божиим. Этому уделяется слишком мало внимания. В некоторых приходах есть установленное время для бесед с грешниками, обычно это днем, когда несколько крошек с праздничного стола бросается собакам после обеда, и они относятся к ним так же. как мы к ним, а именно, с вежливым равнодушием. Почему же надо говорить слова предостережения в конце беседы, когда слушатели уже устали? Зачем давать людям сигнал запрягать лошадей, чтобы они успели приготовиться отразить наше нападение? Когда они увлечены своим делом и меньше всего готовы защищаться, тогда-то бросьте в них копье, и это часто бывает более эффективно, чем град стрел, пущенных в них именно тогда, когда они закованы в непроницаемую броню. Неожиданность это сильный элемент для привлечения внимания и запоминания какого-то замечания, и, выбирая время для обращения к неверующим, это надо учитывать. Может быть, как правило, для наставления верующих лучшим временем будет утренняя проповедь, а необращенным надо иногда отдавать лучшее время дня и много сил для подготовки к разговору с ними.

    Никогда не заканчивайте проповедь, не обратившись к неверующим, но в то же время выбирайте время для решительного и постоянного их обличения, доводя разговор до конфликта. В таких случаях старайтесь достичь немедленного результата: побороть предрассудки, разрешить сомнения, дать отпор возражениям и показать грешникам их истинное лицо. Призывайте членов своей церкви совершать особые молитвы, просите их лично разговаривать с верующими и неверующими и сами уделяйте особое внимание каждому из них в отдельности. Мы убедились, что наши февральские собрания дали исключительно хорошие результаты: весь месяц мы трудились, непокладая рук. Самое лучшее время для проповедования это зима, потому что люди могут собираться длинными вечерами, когда их не отвлекают разные занятия и развлечения на открытом воздухе. Используйте время, когда "цари идут на войну".

    Среди важных элементов, способствующих обращению людей к Богу, являются ваш тон, настроение и общее состояние во время проповеди. Бог может благословить скучный, монотонный стиль вашей проповеди, но едва ли Он это сделает; во всяком случае, такой стиль не только не привлекает внимание слушателей, а наоборот, скорее отталкивает. Проповедники, которые сами спят, редко могут разбудить грешников. Так и строгая, неэмоциональная речь скорее отталкивает, чем привлекает слушателей. Тон Илии может заставить очнуться и способствовать принятию благовестия. Но для полного обращения нужен скорее тон Иоанна; любовь - эта всепобеждающая сила. Мы должны любить людей, чтобы привести их к Иисусу. Главное качество великих проповедников - это любящее сердце, и мы должны воспитывать его в себе. В то же время наша речь не должна быть мягкой и сладкой, как патока. Этим страдают некоторые люди, желающие всегда всем угодить и надеющиеся своими комплиментами сделать их праведными. Мужественным людям отвратителен такой тон, и они не верят проповеднику, который старается польстить им. Будем же смелыми и откровенными и никогда не станем обращаться к своим слушателям так, будто просим их сделать нам одолжение или быть благодарны Искупителю за то, что они позволили ему спасти их. Мы должны быть смиренными, но наше положение посланников не позволяет нам раболепствовать.

    Какое счастье, если мы проповедуем так, что нам верят, всегда надеясь, что Слово Божие принесет людям счастье. Это дает нам уверенность, которая не позволяет нам быть раздражительными, грубыми и скучными. Если мы сами сомневаемся в силе благовестия, то как можем мы проповедовать его так, чтобы другие поверили в его силу? Чувствуйте, что вам доверена особая привилегия возвещать Благую Весть, и радуйтесь, что ваша миссия несет вечное счастье людям. Пусть они увидят, что Благая Весть сделала вас счастливыми и уверенными, и она окажет на них такое же благотворное влияние.

    Проповедуйте со всей серьезностью, потому что вы делаете очень важное дело, но выбирайте живые и интересные темы, чтобы; не вызвать скуку. Ваша речь должна быть настолько серьезна, чтобы она владела всем вашим существом, но внесите в нее и немного юмора, который сделает вашу проповедь еще более важной, как блеск молний, пронзающих ночную мглу, делает ее еще темнее. Проповедуйте о главном, сосредотачивая всю свою энергию на одном вопросе. Не перескакивайте с одной темы на другую, не украшайте свою речь красивыми фразами, не выставляйте напоказ свои личные качества, иначе вы ничего не достигнете. Грешники достаточно сообразительны и они сразу же замечают даже самое малейшее ваше усилие лично прославиться. Воздерживайтесь от всего этого ради спасения тех, кого вы хотите спасти. Будьте невеждами Христа ради, если это поможет вам обратить их, и учеными, если это им больше нравится. Не жалейте сил ни на занятия в аудитории, ни на молитву в своей комнате, ни на ревность на кафедре. Если люди считают, что они не достойны внимания, заставьте их поверить, что их проповедник совершенно другого о них мнения.

    Старайтесь обратить людей к Богу, ожидайте этого и готовьтесь к этому. Будьте готовы к тому, что ваши слушатели либо поверят в вашего Господа, либо останутся без прощения, и что это будет зависеть непосредственно от вашей проповеди. Не позволяйте уверовавшим удивляться, когда другие приходят к вере, но заставляйте их поверить в неослабевающую силу этих счастливых событий и учите их удивляться, когда после проповеди свидетельства Иисуса никто не спасается. Не позволяйте грешникам слушать проповеди, не придавая им значения, или играть с библейским огнем, как с игрушкой; но снова и снова напоминайте им, что каждая истинно евангельская проповедь, если она не сделает вас лучше, то вам будет от этого только хуже. Их неверие это ежедневный, ежечасный грех: никогда не допускайте, чтобы из вашего наставления они сделали вывод, что заслуживают сожаления за то, что, отвергал Сына Божия, они делают Бога Отца лжецом.

