ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

                    1 Безмолвны, одиноки и без свиты,

                      Мы шли путем, неведомым для нас,

                      Друг другу вслед, как братья минориты.

                    4 Недавний бой припомянув не раз,

                      Я баснь Эзопа вспомнил поневоле,

                      Про мышь и про лягушку старый сказ.

                    7 "Сейчас" и "тотчас" сходствуют не боле,

                      Чем тот и этот случай, если им

                      Уделено вниманье в равной доле.

                   10 И так как мысль дает исток другим,

                      Одно другим сменилось размышленье,

                      И страх мой стал вдвойне неодолим.

                   13 Я думал так: "Им это посрамленье

                      Пришло от нас; столь тяжкий претерпев

                      Ущерб и срам, они затеют мщенье.

                   16 Когда на злобный нрав накручен гнев,

                      Они на нас жесточе ополчатся,

                      Чем пес на зайца разверзает зев".

                   19 Я чуял - волосы на мне дыбятся

                      От жути, и, остановясь, затих;

                      Потом сказал: "Они за нами мчатся;

                   22 Учитель, спрячь скорее нас двоих;

                      Мне страшно Загребал; они предстали

                      Во мне так ясно, что я слышу их".

                   25 "Будь я стеклом свинцовым, я б едва ли, -

                      Сказал он, - отразил твой внешний лик

                      Быстрей, чем восприял твои печали.

                   28 Твой помысел в мои помысел проник,

                      Ему лицом и поступью подобный,

                      И я их свел к решенью в тот же миг.

                   31 И если справа склон горы удобный,

                      Чтоб нам спуститься в следующий ров,

                      То нас они настигнуть не способны".

                   34 Он не успел домолвить этих слов,

                      Как я увидел: быстры и крылаты,

                      Они уж близко и спешат на лов.

                   37 В единый миг меня схватил вожатый,

                      Как мать, на шум проснувшись вдруг и дом

                      Увидя буйным пламенем объятый,

                   40 Хватает сына и бежит бегом,

                      Рубашки не накинув, помышляя

                      Не о себе, а лишь о нем одном, -

                   43 И тотчас вниз с обрывистого края

                      Скользнул спиной на каменистый скат,

                      Которым щель окаймлена шестая.

                   46 Так быстро воды стоком не спешат

                      Вращать у дольной мельницы колеса,

                      Когда струя уже вблизи лопат,

                   49 Как мой учитель, с высоты утеса,

                      Как сына, не как друга, на руках

                      Меня держа, стремился вдоль откоса.

                   52 Чуть он коснулся дна, те впопыхах

                      Уже достигли выступа стремнины

                      Как раз над нами; но прошел и страх, -

                   55 Затем что стражу пятой котловины

                      Им промысел высокий отдает,

                      Но прочь ступить не властен ни единый.

                   58 Внизу скалы повапленный народ

                      Кружил неспешным шагом, без надежды,

                      В слезах, устало двигаясь вперед.

                   61 Все - в мантиях, и затеняет вежды

                      Глубокий куколь, низок и давящ;

                      Так шьют клунийским инокам одежды.

                   64 Снаружи позолочен и слепящ,

                      Внутри так грузен их убор свинцовый,

                      Что был соломой Федериков плащ.

                   67 О вековечно тяжкие покровы!

                      Мы вновь свернули влево, как они,

                      В их плач печальный вслушаться готовы.

                   70 Но те, устав под бременем брони,

                      Брели так тихо, что с другим соседом

                      Ровнял нас каждый новый сдвиг ступни.

                   73 И я вождю: "Найди, быть может ведом

                      Делами или именем иной;

                      Взгляни, шагая, на идущих следом".

                   76 Один, признав тосканский говор мой,

                      За нами крикнул: "Придержите ноги,

                      Вы, что спешите так под этой тьмой!

                   79 Ты можешь у меня спросить подмоги".

                      Вождь, обернувшись, молвил: "Здесь побудь;

                      Потом с ним в ногу двинься вдоль дороги".

                   82 По лицам двух я видел, что их грудь

                      Исполнена стремления живого;

                      Но им мешали груз и тесный путь.

                   85 Приблизясь и не говоря ни слова,

                      Они смотрели долго, взгляд скосив;

                      Потом спросили так один другого:

                   88 "Он, судя по работе горла, жив;

                      А если оба мертвы, как же это

                      Они блуждают, столу совлачив?"

                   91 И мне: "Тосканец, здесь, среди совета

                      Унылых лицемеров, на вопрос,

                      Кто ты такой, не презирай ответа".

                   94 Я молвил: "Я родился и возрос

                      В великом городе на ясном Арно,

                      И это тело я и прежде нес.

                   97 А кто же вы, чью муку столь коварно

                      Изобличает этот слезный град?

                      И чем вы так казнимы лучезарно?"

                   100 Один ответил: "Желтый наш наряд

                      Навис на нас таким свинцовым сводом,

                      Что под напором гирь весы скрипят.

