ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ

                      1 Я УВОЖУ К ОТВЕРЖЕННЫМ СЕЛЕНЬЯМ,

                      Я УВОЖУ СКВОЗЬ ВЕКОВЕЧНЫЙ СТОН,

                      Я УВОЖУ К ПОГИБШИМ ПОКОЛЕНЬЯМ.

                      4 БЫЛ ПРАВДОЮ МОЙ ЗОДЧИЙ ВДОХНОВЛЕН:

                      Я ВЫСШЕЙ СИЛОЙ, ПОЛНОТОЙ ВСЕЗНАНЬЯ

                      И ПЕРВОЮ ЛЮБОВЬЮ СОТВОРЕН.

                      7 ДРЕВНЕЙ МЕНЯ ЛИШЬ ВЕЧНЫЕ СОЗДАНЬЯ,

                      И С ВЕЧНОСТЬЮ ПРЕБУДУ НАРАВНЕ.

                      ВХОДЯЩИЕ, ОСТАВЬТЕ УПОВАНЬЯ.

                   10 Я, прочитав над входом, в вышине,

                      Такие знаки сумрачного цвета,

                      Сказал: "Учитель, смысл их страшен мне".

                   13 Он, прозорливый, отвечал на это:

                      "Здесь нужно, чтоб душа была тверда;

                      Здесь страх не должен подавать совета.

                   16 Я обещал, что мы придем туда,

                      Где ты увидишь, как томятся тени,

                      Свет разума утратив навсегда".

                   19 Дав руку мне, чтоб я не знал сомнений,

                      И обернув ко мне спокойный лик,

                      Он ввел меня в таинственные сени.

                   22 Там вздохи, плач и исступленный крик

                      Во тьме беззвездной были так велики,

                      Что поначалу я в слезах поник.

                   25 Обрывки всех наречий, ропот дикий,

                      Слова, в которых боль, и гнев, и страх,

                      Плесканье рук, и жалобы, и всклики

                   28 Сливались в гул, без времени, в веках,

                      Кружащийся во мгле неозаренной,

                      Как бурным вихрем возмущенный прах.

                   31 И я, с главою, ужасом стесненной:

                      "Чей это крик? - едва спросить посмел. -

                      Какой толпы, страданьем побежденной?"

                   34 И вождь в ответ: "То горестный удел

                      Тех жалких душ, что прожили, не зная

                      Ни славы, ни позора смертных дел.

                   37 И с ними ангелов дурная стая,

                      Что, не восстав, была и не верна

                      Всевышнему, средину соблюдая.

                   40 Их свергло небо, не терпя пятна;

                      И пропасть Ада их не принимает,

                      Иначе возгордилась бы вина".

                   43 И я: "Учитель, что их так терзает

                      И понуждает к жалобам таким?"

                      А он: "Ответ недолгий подобает.

                   46 И смертный час для них недостижим,

                      И эта жизнь настолько нестерпима,

                      Что все другое было б легче им.

                   49 Их память на земле невоскресима;

                      От них и суд, и милость отошли.

                      Они не стоят слов: взгляни - и мимо!"

                   52 И я, взглянув, увидел стяг вдали,

                      Бежавший кругом, словно злая сила

                      Гнала его в крутящейся пыли;

                   55 А вслед за ним столь длинная спешила

                      Чреда людей, что, верилось с трудом,

                      Ужели смерть столь многих истребила.

                   58 Признав иных, я вслед за тем в одном

                      Узнал того, кто от великой доли

                      Отрекся в малодушии своем.

                   61 И понял я, что здесь вопят от боли

                      Ничтожные, которых не возьмут

                      Ни бог, ни супостаты божьей воли.

                   64 Вовек не живший, этот жалкий люд

                      Бежал нагим, кусаемый слепнями

                      И осами, роившимися тут.

                   67 Кровь, между слез, с их лиц текла

                      И мерзостные скопища червей

                      Ее глотали тут же под ногами.

                   70 Взглянув подальше, я толпу людей

                      Увидел у широкого потока.

                      "Учитель, - я сказал, - тебе ясней,

                   73 Кто эти там и власть какого рока

                      Их словно гонит и теснит к волнам,

                      Как может показаться издалека".

                   76 И он ответил: "Ты увидишь сам,

                      Когда мы шаг приблизим к Ахерону

                      И подойдем к печальным берегам".

                   79 Смущенный взор склонив к земному лону,

                      Боясь докучным быть, я шел вперед,

                      Безмолвствуя, к береговому склону.

                   82 И вот в ладье навстречу нам плывет

                      Старик, поросший древней сединою,

                      Крича: "О, горе вам, проклятый род!

                   85 Забудьте небо, встретившись со мною!

                      В моей ладье готовьтесь переплыть

                      К извечной тьме, и холоду, и зною.