    Понимая опасность, которая грозит неверующим, не оставляйте их один на один со своими грехами: постоянно стучитесь в их сердца, как если бы вопрос стоял о жизни и смерти. Бог благословляет вашу озабоченность, вашу серьезность, ваше волнение, муки о них ради их спасения и пользуется ими, как сильными орудиями для их спасения. Но наша боль о них должна быть искренней, а не фальшивой, и потому сердца наши должны быть исполнены любовью к Богу. Слабое благочестие не имеет духовной силы. Люди, сердца которых не горят любовью к Господу, могут говорить прекрасные проповеди, но пользы от них будет мало. В самом тоне человека, который познал Господа, есть нечто, что гораздо сильнее трогает сердца, чем самая прекрасная проповедь: помните это и всегда ходите с Богом. Если хотите собрать много заблудших овец Божиих, вам надо много трудиться по ночам. Только молитвой и постом получите вы силу изгонять дьявольское наваждение. Пусть люди говорят о верховной власти все, что им вздумается, но Бог связывает особый успех с особым состоянием души, я если его нет, то не будет Он совершать Своих великих дел.

    Помимо убедительных проповедей, надо пользоваться и другими средствами. Если вы хотите получить результат от своих проповедей, то должны" быть всегда готовы отвечать на вопросы. Не обязательно проводить собрания после каждой проповеди, но надо искать возможности и создавать условия для частого прямого контакта с прихожанами. Страшно подумать, что есть проповедники, которые даже не знают, как встретиться с теми, кто жаждет слова Божия, и если иногда и происходят такие встречи, то это заслуга ищущего, а не пастора. С самого начала вы должны назначить время для частых и постоянных встреч с ищущими Христа и постоянно приглашать их к себе для разговора в собрание и беседовать с ними. Кроме того, проводите многочисленные собрания для ищущих с целью помочь страждущим и указать путь растерянным, совершая при этом горячие молитвы за отдельных присутствующих и приводя краткие свидетельства веры новообращенных и других верующих. Так как открытое исповедание Христа постоянно упоминается в связи с верой в спасение, вы должны помочь верующим, которые еще тайно исповедуют Иисуса, открыто признать Его. Только не заставляйте их, предоставляйте им возможность сделать это самим и не мешайте им. Тем, кто еще не готов принять крещение, вы можете принести пользу в личной беседе с ними и потому должны искать возможность для своих бесед. Несколько минут разговора могут рассеять сомнения, исправить ошибки и развеять страхи. Я знаю случаи, когда простое объяснение могло бы прекратить страдания всей жизни, если бы было дано много лет тому назад. Ищите же по одной из заблудших овец, и когда все свои мысли вы отдали одному человеку, не жалейте потраченных усилий, потому что ваш Господь в Своей притче предстает как добрый Пастырь, Который приводит домой заблудших овец не всем стадом, а каждую в отдельности приносит на Своих плечах, безмерно радуясь этому.

    Что бы вы не делали, вы никогда не будете удовлетворены, потому что спасение душ это дело, которое так овладевает человеком, что чем больше людей он приводит к Богу, тем больше он жаждет привести к Нему. Но тогда окажется, что если их будет много, то вам понадобится помощь. Сеть вскоре станет такой тяжёлой, когда она полна рыбы, что одной парой рук ее не вытянуть на берег, и вам понадобится помощь ваших собратьев.

    Великие дела совершаются Святым Духом, когда все церковь прилагает свои усилия: тогда даются сотни, а не одно свидетельство, и они усиливают друг друга; тогда проповедники Христовы, трудясь каждый в отдельности, творят одно общее дела, а молитвы возносятся на небо объединенными усилиями; таким образом грешники попадают в круг молитв и само небо призывается им на помощь. В некоторых общинах грешнику иногда бывает трудно спастись, потому что все хорошее, что он получает с кафедры, замораживается ледяной атмосферой, которая его окружает: и наоборот, в некоторых церквах трудно не обратиться к Богу, потому что эти церкви святой своей ревностью заставляют грешников одуматься. И мы должны силою Духа Святого возбудить во всей церкви миссионерский дух, сделать ее подобной лейденской банке, заряженной божественным электрическим током, чтобы каждый, кто соприкоснется с ней, почувствовал бы его силу. Но что может сделать один человек? И что только он не сделает, имея вокруг себя армию энтузиастов? С самого начала своей проповеднической деятельности подумайте о возможности сделать всю свою общину ловцами душ. Избегайте расхожего мнения, что мы можем привлечь к своей работе только несколько полезных сотрудников, а остальные в нашей общине неизбежно должны остаться мертвым грузом. Это может случиться но, если вы начнете свою работу с такими мыслями, то это так и случится. Обычные вещи не универсальны; не останавливайтесь на достигнутом, а ставьте себе более высокие цели и не жалейте сил для их достижения. Старайтесь, чтобы вся церковь жила с Богом, чтобы каждый в отдельности и все они вместе беспрестанно трудились во имя спасения душ. Для этого необходима проповедь, дающая силу вашим слушателям, постоянная молитва, дающая силу свыше, ваш собственный самый героический пример, зажигающий их огнем ревности. Тогда силою Духа Святого разумное употребление всех этих сил не может не дать самых желаемых результатов. Кто же из вас может понять и воплотить это в жизнь?