                  103 Мы гауденты, из Болоньи родом,

                      Я - Каталано, Лодеринго - он;

                      Мы были призваны твоим народом,

                  106 Как одиноких брали испокон,

                      Чтоб мир хранить; как он хранился нами,

                      Вокруг Гардинго видно с тех времен".

                  109 Я начал: "Братья, вашими делами..." -

                      Но смолк; мой глаз внезапно увидал

                      Распятого в пыли тремя колами.

                  112 Он, увидав меня, затрепетал,

                      Сквозь бороду бросая вздох стесненный.

                      Брат Каталан на это мне сказал:

                  115 "Тот, на кого ты смотришь, здесь пронзенный,

                      Когда-то речи фарисеям вел,

                      Что может всех спасти один казненный.

                  118 Он брошен поперек тропы и гол,

                      Как видишь сам, и чувствует все время,

                      Насколько каждый, кто идет, тяжел.

                  121 И тесть его здесь терпит то же бремя,

                      И весь собор, оставивший в удел

                      Еврейскому народу злое семя".

                  124 И видел я, как чудно поглядел

                      Вергилий на того, кто так ничтожно,

                      В изгнанье вечном, распятый, коснел.

                  127 Потом он молвил брату: "Если можно,

                      То не укажете ли нам пути

                      Отсюда вправо, чтобы бестревожно

                  130 Из здешних мест мы с ним могли уйти

                      И черных ангелов не понуждая

                      Нас из ложбины этой унести".

                  133 И брат: "Тут есть вблизи гряда большая;

                      Она идет от круговой стены,

                      Все яростные рвы пересекая,

                  136 Но рухнула над этим; вы должны

                      Подняться по обвалу; склон обрыва

                      И дно лощины сплошь завалены".

                  139 Вождь голову понурил молчаливо.

                      "Тот, кто крюком, - сказал он наконец, -

                      Хватает грешных, говорил нам лживо".

                  142 "Я не один в Болонье образец

                      Слыхал того, как бес ко злу привержен, -

                      Промолвил брат. - Он всякой лжи отец".

                  145 Затем мой вождь пошел, слегка рассержен,

                      Широкой поступью и хмуря лоб;

                      И я от тех, кто бременем удержан,

                  148 Направился по следу милых стоп.

ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

                     1 Покуда год не вышел из малюток

                       И солнцу кудри греет Водолей,

                       А ночь все ближе к половине суток

                     4 И чертит иней посреди полей

                       Подобье своего седого брата,

                       Хоть каждый раз его перо хилей, -

                     7 Крестьянин, чья кормушка небогата,

                       Встает и видит - побелел весь луг,

                       И бьет себя пониже перехвата;

                    10 Уходит в дом, ворчит, снует вокруг,

                       Не зная, бедный, что тут делать надо;

                       А выйдет вновь - и ободрится вдруг,

                    13 Увидев мир сменившим цвет наряда

                       В короткий миг; берет свой посошок

                       И гонит вон пастись овечье стадо.

                    16 Так вождь причиной был моих тревог,

                       Когда казался смутен и несветел,

                       И так же сразу боль мою отвлек:

                    19 Как только он упавший мост приметил,

                       Он бросил мне все тот же ясный взгляд,

                       Что у подножья горного я встретил.

                    22 Он оглядел загроможденный скат,

                       Подумал и, кладя конец заботам,

                       Раскрыв объятья, взял меня в обхват.

                    25 И словно тот, кто трудится с расчетом,

                       Как бы все время глядя пред собой,

                       Так он, подняв меня единым взметом

                    28 На камень, намечал уже другой

                       И говорил: "Теперь вот тот потрогай,

                       Таков ли он, чтоб твердо стать ногой".

                    31 В плаще бы не пройти такой дорогой;

                       Едва и мы, с утеса на утес,

                       Ползли наверх, он - легкий, я - с подмогой.

                    34 И если бы не то, что наш откос

                       Был ниже прежнего, - как мой вожатый,

                       Не знаю, я бы вряд ли перенес.

                    37 Но так как область Злых Щелей покатый

                       К срединному жерлу дает наклон,

                       То стены, меж которых рвы зажаты,

                    40 По высоте не равны с двух сторон.

                       Мы наконец взошли на верх обвала,

                       Где самый крайний камень прислонен.

                    43 Мне так дыханья в легких не хватало,

                       Что дальше я не в силах был идти;

                       Едва взойдя, я тут же сел устало.

                    46 "Теперь ты леность должен отмести, -

                       Сказал учитель. - Лежа под периной

                       Да сидя в мягком, славы не найти.

                    49 Кто без нее готов быть взят кончиной,

                       Такой же в мире оставляет след,

                       Как в ветре дым и пена над пучиной.

                    52 Встань! Победи томленье, нет побед,

                       Запретных духу, если он не вянет,

                       Как эта плоть, которой он одет!