                   88 А ты уйди, тебе нельзя тут быть,

                      Живой душе, средь мертвых!" И добавил,

                      Чтобы меня от прочих отстранить:

                   91 "Ты не туда свои шаги направил:

                      Челнок полегче должен ты найти,

                      Чтобы тебя он к пристани доставил".

                   94 А вождь ему: "Харон, гнев укроти.

                      Того хотят - там, где исполнить властны

                      То, что хотят. И речи прекрати".

                   97 Недвижен стал шерстистый лик ужасный

                      У лодочника сумрачной реки,

                      Но вкруг очей змеился пламень красный.

                  100 Нагие души, слабы и легки,

                      Вняв приговор, не знающий изъятья,

                      Стуча зубами, бледны от тоски,

                  103 Выкрикивали господу проклятья,

                      Хулили род людской, и день, и час,

                      И край, и семя своего зачатья.

                  106 Потом, рыдая, двинулись зараз

                      К реке, чьи волны, в муках безутешных,

                      Увидят все, в ком божий страх угас.

                  109 А бес Харон сзывает стаю грешных,

                      Вращая взор, как уголья в золе,

                      И гонит их и бьет веслом неспешных.

                  112 Как листья сыплются в осенней мгле,

                      За строем строй, и ясень оголенный

                      Свои одежды видит на земле, -

                  115 Так сев Адама, на беду рожденный,

                      Кидался вниз, один, - за ним другой,

                      Подобно птице, в сети приманенной.

                  118 И вот плывут над темной глубиной;

                      Но не успели кончить переправы,

                      Как новый сонм собрался над рекой.

                  121 "Мой сын, - сказал учитель величавый,

                      Все те, кто умер, бога прогневив,

                      Спешат сюда, все страны и державы;

                  124 И минуть реку всякий тороплив,

                      Так утесненный правосудьем бога,

                      Что самый страх преображен в призыв.

                  127 Для добрых душ другая есть дорога;

                      И ты поймешь, что разумел Харон,

                      Когда с тобою говорил так строго".

                  130 Чуть он умолк, простор со всех сторон

                      Сотрясся так, что, в страхе вспоминая,

                      Я и поныне потом орошен.

                  133 Дохнула ветром глубина земная,

                      Пустыня скорби вспыхнула кругом,

                      Багровым блеском чувства ослепляя;

                  136 И я упал, как тот, кто схвачен сном.

ПЕСНЬ ЧЕТВЕРТАЯ

                  1 Ворвался в глубь моей дремоты сонной

                    Тяжелый гул, и я очнулся вдруг,

                    Как человек, насильно пробужденный.

                  4 Я отдохнувший взгляд обвел вокруг,

                    Встав на ноги и пристально взирая,

                    Чтоб осмотреться в этом царстве мук.

                  7 Мы были возле пропасти, у края,

                    И страшный срыв гудел у наших ног,

                    Бесчисленные крики извергая.

                 10 Он был так темен, смутен и глубок,

                    Что я над ним склонялся по-пустому

                    И ничего в нем различить не мог.

                 13 "Теперь мы к миру спустимся слепому, -

                    Так начал, смертно побледнев, поэт. -

                    Мне первому идти, тебе - второму".

                 16 И я сказал, заметив этот цвет:

                    "Как я пойду, когда вождем и другом

                    Владеет страх, и мне опоры нет?"

                 19 "Печаль о тех, кто скован ближним кругом, -

                    Он отвечал, - мне на лицо легла,

                    И состраданье ты почел испугом.

                 22 Пора идти, дорога не мала".

                    Так он сошел, и я за ним спустился,

                    Вниз, в первый круг, идущий вкруг жерла.

                 25 Сквозь тьму не плач до слуха доносился,

                    А только вздох взлетал со всех сторон

                    И в вековечном воздухе струился.

                 28 Он был безбольной скорбью порожден,

                    Которою казалися объяты

                    Толпы младенцев, и мужей, и жен.

                 31 "Что ж ты не спросишь, - молвил мой вожатый,

                    Какие духи здесь нашли приют?

                    Знай, прежде чем продолжить путь начатый,

                 34 Что эти не грешили; не спасут

                    Одни заслуги, если нет крещенья,

                    Которым к вере истинной идут;

                 37 Кто жил до христианского ученья,

                    Тот бога чтил не так, как мы должны.

                    Таков и я. За эти упущенья,

                 40 Не за иное, мы осуждены,

                    И здесь, по приговору высшей воли,

                    Мы жаждем и надежды лишены".

                 43 Стеснилась грудь моя от тяжкой боли

                    При вести, сколь достойные мужи

                    Вкушают в Лимбе горечь этой доли.

                 46 "Учитель мой, мой господин, скажи, -

                    Спросил я, алча веры несомненной,

                    Которая превыше всякой лжи, -

                 49 Взошел ли кто отсюда в свет блаженный,

                    Своей иль чьей-то правдой искуплен?"