    Очень правильно и очень полезно просить иногда других братьев сказать вместо себя проповедь, потому что есть рыба, которая никогда не попадет в вашу сеть, но пойдет в сеть многих других рыбаков. Новые голоса проникают туда, где привычный голос уже не производит действия, и вызывают больший интерес у тех, кто привык быть внимательным. Хорошие разумные проповедники могут оказать помощь даже самому прекрасному пастору и собрать плоды там, где ему это не удалось; во всяком случае, это изменяет тон обычных служб и помогает избежать монотонности. Никогда не давайте волю ревности. Если другой светильник будет светить ярче вашего, какая разница, если он дает свет тем, о благополучии которых вы заботитесь? Скажите вместе с Моисеем: "О, если бы все в народе Господнем были пророками". Кто свободен от ревности, никогда не станет ревновать; его прихожане могут знать, что другие превосходят его по таланту, но они всегда будут говорить, что никто не превосходит его по любви к своим прихожанам. Любящему сыну совсем не надо думать, что его отец самый умный: он любит его таким, каков он есть, а не потому, что он лучше других. Приглашайте к себе иногда добросердечного соседа, используйте всякий талант в вашей церкви, просите какого-нибудь известного проповедника сказать в вашей церкви проповедь, и все это, по милости Божией, поможет вам преодолевать все трудности и постоянно совершенствоваться в своем призвании.

    И, наконец, возлюбленные братья, любыми и всеми возможными средствами трудитесь во славу Божию, приводя к Нему людей, и не - успокаивайтесь пока ваше страстное желание не исполнится.

 Иллюстрации в проповеди

    В этой лекции мы поговорим об использовании иллюстраций в наших проповедях. И, может быть, лучшим средством для этого будет проиллюстрировать нашу беседу, потому что нет более верного пути научить гончарному делу, как сделать горшок. Томас Фуллер говорит: "Мотивы - это столбы структуры проповеди, а образы - окна, дающие лучшее освещение". Это сравнение очень удачно, и мы построим нашу беседу в этом направлении.

    Главным мотивом для сооружения окон в доме является, как говорит Фуллер, впустить свет. И это делают притчи, образы и метафоры. Потому мы употребляем их для иллюстрации нашей темы или, иными словами, чтобы "освятить" ее, по буквальному определению др. Джонсона. Этими словами, часто, когда наша дидактическая проповедь не доходит до слушателей, мы можем раскрыть им ее смысл путем открытия окна и "впускания света". Наш Спаситель, Который есть свет миру, широко использовал в Своих проповедях образы, чтобы простые люди с удовольствием слушали Его. Его пример имеет огромное значение в практике разъяснения божественного наставления путем простых и поэтических сравнений. Каждому проповеднику правды, как и Ною, Премудрость повелевает: "И сделай отверстие в ковчеге". Вы можете давать умные определения и объяснения, и все же ваши слушатели не поймут, что вы хотите им сказать, а вот подходящая метафора сразу же раскроет им смысл ваших слов. Картинки в "Иллюстрированных лондонских новостях" дают нам гораздо лучшее представление о вещах, которые они изображают, чем самый лучший описательный текст. И то же самое можно сказать о Священном Писании: абстрактная истина предстает перед нами в самом живом свете, когда дается конкретный пример или само учение излагается образным языком. В самой короткой проповеди должна быть, если возможно, хотя бы одна метафора. Так, в своем видении храма Иезекииль видел, что даже в маленьких комнатах окна были размером, соответствующим величине этих комнат. Чтобы говорить в духе Евангелия, мы должны стараться ясно излагать свои мысли: говорить просто и понятно для самых безграмотных из наших слушателей; будем же широко пользоваться метафорами и притчами в наших проповедях. Правильно кто-то сказал: "Мир подо мной - это зеркало, в котором я могу видеть мир надо мной. Дела Божии - это календарь пастуха и алфавит пахаря". Нам нечего скрывать, и потому нам нет надобности говорить непонятно. Ликофрон как-то сказал, что он повесится на первом дереве, если увидит, что кто-то понял его мелодраму "Кассандра". К счастью, никто не заставил его так бессмысленно использовать дерево. Думаю, мало кто из нас захотел бы, чтобы наши проповеди были непонятны для слушателей. И все же некоторые из наших братьев подобны Гераклиту, которого называли "темным доктором", потому что язык его был крайне труден для понимания. Некоторые мистические проповеди столь туманны, что никакой "свет не осветит" их и сразу погаснет, как факел в Гротта дел Кане ("Собачьей пещере"); они совершенно невразумительны и туманны, и понять их нет никакой надежды. Мы против такого стиля и согласны с Шьютом, который сказал: "Та проповедь самая поучительная, в которой все совершенно ясно. И потому великие богословы обычно говорят: "Господи, научи меня проповедовать ясно!"