                    55 Еще длиннее лестница предстанет;

                       Уйти от них - не в этом твой удел;

                       И если слышишь, пусть душа воспрянет".

                    58 Тогда я встал; я показать хотел,

                       Что я дышу свободней, чем на деле,

                       И молвил так: "Идем, я бодр и смел!"

                    61 Мы гребнем взяли путь; еще тяжеле,

                       Обрывистый, крутой, в обломках скал,

                       Он был, чем тот, каким мы шли доселе.

                    64 Чтоб скрыть усталость, я не умолкал;

                       Вдруг голос из расселины раздался,

                       Который даже не как речь звучал.

                    67 Слов я понять не мог, хотя взобрался

                       На горб моста, изогнутого там;

                       Но говоривший как бы удалялся.

                    70 Я наклонился, но живым глазам

                       Достигнуть дна мешала тьма густая;

                       И я: "Учитель, сделай так, чтоб нам

                    73 Сойти на вал, и станем возле края;

                       Я слушаю, но смысла не пойму,

                       И ничего не вижу, взор склоняя".

                    76 И он: "Мой отклик слову твоему -

                       Свершить; когда желанье справедливо,

                       То надо молча следовать ему".

                    79 Мы с моста вниз сошли неторопливо,

                       Где он с восьмым смыкается кольцом,

                       И тут весь ров открылся мне с обрыва.

                    82 И я внутри увидел страшный ком

                       Змей, и так много разных было видно,

                       Что стынет кровь, чуть вспомяну о нем.

                    85 Ливийской степи было бы завидно:

                       Пусть кенхр, и амфисбена, и фарей

                       Плодятся в ней, и якул, и ехидна, -

                    88 Там нет ни стольких гадов, ни лютей,

                       Хотя бы все владенья эфиопа

                       И берег Чермных вод прибавить к ней.

                    91 Средь этого чудовищного скопа

                       Нагой народ, мечась, ни уголка

                       Не ждал, чтоб скрыться, ни гелиотропа.

                    94 Скрутив им руки за спиной, бока

                       Хвостом и головой пронзали змеи,

                       Чтоб спереди связать концы клубка.

                    97 Вдруг к одному, - он был нам всех виднее, -

                       Метнулся змей и впился, как копье,

                       В то место, где сращенье плеч и шеи.

                   100 Быстрей, чем I начертишь или О,

                       Он вспыхнул, и сгорел, и в пепел свился,

                       И тело, рухнув, утерял свое.

                   103 Когда он так упал и развалился,

                       Прах вновь сомкнулся воедино сам

                       И в прежнее обличье возвратился.

                   106 Так ведомо великим мудрецам,

                       Что гибнет Феникс, чтоб восстать, как новый,

                       Когда подходит к пятистам годам.

                   109 Не травы - корм его, не сок плодовый,

                       Но ладанные слезы и амом,

                       А нард и мирра - смертные покровы.

                   112 Как тот, кто падает, к земле влеком,

                       Он сам не знает - демонскою силой

                       Иль запруженьем, властным над умом,

                   115 И, встав, кругом обводит взгляд застылый,

                       Еще в себя от муки не придя,

                       И вздох, взирая, издает унылый, -

                   118 Таков был грешник, вставший погодя.

                       О божья мощь, сколь праведный ты мститель,

                       Когда вот так сражаешь, не щадя!

                   121 Кто он такой, его спросил учитель.

                       И тот: "Я из Тосканы в этот лог

                       Недавно сверзился. Я был любитель

                   124 Жить по-скотски, а по-людски не мог,

                       Да мулом был и впрямь; я - Ванни Фуччи,

                       Зверь, из Писгойи, лучшей из берлог".

                   127 И я вождю: "Пусть подождет у кручи;

                       Спроси, за что он спихнут в этот ров;

                       Ведь он же был кровавый и кипучий".

                   130 Тот, услыхав и отвечать готов,

                       Свое лицо и дух ко мне направил

                       И от дурного срама стал багров.

                   133 "Гораздо мне больнее, - он добавил, -

                       Что ты меня в такой беде застал,

                       Чем было в миг, когда я жизнь оставил.

                   136 Я исполняю то, что ты желал:

                       Я так глубоко брошен в яму эту

                       За то, что утварь в ризнице украл.

                   139 Тогда другой был привлечен к ответу.

                       Но чтобы ты свиданию со мной

                       Не радовался, если выйдешь к свету,

                   142 То слушай весть и шире слух открой:

                       Сперва в Пистойе сила Черных сгинет,

                       Потом Фьоренца обновит свой строй.

                   145 Марс от долины Магры пар надвинет,

                       Повитый мглою облачных пелен,

                       И на поля Пиценские низринет,

                   148 И будет бой жесток и разъярен;

                       Но он туман размечет своевольно,

                       И каждый Белый будет сокрушен.

                   151 Я так сказал, чтоб ты терзался больно!"