                    Поняв значенье речи сокровенной:

                 52 "Я был здесь внове, - мне ответил он, -

                    Когда, при мне, сюда сошел Властитель,

                    Хоруговью победы осенен.

                 55 Им изведен был первый прародитель;

                    И Авель, чистый сын его, и Ной,

                    И Моисей, уставщик и служитель;

                 58 И царь Давид, и Авраам седой;

                    Израиль, и отец его, и дети;

                    Рахиль, великой взятая ценой;

                 61 И много тех, кто ныне в горнем свете.

                    Других спасенных не было до них,

                    И первыми блаженны стали эти".

                 64 Он говорил, но шаг наш не затих,

                    И мы все время шли великой чащей,

                    Я разумею - чащей душ людских.

                 67 И в области, невдале отстоящей

                    От места сна, предстал моим глазам

                    Огонь, под полушарьем тьмы горящий.

                 70 Хоть этот свет и не был близок к нам,

                    Я видеть мог, что некий многочестный

                    И высший сонм уединился там.

                 73 "Искусств и знаний образец всеместный,

                    Скажи, кто эти, не в пример другим

                    Почтенные среди толпы окрестной?"

                 76 И он ответил: "Именем своим

                    Они гремят земле, и слава эта

                    Угодна небу, благостному к ним".

                 79 "Почтите высочайшего поэта! -

                    Раздался в это время чей-то зов. -

                    Вот тень его подходит к месту света".

                 82 И я увидел после этих слов,

                    Что четверо к нам держат шаг державный;

                    Их облик был ни весел, ни суров.

                 85 "Взгляни, - промолвил мой учитель славный. -

                    С мечом в руке, величьем осиян,

                    Трем остальным предшествует, как главный,

                 88 Гомер, превысший из певцов всех стран;

                    Второй - Гораций, бичевавший нравы;

                    Овидий - третий, и за ним - Лукан.

                 91 Нас связывает титул величавый,

                    Здесь прозвучавший, чуть я подошел;

                    Почтив его, они, конечно, правы".

                 94 Так я узрел славнейшую из школ,

                    Чьи песнопенья вознеслись над светом

                    И реют над другими, как орел.

                 97 Мой вождь их встретил, и ко мне с приветом

                    Семья певцов приблизилась сама;

                    Учитель улыбнулся мне при этом.

                100 И эта честь умножилась весьма,

                    Когда я приобщен был к их собору

                    И стал шестым средь столького ума.

                103 Мы шли к лучам, предавшись разговору,

                    Который лишний здесь и в этот миг,

                    Насколько там он к месту был и в пору.

                106 Высокий замок предо мной возник,

                    Семь раз обвитый стройными стенами;

                    Кругом бежал приветливый родник.

                109 Мы, как землей, прошли его волнами;

                    Сквозь семь ворот тропа вовнутрь вела;

                    Зеленый луг открылся перед нами.

                112 Там были люди с важностью чела,

                    С неторопливым и спокойным взглядом;

                    Их речь звучна и медленна была.

                115 Мы поднялись на холм, который рядом,

                    В открытом месте, светел, величав,

                    Господствовал над этим свежим садом.

                118 На зеленеющей финифти трав

                    Предстали взорам доблестные тени,

                    И я ликую сердцем, их видав.

                121 Я зрел Электру в сонме поколений,

                    Меж коих были Гектор, и Эней,

                    И хищноокий Цезарь, друг сражений.

                124 Пентесилея и Камилла с ней

                    Сидели возле, и с отцом - Лавина;

                    Брут, первый консул, был в кругу теней;

                127 Дочь Цезаря, супруга Коллатина,

                    И Гракхов мать, и та, чей муж Катон;

                    Поодаль я заметил Саладина.

                130 Потом, взглянув на невысокий склон,

                    Я увидал: учитель тех, кто знает,

                    Семьей мудролюбивой окружен.

                133 К нему Сократ всех ближе восседает

                    И с ним Платон; весь сонм всеведца чтит;

                    Здесь тот, кто мир случайным полагает,

                136 Философ знаменитый Демокрит;

                    Здесь Диоген, Фалес с Анаксагором,

                    Зенон, и Эмпедокл, и Гераклит;

                139 Диоскорид, прославленный разбором

                    Целебных качеств; Сенека, Орфей,

                    Лин, Туллий; дальше представали взорам

                142 Там - геометр Эвклид, там - Птолемей,

                    Там - Гиппократ, Гален и Авиценна,

                    Аверроис, толковник новых дней.

                145 Я всех назвать не в силах поименно;

                    Мне нужно быстро молвить обо всем,

                    И часто речь моя несовершенна.

                148 Синклит шести распался, мы вдвоем;

                    Из тихой, сени в воздух потрясенный

                    Уже иным мы движемся путем,

                151 И я - во тьме, ничем не озаренной.