    Окна в доме доставляют огромное удовольствие и удобство; так и иллюстрации делают проповедь приятной и интересной. Здание без окон - это тюрьма, и никто не захочет в нем жить; так и проповедь без притчи скучна и неинтересна и только вызывает усталость. Екклесиаст "старался приискивать изящные изречения" - так и образы и сравнения в наших проповедях услаждают слух наших слушателей. Не будем же лишать их соли притчи, в которой содержится мясо учения. Наши прихожане слушают нас с удовольствием, когда мы вносим в наши проповеди метафоры, когда рассказываем какой-нибудь анекдот, чтобы дать им передохнуть, перевести дыхание и дать волю их воображению, тем позволяя им подготовиться к более напряженной работе, которая потребуется им для слушания более серьезного материала. Путешествуя несколько лет назад поездом в третьем классе по восточным областям нашей страны, мы долго сидели без света, и когда кто-то из пассажиров зажег свечу, было приятно видеть, как все глаза обратились в его сторону, и все возрадовались свету; такое же действие часто оказывает простая улыбка во время проповеди. Она оживляет ее и приносит радость каждому слушателю. Даже маленькие дети начинают внимательно смотреть и слушать, и улыбка освещает их лица, когда мы рассказываем им какую-нибудь историю, потому что они так же радуются свету, который светится в наших глазах. Можно сказать, что они часто хотели бы, чтобы проповедь состояла только из иллюстраций, как мальчик, который хочет, чтобы весь пирог состоял только из слив. Но этого нельзя допускать. Есть золотая середина, и мы должны держаться ее, делая нашу проповедь интересной для слушания, а не для приятного времяпрепровождения. Проповедь Евангелия никогда не должна быть скучной ни для проповедника, ни для слушателя. Все наши проповеди должны всегда быть интересными. Дом с толстыми стенами не может не иметь окон, как и проповедь не должна состоять только из одного учения без окна сравнения или поэтической решетки, иначе наши слушатели перестанут ходить к нам и предпочтут оставаться дома и слушать своих любимых авторов, живые прибаутки и яркие образы которых доставляют им большее удовольствие.

    Каждый архитектор скажет вам, что он считает окна -возможностью украсить свой проект. Все здание может быть массивным, но оно не будет приятным без окон и других деталей. Папский дворец в Авиньоне - это огромное сооружение, но внешних окон в нем так мало, что он создает впечатление колоссальной тюрьмы и ничем не напоминает того, что должно быть дворцом. Проповеди должны прерываться, изменяться, украшаться и оживляться. И ничто не сделает этого лучше, как введение типичных образов, символов и примеров. Конечно, украшение не является основной деталью, но оно помогает сделать проповедь более красивой, и потому не надо пренебрегать им. Когда Премудрость построила себе дом, она вытесала семь столбов и не только, чтобы украсить его, но и чтобы они служили ему опорой. И можем ли мы себе представить, чтобы жалкая лачуга могла быть местом, где обитает святость? Конечно, хорошая проповедь должна излагаться красивым языком. Правда - это дочь царя, и одежды ее должны быть сделаны из золота; ее дом - это дворец, и он должен быть украшен окнами из рубинов и воротами из жемчужен.

    Иллюстрации вызывают оживление и внимание у слушателей. Окна, когда они открыты, что, к сожалению, не часто бывает в наших молитвенных домах, - это великое благо для наших слушателей, потому что через них входит свежий воздух, будя бедных смертных, которые засыпают в душной атмосфере. Окно впускает в комнату струю чистого воздуха; так и оригинальная метафора, живой образ, необычное сравнение, богатая аллегория вызовут у слушателей мысли, которые вдохнут в них животворную силу, пробуждая их от апатии и оживляя их способности принять правду. Кто привык к скучным проповедям некоторых известных богословов, сильно удивится, увидев восторг и радость, с которыми прихожане слушают проповедь, насыщенную хорошими иллюстрациями. На покрытых пылью полках книжных магазинов можно найти много сборников проповедей сухих, как пустыня; но если среди тысячи параграфов в них промелькнет хоть одна улыбка, то она подобна оазису в пустыне Сахара и услаждает сердце читателя. Составляя проповедь, вспомните книжного червя, который уверен, что получит свою порцию пищи, как бы суха ни была ваша проповедь, но пожалейте окружающих вас алчущих, которые должны получить жизнь через вашу проповедь, иначе они погибнут. Если кто из ваших слушателей будет продолжать спать, то они обречены на вечные муки, так как ни от кого другого они не получат помощи.

    Признавая иллюстрации обязательными, надо помнить, что их роль в проповеди такая же, как окно в доме, и поэтому, среди прочего другого число их должно быть ограниченно. Слишком много окон может нарушить прочность здания. Мы слышали проповеди, изобилие метафор в которых делало их неинтересными. Проповеди должны быть подобны не букету цветов, а пучку пшеницы. Очень красивые проповеди обычно совершенно бесполезны. Погоня за изяществом приводит только к неудаче. Дом, сделанный весь из стекла, - не самое удобное место для проживания, и, кроме других недостатков, он вызывает большой соблазн у некоторых людей бросать в него камни. Изобилие метафор в наших проповедях является прекрасным поводом для успешной критики со стороны наших противников. Для наших сторонников образы являются аргументами, но нашим противникам они только дают возможность для критики; враг лезет в дом через окно. Сравнения - это обоюдоострый меч, который режет с обеих сторон; и часто кажущаяся на первый взгляд острая и выразительная иллюстрация может быть умело направлена против вас же самих и вызвать насмешки. Поэтому будьте осторожны, когда используете метафоры в своих проповедях. Даже посредственный человек может защититься от умного, если сумеет направить ружье противника против него же. Приведу здесь пример из своей собственной жизни, и сделаю это потому, что все мои лекции автобиографичны. Я прочту вам вырезку из одной религиозной газеты. "Г-н Бичер подвергся искусной критике в "Мече и Лопате". В своих "Лекциях по искусству проповедования" он пишет, что г-н Спэрджен преуспел, как проповедник, "несмотря на свой кальвинизм", добавив при этом, что "верблюд не станет идти лучше, не будет более полезным, потому что имеет горб". Иллюстрация эта оказалась не очень удачной, потому что г-н Спэрджен умело ее парировал: "Естествоиспытатели утверждают, что арабы считают горб верблюда очень важным, потому что они судят о состоянии своих животных по размеру, форме и твердости их горбов.

    Когда верблюд идет через пустыню, он питается своим горбом, так что, по мере того как он продвигается вперед, испытывая голод и усталость, масса его горба уменьшается. И он непригоден для долгого путешествия, пока горб его не восстановится. Так и кальвинизм является духовной пищей, позволяющей человеку трудиться на стезях христианского служения, и хотя горб вызывает насмешки у посторонних наблюдателей, те же, кто идет утомительными путями своего одинокого опыта, слишком хорошо знают ему цену, чтобы с ним расстаться, даже в обмен на блестящие таланты г-на Бичера".

    Широко пользуйтесь иллюстрациями, но не увлекайтесь ими настолько, чтобы ничего, кроме них, в проповеди не было, иначе она будет пригодна только для собрания невежд. Наш дом должен быть построен из твердых кирпичей учения, на глубоком фундаменте вдохновения: его столбами должны быть твердые библейские аргументы и каждый камень положен точно на свое место, а окна располагаться в соответствующем порядке, - "три ряда окон", "окно против окна", как в доме из дерева Ливанского. Но дом не строиться ради окон, как и проповедь не должна строится ради только одного любимого нравоучения. Окно - это только второстепенная часть всего сооружения, как и самая лучшая иллюстрация - это только часть проповеди. Глупо, с нашей стороны говорить проповедь только ради одной метафоры, как и глупо со стороны архитектора строить собор ради витражей. Мы посланы строить не хрустальный дворец для выставления в нем произведений искусства и изящной одежды, но, как мудрые строители, мы должны воздвигать духовный дом для жилища святых. Наше здание предназначено стоять вечно, а не один день, и потому не должно строиться только из хрусталя и ярких украшений. Мы ничего не сделаем, как проповедники Евангелия, если будем стремиться к блеску и изяществу своих проповедей.

    Нет правила относительно количества метафор и образов в каждой проповеди; каждый поступает так, как считает нужным. Нельзя точно определить хороший вкус в одежде, и все же каждый знает, что это такое; так, есть и литературный, и духовный вкус, который определяет количество метафор и образов в каждой публичной речи. "Не переусердствуй" - это хорошее предостережение. Некоторые используют много метафор потому, что считают, что каждое их предложение должно быть цветком. Они бороздят по морям и океанам и рыщут по берегу в поисках новых кусков цветного стекла для своих окон и разрушают стены своих проповедей ради излишних украшений, пока их произведение не напоминает, скорее, фантастический грот, чем дом для жилья. Они глубоко ошибаются, если думают, что таким образом показывают свой ум или приносят пользу слушателям. Я даже согласился бы вернуть налог с окон, если бы это остановило таких поэтических братьев. Закон, как я знаю, разрешал восемь окон без взимания налога, и мы также могли бы позволить "несколько, то есть восемь" метафор, но не больше, а за остальные сильно бы наказывали. Цветы на праздничном столе - это прекрасно, но так как ими не наешься, то они вызовут только презрение, если будут стоять перед нами вместо еды. Все знают разницу между щепоткой соли и целой солонкой, высыпанной на мясо; и мы хотели бы, чтобы те, кто пользуется большим количеством символов, образов и метафор в своих проповедях, помнили, что отвращение к проповеди не менее неприятно, чем к еде. От добра добра не ищут; и слишком много красивых вещей может принести больше вреда, чем их полное отсутствие.

    Известно, что с возрастом и приобретением знаний и опыта склонность к излишнему употреблению метафор и иллюстраций становится у людей слабее. В какой-то мере это можно приписать ослаблению у них воображения; но это происходит также и с углублением знаний и понимания. Некоторые пользуются ими меньше, чем раньше; но это не всегда так. Я знаю, что люди, не утерявшие с возрастом способности к образному мышлению, считают теперь менее полезным использовать метафоры, чем они это делали в юности, потому что пришли к твердому выводу, что основным в проповеди должно быть наставление. Когда к вам приходят люди, которые никогда не слышали Евангелия, и вам надо завоевать их внимание, едва ли уместно использовать метафоры и образы в ваших проповедях. Наш Господь Иисус Христос широко пользовался ими; действительно, "без притч не говорил им", потому что их знания были настолько скудны, что они не могли еще с пользой слушать чисто дидактическую истину. Знаменательно, что после предавания Духа Святого, притчи использовались реже и уверовавшим давалось более прямое учение о Боге. Когда Павел говорил или писал церквам, он мало использовал притч в своих посланиях, потому что обращался к уже уверовавшим и желающим больше знать о Боге. По мере развития христианского сознания стиль учителей становился менее фигуральным и более доктринальным. Редко в учебниках нашего колледжа можно встретить гравюры, но значительно больше их можно найти в орфографическом справочнике для маленьких детей. Это говорит о том, что мы не должны держаться твердых правил, а использовать более или менее любой метод обучения в зависимости от наших собственных способностей и способностей наших слушателей.

    Иллюстрации должны пояснять обсуждаемый вопрос, иначе они становятся фальшивыми окнами, а всякая фальшь отвратительна. Когда еще действовал налог с окон, многие в деревнях половину окон в своих домах, покрывали штукатуркой и оконные рамы красили краской, создавая вид окон, через которые солнечный свет не проходил. Так, я вспоминаю темные окна в комнате приходского дома моего дедушки и мое удивление, почему люди должны были платить деньги за солнечный свет. Глухие окна - это хороший пример иллюстраций, которые ничего не поясняют и сами требуют объяснения, что особенно характерно для высокопарности. Можно их привести много, но достаточно примеров высокопарности и полного вздора, будет и одного. Имя автора я не стану называть, но прочту весь отрывок полностью из проповеди на тему "Смерть - приобретение".

    "Есть птица, которую моряки называют фрегатом, привычки и сила которой необыкновенны. Люди видят ее во всех частях света; раскинув свои мощные крылья, парит она всегда высоко в небе, никогда не приближаясь к земле. Люди на севере видят ее парящей с неподвижными крыльями в сиянии утренней зари, среди ее огненных лучей, кружащих вокруг нее и окрашивающих ее в свой огненный цвет. Люди в тропиках видят ее в жаркий полдень, когда палящие лучи окрашивают ее перья в алый цвет, не принося ей никакого вреда. Для многих она - миф, для всех - тайна. Где же ее пристанище? (Действительно замечательно! И мы можем добавить: "кто же насыпет соль ей на хвост?") Где она отдыхает? Где родилась? Никто не знает. Известно только, что эта небесная птица, так назовем ее, парит над облаками, над стихиями, над громами и молниями, раскинув свои крылья, которые пренебрежительно бьют по воздуху, который ее держит. (Великая мысль! Не правда ли? Лететь, не двигая крыльями, пренебрежительно разбивая со всей силой воздух, потому что убивает все живое). Так и моя надежда. На любом полюсе жизни, над тучами скорби, над стихиями, которые обрушиваются на меня, на гордых и неутомимых крыльях, презирая землю, несется она ввысь, никогда не останавливаясь, не отклоняясь от линии своего величественного полета. Я вижу ее на рассвете моей жизни, в жаркий полдень и когда наступают сумерки и мое солнце село - как вы бы сказали; но я скажу, когда сумерки исчезают, когда мое солнце встало, последнее, что от меня остается, - это надежда победоносной смерти - приобретения, так как она парит на твердых крыльях и исчезает в вечном свете.

    Я думаю, друзья, что никакие мои увещевания не подымут вас на этот из гранита высеченный пьедестал, на котором должно стоять монументальное благочестие. Совершенно верно: увещевание не может поднять тело на пьедестал. Для этого нужны руки и ноги. Но что такое монументальное благочестие? Только путем анализа, путем ночных размышлений над великими библейскими изречениями и под небесным сводом склоняется молитва и не упускает возможностей, которые находятся вне этой жизни, подобно свободным тронам, ожидающих своих царей. Только таким образом и такими другими путями, подсказанными Духом Святым, готовым их получить, достигнете вы того уровня переживаний, которые предполагает этот евангельский текст. Где сегодня Павел? Где тот, кто из римской темницы написал эти бессмертные слова? Кто из вас проверил это утверждение, что "смерть - приобретение?" Никто. (Очень безопасный вопрос! Кто из нас уже умер?) Мы знаем, что он пребывает в слове. Он ходит в небесных пространствах, где даже Божеству ничто не мешает ходить. (Красноречиво это или кощунственно? Как считать?) После своих мук он успокоился. Но что же он получил, чего мы не получим? Что он имеет, что не дано ему было в дар? И разве его Бог не мой и не ваш Бог? Будет ли Предвечный Отец кормить нас пристрастно? Делать между нами различие и быть пристрастным даже за Своей трапезой? Благочестию никогда не придет в голову такое страшное подозрение. Наш Отец кормит Своих чад одинаково; и одежды, которые они носят, сделаны из царского материала, даже Его Праведности. Они сияют, как светила, слившиеся в одно целое величественным движением. Встаньте же, друзья мои! Вы Его возлюбленные чада, встаньте и подымайтесь со мной по этой величественной лестнице, ступени которой по мере подъема превращаются из гранитных в порфирные, из порфирных в яшмовые, пока наша нога, сама уже чистая, не вступит в хрустальное море, раскинувшееся в своей чистоте перед Престолом". (Вверх по лестнице к морю! И еще три пары ступеней! Величественная идея! Или по крайней мере шаг к ней).

    Эта высокопарная риторика ничего не поясняет и ни в малейшей степени не помогает нам понять, что такое "смерть - приобретение". Такого рода язык ничего не объясняет слушателю, а только поражает его и создает у него впечатление, что его проповедник - блестящий оратор. Проповедование таким ораторам, которые пользуются подобными дешевыми эффектами, должно быть запрещено до конца их жизни. Метафоры ваших проповедей должны пояснять и объяснять то, что вы говорите, иначе они становятся немыми истуканами, которым нет места в доме Божием.

    Иллюстрации не должны быть слишком яркими, или, употребив нашу метафору, они не должны быть нарисованными окнами, привлекающими внимание к себе самим, вместо того, чтобы пропускать дневной свет. Я совершенно не против окон, украшенных витражами, "цветными стеклами, сияющими подобно лугам, покрытым весенними цветами"; здесь я имею в виду только иллюстрации. Наши метафоры предназначены не для того, чтобы видеть их, а чтобы видеть через них. Если вы будете отвлекать внимание слушателей от того, что говорите, вызывая восхищение вашим умением говорить образами, то принесете им только вред, а не пользу. На одной из наших выставок я видел портрет короля; но художник изобразил его на фоне изумительно ярких цветов, так прекрасно нарисованных, что никто уже не обращал никакого внимания на фигуру царя. Все свое искусство художник сосредоточил на второстепенных вещах, и в результате то, что должно было быть главным, стало второстепенным. Хотя вся картина была произведением искусства, главная ее цель не была достигнута. Христос должен быть "предначертан пред глазами" людей, "как бы распятый" у них; и никакой даже самый прекрасный символ или самый изумительный образ не должен отвлекать внимание слушателей от божественной фигуры. Иисус должен быть всем и во всем. Его благовестие должно быть началом и концом во всех наших проповедях; метафоры и другие образы, поэзия, красноречие, должны служить для Его прославления. Никогда красноречие проповедника не должно затемнять тему его проповеди; это значило бы бесчестить, а не прославлять Христа. Поэтому иллюстрации никогда не должны быть слишком яркими.

    Из вышесказанного следует, что иллюстрации должны быть естественны и вытекать из темы вашей проповеди. Они должны быть, как хорошо расположенные окна, запланированные в проекте здания, а не прорублены позже, когда здание уже построено, или вставлены с целью только одного украшения. Миланский собор вызывает у меня огромное восхищение; он всегда представляется мне как колоссальное дерево, выросшее из земли, или как мраморный лес. Каждая деталь его, от основания до самого высокого шпиля, является естественным отростком, частью хорошо продуманного целого, существенной неотъемлемой его частью. Такой должна быть и проповедь; вступление, разделы, аргументы, метафоры - все это должно естественно вытекать из главного, быть тесно связанно с ним, ничего лишнего, ничего упущенного. В проповеди должны быть цветы, но произрастающие из этой же почвы, не изящные экзотические растения, привезенные из дальних стран, а естественно выросшие на святой земле, на которой стоит проповедник. Метафоры должны соответствовать теме проповеди; роза на дубе - не на своем месте, лилия, растущая на тополе, - это неестественно; все должно составлять целое и иметь к нему прямое отношение. Иногда можно позволить себе немного роскоши, как Адамс и Тейлор, которые украшают истину редкими драгоценными камнями, золотом из Офира, привезенными из дальних стран. Но я приведу вам высказывание Гамильтона о Тейлоре как предостережение для тех, кто хочет завоевать внимание множества людей. "Мысли, эпитеты, примеры, образы лились неудержимым потоком, и все они были так уместны и прекрасны, что трудно было расстаться хоть с одной из них. И он старался найти место и применение для каждого - для "цветов и крыльев бабочки" и для "пшеницы"; и если ему не удавалось сделать звенья своей логической цепи из "закрученных усиков виноградной лозы" или "локонов младенца", то он хотя бы украшал свою речь изящными выражениями. Он умел к месту вставлять цитаты из своих любимых Августина и Златоуста и не менее любимых Сенеки и Плутарха. Как белка не может не собирать орешков про запас, так ученый писатель не может не внести в свою книгу цитаты из любимых авторов. Но, увы, он не знает, сколь скучны и бессмысленны они для тех, кто не разделяет его пристрастия к ним и их красоту и пользу. Для него каждая отшлифованная скорлупа напоминает сказку осеннего леса, и рощи, и лучи солнца, сверкающие сквозь желтую листву, но "обычная публика" предпочитает пинту лесных орехов с тележки торговца". Никакие иллюстрации не скажут и половины того, что те, которые напоминают нам знакомые предметы. Много прекрасных цветов растет в чужих странах, но нашему сердцу дороже те, которые цветут у дверей нашего дома.

    Иллюстрации также должны быть простыми и понятными. Свет лучше всего проходит через самое чистое стекло; слишком разукрашенное, оно не пропускает солнечного света. Жертвенник Божий следовало делать из земли или нетесаных камней, "ибо", говорит Библия, "как скоро наложишь на них тесло твое, то осквернишь их" (Исх.20:25). Отшлифованный, утонченный стиль речи более пригоден для судебных прений, торжественных собраний, или сената, чем для проповедей, которые произносятся от имени Бога или во славу Его. Притчи нашего Господа были просты, как сказки для детей, и естественны и красивы, как лилии в долинах, где Он говорил народу. Он брал материалы для Своих притч не из Талмуда или персидских сказок, не пользовался заморскими символами; Он жил среди Своего народа и говорил об обычных вещах простым языком, как "никогда человек не говорил так", но все же как должен говорить каждый наблюдательный человек. Он говорил притчи на Своем языке и языке Его окружения; они никогда не были натянутыми, вымышленными, формальными и искусственными. Будем же подражать Ему, потому что нам никогда не найти более совершенной и более подходящей модели для нашего времени. Откроем же глаза, и тогда мы увидим, как много образов окружает нас, ибо "весьма близко к тебе слово сие". Бессмысленно заимствовать иллюстрации для наших проповедей из произведений искусства или научных теорий, когда в природе золотые иллюстрации лежат на поверхности; и самыми лучшими будут те, которые самые легкие для понимания. На основании естественной истории мы можем сказать: "золото той страны хорошее"; иллюстрации, заимствованные из повседневных явлений, которые видит пахарь и возчик, - самые хорошие на земле. Иллюстрация - не пророк, потому что она почитается в своей стране. И больше всего нравятся людям те иллюстрации, которые отражают то, что они чаще всего видят.

    Думаю, едва ли надо говорить, что иллюстрации не должны быть вульгарными и грубыми. Им не обязательно быть высокопарными, но они всегда должны быть хорошего вкуса. Они могут быть простыми и все же по-настоящему красивыми, но никогда - грубыми и вульгарными. Отвратителен дом, окна которого грязные, покрыты пылью и паутиной, заклеены коричневой бумагой и заткнуты тряпками; такие окна говорят, что это не дом, а лачуга. Так и наши иллюстрации не должны иметь даже намека на то, что может шокировать самых деликатных людей. Мы - не то окно, через которое смотрела Иезавель. Обо всем, что предполагает вульгарность и пошлость, мы можем сказать с апостолом: "Всякая нечистота и любостяжание не должны даже именоваться у вас, как прилично святым". Все наши окна должны открываться на Иерусалим, а не на Содом. Наши цветы мы будем собирать всегда и только на Еммануиловой земле; и Сам Иисус должен быть их благоуханием и красотой, так, чтобы когда Он останавливается возле решетки нашего окна и слышит, что мы о Нем говорим, Он мог бы сказать: "Сотовый мед каплет из уст твоих, невеста; мед и молоко под языком твоим". Все, что нечисто и недостойно, не должно быть вплетено в наши гирлянды, ни служить украшением наших проповедей. То, что очень умно и многозначительно в устах уличного оратора или торговца дешевыми товарами, отвратительно в устах проповедника Евангелия. Было время, когда можно было найти много примеров дозволенной грубости, но не стоит вспоминать о них сейчас, когда такие вещи теперь всеми осуждаются.

    Остерегайтесь также, чтобы ваши окна не были разбитыми и даже треснутыми: иными словами, остерегайтесь путанных метафор и глупых иллюстраций. Сэру Бойлю Роше часто приписывают авторство таких метафорических конгломератов, как, например, такой: "Я чую запах крысы; Я вижу ее парящей в воздухе; я уничтожу ее в зародыше". Думаю, однако, что это скорее миф, чем правда. Хотя и в меньшей степени, но и от наших соотечественников можно услышать подобные нелепицы. Один защитник воздержанности воскликнул: "Друзья, возьмемся же за дело! Подымем топоры и будем пахать пустыри, пока корабль "Воздержание" не будет плыть по земле". Помните, как несколько лет назад один ревностный ирландский пастор воскликнул: "Гарибальди был слишком велик, чтобы играть вторую скрипку после такого жалкого светилы, как Виктор Эммануель". Это было на открытом собрании, и мы с трудом сдерживались, чтобы не разразиться смехом, представив себе Гарибальди со скрипкой, подыгрывающего светиле. Недавно один брат пожелал нам, чтобы мы "все были ловцами душ" и заставили их сложить у ног Господа свои венцы, украшенные драгоценными камнями, купленными Его кровью. Его слова имели столь возвышенный смысл, что слушатели не заметили, какую несуразицу он несет. А один из вас как-то сказал, что он надеется, что "каждый из нас сможет издать из евангельской трубы такой чистый и убедительный звук, что слепые увидят". Он, очевидно, хотел сказать, что "этот страшный звук заставит их открыть глаза от удивления", но более правильно было бы, если бы он сказал, что "глухие услышат". А один шотландский писатель, в ответ на предложение использовать орган во время богослужения сказал: "Ничто не остановит эту лавину своеволия и огромного греха, как только возвращение к Слову Божию".

    В рецензии в "Дейли ньюс" на книгу одного знаменитого нонконформистского проповедника высказывается сожаление, что его метафоры совершенно неуместны, когда он говорит, что что-то осталось тайным, пока мощный ключ не был вставлен в замок источника и сильный его поворот не открыл шлюзы и не выпустил сдерживаемый поток. Однако не удивительно, что простые смертные могут делать такие грубые ошибки, если почивший в Боге папа Пий IX сказал, что Гладстон "выскочил, как гадюка, набросившаяся на лодку св. Петра". Гадюка, бросающаяся на лодку, - уж слишком сильное сравнение даже для самого широкого воображения, хотя некоторых людей ничем не удивишь.

    В одной из таких рецензий, которые считают себя вне всякой критики, сообщается, что епископ Чичестерский, будучи назначен проповедником в церкви св. Марии в Оксфорде, воспользовался случаем "громить" налево и направо ритуалистов красноречием и живостью языка. Самсон громил врагов своей огромной силой, но буквально языком громить нельзя.

    Таких примеров можно найти множество, но, думаю, я привел достаточно, чтобы вы увидели, как сильно можно исказить метафору, когда она теряет уже смысл. Самый прекрасный оратор может иногда делать ошибки; это не очень важно, но все же ложка дегтя может испортить бочку меда. Некоторые братья постоянно искажают любой образ, которым они пользуются, и когда они собираются употребить метафору, мы уже ждем услышать несуразицу. С их стороны было бы умнее исключить все образы из своей речи, пока они не научатся правильно ими пользоваться. Очень жаль, когда иллюстрации так запутанны, что затемняют и искажают смысл того, что они должны пояснить. Будем же давать нашим слушателям хорошие метафоры или же вообще не давать их.